Самовольная отлучка из расположения части (она же «СОЧи», «самоход», «самоволка»), как правило, каралась помещением под арест на гауптвахту.
Чем она отличается от дезертирства
Самовольной отлучкой считалось нахождение солдата (сержанта, офицера) вне пределов части либо места службы, если ему командование не разрешало покидать данную территорию именно на такое количество времени. В «самоволке» считался воин, если он отсутствовал больше суток. Когда единовременное отсутствие превышало трое суток, это могло расцениваться как дезертирство. Формально, согласно Положению о воинских преступлениях, действовавшему с 1957 года, до 80-х годов к дезертирам причислялись военнослужащие-срочники, самовольно оставившие расположение части на срок, превышающий шесть суток или же сбежавшие явно с целью уклониться от службы.
«Самоволкой» также считалось несвоевременное прибытие без уважительных причин из увольнения. К «самоходам» могли причислить загулявших отпускников, командировочных, возвращавшихся из госпиталей после лечения.
В условиях военного времени в советской армии за самовольную отлучку могли и под трибунал отдать, отправить в штрафбат – вариантов наказания было много, вплоть до расстрела. В Великую Отечественную войну в основном было распространено дезертирство, расценивавшееся как военное преступление.
Сколько за это сидели на «губе»
Чаще всего «самоходов» сажали на гауптвахту («губу»). В зависимости от тяжести проступка срок наказания варьировался от трех до пятнадцати суток. После «губы» эти дни нередко приходилось дослуживать дополнительно, поскольку их в общий срок службы могли и не включить.
На гауптвахту за «самоход» сажали как военнослужащих срочной службы, так и курсантов военных училищ. Режим содержания последних, как правило, был помягче.
Как «самоходы» наказывали себя сами
Неуставное наказание за самовольную отлучку из расположения части (подразделения) в условиях боевых действий в советской армии могло быть гораздо серьезнее, чем по уставу Вооруженных сил СССР – военнослужащий зачастую попадал в плен к противнику. О том, как это происходило во время нахождения ограниченного контингента советских войск в Афганистане, в общих чертах рассказывается в художественном фильме Федора Бондарчука «9 рота».
В действительности в Афгане все было гораздо жестче – из сотен попавших в плен к моджахедам советских военнослужащих-срочников многие оказались в этой ситуации как раз уйдя по тем или иным причинам в «самоволку». Попадание в плен часто означало верную и мучительную смерть – «духи» предпочитали убивать пленников медленно и изощренно. Везло тем, кто соглашался принять ислам и перейти на сторону моджахедов.
По этой же теме:
«Самоход»: как в Советской армии наказывали за самоволку Самоход: как наказывали за самоволку в Советской армии Самые «блатные» места службы в советской армии для солдат Самоволка» в Советской армии: как наказывали «самоходов»
По каким законам живет армия?
Распространен стереотип о том, что молодой человек, попадая в казарму, на два года может забыть о том, что существуют какие-то "гражданские" законы. Высший закон для него - приказ командира. Ну и плюс, конечно, общевоинские уставы.
Действительно, после принятия присяги человек оказывается в непривычном для себя правовом поле: приказ командира не подлежит обсуждению, а обжаловать его можно лишь после выполнения. Но не стоит принимать всерьез солдатский фольклор. Армии законы писаны, и военные руководствуются отнюдь не только уставами. Каждый человек в военной форме несет не только дисциплинарную, но и административную, материальную, гражданско-правовую и уголовную ответственность.
А пресловутые армейские уставы как раз сейчас спешно приводят в соответствие с действующим российским законодательством и международными обязательствами РФ. Например, в нижней палате парламента рассматривается очередной законопроект (об аресте военнослужащих), который позволит принять принципиально новую редакцию дисциплинарного устава. Весьма вероятно, что большинство нынешних солдат-срочников будут служить уже по новому уставу.
А это значит, что в недалеком будущем за грубые дисциплинарные проступки боец по решению суда может загреметь на возрожденную гауптвахту сроком на 30 суток, а особо злостным нарушителям дисциплины суд может накинуть еще 15 суток.
Напомним, что к грубым проступкам в армии относятся самоволки, употребление алкоголя и наркотиков, промотание военного имущества, халатность в карауле и на боевом дежурстве, и, конечно же, пресловутые неуставные отношения - дедовщина.
Хотя вероятность принятия обновленных уставов велика, но пока армия живет по старым (не считая новой редакции строевого устава, в котором ничего сенсационного нет). Гауптвахты с 2002 года пустуют и пока в силе классический набор дисциплинарных взысканий. Для солдата они таковы:
Выговор;
Строгий выговор;
Лишение очередного увольнения;
Назначение вне очереди в наряд на работу - до 5 нарядов;
Лишение нагрудного знака отличника.
Точной инструкции, за какие провинности объявляют выговоры и лишают увольнений, не существует. Все отдано на усмотрение командира. Наказать могут как за объективные проступки, например, за опоздание в строй или за грязные сапоги, так и за субъективные, скажем, за пререкания со старшим. Солдату кажется, что он аргументировано отстаивал свою точку зрения, а старшина убежден: боец ведет себя не "по сроку службы". В любом случае парню вряд ли требуется помощь родителей. С такими трудностями должен справиться сам. Ведь армия, как известно, школа жизни. Можно напомнить, что телесные наказания в армии запрещены два века назад. Даже само понятие "цугундер" (zu hundert - сто ударов палкой) перешло в разряд армейского фольклора.
