Верховенство Закона - господство нормативного акта, принимаемого высшим законодательным органом страны, над иными подзаконными актами. В данном случае верховенство закона рассматривается как принцип законности, под которым понимается подзаконных нормативных актов и актов право применения предписаниям конституции и законам. Это означает, что ни один подзаконный акт не может противоречить закону,а акт правоприменения должен приниматься в точном соответствии с нормами закона. Особая процедура принятия закона, регулирование им наиболее важных общественных отношений и предопределяют ту роль, которую он играет в правовой системе государства. В этом смысле принцип верховенства закона действует только в странах романо-германской системы права (к которым относится и РФ). В других правовых системах закон не занимает главенствующего места в ряду источников права, нередко уступая по значению (в теории или на практике) судебному прецеденту, религиозному предписанию или правовому обычаю. Особый аспект имеет принцип Верховенство Закона в федеративных государствах, где он является выражением государственного суверенитета на всей территории страны. ФЗ имеют высшую силу по тем вопросам, которые отнесены к исключительному ведению федерации или совместному ведению. Ситуация, когда законы субъектов федерации противоречат общефедеральным, может привести к "войне законов" - крайне негативному и нежелательному явлению, подрывающему правовые основы федерального государственного устройства. Верховенство Закона можно рассматривать и как формальный принцип правового государства (формальный потому, что в демократическом правовом государстве закон должен соответствовать праву). В данном контексте Верховенство Закона означает ограничение государства правовыми предписаниями, закрепленными в форме закона.

Верховенство (господство) права предполагает прежде всего наличие за­конов с правовым содержанием (правовых законов), а также связанность го­сударственной власти с правовыми законами, то есть правом.

Пять основных принципов верховенства права:

Правительство народа, управляемое народом и существующее для народа;

Разделение властей и принципы взаимосвязи между законодательной, исполнительной и судебной властью;

Представительная демократия, процедурные и существенные ограниче­ния в отношении правительственных действий, направленных против част­ных лиц (защита личной свободы и личного достоинства);

Ограниченное правительство и федерализм;

Судебное разбирательство независимой системой судебных органов как центральный механизм проведения конституционных законов в жизнь.

основной признак правового государства, состоящий в том, что официальное законодательство и правоприменительная практика выражают ценности свободы, равенства и справедливости, гарантируют основные права и свободы человека и гражданина.

Отличное определение

Неполное определение ↓

ВЕРХОВЕНСТВО ПРАВА

принцип конституционного строя РФ, означающий связанность государства, его органов и должностных лиц правом, основными правами и свободами человека и гражданина. В.п. проявляется в верховенстве закона - одном из важнейших принципов правовой системы, определяющем приоритет, господствующее положение закона в системе правовых актов государства, обеспечиваемые системой материальных и юридических средств. Наиболее полным практическим выражением верховенства закона является его особая юридическая сила. Высшая юридическая сила закона обеспечивается тем, что принятие закона - это прерогатива высшего представительного органа государственной власти; никакой другой орган не вправе приостановить или упразднить закон; правовые акты должны соответствовать закону; в случае коллизий между законом и иными правовыми актами приоритет принадлежит закону. Принцип верховенства закона утверждает принадлежность власти народу и осуществление ее непосредственно народом или представительными органами народа. Закон выполняет роль фундаментальной (базовой) конструкции правовой системы. В Концепции национальной безопасности РФ - программном документе укрепления российской государственности отмечается, что единое правовое пространство страны размывается вследствие несоблюдения принципа приоритета норм Конституции РФ над иными правовыми нормами, федеральных правовых норм над нормами субъектов Федерации, недостаточной отлаженности государственного управления на различных уровнях. Отличное определение

Неполное определение ↓

Закон играет важнейшую роль в любом цивилизованном государстве. В Российской Федерации устанавливается принцип верховенства права, согласно которому все сферы общественный жизни строго регламентируются законом. Об этом принципе будет подробно рассказано в статье.

О формировании законов

Верховенство права является основополагающим принципом законности. В государстве не может существовать чего-то, что имело бы силу большую, чем закон. Но что представляют собой законы, и как именно они формируются? Для начала стоит обратить внимание на Конституцию. Это основной государственный закон, положениям которого должны соответствовать все остальные нормативные акты страны.

Вторым по значимости законом является свод кодексов. Кодексы регулируют различные общественные отношения. В России существует гражданский, административный, уголовный, семейный, земельный и прочие виды кодексов. В каждом нормативном акте содержится ряд разделов и статей, конкретизирующих те или иные социальные сферы.

В третью группу входят Федеральные законы и различные локальные акты. Подобного рода сборники норм издаются для регулирования отдельных сфер общественных отношений.

Сами законы формируются в ходе законотворческого процесса. Процесс будет иметь разные формы в зависимости от того, где и для чего принимается нормативный акт.

Концепция верховенства права

Представленная концепция не может иметь множества вариаций, так как имеет конкретный смысл. Это своеобразная доктрина, которая закрепляет равенство всех людей перед правом. Так, человек не может быть подвержен наказанию, если он не сделал ничего противоречащего закону. Никто не вправе обвинять кого-то без имеющихся на то причин. При этом совершенно неважно, какой социальный статус имеет человек, сколько он зарабатывает, какое у него мировоззрение и т. д. Принцип верховенства права позволяет защитить гражданина, помочь ему обрести уверенность в законности и справедливости.

Имеет рассматриваемый принцип и вторую трактовку. Так, все нормативные акты должны подчиняться какому-то закону, который считается основным. В России таким законом является Конституция.

История концепции

Рассматриваемый принцип был разработан много веков назад. Одним из первооткрывателей концепции верховенства закона был древнегреческий философ Аристотель, который заявлял о том, что "править должен закон". Того же мнения придерживался Цицерон. Знаменитым стало его изречение "Мы все - рабы закона".

Рассматриваемая концепция была распространена и на востоке. "Легисты" Древнего Китая в период нахождения у власти устанавливали суровые наказания за самые разные проступки. При этом китайцы считали закон скорее средством властителей, чем народным инструментом влияния на государственные верхи.

Концепции верховенства права придерживались и богословы. Фома Аквинский, например, считал верховенство права "инструментом бога", а также "установленным порядком естества".

Сам термин "законность" начал использоваться только в начале 17 века. В 1610 году Палата общин подала петицию Якову I, в которой признавала закон выше монарха. Тем не менее, сам король посчитал подобную концепцию "изменой".

Признаки верховенства права

Соблюдение принципа приоритета законности необходимо в любом правовом государстве. Такое государство обладает множеством самых различных признаков, среди которых основными являются:

• приоритетность права над законом (речь идет о недопустимости противоречия законов основному правовому акту в стране);
• тесная связь правовой системы и государственного устройства (все государственные органы базируются на российском праве);
• приоритетность прав и свобод человека над государственными интересами.

