Прокурор, который пришел в суд в качестве государственного обвинителя, должен быть убежден в виновности обвиняемого. При других условиях он будет не в состоянии выполнить свою процессуальную функцию. Такая убежденность прокурора возникает в связи с осуществлением надзора за соблюдением законов во время досудебного расследования и изучения материалов уголовного производства, то есть материалов досудебного следствия при утверждении обвинительного акта.

Если прокурор при ознакомлении с материалами уголовного производства приходит к выводу о том, что виновность обвиняемого не подтверждается, он отказывает в утверждении обвинительного акта. Таким образом, прокурор, которому поручено поддерживать в суде государственное обвинение, должен иметь внутреннее убеждение в виновности обвиняемого. Вместе с тем ему следует учитывать, что судебное разбирательство должно качественно иную форму исследования доказательств, чем при досудебном следствии, и может иначе осветить обстоятельства дела, предоставить им совсем другой смысл, есть и ряд других особенностей. К таким изменениям прокурор всегда должен быть готовым. Это означает, что от него зависит, какую он занимает позицию, какие выводы он дойдет, как его убежденность в виновности лица трансформироваться.

Принципиальная возможность изменения прокурором своего первоначального убеждение в виновности обвиняемого требует проанализировать причины, которые повлияли на его позицию как государственного обвинителя. Причин в каждом случае может быть много, их объединяют в несколько групп:

1. Судебное производство показало, что доказательства, собранные во время досудебного следствия, на основании которых прокурор планировал сделать выводы о виновности лица, были оценены неверно, без необходимой тщательности и анализа.

2. При судебном производстве оказались новые, ранее неизвестные обстоятельства, которые сломали всю систему обвинения, построенного на фактах, которые во время досудебного следствия не были проверены в полном объеме.

3. В ходе судебного производства выявляются факты грубых нарушений норм УПК Украины при проведении досудебного следствия: фальсификация, односторонность, устранение из дела всего того, что оправдывало бы обвиняемого, и тому подобное.

Мы определили общие черты причин, которые влияют на прокурора, его убежденность, что в дальнейшем в ряде случаев побуждает его отказаться от обвинения. Названные причины рассмотрены только в аспекте изменений в фактических обстоятельствах дела, вызвавшие необходимость отказаться от обвинения. Вместе с тем следует отметить, что в уголовном производстве учитываются только определенные факты, поэтому для отказа прокурора от обвинения необходимо, чтобы они имели юридическую характеристику и были отражены в уголовно-процессуальном законе.

При этом следует учитывать и субъективный аспект отказа от обвинения, то есть личную позицию прокурора. Не надо забывать, что прокурор в суде осуществляет обвинительную деятельность, поэтому его отказ возможна и необходима, если он уверен и убежден в невиновности обвиняемого. Эти выводы основаны на требованиях закона. Так, в соответствии со ст. 340 УПК Украины: "Если в результате судебного разбирательства прокурор придет убеждение, что предъявленное лицу обвинение не подтверждается, он после выполнения требований статьи 341 настоящего Кодекса должен отказаться от поддержания государственного обвинения и изложить мотивы отказа в своем постановлении". Статья 341 УПК Украины требует от прокурора согласовать отказ с руководителем прокуратуры. Отказ от государственного обвинения - это не только право, но и его обязанность. Вместе с тем следует учитывать, если в соответствии с ч. З ст. 340 УПК Украины потерпевший выразил согласие на поддержание обвинения в суде, председательствующий предоставляет ему время, необходимое для подготовки к судебному разбирательству. Таким образом, он лично поддерживает обвинение и он приобретает статус частного и осуществляется по процедуре частного обвинения (ч. 5 ст. 340 УПК Украины). В случае, если пострадавший или его представитель не желают поддерживать обвинение, то суд на основании ст. 284 УПК Украины своим постановлением обязан закрыть дело.

Учитывая изложенное, можно сделать вывод, что под отказом прокурора от государственного обвинения следует понимать его обращения в суд, в котором он полностью или частично отрицает обоснованность обвинения и излагает мотивы невозможности его поддержания. Это означает, что прокурор в целом или в какой-то части прекращает обвинительную деятельность против обвиняемого. Исходя из содержания отказа прокурора от обвинения, можно выделить две разновидности отказа от государственного обвинения - полную и частичную. Они вполне закономерны... и полностью соответствуют существующей практике .

Полный отказ имеет место тогда, когда прокурор предлагает закрыть дело или оправдать человека в полном объеме обвинения. Можно утверждать, что полный отказ прокурора от обвинения - это исправление ошибки, допущенной при расследовании уголовного преступления и утверждении обвинительного акта.

Частичный отказ от обвинения имеет место тогда, когда прокурор отказывается от обвинения в совершении одного или нескольких уголовных преступлений, оставив обвинение лица в других уголовных правонарушениях.

В этом случае от прокурора поступает предложение о закрытии дела или оправдания лица по одной или нескольким статьям УК Украины, оставив обвинения в других преступлениях. Частичном отказе от обвинения следует отделить от изменения обвинения. Под изменением обвинения надо понимать внесение в него прокурором тех или иных поправок, которые влияют на сущность, объем или характер обвинения по делу. Например, изъятие эпизодов из многоэпизодным преступления; изъятие квалифицирующих признаков; уменьшение объема обвинения в размерах и последствиях и другие возможные изменения. Характерно, что частичный отказ прокурора от государственного обвинения, как и полная, если потерпевший соглашается с прокурором, согласно ст. 284 УПК Украины для суда является обязательным. Отказ от обвинения означает, что, по мнению прокурора, обвиняемый должен быть оправдан. Следует отметить, что согласно ст. 341 УПК Украины прокурор, приходит к убеждению, что необходимо отказаться от поддержания государственного обвинения, изменить его или выдвинуть дополнительное обвинение, должен согласовать соответствующие процессуальные документы (постановления) с руководством прокуратуры, в которой он работает.

Согласно действующему законодательству (ст. 373 УПК Украины) оправдание судом возможно при условии, что данные судебного производства не подтверждают предъявленного подсудимому обвинения, а именно: 1) если не доказано, что совершено уголовное преступление, в котором обвиняется лицо (п. 1 ч. 1 ст. 373 УПК Украины); 2) если не доказано, что уголовное правонарушение совершено обвиняемым (п. 2 ч. 1 ст. 373 УПК Украины); 3) если не доказано, что в деянии обвиняемого есть состав уголовного преступления (п. З ч. 1 ст. 373 УПК Украины). Таким образом, при наличии указанных оснований суд выносит оправдательный приговор; 4) наряду с этим, согласно п. 1 ч. 2 ст. 284 УПК Украины суд принимает оправдательный приговор при установлении оснований для закрытия уголовного производства.

В то же время в практической деятельности встречаются случаи, когда прокурор в судебном производстве предлагает суду закрыть уголовное производство из требований ст. 284 УПК Украины, пп. 5-8 ч. 1 и п. 2 ч. 2 настоящей статьи; 5) в связи со смертью обвиняемого, за исключением случаев, если производство необходимо для реабилитации умершего; 6) существует приговор по тому же обвинению, вступившим в законную силу, или постановление суда о закрытии уголовного производства по тому же обвинению; 7) потерпевший отказался от обвинения в уголовном производстве в форме частного обвинения, если прокурор участвует в этом производстве; 8) в отношении уголовного преступления, в отношении которого не получено согласия государства, выдавшего лицо. Кроме этого, как уже было сказано, ранее суд выносит определение о закрытии уголовного производства, если прокурор отказался от поддержания государственного обвинения (п. 2 ч. 2 ст. 284 УПК Украины). Характерно, что закрытие уголовного производства в связи с увольнением лица от уголовной ответственности не допускается, если обвиняемый против этого возражает. В этом случае уголовное производство продолжается в общем порядке.