Досье "РГ"
О мелких правонарушениях солдата командование сегодня не обязано ставить родителей в известность. Но так было не всегда. Согласно "Руководству для бойца пехоты", изданному в 30-е годы прошлого века, для укрепления воинской дисциплины комиссару предписывалось в обязательном порядке извещать родителей красноармейца, совершившего проступок, а также "колхоз или предприятие, где он работал".
Во времена развитого социализма для замполита было нормой регулярно посылать родителям отличившегося бойца благодарственные письма.
Нынешние уставы переписку с родителями не предусматривают. Поэтому о том, что рядового Сидорова за опоздание из увольнения лишили нагрудного знака отличника, в его родном колхозе (акционерном обществе, фермерском хозяйстве), скорее всего, никогда и не узнают.
Зачем становиться сержантом?
Все перечисленные меры дисциплинарного воздействия относятся к наказанию солдат и матросов срочной службы. Если же ваш сын (внук, племянник, жених) дослужился до звания "сержант" или даже до почетного чина старшины, то за проступки его могут еще понизить в должности и в воинском звании. При этом командирам всех рангов - прямым текстом цитируем устав - "запрещаются срывание погон, срезание нашивок и другие действия, унижающие личность военнослужащего". А еще в качестве наказания сержанта и старшину нельзя посылать в наряд. К слову, в упомянутом проекте нового Дисциплинарного устава такого наказания, как наряд вне очереди, вообще нет.
Что такое наряд?
Вообще-то отцам нынешних солдат, когда-то отслужившим срочную, объяснять значение этого термина не надо. Но специально для солдатских мамаш поясним: солдаты и матросы, проходящие военную службу по призыву, а также курсанты 1-го и 2-го курсов, назначенные вне очереди в наряд на работу, привлекаются для выполнения работ в своем подразделении или воинской части в любые две недели, в свободное время от занятий. Продолжительность выполнения одного наряда на работу не должна превышать четырех часов в сутки.
Люди старшего поколения помнят, что в их времена внеочередные наряды отнимали отнюдь не четыре часа в сутки. Но времена меняются.
Можно ли бороться с несправедливым наказанием?
Еще как! Устав недвусмысленно гласит: "Каждый военнослужащий имеет право подавать жалобу... о незаконных в отношении его действиях командиров (начальников) или других военнослужащих, о нарушении установленных законами прав и преимуществ, а также о неудовлетворении его положенным довольствием".
Жаловаться можно устно или письменно начальнику своего обидчика. Есть, правда, некоторые ограничения. Например, нельзя жаловаться на боевом дежурстве, на вахте, в карауле. Вышестоящее командование не станет рассматривать анонимку. В остальном - зеленый свет обоснованным челобитным.
Все предложения, заявления и жалобы в день их поступления заносятся в книгу предложений, заявлений и жалоб, которая должна быть пронумерована, прошнурована, скреплена мастичной печатью и заверена командиром воинской части. Командиру предписано "чутко и внимательно относиться к поступившим предложениям, заявлениям и жалобам". Он несет личную ответственность за своевременное их рассмотрение и принятие мер.
Эффективна ли эта система? Вопрос риторический. Проще поинтересоваться: а любят ли вообще где-нибудь жалобщиков и правдоискателей? К тому же, если бы в армии все работало так, как это задумано, то вряд ли мы сегодня говорили бы о необходимости военной реформы. Но право жаловаться у солдата есть. Выбор же каждый делает сам.
Надо ли присылать сыну денег на возмещение ущерба?
Максимум бдительности! Велика вероятность, что речь идет о банальном вымогательстве. Материальная ответственность военнослужащего очень обстоятельно расписана в специальном законе. Действительно, причиненный армии ущерб полагается возмещать - в том числе и солдатам срочной службы. Вопрос лишь в том, кто определил степень вины солдатика и размер предстоящих выплат. Если это сделал суд - одно дело. А если сын пишет, что деньги требует прапорщик-старшина за порванный противогаз или за разбитый бампер на армейском тягаче - совсем другое.
Кроме суда взыскивать деньги в качестве возмещения материального ущерба в армии имеет только один человек. Командир части. Но при этом максимум его полномочий - взыскать до двух окладов месячного денежного содержания. И только. Это не очень большие деньги: оклад новобранца по должности составляет сегодня 1276 рублей 50 копеек, по званию - 459 рублей 54 копейки. Итого - 1736 рублей 4 копейки. Но и эти деньги запрещено изымать из солдатского жалования целиком. Обычно удержания производят ежемесячно - по 20 процентов. И лишь в строго оговоренных законом случаях можно удержать сразу половину жалования. При этом солдата запрещено наказывать рублем, если ущерб был причинен вследствие исполнения им приказа, оправданного служебного риска, а также действий непреодолимой силы.
Право командира без суда взыскивать с солдат деньги в свое время пытались оспорить в Конституционном суде. Но суд признал эту норму не противоречащей Конституции РФ.
Впрочем, солдатам все же сделан ряд поблажек. За нарушение Правил дорожного движения их нельзя лишить водительских прав. А скажем, за браконьерство военнослужащие несут административную ответственность на общих основаниях. Но при этом их... нельзя штрафовать. Такой вот юридический парадокс.
Нужно только помнить, что все сказанное относится к военнослужащим, находящимся в казарме. Если же солдат в отпуске, скажем, спалит соседскую баню, то, изъясняясь юридическим языком, он понесет материальную ответственность в соответствии с гражданским законодательством. Проще говоря - возмещать ущерб будет на общих основаниях, без всяких скидок на скромное жалование и заслуги в деле защиты Отечества.