В чем должен проявляться конституционный принцип "Россия - правовое государство"? Стоит обратить внимание на следующие моменты:

• принимаемые законы, указы и постановления не должны противоречить праву, а именно российской Конституции;
• деятельность государственных органов и должностных лиц должна подчиняться праву;
• правоприменительная практика судебных инстанций должна обеспечивать защиту нарушенных прав.

Все представленные условия характеризуют принцип верховенства права.

О роли принципа

Рассматриваемый принцип действует далеко не во всех государственных образованиях. Верховенство права возможно обеспечить лишь в тех странах, где господствует либеральный или демократический правовой режим.

Какую роль играет приоритетность законности в любом государстве? Самое важное, что представленный принцип не допустит развала страны и произвола. Если законодатели получат возможность принимать абсолютно любые нормативные акты, то в государстве попросту начнется хаос. На данный же момент представители законотворческой деятельности ограничены в своих правах положениями Конституции.

Не стоит путать верховенство закона с приоритетностью права. В первом случае речь идет про общеобязательность исполнения нормативных актов, а во втором - про необходимость соответствия законов нормам Конституции.

Законность принципа

Принцип верховенства права также должен иметь законный характер. Речь в данном случае идет про соответствие международным правовым нормам. Так, в статье 15 российской Конституции говорится о приоритете всемирных норм перед национальными.

Большую роль в реализации рассматриваемого принципа играет правоприменительная практика. Постановления Пленума Верховного Суда РФ, Конституционного права, а также судов общей юрисдикции должны выноситься строго в соответствии с положениями основного закона страны. Не должны допускаться коллизии между федеральными законами или договорами международного характера.

Принцип верховенства и приоритетности права порождает множество других принципов, в частности: конституционности, независимости судей, гуманности, приоритета международного права, а также разделения властей.

Верховенство права: проблемы с концепцией

Несложно догадаться, что одного принципа верховенства правовых основ для эффективной работы государственной и судебной системы будет недостаточно. Принцип будет обеспечиваться лишь в том случае, если у российского гражданина сформировано особое сознание. Высокий уровень правовой культуры среди населения - вот что действительно поможет государственной системе.

С самой концепцией, по мнению различных специалистов в области юриспруденции, существует немало трудностей. Основной проблемой является наличие большого количества правовых коллизий и юридических дыр. Многие положения различных федеральных законов до сих пор не соответствуют основному закону страны. При этом сами законодатели не обращают на подобную проблему никакого внимания.

Реализация концепции на практике

Принцип верховенства права и закона в правовом государстве должен применяться постоянно. Какие именно существуют частные случаи, связанные с рассматриваемой юридической концепцией?

Во-первых, абсолютно каждый российский гражданин имеет возможность совершать какие-либо действия, опираясь на законодательную базу страны. Во-вторых, все нормативные акты - в том числе локальные, региональные, правительственные и прочие, должны соответствовать положениям федеральных законов.
Получается некая иерархия, при которой нижестоящие законы подчиняются вышестоящим. Основным законом здесь является российская Конституция. При этом заявить о несоответствии какого-то закона установленным нормам может абсолютно любой гражданин. Достаточно будет обратиться в суд и указать на возможные нарушения.

Далеко не все юридические принципы осуществляются на практике. Однако верховенство права и законность являются здесь исключениями. Граждане постоянно сталкиваются с законами и их соотношением.

Обеспечение принципа сегодня

World Justice Project - международная неправительственная организация, ежегодно публикует интересные статистические данные. В 2012 году была представлена информация о том, какие именно страны наиболее привержены принципу верховенства права. Статистика была выстроена на основе самых различных показателей. Здесь стоит обратить внимание на следующие факторы:

• уровень порядка и безопасности;
• фундаментальные права;
• государственная открытость;
• уровень коррупционных преступлений;
• справедливость правосудия (в частности, уголовного и гражданского);
• открытость правительства и т. д.

Верхние строчки рейтинга заняли страны Скандинавии: Нидерланды, Финляндия, Новая Зеландия, Швеция и др. С Российской Федерацией все обстоит не лучшим образом. Из 97 стран, указанных в рейтинге, наше государство не выходит за рамки 65 места. Несколько лет назад даже заняло 92 строчку. Соседствовать в рейтинге России приходится со странами Малой и Центральной Азии, Африки и Восточной Европы.

Многие научные и практические работники нередко применяют в своих исследованиях понятие «верховенство права», зачастую глубоко нс вдаваясь в его природу. Термин «верховенство права» включается также в многочисленные и весьма противоречивые международные юридические документы, содержащие самые раз­нообразные точки зрения, связанные, например, с его содержани­ем и сущностью.

Более того, например. В.А. Виноградов полагает: «...в ряде случаев - это всего лишь «правовая мимикрия», когда копируется внешняя форма, при этом содержание остается свое

собственное» 1 . Видимо, невозможно исключать и такую возмож­ность использования термина (понятия) «верховенство права». Весьма характерным представляется вывод В. Leoni. который вер­ховенство нрава связывал с «неким идеалом, без сомнения беру­щим начало от идеи свободы личности, понимаемой как свобода от неправомерного произвольного посягательства на права лично­сти кого бы то ни было, включая представителей власти» .

11о мнению О.Х. Филипса, «Исторически эта фраза (верховенст­во права В. Е.) использовалась в отношении веры в существова­ние закона, обладающего властью божественной или естествен­ной выше власти земных правителей, т. с. закона, эту их власть ограничивающего» . «Вера» в существование такого «закона» ко­нечно оставляла открытым вопрос о его природе и о действитель­ном соотношении с «законом» «земных правителей». Однако важ­но другое: в соответствующем контексте данное понятие появилось ещё у Платона и Аристотеля, а затем получил, свое дальнейшее развитие у христианских философов. Например. Аристотель про­тивопоставлял верховенство нрава верховенству какого-либо ин­дивидуума. а Фома Аквинский рассматривал его как комплексную концепцию, включающую целый ряд правовых и институциональ­ных инструментов «по защите граждан от власти государства» 1 . В связи с этим считаю необходимым вновь обратиться к анализу понятия (термина) «верховенство права», по уже с позиций юри­дического позитивизма, научно обоснованной и научно дискусси­онных концепций интегративного правопонимания.

Концепция верховенства права в Англии формировалась судами общего нрава еще начиная с XIII в. Например. Г. Брактон во время правления Генриха II полагал: король «должен подчиняться Богу
и праву, потому что Право создаст короля» 1 . В дальнейшем эта по­зиция. сформированная примерно в 1260 г., нашла свое развитие как в научных работах, так и в решениях судов общего права.

