Среди современных проблем миграционной безопасности особое внимание привлекают тенденции и перспективы китайской миграции в России. Миграция из КНР является важнейшей составляющей не только внешней политики России по отношению к восточному соседу, но и внутреннего развития самой Российской Федерации. В связи с широким распространением разнообразных видов торговых и трудовых поездок экономическая миграция из Китая уже сейчас оказывает заметное влияние на региональные рынки труда.

При попытке оценить масштабы китайской иммиграции, ее социально-экономические, демографические и геополитические последствия складывается неопределенная картина, что во многом объясняется наличием противоречивой информации о реальных процессах в сфере миграционного взаимодействия России и КНР, получаемой из различных источников - переписей населения, текущей ведомственной статистики, экспертных заключений, средств массовой информации.

Существующая в стране система контроля за въездом в Российскую Федерацию, выездом из РФ и пребыванием китайских граждан на ее территории не позволяет надежно отслеживать процессы миграции из Китая. Необходимые данные о численности отдельных категорий китайских мигрантов и их социально-демографических характеристиках отсутствуют. Официальная статистика не отражает всего многообразия перемещений граждан КНР, не раскрывает их истинные масштабы, виды и направления. Более того, она искажает реальную картину китайской миграции в России.

Данные государственной статистики свидетельствуют о том, что сегодня китайцы представляют собой относительно небольшую часть мигрантов, прибывающих в РФ, особенно в сравнении с притоком населения из стран СНГ. Согласно имеющимся оценкам российских ученых и специалистов, общая одномоментная численность китайцев на территории России не превышает полумиллиона человек и находится в диапазоне 200 - 400 тыс. человек. Это значительно меньше в сравнении с численностью китайцев во многих странах мира. Среди них можно назвать не только страны Юго-Восточной Азии - такие, например, как Индонезия, Малайзия, Таиланд, но и страны Америки - США и Канаду, а также Австралию, Японию и Южную Корею.

При этом надо учитывать, что подавляющая часть выходцев из Китая приезжает в Россию не на постоянное место жительства, а на время. Они находятся на российской территории в краткосрочном режиме - в служебных поездках, по временным трудовым контрактам, на учебе или просто в качестве туристов, мелких бизнесменов или торговцев-"челноков".

Характерно, что количество китайцев, въезжающих в Россию, устойчиво превышает количество ее покидающих. В результате прослеживается ярко выраженная тенденция роста китайского присутствия в стране. Сокращение производства, уменьшение числа рабочих мест, изменение поведенческих характеристик населения, связанное с отказом потенциальных мигрантов к переселению в условиях кризиса, не могли не повлиять на динамику потоков китайских граждан, прибывающих в Россию. По данным Росстата, в 2009 г. в сравнении с 2008 г. общее число прибывших из Китая в Российскую Федерацию уменьшилось с 815,5 тыс. человек до 718,6 тыс. человек, т.е. на 96,9 тыс. человек, или на 11,9% (в целом по РФ - на 9,9%).

Можно утверждать, что современные направления миграционных потоков из Китая в Россию в значительной мере связаны с географией китайских провинций. Большая часть китайских мигрантов приезжает в Россию из приграничных северо-восточных провинций - Хэйлунцзян, Цзилинь, Ляонин, а также Автономного района Внутренняя Монголия, которые характеризуются замедленным экономическим развитием. Именно эти территории являются основным источником китайской рабочей силы как для регионов европейской части России, так и для восточных районов страны. Как показывает анализ, в период 2000-х годов в миграционных потоках из Китая выделялись также провинции центральной части КНР - Цзилин, Цзянсу, а также быстроразвивающиеся города приморских территорий, в первую очередь Шанхай.

Среди китайских мигрантов, прибывающих в Россию, заметную роль играют лица, проживавшие в малых городах и сельской местности, поскольку здесь сосредоточена значительная часть демографического потенциала КНР, а масштабы безработицы и бедности получили наибольшее распространение.

Говоря о демографической структуре китайских мигрантов, можно отметить, что их состав по полу во многом типичен для трудовых мигрантов, циркулирующих во всем мире. В их общей структуре преобладают мужчины, являющиеся основными кормильцами своих семей. Среди китайских мигрантов доля лиц мужского пола достигает 70%, что в значительной мере отражает специфику спроса на иностранную рабочую силу и характер ее занятости на территории Российской Федерации.

Следует учесть, что возрастной состав китайских мигрантов является благоприятным для развития российской экономики, ибо большинство прибывающих из КНР граждан находится в молодом, наиболее активном трудоспособном возрасте. По данным наших исследований, трое из четырех мигрантов входят в возрастную группу 20 - 39 лет, при этом их наибольшее число сосредоточено в возрастном диапазоне от 30 до 39 лет, а средний возраст составляет 31,3 года, что существенно ниже среднего возраста населения РФ.