Платит ли армия изувеченным солдатам?
Все чаще и все больше. Правда, не обязательно деньги поступают из казны военного ведомства, но ведь важен результат, а не источник. Например, рядовой Андрей Сычев в соответствии с федеральным законом об обязательном государственном страховании военнослужащих получит страховку по инвалидности - 10 окладов денежного содержания. То есть 17 360 рублей. При получении 1-й степени инвалидности солдату выплачивается 75 окладов - 130 200 рублей. Плюс единовременное пособие при досрочном увольнении вследствие увечий, полученных на службе, - еще 76 590 рублей.
Разумеется, никакими деньгами нельзя компенсировать потерянное здоровье молодого человека и материнские слезы. Но все-таки получить хоть какие-то деньги лучше, чем вернуться из армии инвалидом, да еще с пустым карманом. Не так давно калек из армии просто комиссовывали, выплачивая откровенно-издевательские компенсации.
Между прочим, в новой редакции устава внутренней службы записано, что командир обязан "отдавать приоритет сохранению жизни и здоровья подчиненных".
Может ли командир в качестве наказания отправить солдата в Чечню?
В принципе ни один из законов, регламентирующих прохождение военной службы, не содержит территориальных ограничений. Чечня - территория России, и по идее там могут и должны служить российские граждане. Однако сначала было принято решение не посылать туда солдат, срок службы которых менее полугода. Затем по приказу министра обороны призывников в воинские части МО, расположенные в Чечне, перестали отправлять вообще - сегодня там служат лишь контрактники. Недавно в Чечне заменили профессионалами солдат-срочников и Внутренние войска МВД.
Исключение составляют только новобранцы-чеченцы. По данным Генштаба, жителей республики призывают для службы в комендантских ротах на территории Чечни. Как правило, сразу после призыва они подписывают контракт.
Можно ли из казармы отправиться за решетку?
Еще один распространенный стереотип: если, к примеру, распоясавшегося "деда" командир наказал своей властью, в соответствии с дисциплинарным уставом, то ему больше ничего не грозит. Говорят, что устав запрещает за один проступок наказывать дважды. Это не совсем так. Есть нюанс: в армии запрещается за один проступок налагать два и больше дисциплинарных взыскания. А вот "комбинировать" эти взыскания с уголовной ответственностью - можно. То есть после отбытия дисциплинарного наказания вполне реально отправиться на скамью подсудимых.
Таких случаев предостаточно. В прошлом году к уголовной ответственности были привлечены 16 тысяч военных, включая восемь адмиралов и генералов. Конечно, понятия "уголовная ответственность" и "реальный срок" отнюдь не синонимы. Но цифра говорит сама за себя.
Напомним, что за нынешним весенним призывом грядет осенний. За решетку также имеют шанс попасть не только преступники в военной форме, но и те, кто пытается незаконно избежать призыва. 53 процента россиян, опрошенных "Левада-центром", заявили о намерении любым путем "отмазать" своих родственников от службы в армии и лишь треть респондентов готовы согласиться с их отправкой в армию.
Между тем статья 328 Уголовного кодекса РФ предусматривает достаточно жесткое наказание за такой вид преступления. Самое малое, чем может отделаться уклонист, - это штраф от 200 до 500 минимальных размеров оплаты труда. Суд также может назначить в виде наказания арест сроком от трех до шести месяцев или лишение свободы до двух лет.
А КАК У НИХ?
Воспитание по-американски
РЯДОВЫХ и сержантов офицеры армии США имеют право подвергать аресту с содержанием на гауптвахте до 7 суток; высчитывать до 50 процентов из их недельного денежного содержания; понижать в воинском звании на одну ступень; назначать в наряд вне очереди на службу или на хозяйственные работы сроком до двух недель; лишать права оставлять расположение части или гарнизона в течение 14 суток и удерживать в течение этого срока денежное содержание.
При неоднократном совершении грубых нарушений воинской дисциплины, солдат может быть уволен из армии "с позором". Это означает автоматическое лишение всех льгот и пенсии. Так же, с позором, джи-ай выгоняют из армии за оскорбление действием, угрозу физического насилия или невыполнение приказа старшего офицера, за вождение в состоянии опьянения, употребление спиртного на службе. Увольняют не обязательно на гражданку. В ряде случаев солдат из казармы перемещается в тюрьму.
Дезертирство в мирное время влечет за собой тюремное заключение от трех до пяти лет, а во время войны при отягчающих обстоятельствах - смертную казнь.
(Дисциплинарный кодекс армии США).
Как поощряли и наказывали бойцов в 1939 году
Для отличия примерных бойцов установлены следующие виды поощрений: благодарность (перед строем и на торжественном собрании, письменно и в приказе), разрешение внеочередного краткосрочного отпуска, награждение ценным подарком с соответствующей подписью, награждение почетной грамотой, награждение личной фотографической карточкой, снятой при развернутом знамени части.
За проступки, нарушающие требования дисциплины, на военнослужащих накладываются дисциплинарные взыскания. Применяются следующие виды дисциплинарного взыскания: предупреждение, напоминание, замечание, выговор, выговор перед строем, воспрещение отлучек со двора на время до 1 месяца, назначение в наряд вне очереди до 5 нарядов, арест на гауптвахте до 20 суток, сокращение или лишение краткосрочного отпуска, оглашение именного списка перед строем с перечислением проступков и нарушений.
(Руководство для бойца пехоты Рабоче-Крестьянской Красной Армии).