Например, в решении по делу Бонхама (1610 г.) судья Э. Коук пришел к выводу о том, что акты британского парламента могут быть судами признаны недействующими, если они противоречат общим правам и здравому смыслу либо являются отвратительны­ми и неисполнимыми .

Как утверждает М. Крайгир, «в соответствии с традицией обще­го права общепринятой практикой было на протяжении долгих лет времени считать, что «издревле обретенное собрание неписаных за­ветов и обычаев» являлось главным источником права и единствен­ным способом подтвердить, что та или иная сентенция есть норма общего права, показав, что она всегда соблюдалась согласно обы­чаю». В пользу такого обычая свидетельствовало... наличие другого незакоиодательного источника, а именно решений судов по кон­кретным делам, им представленным. Это и было «общим правом», которое сторонники концепции верховенства права в XVII веке предпочитали повелениям своего короля. Отсюда «общее право» - это «право, сформированное сложившейся практикой, право, не со­зданное ио воле, приказанию или праву самодержца, ограничивало его правление, лишая его возможности творить произвол... Конеч­но, сегодня... в XVIII веке... законодательство превысило обычаи судебного обихода и даже судебные решения, став главным и все более властным источником права также и в случаях общего права, по аналогии с остальным миром» (выделено авт. - 8. Е.). Отсю­да. думаю, возникает риторический вопрос: в странах общего права в настоящее время «правом» является преимущественно «законо­дательство»?

Англо-американская концепция верховенства права прежде все­го состоит из двух важнейших и взаимосвязанных компонентов:
компонента правопорядка, выражающегося в обязательстве каж­дого гражданина подчиняться закону, и компонента ограничения власти правительства, состоящего в обязательстве правительства действовать в рамках права. В соответствии с теорией обществен­ного согласия, выдвинутой Дж. Локком, во-первых, власть дается правительству с согласия народа. Во-вторых, единственной целью правительства является защита прав граждан. Если правительство этого нс делает, то граждане имеют право призвать такое правитель­ство к ответу 1 . В этой связи в соответствии с англо-американской концепцией верховенства нрава негативные права граждан, суще­ствующие объективно, ограничивают государственную власть. В то же время согласно континентальной концепции верховенства права правительство ограничивает себя само, предоставляя гра­жданам лишь позитивные нрава.

Л.В. Дайси в 1885 г. использовал понятие «верховенство пра­ва» для установления ограничений, налагаемых на британское правительство. «Верховенство права. - писал он, - по сей день остается отличительной особенностью английской конституции. В Англии никто не может нести наказание или возмещать убыт­ки за любые свои деяния, если те не запрещены законом в явной форме. Законные права и ответственность каждого гражданина неизменно определяются обычными судами королевства, а нрава каждого человека в гораздо меньшей степени представляют собой результат действия нашей конституции, чем той основы, на кото­рой конституция базируется» . Далее, развивая свою точку зрения, А. В. Дайси подчеркивал: «движение правового позитивизма, раз­работанное Дж. Веитамом. Дж. Остином и другими, согласно ко­торому право определяется государством, является ио сути своей инструменталистским и никак нс согласуется с концепцией верхо­венства права» . Таким образом, британская концепция верховен­ства права прежде всего основывалась лишь на судейском праве и на ограничении только исполнительной власти государства. При таком понимании понятия «верховенство права» остаются откры­
тыми вопросы о формах национального и международного права, разграничении права и неправа, а также об ограничении органами судебной власти не только исполнительных, но и правотворческих органов государственной власти.

Отцы-основатели США попытались разрешить некоторые из на­званных выше вопросов, создав систему органов государственной власти, в которой каждый орган государственной власти контроли­ровал бы другие органы. "Гак, Джемс Мэдисон писал: «Наилучшая защита от постепенной концентрации нескольких властей в одном ведомстве состоит в предоставлении тем, кто этим ведомством управляет, необходимость конституционных средств II личных мо­тивов для противопоставления посягательствам других... То есть нужно сделать так. чтобы амбиции одних противостояли амбициям других. В Декларации независимости основатели США установи­ли: власть государства основывается на согласии ее управляемых, права граждан - первичны, неотъемлемы и не дарованы государст­вом, а задача государственной власти состоит в защите неотъемле­мых прав граждан от посягательств на них как самого государства, так и иных лип».

Как видим, ни английский, ни американский варианты концеп­ций верховенства права не дают теоретически убедительных и пра­ктически необходимых ответов на важнейший вопрос: что же яв­ляется правом? Закон? «Законодательство»? Судебная практика? Нечто иное? Роско Паунд - один из наиболее известных американ­ских юристов середины XX в. попытался ответить на этот вопрос: «Статуты уступают перед устоявшимися навыками правового мышления, которое мы называем общим правом. Судьи и юристы, нс колеблясь, утверждают, что существуют надконституцнониыс ограничения законодательной власти, которые ставят догмы об­щего права за пределы досягаемости статутов» 1 . Судья Верховного суда США Оливер Всндел Холмс также пришел к весьма неопре­деленному и дискуссионному выводу: вопросы Конституции долж­ны рассматриваться «в свете нашего опыта, а не только в контексте того, что было сказано сто лет назад» . Кроме того, О. В. Холмс вы­работал знаменитую идею, выраженную в формуле: «Жизнью пра­
ва является не логика, а опыт» 1 . Однако, если опыт является «жиз­нью» права, то все-таки остаётся открытым вопрос: что же является собственно правом?

В связи с продвижением России на Восток, по справедливому замечанию Т.Я. Хабриевой. «... все более укрепляются такие то­талитарные и восточные элементы государственной жизни, как «верховное право правителя» (imperium). Усиливаются автори­тарные формы организации власти, а достаточно развитые фор­мы самоуправления вечевые собрания, земские соборы и т. д. предаются забвению. Этот перелом произошел в правление Ива­на Грозного. В это время создается новая концепция самодержав­ної!, ничем не ограниченной царской власти. Отпечаток восточ­ных традиций можно обнаружить и в более поздней российской истории...» .

В качестве предпосылок появления российской модели концеп­ции верховенства права Г.Л. Гаджиев называет «добротную кон­ституцию и судебную власть, развивающую прецедентные начала в праве» ’. С одной стороны, он справедливо напоминает, что «... су­дебное правотворчество... существовало во второй половине XIX в. благодаря деятельности Правительствующего Сената» , с дру­гої! - оставляет открытым вопрос об иных формах национального и (или) международного права и не приводит достаточных и убеди­тельных теоретических аргументов в пользу судебного правотвор­чества. Кроме того. Г. А. Гаджиев делает самостоятельный и весьма характерный вывод: «Российская судебная доктрина верховенства права находится в самом начале своего становления, развиваясь с учетом исторически сложившейся правової! традиции континен­тальної! правовой семьи» .