Характерно, что вопрос о виновности лица в этих случаях не нужно решать. Поэтому и прокурор не должен выражать свою позицию относительно обвинения. Он должен обратить внимание суда на указанные обстоятельства и предложить прекратить производство по делу, то есть при наличии этих обстоятельств прокурору не нужно выносить постановление об отказе от поддержания государственного обвинения, а достаточно лишь в устной форме довести свою позицию суда о необходимости закрытия дела.

Анализируя основания, вызывающие отказ прокурора от обвинения, мы констатируем, что УПК Украины допускает различные случаи, когда прокурор может отказаться от обвинения, а в ряде случаев такой отказ является обязательным, в частности тогда, когда в результате судебного разбирательства прокурор придет убеждение, что данные судебного производства не подтверждают предъявленного подсудимому обвинения (ч. 1 ст. 340 УПК Украины). Убеждение в отсутствии данных о виновности лица возникают у прокурора на основании анализа доказательств, исследованных в ходе судебного производства. При этом прокурор должен проанализировать не только те данные, которые были собраны следователем и проверены в судебном заседании, но и новые доказательства, следователь не исследовал, а они оказались во время судебного производства. При таких обстоятельствах прокурор, анализируя новые доказательства, должен установить причины, почему следователь не обратил на них внимания.

Выводы такого анализа должны дать четкое представление о конкретных изменениях, которые понесло обвинения в суде, как повлияли эти изменения на формулировку и юридическую квалификацию инкриминируемого обвиняемому деяния, а также на фактические основания и правовую сущность обвинения. Если изменения формулировки и юридической квалификации обвинения с лица не снимают, то изменение фактических оснований и правовой сущности существенно влияет на позицию прокурора. Давая им объективную оценку, прокурор приходит к выводу о необходимости заявить об отказе от поддержания обвинения.

Отказавшись от государственного обвинения, прокурор признает, что в деле отсутствуют данные суда для вынесения обвинительного приговора. При отказе от обвинения в связи с отсутствием оснований считать обвиняемого виновным прокурор должен обратиться в суд с предложением о закрытии дела. Отказ прокурора от поддержания государственного обвинения в соответствии с требованиями ст. 340 УПК Украины возможна лишь путем вынесения им соответствующего постановления. В постановлении должны быть указаны мотивы отказа и аргументы в их поддержку.

Постановление об отказе от обвинения состоит прокурором из трех частей: вводной, описательно-мотивировочной и резолютивной.

Во вступительной части указываются дата, место вынесения постановления, должность прокурора, его фамилия и инициалы, а также название уголовного дела.

В описательно-мотивировочной части постановления указываются фактические обвинения, которые ставились в вину обвиняемому, результаты анализа и оценки исследованных доказательств в досудебном и судебном производстве, юридические и фактические основания для отказа от поддержания государственного обвинения. При этом прокурор должен указать основания для отказа: не установлено события уголовного преступления в деянии обвиняемого нет состава уголовного преступления либо не доказано участие обвиняемого в его совершении.

В резолютивной части, кроме решения об отказе от обвинения, целесообразно указать предложения о возобновлении прав обвиняемого, а также причины и условия необоснованного привлечения лица в качестве обвиняемого и советы по их устранению.

На практике возникает вопрос: в какой момент судебного разбирательства прокурор может заявить об отказе от поддержания государственного обвинения? В юридической литературе по этому поводу высказаны различные мнения. Большинство ученых утверждают, что прокурор может отказаться от поддержания государственного обвинения лишь после судебного производства. Такие взгляды полностью соответствуют требованиям ст. 340 УПК Украины, где определено: "Если в результате судебного разбирательства прокурор придет убеждение, что предъявленное лицу обвинение не подтверждается, он после выполнения требований статьи 341 настоящего Кодекса должен отказаться от обвинения... и изложить мотивы отказа в своем постановлении".

В судебном заседании прокурор согласно ст. 9 УПК Украины обязан принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и беспристрастного исследования обстоятельств дела, это позволит ему убедиться, что данные судебного производства или подтверждают, или не подтверждают предъявленного обвинения. Таким образом, у прокурора появляется уверенность в том, что обвинение не подтвердилось и он имеет основания в соответствии с требованиями ст. 340 УПК Украины отказаться от поддержания обвинения, о чем выносит постановление, которое передает суда.

В практической и научной деятельности возникает вопрос о процессуальном положении прокурора в судебном процессе, когда он отказался от поддержания государственного обвинения: сохраняется его статус государственного обвинителя, или он перестает им быть? Одни ученые считают, что процессуальный статус прокурора, если он отказался от государственного обвинения, сохраняется, то есть он продолжает быть государственным обвинителем. Так, В.М. Савицкий утверждает, что "прокурор по-прежнему продолжает быть государственным обвинителем, его процессуальное положение сохраняется без каких-либо существенных изменений" . Другие ученые выражают противоположную позицию. В частности, В.Т. Маляренко и И.В. Вернидубов указывают, что: "провозгласив постановление о полном отказе от государственного обвинения, он (прокурор) не является государственным обвинителем, поскольку уже не имеет государственного обвинения" .

С последней позицией следует согласиться. Согласно ч. З ст. 36 УПК Украины участие прокурора в суде является обязательным, кроме случаев, предусмотренных УПК Украины. Итак, когда прокурор провозгласил постановление об отказе от поддержания государственного обвинения и передал его в суд, он уже не является государственным обвинителем и имеет право оставить судебное заседание и не произносить никаких речей. Суд, получив постановление прокурора, обязан разъяснить потерпевшему и его представителю их право требовать продолжения рассмотрения дела и поддерживать обвинение.

Если пострадавший или его представитель не согласны с позицией прокурора о закрытии уголовного производства, то поддержание обвинения переходит к ним. В таком случае обвинения будет частным и осуществляется по процедуре частного обвинения (ч. 5 ст. 340 УПК Украины). Согласно ч. З ст. 56 УПК Украины в случаях, определенных Кодексом, потерпевший имеет право во время судебного разбирательства участвовать в судебном производстве. Он может участвовать в судебных прениях. В ч. 4 ст. 340 УПК Украины это положение конкретизировано: "Потерпевший, который согласился поддерживать обвинение в суде, пользуется всеми правами стороны обвинения в ходе судебного разбирательства".

Таким образом, если прокурор в судебном заседании пришел к выводу, что данные судебного производства не подтверждают предъявленного обвиняемому обвинения, он излагает свою позицию в мотивированном постановлении об отказе от государственного обвинения. Такая постановление суда является обязательным, поскольку, руководствуясь принципом состязательности, он обязан принять решение, предложенное прокурором. Следует отметить, что постановление прокурора об отказе от поддержания обвинения является важным и ответственным процессуальным документом. Дело в том, что суд при заявлении прокурора об отказе от государственного обвинения и вынесения соответствующего постановления обязан согласиться с такой позицией прокурора - такие требования ч. 2 ст. 284 УПК Украины. Характерно, что суд должен согласиться с постановлением прокурора о закрытии дела, если с этим соглашается потерпевший и в тех случаях, когда крюка постановление по своей сути не отвечает материалам судебного производства. Например, когда прокурор ошибочно оценивает события или действия подсудимого, когда неправильно толкует материальный или процессуальный закон, который применяется, когда ошибочно оценивает доказательства, их достаточность, достоверность или допустимость и другие случаи, в том числе, когда прокурор злоупотребляет своим служебным положением. В то же время с целью исключения подобных фактов в нормах УПК Украины ст. 341 предусмотрено, что государственный обвинитель должен согласовать соответствующие процессуальные документы с руководителем органа прокуратуры, в котором он работает.