Кстати
Как боролись с воинскими преступлениями в XVII веке
А которые государевы ратные всяких чинов люди будут на государево службе в полкех, и государева служба им по розбору служити мощно, а они не дождався отпуску з государевы службы зъбегут, и им за побег чинити указ, кто збежит в первые, и его бити кнутом, а будет тот же збежит в другие, и его бити кнутом же, да поместнаго окладу у него убавити пятьдесят четвертей, да денег с поместного его окладу со ста четвертей по рублю, а будет он же збежит в третьие, и его бити кнутом же, да у него же отнятии поместье и отдати в роздачю.
(Соборное уложение 1649 года).
Денис Мокрушин - специальный корреспондент издания «Национальная оборона». В 1998-2000, 2001 и 2008-2010 проходил срочную и контрактную службу в армии, в том числе в сентябре 1999-июне 2000, в 2001 — в Чечне, августе 2008-мае 2010 — в Абхазии на 7-й военной базе. Начал вести свой блог в феврале 2009, рассказывая о нынешней службе, сейчас же перешел на общеармейскую тематику.
Этой записью я продолжаю цикл рассказов о взаимоотношениях между военнослужащими в современной армии России. Если в прошлой статье было рассказано про неуставные отношения, то сегодня речь пойдет о состоянии дисциплины в войсках.
Каким же образом выглядело поддержание дисциплины в армии, положим, лет десять назад?
Упор на сознательность, конечно, неплохая вещь, но наиболее действенным способом поддержания дисциплины является страх наказания. Было два варианта наказания: законное и незаконное.
По законному способу военнослужащий, совершивший дисциплинарный проступок, мог получить, например, выговор. Выговор для солдата-срочника не грозил ничем существенным, поэтому его не опасались. Более действенным видом наказания было письмо командира родителям нерадивого солдата, либо в местную администрацию по месту жительства. Этот способ применялся не часто, малой частью командиров, и срабатывал только при большом уважении солдата к своим родителям и желании последних на него воздействовать. Наибольший эффект достигался в тех случаях, когда солдат был родом с республик Северного Кавказа, где развито почитание родителей.
Наиболее используемым видом наказания было содержание недисциплинированного солдата на гауптвахте («губе»), куда его мог отправить на энное количество суток командир своим решением. Там с ним особо не церемонились, держать могли как в одно лицо в одиночной камере, так и с десяток человек в камере 2х4. Пару раз в сутки бегом в туалет на несколько минут, а в остальное время хоть в сапог. Днем изнуряющая шагистика на плацу, либо уборка снега. Хорошо, когда караул со своей части, значит будут поблажки, плохо, когда с другой. Содержание на гауптвахтах везде разнилось, поэтому можно услышать рассказы и про две недели отдыха, и про две недели кошмара. Срок нахождения на «губе» не засчитывался в общий срок военной службы, поэтому попасть туда солдаты не стремились.
Следующим видом законного воздействия было отбывание наказания в дисциплинарном батальоне («дисбате»), куда направлялся решением военного суда солдат, совершивший уголовное преступление. Срок отбытия наказания в дисбате также не засчитывался в общий срок военной службы и мог достигать трех лет. То есть к двум годам срочной службы добавлялось еще до трех лет в дисциплинарном батальоне, где содержание было немногим лучше зоны.
Но далеко не все проступки и преступления военнослужащих наказывались их командирами законным способом, потому что в армии за многие годы сложилась порочная практика: не выносить сор из избы. За произошедшее происшествие в подразделении, вне зависимости от возможности его предотвратить/ не предотвратить, наказывалась вся командная цепочка сверху донизу: командир взвода, замкомандира роты по воспитательной работе, командир роты, замкомандира батальона по воспитательной работе, комбат и т.п. Для того, чтобы избежать наказания, в офицерской среде стало практиковаться сокрытие правонарушений, а наказания за них плавно перетекли в незаконные способы.
Незаконный способ поддержания дисциплины и наказания виновных был прост: физическое воздействие. Проще говоря, мордобой. Солдат не выполнил приказ? Зачем везти его на гауптвахту, потом забирать, получать жесткие нагоняи от командования, если можно быстро дать ему пару затрещин, и в следующий раз он будет стараться выполнить указания, подстегиваемый страхом? Старший призыв, «деды», точно также муштровали молодое пополнение. Таким образом, дисциплина частенько держалась не на законных способах наказания, как должно быть, а на незаконных, которые работали быстрее и эффективнее.
Ну а что же сейчас происходит в армии с дисциплиной?
За последние годы произошло несколько важных изменений и с отрицательными, и с положительными последствиями. Еще в 2002 году под давлением общественного мнения было принято решение о том, что направить военнослужащего отбывать наказание на гауптвахту может только суд. Если ранее это была прерогатива командира, то сейчас все решает судья, который может принять постановление о дисциплинарном аресте на срок до 40 суток. А может и не принять.
Сейчас командир, решивший направить солдата на гауптвахту должен предоставить в суд весьма тщательно подготовленный пакет документов, иначе рискует получить отвод:
— материалы разбирательства с объяснениями и рапортами должностных лиц, которые подтверждают, что правонарушение было;
— служебная карточка нарушителя, где должно быть не меньше трех взысканий за проступки;
— характеристика на оного нарушителя;
— рапорт нарушителя, в котором он отказывается от адвоката. А если не отказывается, то необходимо оплатить государственную пошлину за его услуги;
— протоколы о грубом нарушении дисциплины (два экземпляра);
— медицинская справка, что солдат не болен и по состоянию здоровья может содержаться под арестом;
— подтверждение из органов внутренних дел что солдат до призыва не привлекался к ответственности.