Вместе с тем, правовые традиции континентальной правовой семьи, на мой взгляд, в большей степени основаны на концепции
не верховенства права, а правового государства, в соответствии с юридическим позитивизмом ограниченного прежде всего соб­ственными законами, «законодательством». Характерно и собст­венное замечание Г.А. Гаджиева: «...суды на континенте, руковод­ствуясь концепцией правового государства, ие играют той роди в политическом устройстве страны и не влияют на общественное мнение так, как английские и американские суды»’ (выделено мной. - В. Е.).

В юридической литературе традиционно выделяют «Восемь принципов Лона Фуллера» в процессе исследования верховенства нрава и правового государства. Среди этих принципов называются: 1) всеобщность (generality), 2) общеизвестность (notice or publicity), 3) перспективность (prospectivity), 4) ясность (clarity), 5) непроти­воречивость (consistecy), 6) соответствие (conformability), 7) по­стоянство (stability), 8) сравнимость (congruency) . В свою очередь К. Штерн выработал принципы правового государства, которое он традиционно ограничивает только конституционным государ­ством. Среди них К. Штерн выделяет: 1) человеческое достоинст­во. свободу и равенство. 2) контроль за государственной властью, 3) законность (только законность, а не соответствие принципам и нормам права, содержащимся во всех формах национального и (или) международного нрава, реализующегося в государстве - В. Е.), 4) юридическую защиту, 5) возмещение вреда. 6) защиту от злоупотребления властью 1 .

Однако, во-первых, данные «принципы» нс являются осново­полагающими (общими) принципами собственно национального и (или) международного права, реализующимися в государстве, самостоятельными формами права: во-вторых, перечень подобных «принципов» возможно было бы бесконечно расширять; в-третьих, названные «принципы» носят самый общий и весьма неопределен­ный характер; в-четвертых, ио наличию или отсутствию названных «принципов» будет весьма затруднительно разграничивать госу­дарства, в которых право господствует или отсутствует, а также
дифференцировать «правовые» государства от «неправовых» госу­дарств.

Как представляется, понятие «верховенство права» предусма­тривает соответствие праву любых действий (бездействия) долж­ностных лиц. а также национальных правовых и индивидуальных актов органов государственной власти и муниципальных органов. Однако в некоторых странах сущность концепции «верховенства права» со временем была значительно искажена, отождествляется с «rule by law», «rule by the law» или даже «law by rules». По мнению В.А. Шарандина и Д.В. Кравченко, такое толкование дало возмож­ность правительствам совершать авторитарные действия 1 . Мно­гие специалисты полагают, что концепция «верховенства права» более точно переводится на английский язык «supremacy of law», а ие «rule of law».

В отчете Венецианской комиссии от 25-26 марта 2011 г. концеп­ция «верховенство права» («supremacy of law») характеризуется весьма неопределенно и спорно шестью признаками: законностью, в том числе прозрачностью, подчиненностью и демократичностью процесса принятия законов: правовой определенностью: недо­пущением произвола: доступом к правосудию, осуществляемым независимым и беспристрастным судом, включающим судебный контроль актов, принятых в административном порядке; соблюде­нием нрав человека: недискримииацней и равенством перед зако­ном (п. 41 Отчета) .

В перечне этих признаков концепции «верховенства права» пре­жде всего обращает внимание и вызывает сомнение ограничение «всего» права только «законностью», «законами». Как представля­ется, такая трактовка признаков «верховенства нрава» Венециан­ской комиссией в конечном результате неизбежно может привести к отождествлению концепций «Supremacy of law» и «Rechtsstaat».

В свою очередь, организация World Justice Project выделяет только четыре признака концепции «верховенства права», но так­
же формулирует их лишь в самом общем виде: «I) государственная власть, ее должностные липа и представители, равно как и человек или организация подчинены праву; 2) законы являются определен­ными, публикуемыми, стабильными и справедливыми, применя­ются равным образом по отношению ко всем и защищают базовые права, в том числе безопасность и защищают личность и собствен­ность; 3) законодательный процесс является открытым, справедли­вым и эффективным; 4) правосудие отправляется компетентными, моральными и независимыми представителями и нсіітральньїмн лицами...»’.

С одной стороны, организация World Justice Project подчеркива­ет необходимость «подчинения* государственной власти, се долж­ностных лиц и представителей, а также физических и юридических лиц праву в целом, а не только «закону*. С другой стороны, она не дает определение права и его соотношения с «законом* и, к со­жалению, во втором и третьем признаках авторы ограничиваются только «законами» и «законодательным процессом». Отсюда воз­можно сделать как минимум два вывода. Первый - переводы тер­минов «верховенство права» и «правовое государство» оставляют желать лучшего. Второй и более существенный: концепции «верхо­венство права» и «правовое государство» нуждаются в дальнейшем и более глубоком исследовании.

В общей теории права открытым остается и другой важный во­прос: какова природа «верховенства права»? Так. Дж.Р. Снлкенат пишет: «...Принцип верховенства права... фактически включает в себя различные доктрины и концепции. Более того, верховенство права является постоянно развивающимся, «живым» принципом... .этот принцип постоянно эволюционирует» . Отсюда возникает це­лый ряд вопросов. Первый: верховенство права является принци­пом чего? Второй: «принцип верховенства права» все-таки являет­ся принципом, доктриной или концепцией? Третий: если «принцип верховенства права» является «живым», то какова же его природа, сущность и содержание хотя бы в современный период?

Более того, рассматривая верховенство права как принцип, Джеймс Р. Силкеиат, ссылаясь далее на «более глубокое определе-

пне верховенства права», сделанное в проекте World Justice Project, соглашается с рассмотрением верховенства права в качестве систе­мы, «в которой соблюдаются четыре универсальных принципа» 1 . В их числе World Justice Project называет: «1. Государственный ап­парат и его должностные лица и официальные представители под­чиняются праву. 2. Нормативные правовые акты являются ясными и определенными, официально публикуются, отвечают требованиям стабильности и справедливости и направлены на обеспечение и за­щиту основных нрав, в том числе защиту личности и собственности. 3. Процесс принятия, исполнения н обеспечения действия норма­тивных правовых актов является открытым, справедливым и рацио­нальным. 4. Правосудие осуществляется компетентными, высокомо- ральиымн и независимыми заседателями или нейтральной стороной, которые имеются в государстве в достаточном количестве, обладают адекватными ресурсами и отражают структуру общества...» .

С одной стороны, в первом «универсальном принципе» спра­ведливо говорится о «подчинении праву», хотя и не уточняют­ся формы национального и (или) международного права. Вместе с тем, с другой стороны, как это ни странно, во втором и третьем «универсальных принципах» авторы почему-то ограничиваются только внутригосударственными правовыми актами, являющи­мися лишь одной из форм и только национального права. Отсюда, думаю, верховенство права (если его рассматривать как принцип) нельзя ограничивать только принципом законности, соблюдением лишь законов, содержащихся в «национальных правовых актах». Кроме того, организация World Justice Project, как и многие дру­гие организации, не отвечает на важнейших вопрос: «верховенство права» это «верховенство» чего и над чем (кем)?