• См.: Зеленецкий, В. С. Отказ прокурора от государственного обвинения [Текст] / В. С. Зеленецкий. - Харьков, 1979. - С. 56.
• Савицкий, В. М. Государственное обвинение в суде [Текст] / В. Савицкий. - М., И971. - С.2И9.
• Маляренко, В.Т. Об отказе прокурора от поддержания государственного обвинения в суде и его правовые последствия [Текст] / В.Т. Маляренко, 1. В. Вернидубов // висы. Верхов. Суда Украины. - 2002. - № 4. - С. 37.

Согласно ч.7 и 8 ст. 246 УПК РФ, если прокурор придет к убеждению, что данные судебного следствия не подтверждают предъявленного подсудимому обвинения, он обязан отказаться от обвинения и изложить суду мотивы отказа. До удаления суда в совещательную комнату прокурор вправе изменить обвинение в сторону смягчения путем:

• 1) исключения из юридической квалификации деяния признаков преступления, отягчающих наказание;
• 2)исключения из обвинения ссылки на какую-либо норму Уголовного кодекса РФ, если деяние подсудимого предусматривается другой нормой, нарушение которой вменялось ему в обвинительном заключении или обвинительном акте;
• 3) изменения квалификации деяния в соответствии с нормой УК, предусматривающей более мягкое наказание.

Изменение обвинения в определенной мере тоже является отказом от части обвинения, состоящей в квалифицирующих признаках, отягчающих вину обстоятельствах.

Проиллюстрируем это положение конкретным примером.

В декабре 2004 г. М. был похищен группой лиц с целью получения выкупа и более трех недель содержался в изоляции в качестве заложника. В связи с достигнутым соглашением о размере выкупа между братьями М. и представителем похитителей С. М. был освобожден, после чего он обратился в правоохранительные органы с заявлением о привлечении виновных лиц к уголовной ответственности. Следствием была установлена причастность С. к похищению и вымогательству, в связи с чем ему было предъявлено обвинение. 16 марта 2005 г., когда С. после очной ставки с М. подъехал к своему дому, неизвестным лицом на него и водителя его автомашины было совершено покушение с применением огнестрельного оружия, в результате которого С. и водитель получили огнестрельные ранения, причинившие тяжкий вред здоровью. Неоднократно допрошенный уже в качестве потерпевшего С. категорически отрицал предположение о возможной причастности М. к покушению на его жизнь.

В начале августа 2005 г. М. был задержан по подозрению в другом преступлении. В тот же день С. меняет свои показания и утверждает, что узнал в стрелявшем в него человеке М., однако боялся сообщить об этом, пока М. оставался на свободе. Аналогичным образом изменили свои показания и другие свидетели происшествия, проживавшие в доме С. в качестве обслуживающего персонала и являющиеся его дальними родственниками. На основании этих показаний следователь объединил два уголовных дела в одно производство и предъявил М. обвинение не только в событиях, имевших место в августе 2005 г., но и в покушении на убийство С. и его водителя.

При рассмотрении уголовного дела судом показания С. и упомянутых выше свидетелей не нашли своего подтверждения. В суде было установлено бесспорное алиби М. на тот момент, когда произошло покушение на убийство С., и прокурор отказался от обвинения М. в этой части. Важно, однако, отметить, что никаких новых доказательств, подтверждающих непричастность М. к покушению на С., в судебном заседании получено не было. Обвиняемый на одном из самых первых допросов назвал всех лиц, с которыми он находился в момент покушения на убийство С., все они были допрошены и подтвердили алиби М. еще на предварительном следствии. Очевидной была и сомнительность показаний потерпевшего, использовавшихся им для оказания давления на М. в целях изменения им показаний в деле о его похищении.

Расследуя второй эпизод, имевший место в августе 2005 г., следователь также проигнорировал показания обвиняемого М. о том, что он произвел несколько неприцельных выстрелов в сторону неизвестных лиц с целью защиты старшего брата А., находясь в состоянии сильного душевного волнения, вызванного полученной по телефону информацией об избиении брата неизвестными лицами, которые, как он полагал, были причастны к его похищению. Следствие предъявило М. обвинение в убийстве М-на, совершенном общеопасным способом, а также в покушении на убийство общеопасным способом двух и более лиц -- П. и С., которым был причинен вред здоровью средней тяжести. Между тем, собранными по делу доказательствами подтверждалось, что выстрелы, произведенные М., угрозы другим лицам не создавали, желания причинить смерть кому-либо из потерпевших обвиняемый не имел.

Оценив эти доказательства, прокурор изменил в суде квалификацию действий М. на ч. 1 ст. 105 (убийство без отягчающих обстоятельств) и п. «а» ч. 2 ст. 112 (причинение вреда здоровью средней тяжести).

Существует мнение, что отказ прокурора от обвинения следует оформлять в письменной форме. И хотя прокурору, участвующему в судебном разбирательстве, не представлено право вынесения постановлений, содержащих властные волеизъявления, нельзя не отметить особый характер этого решения, влекущего изменение правоотношений между участниками судебного разбирательства. Не случайно и Генеральный прокурор в приказе № 185 указал, что отказ от обвинения должен быть мотивирован и представлен суду в письменной форме. Письменная форма позволит государственному обвинителю мотивировать свое заявление, потерпевшему - обжаловать это процессуальное решение по мотивам необоснованности, а вышестоящему прокурору- оценить правильность действий государственного обвинителя. По- сути, именно государственный обвинитель прекращает уголовное преследование, суд же, связанный его волей, прекращает лишь судебное разбирательство. Частичный отказ от обвинения и иные формы его изменения влечет изменение пределов судебного разбирательства (ст.252 УПК РФ).

Продолжение судебного разбирательства и постановление обвинительного приговора после отказа прокурора от обвинения означало бы инициацию обвинительной деятельности самим судом, что в условиях состязательного судопроизводства недопустимо. Однако, закрепив приведенное выше положение, законодатель не учел, что отказ государственного обвинителя от обвинения может нарушать интересы потерпевшего, не согласного с прекращением уголовного дела и /или уголовного преследования или с изменением обвинения.

Определенная логика в том, как законодатель решает проблему правовых последствий отказа прокурора от обвинения, безусловно, есть. Отказ прокурора от обвинения по делам о преступлениях, преследуемых в публичном порядке, означает исчезновение движущей силы уголовного судопроизводства. Являясь частным лицом и защищая свой личный интерес, потерпевший не может самостоятельно поддерживать государственное обвинение, которого при отказе прокурора от обвинения уже и нет. В то же время нельзя признать справедливым положение, при котором объем процессуальных гарантий прав потерпевшего различается в зависимости от стадии, которую проходит в конкретный момент производство по делу о преступлении. Имея возможность добиваться продолжения производства по делу в стадии предварительного расследования, в судебном разбирательстве потерпевший такой возможности не имеет. Аналогичные проблемы возникают при изменении прокурором в суде обвинения на менее тяжкое. Такая позиция государственного обвинителя свидетельствует о фактическом прекращении уголовного преследования по более тяжкому преступлению и продолжении уголовного преследования по новому, сформулированному в суде обвинению. Это решение прямо касается интересов потерпевших, считающих совершенные против них преступления более тяжкими, рассчитывающих на справедливое с их точки зрения наказание и достойную компенсацию причиненного морального вреда. Отмена обвинительного приговора по мотивам неправильной квалификации деяния возможна только в том случае, если изменение квалификации не обусловлено соответствующей позицией государственного обвинителя. Таким образом, как видим, справедливое с точки зрения обвиняемого правило об обусловленности пределов судебного разбирательства тем обвинением, которое обосновывается в суде государственным обвинителем, не является справедливым по отношению к потерпевшему.