А также множество копий документов: военного билета, учетно-послужной карточки, личного дела военнослужащего, причем каждая страница должна быть заверена командиром части.
У командира взвода/роты огромное множество задач, но, положим, он выкроит время и решит собрать все нужные документы. Однако тут всплывает все та же застарелая проблема: нежелание вышестоящего командования выносить сор из избы. «Старлей, это что же у тебя в подразделении творится, а?! Статистику части портишь, за которую наверху по головке не погладят?! Какой с тебя командир, старлей, раз ты солдата заставить подчиниться не можешь?! Иди, командуй, и не морочь мне голову своими бумажонками!». Хорошо, если командир части понимает необходимость наказания правонарушителей и поддерживает младших офицеров, но, к сожалению, в значительной части случаев этого не происходит. Отправить солдата в дисциплинарный батальон проблематично по все той же причине: нежелание ставить пятно на подразделение, которое может отразиться на карьере и денежном довольствии командного состава.
Может поставить правонарушителя во внеочередной наряд?
Если этот метод и был действенным в советское время, то сейчас он бесполезен. Во-первых, солдат с асоциальным поведением может просто отказаться идти в наряд. Чтобы его наказать за отказ, необходимо сажать на «губу». Сажать на «губу» можно только после сбора документов для суда. Документы получится собрать, если вышестоящие командиры не побоятся испорченной статистики по правонарушениям.
Во-вторых, число нарядов сейчас уменьшилось, т.к. в большинстве воинских частей питание передано на аутсорсинг, соответственно в наряд по столовой мыть тарелки уже не пошлешь.
В-третьих, на каждом разводе, где проверяются лица, заступающие в наряд, присутствует медик. Не желающий заступать в наряд солдат может просто сказать ему, что чувствует себя плохо и «больного» снимут с наряда.
В-четвертых, во внеочередной наряд (типа двое суток подряд дневальным по роте) уже поставить нельзя. Ведь вдруг этот самый боец пожалуется в прокуратуру, либо в комитет солдатских матерей, что его загоняли по нарядам, отдохнуть не дают. Скандалов потом не оберешься, да замучаешься отписываться тоннами бумаги, что это не ты, старлей, такой изверг, а солдат плохо службу несет. Еще десять лет назад, во время моей срочной службы, наказание внеочередным нарядом не практиковалось (оно заменялось мордобоем), а сейчас оно фактически не применяется по вышеуказанным причинам.
Так может старый добрый мордобой решает проблему?
Нет, так уже не получится действовать. Поскольку в последние годы чрезвычайно активизировалась работа военной прокуратуры по пресечению случаев неуставных отношений, распускать руки офицеры и сержанты стали достаточно редко и очень аккуратно, так как сесть в тюрьму или быть уволенным нет никакого желания. Вообще, возможность бить сейчас держится только на правовом нигилизме солдат, которые по разным причинам не заявляют о побоях в органы военной прокуратуры. Битьем уже вопросы поддержания дисциплины не решить.
Так как же держится дисциплина нынче, раз произошли такие изменения?
Дисциплина держится исключительно на морально-волевых качествах командиров. Если командир способен морально надавить на подчиненного и заставить его выполнить приказ, то в его подразделении будет относительный порядок. Но не все офицеры имеют подобные морально-волевые качества, в следствие как объективных причин (каждый человек, имеет свой склад характера), так и субъективных (с каждым годом после распада СССР престиж военной службы становился все ниже, что привело к появлению в рядах офицеров лиц, считающих службу проходным явлением, с соответствующим к ней отношением).
С дисциплинарными наказаниями типа ареста, как я уже выше указал, большие проблемы. Бить стало очень опасно. Слабым наказанием может служить запрет на увольнение за пределы части по выходным, но я не встречался со сколько-нибудь значимым эффектом от этого действия. Из взысканий остались только выговоры, которые по-прежнему мало беспокоят военнослужащих по призыву, да письма командиров домой либо в администрацию по месту проживания солдата, которые имеют все меньший вес.
Дисциплина удерживается лишь на морально-волевых качествах командиров, да том факторе, что солдаты за год службы не успевают «забронзоветь», чтобы забить на приказы офицеров. А между тем, солдаты с асоциальным поведением и сильным характером вовсю стараются воспользоваться такой дырой в системе наказаний и молчаливо саботируют выполнение приказов, перекладывая их на плечи более дисциплинированных военнослужащих. Ведь угроза реального наказания невелика.
Решение вопроса лежит на поверхности: сломать старый принцип не выноса сора из избы. Перестать наказывать командиров за вскрытие ими фактов правонарушений, а наоборот поощрять. Наказание должно быть только за сокрытие преступления или дисциплинарного проступка.
Армия всегда отличалась жестокостью по части телесных наказаний, и кому-то может показаться, что пара ударов плетью или палками была еще не самой изощренной пыткой. Солдат всегда было больше, чем офицеров, и нужно было заставить их подчиняться, поэтому на помощь военачальники призвали страх. Одной из самых жестоких в наказаниях стран являлась Англия, а самым распространенным видом наказания была порка. Порка могла осуществляться с помощью кнута, плети или розг. Но трепетали солдаты перед «девятихвостой кошкой» — плетью с девятью хвостами, на конце которых завязаны узлы. Били кошкой так: плеть крутили над головой два раза перед каждым ударом, а после него пропускали хвосты кошки через пальцы левой руки, чтобы очистить их от кусков плоти, кожи и крови. Потом снова два взмаха плетью и удар.