В.Д. Зорькин как верховенство права, так и правовое государство относит к «конституционным принципам» - ". Другие авторы, разде­ляющие идею отнесения верховенства нрава к принципам, напри­мер. В.Л. Виноградов, полагают, что «принцип верховенства права»
состоит из целого набора входящих в них конституционно-право­вых «субпринципов»’. Вместе с тем, как представляется, во-пер­вых, весьма спорно относить что-либо из названного к «принципам права» вообще. На мой взгляд, основополагающие (общие) прин­ципы национального и (или) международного нрава, являющиеся самостоятельными формами национального и (или) международ­ного права, а также специальные принципы национального и (или) международного права, содержащиеся в иных формах националь­ного и (или) международного нрава, являются самостоятельными и первичными средствами правового регулирования обществен­ных отношений по сравнению с нормами нрава, выработанными в формах национального и (или) международного права и реали­зующимися в государстве. При таком теоретическом подходе, по­лагаю, во-первых, дискуссионно относить «верховенство права» к принципам национального и (или) международного права. Во- вторых, Конституция России, безусловно, фундаментальный вид национальных правовых актов. Вместе с тем, в России реализуются и другие формы как национального, так и международного права. Отсюда право, реализующееся в России, в целом прежде всего объ­ективируется в принципах и нормах права, содержащихся не толь­ко в Конституции, ио и в иных видах правовых актов, а также в дру­гих формах национального и (пли) международного нрава.

По мнению Г.А. Гаджиева, «не только верховенство нрава и пра­вовое государство различаются между собой, но и верховенство права не существует (и ие может существовать) как универсальная, общеобязательная концепция. Скорее всего... «семья взаимосвя­занных концепций». Если быть более точным сообщество одно­родных. но имеющих существенное различие судебных доктрин... верховенства права в России развивается прежде всего, как судеб­ная доктрина, при практически пассивном участии законодателя и доктрины» . Вместе с тем, если рассматривать доктрину как сло­
жившуюся систему научных взглядов, получившую частичное или подавляющее признание как в научном, так и в практическом юри­дическом сообществе, то с выводом Г.Л. Гаджиева вряд ли возмож­но согласиться. Даже сам Г.Л. Гаджиев признает, что «российская судебная доктрина верховенства права находится в самом начале своего становления» . Думаю, действительно сложившаяся и полу­чившая всеобщее признание доктрина верховенства права не толь­ко в России, но и в мире в целом ещё ждёт своих дальнейших глу­боких исследований.

Традиционно считается, что наиболее полно концепция верхо­венства права разработана Л. Дайси в работе «Основы государст­венного права Англии», в которой он писал:

«Никто нс может быть наказан и поплатиться лично или своим состоянием иначе, как за определенное нарушение закона, доказан­ное обычным законным способом перед обыкновенными судами страны...

Жители ограждены от произвола власти... (и) подчиняются за­конам. а не капризам...

У нас пег никого, кто был бы выше закона... всякий человек, ка­ково бы ни было его происхождение, подчиняется обыкновенным законам государства и подлежит юрисдикции обыкновенных су­дов. ... Конституция основана на верховенстве права, потому что общие принципы конституции... являются у пас результатом су­дебных решений, определяющих права частных лиц.

В отдельных случаях представляемых на решение судов...

Самые чрезвычайные полномочия, которые даются или санкцио­нируются статутами, не могут быть действительно неограниченны, так как они зависят от выражении самого акта, и главное от того толкования, какое дадут статуту суды...» 2 .

Вместе с тем. с позиции современной общей теории права воз­можно ли выводы о верховенстве права, к которым пришёл Л. Дай­си, признать сложившейся доктриной, т. с. устоявшейся системой убедительных и достоверных научных взглядов, получивших при­знание хотя бы среди большинства научных и практических работ­
ников? Думаю, нет. Во-первых, в данной цитате А. Данси четыре раза применил термин «закон», а не «право» и не уточнил их со­держание. Во-вторых, Л. Даней дискуссионно утверждал о том, что «Конституция основана на верховенстве права, потому что общие принципы конституции... являются у нас результатом судебных решении»’. На мой взгляд, специальные принципы как националь­ного. так и международного права, реализующиеся в государстве, могут быть выработаны во многих его формах. Не только прин­ципы права, содержащиеся в Конституции, являются результа­том практической деятельности всех участников правоотношений и впоследствии лишь могут найти свое отражение в судебных реше­ниях. В-третьих, «статут» (правовой «акт») является лишь одной из форм национального права, который не может исключать иных форм как национального, так и международного права. В-четвер­тых, суды вправе давать лишь буквальное толкование «статутов» (правовых «актов») и исключать в своей практике расширительное и ограничительное толкование права.

Таким образом, концепция «верховенства права», основанная лишь на отрицании деспотизма и произвола власти, разработанная Л. Дайси, требует своего дальнейшего и более глубокого развития. В отличие от нрава времен Л. Дайси современное право, как родовое понятие выражается не только в исследованных нм статутах, ио так­же и в иных формах как национального, так и международного права. Безусловно, для Англин времён Альберта Бенна Дайси сде­ланные нм выводы являлись ие только научным прорывом, но и че­ловеческим подвигом. Однако нс следует забывать, что концепцию «верховенства права» он прежде всего использовал применительно к привлечению лиц к уголовной ответственности и исключительно в случаях нарушения статутов, а не на основании произвола долж­ностных лиц, то есть формального равенства всех перед законом. В современный период концепция «верховенства права» должна иметь значительно более глубокое содержание и, следовательно, нуждается в существенном теоретическом переосмыслении.

Лорд Бингхем (Bingham) в 2006 г., анализируя первую статью Закона Великобритании о конституционной реформе 2005 г., уста-
повившей, что Закон нс повлияет негативным образом на «сущест­вующий конституционный принцип верховенства права», обосно­ванно заметил: суды регулярно ссылаются на верховенство права, по не указывают, что они под этим понимают. Более того, многие авторы убедительно сомневаются в значении и ценности указанно­го понятия, например. Раз (Raz). Финнис (Finnis), Шкляр (Scklar), Валдроп (Waldron) и Таманаха (Tamanaha) 1 .

Индекс верховенства права, ежегодно издаваемый в рамках про­екта World justice Project, оценивает верховенство права с исполь­зованием следующих индикаторов: 1) ограниченные полномочия государственного аппарата: 2) отсутствие коррупции; 3) порядок и безопасность: 4) основные права: 5) открытое правительство; 6) надлежащее правоприменение: 7) гражданское судопроизводст­во; 8) уголовное судопроизводство. Па мой взгляд, во-первых, дан­ные «индикаторы» носят весьма неопределённый характер и мо­гли бы быть применены к самым разнообразным, как правовым, так и неправовым явлениям. Во-вторых, думаю, перечень таких «индикаторов» с такой же долей вероятности возможно было бы 11 род ол жать бес конечно.