Возникающая ситуация неразрешима, если только поддержание государственного обвинение не примет на себя вышестоящий прокурор, однако делать это необходимо до заявления государственного обвинителя об отказе от обвинения. Поскольку, как правило, обвинение в судах поддерживают помощники прокурора, подчиняющиеся ему в силу ФЗ «О прокуратуре в РФ», они обязаны согласовывать с прокурором любое отклонение от государственного обвинения, направленного в суд. Генеральный прокурор требует от государственного обвинителя, позиция которого расходится с обвинительным заключением, обвинительным актом, докладывать об этом прокурору, давшему поручение на поддержание обвинения, а тот в свою очередь должен довести это до сведения должностного лица, утвердившего обвинительное заключение или обвинительный акт. В случае принципиального несогласия с позицией государственного обвинителя, он может быть отстранен от дальнейшего участия в деле и заменен другим. Таким образом, государственный обвинитель не свободен в выборе позиции по делу, он не распоряжается государственным обвинением. Государственное обвинение - позиция официальной обвинительной власти, поэтому его изменение или отказ от него также должны исходить от официального лица, имеющего право распоряжаться обвинением.

В тоже время, государственный обвинитель не может быть принужден к поддержанию обвинения вопреки своему внутреннему убеждению, а требования государственного обвинителя о вынесении обвинительного приговора по неисследованным материалам дела при отсутствии достоверных доказательств виновности подсудимого считается грубым нарушением законности и служебного долга со всеми вытекающими последствиями О этом, в частности, говорилось в Приказе Генерального прокурора РФ №141 от 13 ноября 2000 г. «Об усилении прокурорского надзора за соблюдением конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве», утратившем свою силу в связи с изданием приказа №185. .

Сложность рассматриваемой проблемы способствовала появлению в теории различных предложений о путях её разрешения- от постановки отказа прокурора от обвинения под контроль суда См.: Амирбеков, К.Отказ прокурора от обвинения/К.Амирбеков //Законность.2001.№12.С.23; Тетерина, Т.Отказ прокурора от обвинения «переступает» права потерпевшего на доступ к правосудию/Т.Тетерина//Российская юстиции.2003.№10.С.25. до введения уголовной ответственности прокурора за незаконное освобождение подсудимого от уголовной ответственности путем отказа от обвинения, что автоматически повлечет возможность пересмотра решения суда о прекращении уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения в связи с новыми и вновь открывшимися обстоятельствами См.: Холоденко В. Учет мнения потерпевшего и его представителя при изменении обвинения прокурором в стадии судебного разбирательства// Российская юстиция.2002. №3. С.50.. Однако, ни одно из этих предложений эффективным и справедливым способом решения проблемы не является. Контроль со стороны суда за обоснованностью отказа прокурора от обвинения есть не что иное, как отказ от состязательности, за укоренение которой в отечественном уголовном судопроизводстве ученые так долго боролись. Второй способ применим лишь тогда, когда доказана незаконность отказа прокурора от обвинения, злоупотребление им своей властью. Сложность доказывания этого обстоятельства, а также длительность предлагаемой процедуры лишают потерпевшего права на быстрое и эффективное восстановление в правах. Кроме того, предположение о том, что отказ от обвинения всегда является следствием преступных действий прокурора, само является необоснованным и не верным. Практика дает основания для иного вывода- в большинстве случаев отказ прокурора от обвинения обусловлен отсутствием достаточной для обоснования обвинения совокупности достоверных доказательств. Этой проблемы не решит даже введение уголовной ответственности за неграмотное расследование- пробелы в собирании доказательств, как правило, невосполнимы. Не следует думать, что прокуроры склонны отказываться от обвинения при наличии хотя бы малейшей возможности его обосновать, проблема необоснованного поддержания обвинения, на наш взгляд, по-прежнему, стоит более остро, чем проблема необоснованного от него отказа.

Вынужденный рассматривать эту сложнейшую проблему, Конституционный Суд РФ Имеется в виду Постановление Конституционного Суд РФ от 8 декабря 2003 года № 18-П «По делу о проверке конституционности положений статей 125,219,227, 229,236, 237,239, 246,254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» // Вестник Конституционного Суда РФ.2004..№1 исходил из того, что равно предоставляемая сторонам реальная возможность довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда является одной из необходимых гарантий судебной защиты и справедливого разбирательства дела. Обязанность государства гарантировать защиту прав потерпевших от преступлений, в том числе путем обеспечения им адекватных возможностей отстаивать свои интересы в суде, вытекает также из положений ч.1 ст.21 Конституции РФ, согласно которым достоинство личности охраняется государством, и ничто не может быть основанием для его умаления. Применительно к личности потерпевшего это конституционное предписание предполагает обязанность государства не только предотвращать и пресекать в установленном законом порядке любые посягательства, способные причинить вред и нравственные страдания личности, но и обеспечивать пострадавшему от преступления возможность отстаивать, прежде всего, в суде свои права и законные интересы любыми, не запрещенными законом способами.

Принимая с учетом этого решение, Конституционный Суд указал, что предусмотренный ч.9 ст.246 УПК РФ пересмотр судебных решений ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств Законом от 30 октября 2009 г. № 244-ФЗ часть 9 ст. 246 УПК РФ признана утратившей силу. не может рассматриваться в качестве достаточной гарантии прав участников уголовного судопроизводства, поскольку возобновление дела в этих случаях осуществляется по инициативе не самих сторон, а только указанных в уголовно-процессуальном законе должностных лиц, а также поскольку такие обстоятельства, как они обозначены в главе 49 УПК Российской Федерации, влекут пересмотр судебных решений лишь в ограниченном числе ситуаций. В результате судебные ошибки, приводящие к нарушению прав, свобод и законных интересов личности, могут остаться не устраненными, что противоречит самой сути правосудия и его конституционным принципам.

Поскольку ст.46 Конституции РФ исходит из обязанности государства обеспечить каждому рассмотрение его дела как минимум двумя судебными инстанциями, положения ч.9 ст.246 УПК РФ, как не допускающие возможности кассационного обжалования постановления суда о прекращении уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения, не могли быть признанными соответствующими Конституции РФ. Однако и Конституционный Суд оказался не в состоянии предложить законодателю эффективный механизм обеспечения права потерпевшего на судебную защиту при отказе прокурора от обвинения.

Представляется, что рассматриваемая проблема затрагивает несколько процессуальных институтов, следовательно, её решение требует комплексного подхода.

Обеспечение права потерпевшего на справедливую судебную процедуру, гарантирующую получение им максимальной судебной защиты, на наш взгляд, связано с вопросом о праве потерпевшего на самостоятельную обвинительную деятельность. Проанализируем относящиеся к рассматриваемому вопросу положения закона.

В соответствии со ст. 22 УПК РФ, потерпевший вправе участвовать в уголовном преследовании обвиняемого, а по уголовным делам частного обвинения- выдвигать и поддерживать обвинение. При этом потерпевший по делам частного обвинения именуется в УПК частным обвинителем. В тоже время, ст. 42, предоставляя потерпевшему право поддерживать обвинение, не ограничивает этого права какой-либо определенной категорией дел, из чего следует, что право потерпевшего на участие в уголовном преследовании не может быть поставлено в зависимость от вида уголовного преследования. Различается лишь объем принадлежащих потерпевшему прав: по делам частного обвинения потерпевший не только поддерживает обвинение, но и выдвигает его, распоряжается им по своему усмотрению, поскольку является единственным обвинителем. По делам публичного и частно-публичного обвинения права потерпевшего сводятся к участию в уголовном преследовании и поддержанию обвинения. Право выдвигать обвинение потерпевшему не предоставлено. Однако по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести, преследуемым в публичном порядке, он вправе распорядиться обвинением, которое было выдвинуто (предъявлено) следователем или дознавателем (ст. 25 УПК РФ). При этом следователь не может воспрепятствовать потерпевшему в реализации права на примирение с обвиняемым, подозреваемым, если последний извинился перед потерпевшим и загладил причиненный ему вред. Однако, если примирения не произошло, уголовное преследование, и не только по данной категории дел, может быть прекращено государственным обвинителем на любом этапе судопроизводства без учета мнения потерпевшего.