Одной из самых жестоких в телесных наказаниях стран являлась Англия
Британский солдат Александр Сомервилл в 1831 году так описывал свои ощущения от порки кошкой: «Симпсон взял кошку, как положено, по крайней мере я так считаю, я его не видел, но я испытал поразительное ощущение между плеч, под моей шеей, которое разошлось до моих ногтей на руках и ногах, и ужалило меня в сердце, как будто нож прошел по моему телу. Старшина сказал громким голосом: «один». Я чувствовал, как если бы он показал Симпсону не ударить меня по тому же самому месту. Он ударил во второй раз на несколько сантиметров ниже, а потом я подумал, что прежние раны были сладкими и приятными по сравнению с этим». После такого спина человека превращалась в кровавое месиво. Для количества ударов не было никакого ограничения: минимальная порция составляла 10 ударов, но чаще всего назначалось около полусотни, а то и 100. Нередко солдаты просто не переживали подобных пыток. Только в 1844 году было установлено максимальное количество ударов для матросов — 48. Из-за частой порки британских солдат прозвали «кровавыми спинами», Наполеон говорил, что по шрамам может узнать солдат герцога Веллингтона. Кстати, сам герцог всецело поддерживал увеличение наказаний для солдат: «Нет наказания, которое производило бы впечатление на любого человека, кроме телесных наказаний… Я понятия не имею, что может оказать больший эффект, если не страх немедленного телесного наказания».
Девятихвостая кошка оставляла на спине рубцы на всю жизнь, 1863 год
Еще одним видом наказания для солдат был «деревянный конь». Человека заковывали в колодки, затем закрывали в ящик, утыканный металлическими штырями. Так он проводил несколько часов, а иногда даже и дней.
Наказание шпицрутенами пришло из шведской армии в XVIII веке
Наказание шпицрутенами пришло из шведской армии в XVIII веке. Шпицрутен представлял собой длинный, гибкий, толстый прут из лозняка или металлический шомпол. Способ наказания шпицрутенами шведы позаимствовали у англичан. В Британии был вид наказания gantlet — когда человека проводили между двумя рядами солдат, которые били его палками. За ошибки и нерадивость в учениях полагалось от 100 ударов шпицрутенами, за пьянство — 300 — 500 ударов, за воровство — 500 ударов, а за побег можно было получить 1000 и более. В российскую армию шпицрутены ввел Петр I. Позднее, из-за наказания шпицрутенами погибли часть солдат и матросов после восстания декабристов. Казалось, что смертная казнь была гуманнее. Николай I писал после рапорта о тайном переходе двух евреев в 1827 году через реку Прут: «Виновных прогнать сквозь тысячу человек 12 раз. Слава Богу, смертной казни у нас не бывало, и не мне её вводить».
Наказание шпицрутенами, 1776 год
В России наказания мало отличались от тех, что использовали в Англии или Голландии. Но Петр не гнушался использовать и те виды экзекуции, что ранее были закреплены на Руси. Например, битье батогами было распространено в XV — XVIII веках. Батоги представляли собой толстые палки или прутья с обрезанными концами. Число ударов не ограничивалось, т. к. наказание считалось более легким, чем удары плетью или кнутом. Бить позволялось как через платье, так и по голому телу. Также было распространено наказание уже упомянутыми шпицрутенами, которое применяли и в бытовой жизни, а не только в армии, клеймение раскаленным железом, отрубание частей тела. Кошками тоже били, правда, иногда заменяли их на линьки — куски каната с узлами. Такой тип наказания применялся к матросам.
Килевание
У матросов, кстати, помимо вышеописанным, были свои виды наказаний. Распространенным типом экзекуции у британцев было килевание. Впервые упоминания о протягивании под килем появились в Ганзейском указе XIII века. Под килем протягивался канат, концы которого крепились к блокам на ноках нижнего рея. Матроса привязывали к канату и протягивали от одного борта до другого. Если бедолага не захлебнулся, то ему давали отдышаться, а затем протягивали в обратном направлении. А если канат заедал, то провинившегося ждала смерть.
Было распространено и погружение в воду, которое представляло собой принудительное купание провинившегося. Матроса сажали верхом на бревно, к ногам крепили груз. Затем бревно поднимали к ноку рея, сбрасывали с высоты в воду и медленно вытягивали, опять поднимая к ноку. Конечно, можно было бы все упростить и не использовать бревно, но оно прибавляло действу зрелищность.
Также моряков наказывали и проходом сквозь строй. Раздетого по пояс человека водили через выстроившейся в два ряда экипаж, которому раздавались плетеные веревки с узлами. Каждый должен был ударить идущего между матросами один раз. При необходимости матроса обязывали пройти между рядами по несколько раз.
Сквозь строй, рисунок Жоффруа, 1845 год
У следующей экзекуции довольно романтичное название — «созерцание неба», однако ничего приятного эта фраза матросам не сулила. Человека связывали особым способом и подтягивали к верхушке мачты. Он висел с распростертыми руками и ногами несколько часов. Англичане называли такое наказание «висеть как орел с расправленными крыльями». Кошки также были в почете. Матроса растягивали вертикально на веревках, а весь экипаж выстраивался в очередь для порки. Перед наказанием хвосты кошки вымачивали в соленой воде или моче, чтобы было больнее.