Надо сказать, что в настоящее время между Китаем и Россией наблюдаются все основные типы и виды миграционных перемещений. Развитие экономических отношений Российской Федерации с КНР способствовало быстрому росту китайской трудовой миграции.

Экономических мигрантов из Китая можно подразделить на три группы: во-первых, это лица, которые до приезда в Россию учились, прежде всего студенты; во-вторых, работники низкой и средней квалификации (сельскохозяйственные и промышленные рабочие, строители, занятые в торговле и сфере обслуживания, бригадиры, мастера); в-третьих, профессионалы, инженерно-технические и руководящие работники, специалисты и служащие. В общей структуре миграционного потока преобладает вторая группа, представители которой концентрируются на нижнем уровне шкалы занятости, связанной с применением ручного неквалифицированного и физически тяжелого труда, выполнением грязной и опасной работы.

Основная сфера занятости граждан КНР в России - это торговля, где в настоящее время работает свыше трети китайских трудовых мигрантов. Кроме коммерции и мелкого бизнеса, значительная их часть сосредоточена в строительстве (32%) и сельском хозяйстве (15%).

Другой спецификой занятости китайцев на территории Российской Федерации является крайне низкая доля лиц, работающих в государственном секторе (до 10% от числа трудовых мигрантов).

Привлечение китайской рабочей силы в России имеет ярко выраженный локальный характер. Главные центры ее использования находятся на Востоке, куда направлен наиболее динамичный поток миграции из КНР. Около 70% общей численности китайцев, работающих на российской территории, заняты в экономике регионов Сибири и Дальнего Востока.

Основные факторы, стимулирующие миграцию из Китая, - демографическое давление, низкий уровень жизни значительной части населения и увеличивающаяся безработица.

Китайская миграция в Россию стала предметом возрастающего общественного интереса с середины 90-х годов прошлого века. Вопрос этот с самого начала оказался чрезвычайно "заряженным" и политически и эмоционально. Чрез рассказы и рассуждения о "китайском пришествии в Россию" выражались самые острые и противоречивые взгляды отечественных и зарубежных авторов на исторические перспективы нашей страны в связи с грядущим развитием ее отношений с Китаем, на реальность "желтой опасности" и "демографической экспансии" со стороны восточного соседа, на необходимость для России наконец-то осуществить "неизбежный выбор" между западничеством и евразийством.

Официальная позиция российского руководства по отношению к феномену китайской миграции выглядит в настоящее время следующей. Исходя из интересов укрепления российско-китайских отношений, Кремль предпочитает не выделять проблему китайских мигрантов и не поддерживать страсти вокруг нее, периодически вспыхивающие в российских СМИ. В то же время в ходе контактов с высшим китайским руководством российская сторона в корректной форме регулярно доводила до сведения Пекина свою озабоченность по данному вопросу и выражала готовность к нахождению здесь взаимоприемлемых решений.

В.Г. Гельбрас (Институт стран Азии и Африки при МГУ) полагает, что китайским мигрантам надо предложить "человеческие условия существования" и в то же время не допустить формирования в России территориальных анклавов с китайским этническим большинством.

А.Г. Ларин (Институт Дальнего Востока Российской Академии наук, Москва) оценивает проблему китайских мигрантов в современной России как феномена, значение которого будет " каждым годом возрастать"

По мнению В.Л. Ларина, регулярно критикующего Москву, т.е. федеральный центр, за отсутствие четко политики по отношению и к Дальнему Востоку, и к Китаю, проблема китайской миграции превращена некоторыми политиками в "способ отвлечения населения от поиска истинных виновников критического состояния экономики на Дальнем Востоке".

Ж.А. Зайончковская (Институт народно-хозяйственного прогнозирования РАН) считает иммиграцию китайцев в Россию одним из наиболее естественных путей, позволяющих хотя бы частично компенсировать растущую депопуляцию в стране (ООН прогнозирует сокращение численности населения России с нынешних 145 млн. человек до 138 млн. к 2025 г., и это самый оптимистический прогноз из всех имеющихся). По мнению Ж.А. Зайончковской, к середине ХХI века численность китайцев в России может достичь 7-10 млн. человек, и они в этом случае превратятся во вторую по численности нацию нашей страны после русских.

Некоторые российские политологи рассматривают китайскую миграцию, особенно в перспективе, как прямую угрозу национальным интересам и самой территориальной целостности. Российский фактор, ведущий к изменению мирового баланса сил в пользу Китая.

Оценивая тенденции и перспективы миграционного процессов на Дальнем Востоке, президент В.В. Путин во время пребывания в Благовещенске, сделал многозначительное заявление: "Если в ближайшее время не предпримем реальных усилий по развитию Дальнего Востока, то русское население через несколько десятилетий будет в основном говорить на японском, китайском и корейском языках".