Вопрос о том, почему законодатель, предоставляя потерпевшему возможность самостоятельно выступать в качестве обвинителя по делам о причинении легкого вреда здоровью и побоях, лишает его такого же права по делам об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, грабежах, разбоях, изнасилованиях, т.е. преступлениях, причиняющих потерпевшему гораздо большие страдания, не имеет иного ответа, кроме того, что потерпевший, как частное лицо, не вправе осуществлять публичного уголовного преследования, возложенного на государственные органы. Таким образом, возложение на государственные органы обязанности уголовного преследования по делам публичного обвинения, вместо того, чтобы выступать гарантией прав потерпевшего, по сути, является единственной видимой причиной ограничения этих прав.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, отказ государственного обвинителя от обвинения либо изменение им обвинения в сторону смягчения, а равно принятие судом соответствующего решения могут иметь место лишь по завершении исследования значимых для такого рода решений материалов дела и заслушивания мнений по этому поводу участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты. Безусловно, следование этому правилу придает отказу прокурора от обвинения и судебному решению более убедительный и мотивированный характер, позволяет избежать поспешности в решении столь важного вопроса, однако эти рекомендации Конституционного Суда проблему по существу не решают: суд, рассматривающий дело, в случае отказа прокурора от обвинения не имеет альтернативы.

Приведем для иллюстрации сказанного еще один пример.

16 мая 2004 г. К. и Е., были задержаны по подозрению в совершении убийства и изнасилования Е-вой. Основанием задержания послужила информация о том, что К., Е. и потерпевшая, познакомившись накануне вечером в зале игровых автоматов, вместе ушли оттуда около часа ночи. Утром в районе гаражей на окраине населенного пункта был обнаружен труп Е-вой. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы смерть потерпевшей наступила в результате удушения. На теле потерпевшей обнаружены и иные телесные повреждения- ссадины, сломанные ребра, кровоподтеки, не находящиеся в причинной связи со смертью.

Ни один из подозреваемых в совершении преступления своей вины не признал, при этом каждый из них показал, что убийство Е-вой путем сдавливания шеи руками совершил другой. Свидетелей этого преступления не было. Биологических следов физического контакта на телах и одежде потерпевшей и подозреваемых, несмотря на проведенные биохимические исследования, не обнаружено.

Первоначально обоим подозреваемым было предъявлено обвинение в изнасиловании, а также в умышленном убийстве, совершенном с целью его сокрытия группой лиц. Ввиду слабости доказательств действия одного из обвиняемых, Е., со ст. 105 (ч. 2 п. «ж» и «к») УК были переквалифицированы на ст. 316 УК (заранее не обещанное укрывательство тяжкого преступления), что позволило изменить и квалификацию действий К. на ч. 1 ст. 105 УК (убийство без отягчающих обстоятельств) и, изменив подсудность, избежать направления уголовного дела в прокуратуру области для утверждения обвинительного заключения. В судебном заседании из-за отсутствия достаточных доказательств прокурор был вынужден отказаться от обвинения обоих подсудимых в изнасиловании. Поскольку единственным доказательством вины К. в убийстве Е-вой были только противоречивые, путаные и ничем не подтвержденные показания второго обвиняемого -- Е., перед судом неизбежно должен был возникнуть вопрос о достаточности доказательств совершения преступления именно этим подсудимым, поскольку не исключался оговор. При таких обстоятельствах обвинительный приговор в отношении одного из подсудимых являлся бы не только явно несправедливым по отношению к другому, но и неправильным по сути. Суд не смог преодолеть сомнений в виновности К. в совершении этого преступления. Было очевидно, что смерть потерпевшей наступила в результате действий одного или обоих подсудимых, однако вина ни одного из них не была установлена с достаточной для обвинительного приговора степенью надежности. В итоге между участниками процесса был достигнут компромисс, в результате которого прокурор изменил обвинение К. с ч.1 ст. 105 УК РФ на ст. 316 и оба подсудимых признаны виновными лишь в заранее не обещанном укрывательстве преступления, поскольку этих действий ни один из них не отрицал.

По жалобе потерпевшей это дело было рассмотрено судом кассационной инстанции. В судебном заседании прокурор, представлявший прокуратуру области, поддержал жалобу и просил отменить приговор. Однако Судебная коллегия не могла этого сделать, так как ни государственный обвинитель, ни вышестоящий прокурор не подавали на этот приговор кассационного представления.

Потерпевшая предприняла попытку отменить приговор в порядке надзора К этому времени, через три месяца после вступления приговора в законную силу Конституционный Суд принял постановление № 5-П от 11 мая 2005 года про делу о проверке конституционности статьи 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Курганского областного суда, жалобами Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, производственно-технического кооператива «Содействие», общества с ограниченной ответственностью «Карелия» и ряда граждан, которым допустил в течение года с момента вступления приговора в законную силу пересмотр приговоров по мотивам, ухудшающим положение осужденного., однако надзорная инстанция, отменившая приговор и кассационное определение, не известила о возбуждении надзорного производства обвиняемых, чем нарушила право обвиняемых на участие в рассмотрении дела судом надзорной инстанции, поэтому Судебная коллегия Верховного Суда РФ постановление надзорной инстанции отменила. К моменту повторного заседания суда надзорной инстанции срок на обжалования вступившего в законную силу приговора, установленный Конституционным Судом в один год, истек.

Кроме того, фундаментальность нарушения прав потерпевшей по этому делу вызывала сомнения. Потерпевшая покинула зал судебного заседания после выступления государственного обвинителя, фактически отказавшись от участия в дальнейшей судебной процедуре, а надзорная инстанция, отменяя приговор, указала на лишение потерпевшей права участвовать в прениях сторон, что не соответствовало действительности. Таким образом, отменить рассматриваемое судебное решение было невозможно, но и в случае отмены его изменить было нельзя, поскольку прокурор официально в судебном заседании признался в невозможности доказать обвинение. Ошибки были допущены в досудебном производстве, поскольку надежные и достаточные доказательства виновности обвиняемых получены не были, следователь не сумел вовремя правильно оценить доказательства, упустил возможность проверить их, подкрепить или опровергнуть доводы обвиняемых.

Полагаем, что публичному уголовному судопроизводству не противоречит предоставление потерпевшему права на продолжение обвинительной деятельности в случае отказа прокурора от обвинения. Признав право потерпевшего на кассационное обжалование постановления о прекращении уголовного дела в связи с отказом прокурора от обвинения, Конституционный Суд, по сути, признает и его право на самостоятельную обвинительную деятельность. Однако позиция Конституционного Суда в этом вопросе представляется половинчатой. Право кассации само по себе не решает проблемы судебной защиты потерпевшего в полной мере, так как связанный недопустимостью поворота к худшему, суд второй инстанции вправе лишь возвратить дело на новое рассмотрение. Поскольку прокурор уже отказался от обвинения, нельзя требовать от него изменения позиции. В тоже время сам потерпевший не всегда в состоянии осуществлять квалифицированное обвинение по уголовным делам, оказавшимся сложными даже для государственного обвинителя.

В качестве вариантов решения проблемы представляется возможным представить на обсуждение следующие предложения.