Первыми телесные наказания в армии отменили французы
В XVIII веке наметилась тенденция на отказ от телесных наказаний. Так, первыми в этом стали французы, которые отменили порки и подобные экзекуции после Великой революции. В 1830 году их примеру последовали бельгийцы, а затем и Пруссия с Италией. В США телесные наказания в армии отменили в 1861 году, однако на флоте они сохранялись еще на протяжении почти 20 лет. В Британии порка запрещена с 1881 года. Последней страной в этом списке стала Российская империя, где телесные наказания отменили только в июне 1904 года. С того момента солдаты и матросы карались более гуманно: их сажали под арест, лишали чарки или увольнения и пр. Но даже после отмены телесных наказаний многие поколения солдат с ужасом слушали о кнутах, шпицрутенах и кошках.
Одновременно с рекрутчиной (то есть в начале 1870-х) в русской армии настал конец и ужасным телесным наказаниям. Теперь дисциплина поддерживалась таким способом, который на первый взгляд казался цивилизованным. Наказания для военнослужащих разделялись на две группы: дисциплинарные и уголовные.
Этот текст рассказывает о том, как была устроена дисциплинарная система в послереформенной (призывной) царской российской армии. Выдержки сделаны по книге А.Анисимова "Воинский устав о наказаниях, разъясненный мотивами, на которых он основан, и решениями Главного Военного Суда" (link). Книга, являющаяся комментарием к закону и сборником судебных прецедентов, содержит в себе несколько сот кратких и жутких историй, приключившихся с нашими предками, и, благодаря многочисленным цитатам, содержащим оскорбления, которыми солдаты награждали офицеров, позволяет нам услышать голос простого человека, умершего сто лет назад и не оставившего на земле иных следов.
Как была устроена система наказаний в армии
Одновременно с рекрутчиной (то есть в начале 1870-х) в русской армии настал конец и ужасным телесным наказаниям. Теперь дисциплина поддерживалась таким способом, который на первый взгляд казался цивилизованным. Наказания для военнослужащих разделялись на две группы: дисциплинарные и уголовные.
Дисциплинарные наказания накладывались начальником, без особых церемоний, самым тяжким из них был месячный арест в карцере / 20 суток строгого ареста (на хлебе и воде) / 8 суток усиленного ареста (в темном карцере). Дисциплинарные наказания налагались за все вообще маловажные проступки, нарушение общественного порядка и благочиния — то есть за что угодно по усмотрению начальства, и обжаловать их было нельзя.
С уголовными наказаниями всё было сложнее. Уголовные проступки и преступления рассмаривались судом, который не сильно отличался от гражданского. Предусматривалось и предварительное следствие, и поддержание обвинения прокурором, и представление подсудимому бесплатного защитника, на приговоры можно было приносить апелляцию. Для нетяжких преступлений собирали временный полковый суд, в котором все эти роли выполняли полковые офицеры, назначенные ad hoc, а первой инстанцией для тяжких предступлений и апелляционным судом был окружной военный суд, в котором работали профессиональные военные юристы, закончившие особую академию. Кассационные жалобы рассматривал Главный военный суд. Специфическими наказаниями для военных были одиночное заключение в военной тюрьме (от 1 до 4 месяцев) и отдача в дисциплинарный батальон (от 2 до 3 лет); наказания были равными по тяжести и зачитывались друг за друга день за день. Интересно, что разрыв по срокам не был заполнен — не получил 4 месяца, сразу получай 2 года. Каторга (от 4 лет) была общая с гражданскими.
Теперь расскажем о наиболее распространенных злодеяниях военнослужащих и наказаниях за них.
Солдат не оказал уважения
Самым массовым военным преступлением было неоказание с намерением начальнику должного уважения или неприличное с ним обращение (ст. 95). За это злодеяние, совершенное нижним чином по отношению к офицеру, полагалось от одного до четырех месяцев одиночного заключения в военной тюрьме. Военная юстиция довела расширительное толкование этой статьи до такого состояния, что под нее можно было подвести (это, кстати, официальный термин судебного языка той эпохи) всё, что угодно. В частности, уже ответ начальнику в повышенном тоне, при уставном и вежливом содержании речи, был достаточен для приговора. Вот еще примеры:
— солдат, наказываемый за что-то офицером, спокойно и без намерения оскорбить (что признавал суд) заметил "охота вам, Ваше благородие, кровь христианскую пить" ;
— солдат во время учебных занятий сказал начальнику "вы меня мучите, тираните своим учением, мне приходится либо бежать, либо повеситься" ;
— писарь в канцелярии писал личное письмо; делопроизводитель потребовал показать бумагу, на что писарь сказал: "это мой секрет, касающийся собственно меня" и прикрыл письмо руками;
— офицер спросил своего денщика, желает ли тот служить у него денщиком, на что тот ответил, что не желает, а желает служить во фронте (видимо, единственный возможный ответ на такой вопрос, не составляющий преступления был "рад стараться, ваше высокоблагородие").
Солдат оскорбил чувства
Значительно более серьезным преступлением было оскорбление начальника (ст. 97). Если нижний чин, оскорблял офицера при исполнении служебных обязанностей, ему давали от двух до трех лет дисциплинарного батальона. В принципе, суды подводили под эту статью любой случай, когда нижний чин обратился к офицеру на ты. Другие оскорбления бывали вот такие:
— рядовой, получив от офицера замечание за неотдание чести, отошел и с раздражением плюнул в сторону ;
— рядовой, арестованный за что-то офицером, сказал ему: "капитан, вы ответите за мое арестование, отведите меня к подполковнику" ;
— рядовой заспорил с врачом военного госпиталя по поводу того, что его выписали в часть слишком рано, и для выражения неодобрения показал врачу детородный член ;
— унтер-офицер, объясняясь с поручиком, размахивал руками и неумышленно толкнул его в грудь .