В специальной литературе активно изучается трактовка верхо­венства права, высказанная Таманахой. По его мнению, «верхо­венство нрава, но своей сути, требует, чтобы должностные лица и граждане подчинялись и действовали в обязательном порядке на основе права. Это основное требование влечёт установление минимального набора признаков: право должно быть установле­но заранее (относится к будущему), быть обнародованным, об­щим, чётким, стабильным и определённым и применяться ко всем. В случае отсутствия этих признаков наличие верховенства права не признаётся» . Вместе с тем, «минимальный набор признаков» верховенства права, предлагаемый Таманахой, во-первых, нс яв­ляется оригинальным. Названные «признаки» возможно в равной степени относить как к отдельным формам национального права (в частности, к национальным правовым актам или обычаям), так и к национальному праву во всех его формах в целом. Во-вторых,

Тамаиаха не указал формы международного и национального пра­ва. В-третьих, не разъяснил, над чем (кем) же «право» верховенст­вует.

Традиционно в самом общем виде специалисты рассматрива­ют концепцию «верховенство права» как противоположность произволу. Однако в этой связи остаётся открытым вопрос: про­изволу каких органов или лиц? Так. верховенство права по Дан­си сводилось лишь к ограничению исполнительной власти и нс включало ограничение законодательной власти парламента. Вероятно, такое ограниченное понятие верховенства права осно­вывалось на юридическом позитивизме и концепции «верховен­ства парламента».

М. Крайгир обосновано заметил: «...пишущие о верховенстве права часто различают его «тонкие» или «формальные» концеп­ции. с одной стороны, п «толстые», «существенные» или «матери­альные» концепции - с другой. Первые ограничиваются формаль­ными свойствами законов и правовых институтов, ставящих своей целью верховенство права. Вторые же требуют включения суще­ственных элементов более широкой концепции идеального обще­ства и государства - демократического, с рыночной экономикой, уважением прав человека или чего-либо подобного»". По мнению Крайгира, «современные правоведы - аналитики предпочитают первый путь. Они зачастую даже принимают... или расширяют... восемь известных принципов Лона Фуллера, относящихся к тому, что сам он называл «зтикоіі права», в том смысле, что эти прин­ципы являлись определяющими характеристиками верховенства права, даже если эти правоведы не соглашались с Фуллером отно­сительно того, заслуженно ли эти принципы именуются мораль­но-этическими. По словам Фуллера, эти принципы заключались в том, что должны существовать некие правила, которым нужно быть общеизвестными, предсказуемыми, понятными, непротиво­речивыми, принципиально выполнимыми и достаточно стабиль­ными - с тем чтобы граждане могли ориентироваться на них в сво­их действиях, - а также осуществляемыми посредством методов, совпадающих с их условиями»-.

Как «тонкие», так и «толстые» концепции «верховенства нра­ва» представляются теоретически дискуссионными, а практиче­ски неэффективными. «Тонкие» концепции «верховенства нрава», ограничивающиеся «формальными свойствами законов и право­вых институтов, ставящих своей целью формирование верховен­ства права», во-первых, ограничиваются прежде всего «законами» и не включают в единую систему права иные формы националь­ного и (или) международного права. Во-вторых, с позиции науч­но дискуссионных концепций интегративного иравоионимания в концепцию верховенства права традиционно ключают, например, «правовые институты, ставящие своей целью формирование верхо­венства права», на мой взгляд, нс имеющие достаточно определён­ной природы и являющиеся неправом. Следовательно, сторонники «тонких» концепций «верховенства права», с одной стороны, ис­ходя из юридического позитивизма, прежде всего ограничиваются только одной формой внутригосударственного права «законом», «законодательством» (а точнее - национальными правовыми ак­тами); с другой стороны, противореча сами, себе, в соответствии с научно дискуссионными концепциями интегративного правопо- нимания включают в право также и неправо - «правовые институ­ты, ставящие своей целью формирование верховенства права».

Учитывая изложенные теоретические аргументы, хотелось бы присоединиться к теоретически убедительному выводу А.Ф. Чер­данцева и Н.А. Власенко: «С позиции онтологии в понятие права мы ие должны включать разноплановые явления (на мой взгляд, точнее - разнородные явлення. - В. Е.), хотя и в чём-то свя­занные между собой. В этой ситуации право лишается онтоло­гической однородности, монолитности и становится явлением неопределённым» . Как представляется, с позиции онтологии, ис­ходя из научно обоснованной концепции интегративного понима­ния права, теоретически более обосновано, а практически необхо­димо, включать собственно в «право» только однородные и лишь правовые явления - прежде всего принципы и нормы права, со­держащиеся в единой, развивающейся и многоуровневой системе
форм национального и (или) международного права, реализующи­еся в государстве. В результате право будет находиться в непре­рывном диалектическом развитии от неопределенности к большей степени его определенности. При таком теоретическом подходе определенность нрава возможно рассматривать ие только как соот­ветствующее качество права, ио и как цель совместной деятельнос­ти управомоченных правотворческих органов, организаций и т. д„ к которой необходимо постоянно стремиться.

Убежден, теоретически ещё более спорными, а практически контрпродуктивными являются «толстые» концепции «верховен­ства нрава», основанные на научно дискуссионных различных кон­цепциях интегративного правопонимания, требующих включения существенных элементов более широкой концепции идеального общества и государства - «демократического, с рыночной эконо­микой, уважением прав человека или чего-либо подобного», т. е. неправа. Полагаю, подобное «размывание» права неправом в ре­зультате может привести (и приводит) к разнообразной и даже противоречивой правоприменительной (в том числе - судебной) практике, а, следовательно, к нарушению прав и правовых интере­сов физических и юридических лип .

Характерно, что в английской концепции «верховенства права» «государство» вообще ие содержится. По мнению. М. Краіігира, это связано с тем. что «... английская традиция долгое время придержи­валась плюралистического подхода в своей концепции источников права... с множеством взаимодополняющих и конкурирующих ав­торитетных источников, в том числе обычаев судебного обихода, судебных решений и писаных законов... В соответствии с традици­ей общего права общепринятой практикой было принято на протя­жении долгого времени считать, что «издревле обретённое собра­ние исписанных заветов и обычаев... являлось главным источником права и единственным способом подтвердить, что та или иная сен­тенция есть норма общего права, показав, что она соблюдалась согласно обычаю... В пользу такого обычая свидетельствовало.... наличие другого незакоиодателыюго источника, а именно реше­ний судов по конкретным делам... Вот это и было «общее право»...,
которое сторонники верховенства права в XVII веке предпочитали повелениям своего короля: «Право, сформированное сложившей­ся практикой, право, не созданное по воле, приказанию или праву самодержца, ограничивало его правление, лишая его возможности творить произвол»’.