Первый вариант состоит в предложении вернуться к положениям УПК РСФСР, действовавшим в последний период его применения: отказ прокурора от обвинения влечет прекращение судом уголовного дела только при согласии на это потерпевшего. Предоставление потерпевшему права самостоятельно поддерживать обвинение по делам публичного и частно-публичного обвинения в суде в случаях, когда государственный обвинитель отказался от его поддержания (в литературе этот институт именуется неофициальным или субсидиарным, дополнительным обвинением) См.об этом подробно: Петрова Н.Е. Частное и субсидиарное обвинение /Н.Е.Петрова.- Самара: Изд-во Самарский университет,2004. нуждается в дополнительных мерах, которые позволили бы потерпевшему продолжать уголовное преследование. Такой мерой могло бы быть наделение потерпевшего правом ходатайствовать о назначении представителя по аналогии с ч.2 ст.50 УПК РФ. В этом случае ч.2 ст.45 УПК РФ следовало бы дополнить словами: «Представитель привлекается к обязательному участию в деле по ходатайству потерпевшего также в случае отказа государственного обвинителя от поддержания обвинения». Все расходы, связанные с участием в таком деле представителя потерпевшего, должны быть отнесены к судебным издержкам и возмещаться по общим правилам, предусмотренным действующим законом. Учитывая дискуссионность вопроса о праве потерпевшего иметь своим представителем не адвоката, представляется целесообразным вернуться к его обсуждению с тем, чтобы права потерпевшего в описываемой ситуации представлял именно адвокат.

В этом случае ч.7 ст.246 УПК РФ могла бы быть изложена в следующей редакции: «Если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа в письменном виде. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой статьи 24 и пунктами 1 и 2 части первой статьи 27 настоящего Кодекса, при отсутствии возражений со стороны потерпевшего. Если потерпевший возражает против прекращения дела, суд должен разъяснить потерпевшему право ходатайствовать о назначении представителя и продолжить рассмотрение дела в общем порядке. Вступивший в дело представитель потерпевшего вправе ходатайствовать об ознакомлении с протоколом судебного заседания и допросе свидетелей, потерпевших, подсудимых».

В качестве альтернативного способа обеспечения прав и законных интересов потерпевшего можно предложить замену государственного обвинителя. В обоснование этого предложения можно указать на следующее. По подавляющему большинству уголовных дел государственное обвинение поддерживается помощниками прокуроров. Сегодня очевидно, что государственный обвинитель уже «не связан выводами обвинительного заключения (обвинительного акта)» Аликперов, Х. О процессуальной фигуре государственного обвинителя/Х.Аликперов // Российская юстиция. 2003. №3., утверждаемого прокурором или его заместителем, однако Приказ Генерального прокурора РФ предоставляет прокурору возможность в случае несогласия его с позицией государственного обвинителя решать вопрос о замене государственного обвинителя, либо поручать поддержание обвинения прокурору, утвердившему обвинительное заключение (обвинительный акт). Замена обвинителя возможна лишь в случае уведомления прокурора о несогласии государственного обвинителя с обвинением. Поэтому прежде, чем отказаться от обвинения или изменить его, выступающий в суде помощник прокурора должен поставить об этом в известность вышестоящего прокурора. Кстати сказать, такая практика в органах прокуратуры существовала всегда. Однако если участвующий в деле помощник прокурора отказался в суде от обвинения без согласования с вышестоящим прокурором, это не должно рассматриваться как самостоятельное основание для внесения прокурором кассационного представления. Замена прокурора, на наш взгляд, возможна только до того момента, как государственный обвинитель публично высказал свою позицию. Иное недопустимо не только как проявление непоследовательности органов прокуратуры, умаляющее их авторитет, но и как элемент нестабильности в судебной деятельности, ущемление прав стороны защиты. Потерпевший должен быть поставлен в известность о намерении государственного обвинителя отказаться от обвинения с тем, чтобы во время заявить ходатайство о его замене перед прокурором или, как вариант, непосредственно в суде в форме отвода. Возможно, это потребует внесения в УПК некоторых изменений.

Если прокурор в ходе предварительного слушания придет к выводу о необходимости изменить обвинение в сторону смягчения, то в соответствии с ч. 8 ст. 246 УПК РФ он может изменить его путем:

а) исключения из юридической квалификации деяния признаков преступления, отягчающих наказания (п.

в) переквалификации деяния в соответствии с нормой УК РФ, предусматривающей более мягкое наказание (п. 3).

Если в ходе предварительного слушания прокурор изменяет обвинение, судья также отражает это в постановлении и в случаях, предусмотренных УПК РФ, направляет уголовное дело по подсудности (ч. 5 ст. 236 УПК РФ).

Если в ходе предварительного слушания прокурор придет к выводу, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, он отказывается от обвинения и излагает мотивы отказа, представив их суду в письменном виде.

Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе предварительного слушания влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей части по основаниям, предусмотренным п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 и п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ (ч. 1 ст. 239, ч. 7 ст. 246 УПК РФ).

Когда прокурор изменяет обвинение в сторону смягчения, то это, как правило, требует составления новой формулировки обвинения. Государственный обвинитель в этом случае должен представлять эту формулировку в письменном виде с тем, чтобы она была воспроизведена судом в вынесенном на основании заявления постановлении о продолжении судебного разбирательства дела в объеме обвинения, поддерживаемого государственным обвинителем.

особенности предварительною слушанияв суде

с участием присяжных заседателей

В соответствии со ст.

325 УПК РФ предварительное слушание в суде с участием присяжных заседателей проводится в порядке, предусмотренном главой 34 УПК РФ, с учетом следующих положений:

1. Уголовное дело, в котором участвует несколько подсудимых, должно рассматриваться судом с участием присяжных заседателей в отношении всех подсудимых, если хотя бы один из них заявил ходатайство о рассмотрении уголовного дела таким судом (ч. 2 ст. 325). Однако при этом следует иметь в виду, что если другие обвиняемые при ознакомлении с материалами дела возражали против рассмотрения дела судом с участием присяжных заседателей, то следователь обязан был рассмотреть вопрос о выделении уголовного дела в отношении этих обвиняемых в отдельное производство. И только при невозможности этого дело в целом рассматривается судом с участием присяжных заседателей (п. 1 ч. 5 ст. 217УПК РФ).

2. Если подсудимый не заявил ходатайство о рассмотрении его уголовного дела судом с участием присяжных заседателей, то данное уголовное дело рассматривается другим составом суда в порядке, установленном ч. 3 ст. 30 УПК РФ.

3. В постановлении о назначении уголовного дела к слушанию судом с участием присяжных заседателей должно быть определено количество кандидатов в присяжные заседатели, подлежащих вызову в судебное заседание, которых должно быть не менее двадцати, а также указано, открытым, закрытым или частично закрытым будет судебное заседание; в последнем случае суд должен определить, в какой части будет закрыто судебное заседание (ч. 4 ст. 325).

4. Постановление судьи о рассмотрении уголовного дела с участием присяжных заседателей является окончательным; последующий отказ подсудимого от рассмотрения уголовного дела в таком порядке не принимается (ч. 5 ст. 325).

5. Копии постановления, вынесенного судьей по результатам предварительного слушания, вручаются сторонам по их просьбе (ч. 6 ст. 325).

А. Леви, доктор юридических наук, профессор.

Как известно, согласно ч. 7 ст. 246 УПК РФ: "Если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части...".

Этот же вопрос решается и в ч. 1 ст. 239 УПК, где сказано, что "в случае отказа прокурора от обвинения в порядке, установленном частью седьмой статьи 246 настоящего Кодекса, судья выносит постановление о прекращении уголовного дела".

То же положение повторяется в п. 1 ст. 254: суд прекращает уголовное дело в судебном заседании в случае отказа обвинителя от обвинения в соответствии с ч. 7 ст. 246 УПК.