— унтер-офицер подошел к стявшему в строю рядовому и желал поправить его шинель, но тот без умысла к насилию отвел его руку .
А вот как выглядело неповиновение (ст. 105), за которое также давали от двух до трех лет военно-исправительных рот:
— во время суда по другому преступлению обвиняемый солдат на вопрос судьи о виновности ответил, что служить не желает и судиться не хочет (разумеется, 2-3 года за такое высказывание добавили к его сроку по первому обвинению);
— солдат, несмотря на неоднократные приказания начальника стоять смирно, продолжал делать движения ;
— один солдат взялся сшить другому сапоги; возник конфликт и солдат-заказчик пожаловался фельфебелю, фельдфебель велел отдать сапоги заказчику, на что первый солдат заявил, что сапог не отдаст, пока ему не заплатят уговоренные деньги (подчеркиваем, что речь идет о частных, внеслужебных отношениях солдат);
— солдаты, будучи недовольны назначением ротного командира, не ответили на его приветствие.
Солдат полез в драку
И наконец, самое ужасное наказание ждало тех, кого обвинили в нанесении начальнику удара, поднятию на него руки или оружия, а также в любого рода насильственном или крайне дерзком действии (ст. 105). Наказанием таким преступникам была каторга от двенадцати лет до бессрочной (опять же, если преступление совершалось против офицера при исполнении). Вот в чем такие злодейства выражались на практике:
— рядовой оттолкнул фельфебеля, который хотел удержать его от входа в казарму (рядовому повезло, что он оттолкнул фельдфебеля, а не офицера, ему досталось не от 12, а от 4 до 6 лет каторги);
— рядовой умышленно и неоднократно наступал на ноги начальнику .
Что именно защищал закон
Закон, несмотря на все декорарации, на самом деле подчеркивал, что он защищает не столько воинскую дисциплину в целом, сколько офицеров от солдат. Одни и те же преступления (например, побои), если они совершены нижним чином по отношению к офицеру, наказывались свирепо (как то описано выше), нижним чином по отношению к старшему нижнему чину — заметно мягче, офицером по отношению к старшему офицеру — еще мягче, а уж офицером по отношению к нижнему чину — совсем мягко. Да и сами наказания для офицеров и солдат на самом деле были разными: арест для офицера был просто домашним арестом, а для солдата сидением в карцере и спаньем на голых нарах; там, где солдата отправляли в исправительные роты, офицера просто увольняли со службы, и т.п.
В теории, на каждом смотре отводилось время для подачи нижними чинами жалоб. Офицеры должны были отойти от строя, и желающие могли заявить жалобу начальнику напрямую, минуя промежуточных командиров. Но все знали, что на самом деле пожаловавшийся только навлечет на себя неприятности, а жалоба, скорее всего, кончится ничем. Жалобы на избиения, оскорбления и т.п. неизменно заминались, единственное, с чем начальство могло помочь разобраться — это совсем уж наглое раскрадывание офицерами частных средств солдат.
Военные юристы тешили себя тем, что они служат закону, пусть и очень суровому. Они пытались сформировать юридически состоятельную судебную практику, создать прецеденты, заполняющие неясности закона. Военные суды, очень расширительно трактовавшие закон, при этом внимательно рассматривали те случаи, когда обвиняемые заявляли об отсутствии события преступления, имели алиби и т.п. В военных судах было 8-10% оправдательных приговоров (а в гражданских — до 40%), для современной российской судебной системы это невероятно высокий уровень.
Но, увы, нижние чины не умели оценить эти усилия. Им просто казалось, что они попали в ад. Правоприменение, за которым, в принципе, стояли состоятельные юридические соображения, в том виде, в котором оно доходило до солдат, в их глазах было просто садистским издевательством. Уголовные наказания за простое проявление эмоций, за выражение нейтральных мнений перед начальником, за попытку прикрыться, когда тебя избивают (незаконно избивают!) — всё это расходилось с представлением простого человека о рациональном устройстве сообщества людей и элементарной справедливости.
Простые вопросы начальника — типа "тебе понравились щи?" — вызывали у солдата ужас; он подозревал (не без основания) что за ответ вроде "щи слишком соленые" он может угодить в тюрьму. Солдаты, плохо приноровившиеся к армейской жизни, часто столь сильно паниковали, что просто не отвечали ни на какие вопросы старших офицеров (кстати, за это тоже можно было угодить в карцер) или бессмысленно лопотали "рад стараться, Ваше Благородие".
Последствия такой дисциплинарной системы были весьма обширными. Важнейшее из них — полная потеря контакта между солдатами и офицерами в тех частях, где начальство было настроено на установление строгой уставной дисциплины. Вторая проблема — распространенность рукоприкладства. Ситуация, в которой рукоприкладство запрещено, но законные наказания чрезмерно жестоки, приводила к тому, что провинившихся негласно били взамен законного наказания с их невольного согласия — избиение представлялось нижнему чину лучшей альтернативной отлачи на три года в дисциплинарный батальон, а это давало гарантию, что избитый не пожалуется. И то, и другое внесло существенный вклад в критическое снижение боеспособности армии, приведшее к ее поражению в Русско-японской войне и к неудачам в Первой мировой, а затем и к революции.