китайская миграция россия

Российский исследователь П.Я. Бакланов полагает, что "в целом, рубеж безопасной миграции находится в интервале до 5 млн. человек. Если общий объем мигрантов превышает численность постоянного населения приграничного района, то, возможно, изменение статуса этого коренного населения и резкое возрастание этнической общности населения по обе стороны границы".

Известный предприниматель Б. Березовский в своем "Манифесте российского либерализма" использует идеи профессора Ракитского: "Конечно, рано или поздно Сибирь будет заполнена китайцами! Вопрос не в этом, а в том, будут ли они россиянами или нет. Это зависит от нас. Если китайцам в России жить будет лучше, чем в Китае, - ничего страшного. Просто у нас в армии будут служить российские граждане китайской национальности".

Концепция профессора Л.Л. Рыбаковского (институт социально-политических исследований РАН) предусматривает максимальную мобилизацию такого миграционного потенциала, который, возрождая экономическую жизнь на Дальнем Востоке, одновременно обладал бы лояльным отношением к российскому государству.

Александр Храмчихин полагает, что масштабы китайской миграции в Россию нынешним эсхатологическим российским сознанием сильно преувеличены. Что, впрочем, и неудивительно - отношение к китайцам как к угрозе характерно вообще для всего христианского мира, а в России оно усиливается и многочисленными субъективными факторами. Однако следует все-таки смотреть правде в глаза - их на данный момент в нашей стране не миллионы, а несколько сот тысяч. Причем большая часть их проживает не на Дальнем Востоке, а в Москве - кто не верит, пусть съездит на Черкизовский рынок (это который "новый АСТ"). А кто не был там, поверьте на слово - рядом с нами, в рамках Москвы существует огромный отдельный город, официальными языками общения которого являются китайский и азербайджанский, население которого превышает население среднего российского города в несколько раз и который снабжает и Россию, и страны СНГ практически всеми товарами народного (в прямом смысле слова) потребления.

Президент Академии общественных наук провинции Хэйлунцзян Цюй Вэй на одной из совместных двусторонних конференций, выражая готовность направить на Дальний Восток практически неограниченное количество китайских рабочих, утверждал: "Россия нуждается не в десятках или сотнях тысяч, а в миллионах китайских рабочих рук в интересах развития своей экономики. Предлагается, чтобы российское правительство поставило на повестку дня вопрос о принятии политики, поощряющей приезд китайской рабочей силы в Россию, создавало у общественности доброжелательное отношение к появлению китайской рабочей силы на российском рынке".

"Измайловский босс" Вэнь Цзиньхуа, например, весьма хладнокровно и трезво анализирует причины распространения в России страхов по поводу "китайской демографической экспансии" и "желтой опасности". Вэнь прежде всего достаточно обосновано опровергает панические сведения о "миллионах китайцев", якобы уже заполонивших российский Дальний Восток. Он подчеркивает, что Россия исторически никогда не была страной эмигрантов, а многие приграничные с Китаем области в последние десятилетия вообще были закрыты для иностранцев. Появление там хотя бы какого-то количества китайцев не могло не вызвать обеспокоенности психологически не готовых к этому местных жителей. Дело усугубляется тем, что за китайцами стоит быстро развивающееся сопредельное государство, а сама Россия переживает сейчас далеко не лучшие времена. Вэнь Цзиньхуа призывает соотечественников принять во внимание все эти обстоятельства, личным примером убеждать россиян в возможности и полезности налаживания дружеских связей с обитающими в России китайцами. Вообще, многие "пишущие" представители китайской диаспоры подчеркивают, что в значительной степени российские китайцы должны винить себя самих за не самое благоприятное впечатление, которое подчас складывается у местных жителей от общения с ними.

Самый главный вывод, который можно сделать уже сейчас, заключается в следующем: появление китайской общины в России - свершившийся факт, реальность нашей жизни.

Между тем, китайская миграция - фактор слишком важный в экономическом и политическом смысле для России, чтобы его можно было отдавать на откуп частным интересам, будь то интересы крупных корпораций, или чиновников любого ранга, или мафиозно-предпринимательских структур, связанных теневыми отношениями с китайскими коммерсантами. С каждым годом значение этого фактора будет только возрастать. Проблема китайской миграции требует постоянного пристального внимания со стороны государства, которое было бы в состоянии доброжелательно и вместе с тем твердо направлять ее деятельность в русло, отвечающее целям возрождения России. Которое, в свою очередь, есть необходимое условие стабильного развития наших отношений с КНР в духе дружбы и добрососедства.

В процессах саморазвития и совместного уважения две великие соседние державы продолжают путь творческого поиска, глубже познают себя и друг друга. Как свидетельствует восточная мудрость - "Дорогу осилит идущий".