Таким образом, все как будто ясно: если прокурор в судебном заседании отказался от обвинения, то дело прекращается, а подсудимый, находящийся под стражей, должен быть немедленно освобожден. Однако если обратиться к другим статьям УПК РФ и судебной практике, то оказывается, что не все так просто. Возникают многие вопросы.

В ст. 246 УПК записано, что в случае отказа государственного обвинителя от обвинения уголовное дело прекращается "по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой ст. 24 и пунктами 1 и 2 части первой ст. 27 настоящего Кодекса". Напомним, что это - отсутствие события преступления, отсутствие в деянии состава преступления, непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления, истечение сроков давности уголовного преследования, отсутствие заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению.

Прокурор может также отказаться от обвинения ввиду недостаточности доказательств виновности, из-за неустранимых сомнений, которые согласно презумпции невиновности толкуются в пользу обвиняемого.

И в то же время в ч. 8 ст. 302 УПК записано: "Если основания прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования, указанные в пунктах 1 - 3 части первой ст. 24 и пунктах 1 и 3 части первой ст. 27 настоящего Кодекса, обнаруживаются в ходе судебного разбирательства, то суд продолжает рассмотрение уголовного дела в обычном порядке до его разрешения по существу. В случаях, предусмотренных пунктами 1 и 2 части первой ст. 24 и пунктами 1 и 2 части первой ст. 27 настоящего Кодекса, суд постановляет оправдательный приговор".

Так что же все-таки должен сделать суд при отказе прокурора от обвинения: прекратить дело производством или продолжить разбирательство и вынести оправдательный приговор и будет ли прокурор, отказавшийся от обвинения, продолжать участвовать в этом разбирательстве?

Спрашивается, зачем нужно дальнейшее разбирательство дела и каково значение мнений участников судебного заседания, если при отказе прокурора от обвинения уголовное дело в соответствии со ст. ст. 239, 246, 254 УПК должно быть прекращено и никакой альтернативы закон здесь не предусматривает?

Непонятно также, почему при прекращении дела в связи с отказом прокурора от обвинения закон не предусматривает испрашивание мнений подсудимого и потерпевшего?

Ведь подсудимый может требовать вынесения оправдательного приговора, полностью его реабилитирующего. А при прекращении дела могут оставаться какие-то сомнения в виновности подсудимого.

Требовать продолжения рассмотрения дела может и потерпевший, не согласный с мнением прокурора. Он также является обвиняющей стороной в уголовном процессе, и, следовательно, он и его представитель могут продолжить поддержание обвинения по делу даже в том случае, когда государственный обвинитель отказался от обвинения. В п. п. 15 и 16 ч. 2 ст. 42 УПК прямо сказано, что потерпевший вправе поддерживать обвинение и выступать в судебных прениях, а также может обжаловать определение или постановление суда (п. 19).

В ч. 3 ст. 213 УПК предусмотрено, что в ряде случаев "прекращение уголовного дела допускается только с согласия обвиняемого и потерпевшего". При прекращении дела в связи с отказом прокурора от обвинения в случае, если дело рассматривается судом присяжных, у них тоже может быть свое мнение по этому вопросу, которое они высказать не смогут. Да и сам судья или коллегия судей могут оценивать ситуацию иначе, чем прокурор, однако при существующем на сегодняшний день требовании закона мнение прокурора оказывается выше.

Неясно, какова роль прокурора при продолжении рассмотрения дела до вынесения постановления о его прекращении, выступает ли защитник с защитительной речью при отказе прокурора от обвинения.

Если обратимся к порядку разрешения сходной ситуации при рассмотрении судом гражданских дел, то увидим, что в соответствии с ч. 2 ст. 45 ГПК "в случае отказа прокурора от заявления, поданного в защиту интересов другого лица, рассмотрение дела по существу продолжается, если это лицо или его законный представитель не заявят об отказе от иска". То есть в данном случае четко просматривается следование ст. 2 Конституции РФ, где записано, что "человек, его права и свободы являются высшей ценностью", и, следовательно, законный личный интерес гражданина стоит выше мнения представителя государственной власти, каким является прокурор в судебном процессе.

Между тем, устанавливая, что в случае отказа прокурора от обвинения суд обязан прекратить уголовное дело, закон мнение прокурора ставит выше возможного иного мнения суда и иных участников судопроизводства.

Эта ситуация, с нашей точки зрения, вызвана тем, что суд, в соответствии с УПК РФ, лишен права возвратить дело прокурору для производства дополнительного расследования, в ходе которого могут быть установлены новые обстоятельства, важные для решения вопроса о виновности подсудимого, устранены сомнения, которые в судебном заседании устранить было невозможно, как это было предусмотрено ст. ст. 232 и 258 УПК РСФСР.

В настоящее время суд иногда вынужден выносить оправдательный приговор из-за изменения свидетелями обвинения своих показаний на реабилитирующие. Проверить же обоснованность этих изменений, установить истину и решить вопрос об уголовной ответственности таких свидетелей в судебном заседании суд не может.

Понимая, что полный запрет на возврат дела прокурору для устранения недостатков, содержащихся в обвинительном заключении (п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК), создал бы неразрешимую ситуацию, законодатель такой возврат допускает. Однако отведенный для этого срок в 5 суток совершенно недостаточен. Непонятно также, как будут устраняться выявленные недостатки, когда производство для этого каких-либо "следственных или иных процессуальных действий... не допускается" (п. 4 ст. 237 УПК)?

Возвращение к праву суда направить дело на дополнительное расследование, в том числе и в случаях отказа прокурора от обвинения, устранило бы приведенные коллизии и способствовало бы установлению истины по делу.

Хотя содержащиеся в юридической литературе ссылки на то, что предоставление суду права возвращать дело на дополнительное расследование позволяет ему не выносить оправдательного приговора и тем самым не вступать в конфликтную ситуацию с органами предварительного расследования, в некоторых случаях и обоснованны, но разве лучше когда выносится оправдательный приговор лицу, вина которого из-за нерадивости органов расследования недостаточно доказана?

В уголовно-процессуальном законе должно быть четко указано, что отказ прокурора от обвинения не вызывает немедленного прекращения дела, что и было записано в ст. 248 УПК РСФСР, а должен рассматриваться как ходатайство со стороны обвинения. Суд же, продолжив судебное следствие и выслушав прения сторон, сможет принять то решение, которое он считает правильным. В ином случае неясно, зачем продолжать разбирательство, если отказ прокурора от обвинения все равно должен повлечь прекращение дела.

Мы, конечно, не считаем свое мнение истиной в последней инстанции, однако оно, по-видимому, заслуживает обсуждения.

По этому вопросу надо было бы провести объемное исследование, выяснив, как часто и по каким основаниям прокурор отказывается от обвинения и какова в этих случаях на практике процедура прекращения дела судом, обжалуются ли потерпевшим и подсудимым такие случаи прекращения уголовного дела и каковы результаты рассмотрения в кассационной инстанции подобных жалоб.

Ф. Багаутдинов, прокурор г. Казани, кандидат юридических наук.

А. Васин, помощник прокурора Республики Татарстан.

Постановлением Конституционного Суда РФ от 20 апреля 1999 г. признаны неконституционными положения п. п. 1 и 3 ч. 1 ст. 232, ч. 4 ст. 248 и ч. 1 ст. 158 УПК РСФСР. Было отмечено, что государство не вправе возлагать на суд осуществление несвойственных ему обязанностей по обоснованию, дополнению или изменению на более тяжкое предъявленного органами расследования обвинения. Теперь суд не может продолжать разбирательство дела в случае отказа прокурора от обвинения. Однако в ходе реализации данного постановления в судах общей юрисдикции возобладало мнение, что суд связан позицией прокурора, отказавшегося от обвинения, также и на последующих стадиях рассмотрения дела в суде кассационной и надзорной инстанций. Столь расширительная трактовка правовых последствий отказа от обвинения приводит к тому, что вся система органов прокуратуры не в состоянии исправить позицию одного своего представителя, поддерживавшего государственное обвинение по данному делу. В результате такого подхода понятие "прокурор" совершенно безосновательно сужено до рамок "государственного обвинителя", а его отказ от обвинения трактуется как окончательная позиция органа уголовного преследования, которая по существу не может быть опротестована надзирающим прокурором. Подобная практика представляется необоснованной и требующей безотлагательной корректировки.