В то же время, начиная с XVIII в. с позиции юридического по­зитивизма право начало преимущественно рассматриваться как продукт деятельности законодателя, «суверена». Отсюда возник вопрос о трансформации сущности как права, так и «верховенст­ва нрава». В связи с этим М. Крайгир пишет: «Потрясённые таким понижением статуса права, ранее имевшего верховенство над суве­реном. и тем. это они «сочли» «произволом» по отношению к себе со стороны суверенного британского парламента, американские колонисты вначале устроили революцию, а затем применили про­рывную инновацию - писаную конституцию, обязательную для законодателя и регулярно контролируемую независимым Верхов­ным судом, чьи решения со временем также стали обязательными для законодателя. Это было новаторским способом реабилитиро­вать давнишний правовой принцип»-.

В современный период, как справедливо признаёт М. Крайгир: «...законодательство перевесило обычаи судебного обихода и даже судебные решения, став главным и всё более властным источником права также и в странах общего нрава...» . В этой связи, например, по обоснованному мнению Д. Паломбелла, сущность верховенства права состоит в подчинении государства праву*. Другое дело, что в разные исторические периоды и в различных государствах преоб­ладали разнообразные формы прежде всего национального права. Думаю, насущная задача любого современного государства (в том числе и России) состоит в разработке и закреплении в конституциях и иных национальных правовых актах единой системы форм нацио­нального и (или) международного права, реализующегося в государ­
стве, содержащей принципы и нормы права, обязательные для всех участников правоотношении, втом числе не только для правоприме­нительных, но и правотворческих органов государственной власти.

Характерно, что современная концепция верховенства нрава ие ограничивается только национальным нравом. В настоящий пе­риод в международных декларациях о верховенстве права в самом общем виде говорится о соблюдении человеческого достоинства, фундаментальных прав и участии в демократических процессах. Весьма показателен и третий параграф Всеобщей декларации прав человека, устанавливающей: «Принимая во внимание, что необхо­димо, чтобы права человека обеспечивались верховенством права в целях обеспечения того, чтобы человек нс был вынужден прибе­гать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения» 1 . В 2004 г. Генеральный секретарь ООП разъяснил данный параграф: «Верховенство права является стержневой кон­цепцией для миссии ООІI. Оно подразумевает такую организацию управления, при которой все люди, институты, организации, пу­бличные и частные, включая само государство, подчиняются зако­нам. которые, в свою очередь, подлежат официальному обнародо­ванию, применяются равно но отношению ко всем и реализуются независимым судом, а также соответствуют международным стан­дартам и нормам в области нрав человека. Оно также требует обес­печения реализации принципов приоритета права, равенства перед законом, ответственности перед законом, беспристрастности в пра­воприменении, разделения властей, участия людей в принятии ре­шении, правовой определённости, недопущения произвола, а также процедурной и правовой прозрачности» (выделено миоіі. В. Е.). В этом документе обращает на себя внимание то, что, во-первых, несколько раз говорится не о праве как о родовом понятии, а только лишь об одном его виде - законе. Во-вторых, в данном документе даже не сделана попытка определить иные формы национального нрава. В-третьих, о международном праве традиционно говорится лишь в самом общем виде: «международные стандарты и нормы
в области прав человека». В-четвертых, ничего нс пишется о соот­ношении международного и национального права.

В самом общем виде упоминается о верховенстве нрава и в по­следнем параграфе преамбулы Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.: «Преисполненные ре­шимости как правительства европейских государств, движимые единым стремлением и имеющие общее наследие политических традиций, идеалов, свободы и верховенства права, сделать первые шаги на нуги обеспечения коллективного осуществления некото­рых из прав, изложенных во Всеобщей декларации».

Термин «верховенство права» содержится во многих националь­ных конституциях. Однако в большинстве из них «право» сводится к «законам», принятым правотворческими органами государства. Ф. Бентер справедливо полагает: «Это понятие фактически прио­брело статус некоего «шифра», алгоритма желательного поведения государства. Оно отражает, по широкому и разнообразному мне­нию, нечто, что является конституционным, юридическим и по­литическим благом. Однако ключевой вопрос в данном случае: как можно наполнить его содержанием при отсутствии новых или оспариваемых определений? Это всё равно, что наполнять сосуд жидкостью, которая не течёт» 1 . Ф. Вентер, пытаясь ответить на дан­ный ключевой вопрос, думаю, пришёл к теоретически дискуссион­ному выводу: «...верховенство права является частью конституци­онализма как одного из его элементов...» . На мой взгляд, при всей важности национальных конституций, безусловно, являющихся фундаментальными (основополагающими) видами национальных правовых актов, необходимо подчеркнуть: имеются и другие наци­ональные правовые акты, а также другие формы внутригосударст­венного и международного права 1 .

Как представляется, требуется нс простое уточнение, детализа­ция или переосмысление концепции «верховенства права», а се су-
шественная модернизация, объективно предполагающая необхо­димость более глубокого теоретического исследования с позиции научно обоснованной концепции интегративного правопонима- ния. Один из разработчиков категории «верховенство нрава» про­фессор А. В. Дайси использовал её только применительно к при­влечению к уголовной ответственности исключительно в случае нарушения строго установленных правил поведения. Вместе с тем, в настоящее время возникает множество иных вопросов. Напри­мер, первый: каковы современные формы международного и наци­онального права? Второй: имеется ли строгая иерархия принципов и норм права, содержащихся в формах международного и нацио­нального права? Третий: какова природа принципов международ­ного и национального права? Четвёртый: концепция верховенства права относится только к гражданам и юридическим лицам либо также и ко всем органам государственной власти и органам мест­ного самоуправления без какого-либо исключения? Пятый: прин­ципы и нормы права - «продукт» только правотворческих орга­нов государственной власти, либо возможны иные их источники? Шестой: если да, то какие?

Весьма характерным представляется вывод С.Ф. Ударцева и Ж.Р. Темирбекова, полагающих, что в целом «...доктрины верхо­венства права и правового государства - два варианта обозначения приоритета нрава, развивающиеся в разных правовых системах. Доктрина верховенства нрава является относительно более общим выражением места права в системе общества, а доктрины правово­го государства относительно более частной, ориентированной на определение соотношения права и государства, на программи­рование правомерности и разумного ограничения (в том числе са­моограничения) деятельности государства как главного института, обеспечивающего правотворчество и правоприменение»’ (выделе­но мной. - В. Е.).