В соответствии с Федеральным законом "О прокуратуре Российской Федерации" уголовное преследование возложено на прокуратуру как орган государственной власти (ч. 2 ст. 1), а опротестование противоречащих закону решений, приговоров, определений и постановлений осуществляется отдельными прокурорами как представителями органов прокуратуры (ч. 3 ст. 1). При этом поддержание государственного обвинения является лишь частью функции уголовного преследования (ч. 2 ст. 35). Поэтому принятие мнения государственного обвинителя в качестве окончательной позиции органов прокуратуры неизбежно влечет ограничение ее возможностей по осуществлению уголовного преследования, а это в свою очередь приводит к тому, что прокуратура не может осуществить важнейшую свою задачу обеспечения единства и укрепления законности, защиты прав и свобод человека и гражданина, а также охраняемых законом интересов общества и государства. Органы уголовного преследования и система правосудия оказываются парализованы позицией одного лица - государственного обвинителя. Однако не секрет, что далеко не всегда государственное обвинение поддерживают высококвалифицированные добросовестные работники. Впрочем, и опытный работник не застрахован от ошибки.

Термин "прокурор" согласно п. 6 ст. 34 УПК обозначает не одно должностное лицо, а целую систему прокуроров разных уровней, их заместителей и помощников, а также руководителей структурных подразделений прокуратур, действующих в пределах своей компетенции. Из этого следует, что в рамках своих полномочий каждый такой прокурор принимает участие в организации поддержания государственного обвинения. В частности, вышестоящий прокурор дает поручение своему подчиненному поддержать государственное обвинение в суде. При этом, осуществляя надзор в уголовном судопроизводстве, прокурор в соответствии с ч. 3 ст. 25 УПК обязан на всех стадиях уголовного судопроизводства своевременно принимать предусмотренные законом меры к устранению всяких нарушений закона, от кого бы они ни исходили. Представляется, что данная формулировка в полной мере распространяется на взаимоотношения государственного обвинителя и вышестоящего прокурора.

Особенности, вытекающие из ведомственного статуса прокурорского работника, не могут не оказывать влияния на характер процессуальных взаимоотношений государственного обвинителя с другими представителями органов прокуратуры, в первую очередь - с прокурором, утвердившим обвинительное заключение и направившим уголовное дело в суд. Несвязанность позиции государственного обвинителя с доводами предварительного следствия и надзирающего прокурора предполагает такую же свободу последнего в отношении оценки его правовой позиции. Государственный обвинитель основывается в суде на своем внутреннем убеждении и представляет суду собственные соображения по поводу применения закона, что, естественно, не исключает возможности его заблуждения и существования иной точки зрения. Не случайно при отказе прокурора от обвинения, если он в ходе судебного разбирательства приходит к убеждению о неподтверждении предъявленного подсудимому обвинения, согласно ч. 3 ст. 248 УПК требуется обязательное изложение мотивов такого отказа, что является гарантией от ошибочного решения.

Особенности взаимоотношений прокурорских работников при опротестовании судебных решений в условиях сочетания уголовно - процессуального принципа независимости государственного обвинителя и его правового положения в рамках служебной иерархии отражены в ч. ч. 1 и 2 ст. 36 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации". В этих нормах закреплено, что помощник прокурора, прокурор управления и прокурор отдела могут приносить протест только по делу, в рассмотрении которого они участвовали, в то время как прокурор и его заместитель в пределах своей компетенции вправе опротестовать незаконное или необоснованное решение, приговор, определение или постановление суда по любому делу независимо от участия в судебном разбирательстве. Из этого по меньшей мере следует, что позиция вышестоящего прокурора может не совпадать с мнением государственного обвинителя относительно судебного решения, вследствие чего оно может и должно быть опротестовано.

Сложившаяся в настоящее время судебная практика нарушает права и свободы человека и гражданина, в первую очередь потерпевшего от преступления, поскольку именно он в случае несогласия с позицией государственного обвинителя заинтересован в отмене оправдательного приговора или сохранении более тяжкого обвинения. По сути, жалоба потерпевшего на не устраивающий его приговор суда становится пустой формальностью, так как при установившемся подходе суд вынужден отказать в ее удовлетворении, ссылаясь на позицию государственного обвинителя. Тем самым государство в нарушение ст. 52 Конституции РФ не обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба, а также блокирует право на обжалование решений и действий (или бездействия) органов государственной власти и должностных лиц в суд (ст. 46 Конституции РФ). Не случайно Конституционный Суд РФ неоднократно обращал внимание на то, что ограничение доступа к правосудию является одновременно ограничением фундаментального права на защиту достоинства личности, и это тем более справедливо по отношению к жертвам преступлений.

Наряду с нарушением норм внутригосударственного права подобный подход, если он не будет скорректирован, грозит нарушением международно - правовых обязательств Российской Федерации, в частности, перед Советом Европы. Так, ч. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод гарантирует каждому право судебного определения его гражданских прав и обязанностей (в данном случае термин "гражданские" права и обязанности употреблен в традициях западной юриспруденции и его не следует отождествлять с правомочиями индивида в сфере гражданского права), а ст. 13 (применяемая всегда дополнительно к какой-либо другой статье Конвенции) закрепляет требование предоставления любому человеку эффективных средств правовой защиты перед государственными органами, даже если нарушение его прав и свобод было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве. Кроме того, как отмечается в Рекомендации N R(85)11 Комитета Министров о положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса от 28 июня 1985 г., основной функцией уголовного правосудия должно быть удовлетворение запросов и охрана интересов потерпевшего. Согласно этому документу потерпевший должен иметь право просить о пересмотре компетентным органом решения о непреследовании или право возбуждать частное разбирательство (п. 7). Конечно, Рекомендация не обладает обязательной юридической силой, но, думается, ее положения будут учитываться Европейским Судом по правам человека. Если же придерживаться толкования, из которого исходит сложившаяся в настоящее время отечественная судебная практика, получается, что потерпевший не вправе реализовать это право в суде ни лично, ни через органы прокуратуры Российской Федерации. Фактически он становится заложником ошибки одного - единственного должностного лица и не имеет достаточных правовых средств для ее исправления.

В ряде случаев нельзя исключать также желания подсудимого получить оправдательный или менее тяжкий приговор не в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения или смягчением его позиции. Однако оставление без изменения сложившейся судебной практики по рассматриваемому вопросу ограничивает право осужденного на пересмотр приговора вышестоящим судом (ч. 3 ст. 50 Конституции РФ), которое Конституционный Суд РФ назвал абсолютным (постановление от 6 июля 1998 г. в связи с жалобой гражданина В. Шаглия).

Противоречивость сложившего подхода к трактовке правовых последствий отказа прокурора от обвинения очевидна. Если быть до конца последовательными в его осуществлении, то придется признать, что суд не вправе назначать более суровое наказание, чем это предложил государственный обвинитель.

Авторы статьи видят свою задачу в первую очередь в том, чтобы привлечь внимание судей, прокурорских работников и иных заинтересованных лиц к данной проблеме. С учетом изложенных аргументов считаем целесообразным обсудить и скорректировать сложившуюся практику.