К сожалению, научные работники, пишущие как на английском, так и на русском языках, не всегда разграничивают понятия «кон­цепция» и «доктрина». Весьма показательно, что названные выше

авторы назвали статью «Концепции» «верховенство права» и «пра­вового государства», а в тексте гон же статьи применяют другое по­нятие - «доктрина». Вместе с тем. в соответствии с философским энциклопедическим словарём доктрина (от лаг. doctrina - уче­ние) - это «систематизированное политические, идеологическое или философское учение,... совокупность принципов» 1 , а концеп­ция (от лат. conception) ведущий замысел, определённый способ понимания, трактовки какого-либо явления; внезапное рождение идеи, оси. мысли...» .

Даже краткий анализ становления и дальнейшего развития тер­мина «верховенство права» в международных документах и поня­тия «верховенство права» в зарубежной специальной литературе позволяет сделать следующие неутешительные выводы.

Доктрина «верховенства права» как сложившаяся и признанная система научных взглядов, имеющая существенное практическое значение, до настоящего времени в мире нс разработана.

Поскольку современное право с позиции научно обоснованной концепции интегративного правопонимания является по отноше­нию к государству как «внешним» (например, международные до­говоры), гак и «внутренним» (например, национальные правовые акты) регуляторами общественных отношений, постольку само­стоятельная концепция, а тем более - «доктрина», «верховенства права» представляется теоретически дискуссионной.

В этой связи в настоящее время с позиции научно обоснован­ной концепции интегративного правопонимания «верховенство права», полагаю, теоретически более обосновано рассматривать как плодотворную научную концепцию, но в рамках более об­щей концепции «правового государства» государства, огра­ниченного правом в целом. Как нравом, источниками которого является само государство (например, национальные правовые акты), так и правом, источниками которого государство не яв­ляется (например, международные договоры и обычаи между­народного права, правовые договоры и обычаи национального права).

Понятие верховенства права

Определение 1

Верховенство права (верховенство закона, англ. «ruleoflaw») – правовая доктрина, согласно которой никто не может становится превыше закона, все являются равными перед законом, никто не может наказываться иначе, как в учрежденном законом порядке и лишь за его нарушение.

Верховенство закона также подразумевает, что все подзаконные акты и акты правоприменительного типа подчинены основному закону и не входят в противоречие с ним.

В соответствии с естественно-правовой теорией для верховенства права является необходимым, чтобы все нормативно-правовые акты, в их числе, законодательство и конституция, и вся деятельность власти государства были подчинены цели защиты достоинства, прав и свобод каждого человека.

Определение 2

Государство, всецело реализовавшее принцип верховенства права, именуют правовым государством.

Концепт верховенства права известен ещё с давнейших времён, недаром философ древнегреческого происхождения Аристотель писал: «Управлять должен закон».

Основные положения принципа

Замечание 1

В философии права настоящего времени, верховенство права противопоставляется идее, что конкретные должностные лица или властные органы могут стоять выше закона или иметь чрезмерно широкие полномочия и таким образом творить произвол.

Доктрина верховенства права требует, чтобы его нормы публиковались, являлись стабильными и предсказуемыми в собственном применении.

Она так же требует доступности системы правосудия и её независимости от законодательной и исполнительной властных ветвей с тем, чтобы судьи вершили приговоры лишь на основании законодательства и непреложных фактов.

В современных вариациях доктрины также утверждено, что члены общества должны обладать возможностью участия в образовании и внесении изменений в законы, регулирующие их поведение.

Традиционно выделяют следующие основные концепты верховенства закона:

1. Формальный;
2. Содержательный.

Формальное понимание верховенства закона не производит суждений о справедливости норм, а выделяет процедурные атрибуты, которыми должна обладать система права. Этот подход призван изолировать предсказуемость и эффективность работы системы от вопросов этики об её ответственности за результаты.

Такие интерпретации верховенства права значительным образом усилили свое влияние после Нюрнбергского процесса, признавшего руководителей нацистской Германии преступниками без соблюдения некоторых формальностей, а также после правозащитной деятельности Махатмы Ганди и Мартина Лютера Кинга.

Замечание 2

Чтобы не смешивать формальную трактовку означенного принципа с содержательной, Парламентская ассамблея Совета Европы советует для первой применять терминологию «верховенство закона», а для последней использовать понятие «верховенство права».

Согласно определению, озвученному в 2004 году в докладе Генерального секретаря ООН «Господство права и правосудие переходного периода в конфликтных и постконфликтных обществах», господство права представляется понятием, которое составляет саму сущность миссии ООН.

Речь в данном случае идет о таком принципе управления, согласно которому все лица, структуры, учреждения государственные и частные, в том числе и само государство, осуществляют жизнедеятельность под воздействием законов, публично принятых, которые в равной степени выполняются и независимым образом реализуются судебными органами, и которые являются совместимыми с международными нормативами и стандартами в сфере человеческих прав».

Ученый-юрист украинского происхождения А.Н.Костенко, отталкиваясь оттеории социального натурализма, выдвинул предложение интерпретировать принцип верховенства права как "принцип верховенства законов естественного права".

История верховенства права

Данный термин применяется с начала 17 века (петиция Якову Первому со стороны Палаты общин в 1610 г. Несколько ранее данная идея была озвучена в решении Суда общих тяжб под председательством Эдварда Кока, хоть сам король оценивал подобный взгляд на собственную власть в форме «измены»).

Важно заметить, что концепт значительно старше и далеко не всегда связан с представлениями о демократии в современном ее понимании. К примеру, Аристотель настаивал, что «управлять должен закон». Похожих взглядов придерживался Цицерон, говоривший: «Все мы являемся рабами законов».

Закон абсолютизировали древнекитайские «легисты», которые представлялись приверженцами школы «фацзя», в период нахождения у власти учреждающие в государстве, как правило, слишком суровые наказания за множественные проступки. Но, с точки зрения легистов, закон должен являться не средством народа по обузданию властителей, а больше средством для властителей по управлению народом. Противоположно, в 13 веке Фома Аквинский утверждал, что конкретно верховенство закона представляет собой учрежденный Богом «естественный порядок».

Идеология, утверждающая, что свобода действий обладающих властью лиц должна находить правовые ограничения, является характерной прежде всего для англосаксонской традиции права. В 18 веке ее представляли:

• Дж. Локк;
• С. Джонсон;
• Т. Пейн;
• Дж. Адамс.

Во множестве, невзирая на некие разногласия в акцентировании, верховенство права приближается к развивавшемуся в романо-германской философии правового типа термину «правовое государство» (нем. Rechtsstaat, фр. Étatdedroit). Применение какой-либо терминологии связывается основным образом с различиями в обычаях правового характера и их исторических аспектов.

Наиболее древний источник, в котором учреждается идеология подчиненности власти закону, - из Торы (часть Святого Писания) Моисея.