Китайская миграция процесс движения населения Китая внутри страны и за рубеж. В данной работе мы коснемся, в основном, последнего. Это явление имеет длительную историю развития и определенную структуру.

Историю китайской миграции и формирования китайской диаспоры можно разделить на несколько временных этапов. В разное время китайцы проникали в другие страны. Сейчас невозможно найти страну на земном шаре, где нет китайской общины. Далее мы еще остановимся подробнее на этом явлении.

Китайские мигранты под китайскими мигрантами мы понимаем приезжих из Китая. В китайском языке существует два термина для определения китайцев проживающих за рубежом. Первый из них хуацяо те, кто родились в Китае и впоследствии эмигрировали. Те китайцы, которые родились за границей, обозначаются термином хуайи. Правда, эти два термина надо использовать с оговоркой, к примеру, этнические китайцы Сингапура и Малайзии иногда вообще не определяются, как мигранты, так как сохранили все социокультурные особенности, присущие китайцам Китая. Следующая трудность связана с тем, что к китайским мигрантам нередко причисляют не только самих китайцев представителей народности хань, но и представителей других народностей, населяющих Поднебесную. В каждой стране этническим китайцам свойственны определенные признаки, сформировавшиеся при включении мигрантов в титульную нацию. При этом невозможно говорить об ассимиляции китайских мигрантов. Черты, присущие китайцам ханьцам, всегда превалируют в них. Даже прожив много лет на новой родине и получив гражданство, мигранты из Китая остаются «Чжун го жень», то есть «людьми государства Чжун» или, в нашем понимании «китайцами». Эту особенность обязательно надо учитывать при анализе такого явления как китайская миграция.

Нелегальная миграция нерегулируемый и бесконтрольный процесс миграции, проходящий с нарушениями миграционного законодательства государств, территории которых подвержены этому процессу.

Трудовая миграция часть миграционного процесса, обусловленный стремлением части населения получить работу. Основные страны поставщики рабочей силы: в Азии Индия, Китай, Пакистан, Филиппины, Малайзия, Вьетнам; на Ближнем Востоке Египет, Ливан, Иордания; в Африке Марокко, Алжир, Тунис, Гана, Мали, Чад, Гвинея, Мозамбик, Ботсвана; в Южной Америке Парагвай, Боливия, Колумбия; в Северной Америке Мексика; в Европе Польша, Португалия, Италия, Ирландия, Турция.

1. История и структура китайской миграции

Такое сложное явление, как китайская миграция, не может быть однозначно оценено, с какой либо одной точки зрения. В анализе этого явления нужно придерживаться объективности во всем. Конечно, коренным жителям той местности, которая испытывает массовый приток мигрантов трудно придерживаться объективности. Но китайская миграция, как часть мирового процесса движения населения земного шара, есть явление естественное, необратимое и взаимовыгодное для обеих сторон. Достаточно проследить историю формирования китайской диаспоры, что бы понять, препятствовать этому явлению можно только с помощью полной изоляции, что, конечно же, неприемлемо в современных условиях.

Самым первым направлением китайской миграции стала Юго-Восточная Азия. Сюда китайцы начинают проникать в XV веке. В результате этого, на сегодняшний день, по разным оценкам, в регионе насчитывается 21-23 млн. этнических китайцев. К примеру, в Сингапуре они составляют примерно 77% населения (3,339 млн.), в Малайзии 32% (5,645 млн.). Следует отметить, что китайская культура во многом явилась определяющей для развития всего региона. А китайская миграция в этом направлении продолжается и сегодня.

Начиная с XIX века, китайская миграция получает новое направление. В это время формируются китайские общины в странах Западной Европы, США, Канада, Австралии, Новой Зеландии, а также в Южной Америке. На сегодняшний день самая крупная китайская община за рубежом порядка 13 млн. человек располагается на западном побережье США.

Появление китайских мигрантов в США - это отдельная и довольно интересная тема для изучения. Дело в том, что ситуация во многом напоминает сегодняшнюю российскую. Появившись на западном побережье, китайцы сразу вызвали снижение стоимости труда. Это привело к известному «законопроекту Кэрри», который серьезно ограничивал китайских мигрантов в правах, которые гарантировались им Конституцией Соединенных Штатов Америки. Возникло столкновение интересов коренного населения, если так можно выразиться о белых американцах, и китайских мигрантов. Нередко это приводило к тому, что на китайцев устраивали облавы. Такая ситуация является показательной для развития отношения к мигрантам по всему миру.

Следующая группа китайских мигрантов сосредоточена на пространстве бывшего СССР, главным образом, в Российской Федерации. Она активизировалась после распада Советского Союза и открытия российско-китайской границы. На сегодняшний день невозможно точно определить численность проживающих в России китайцев. По разным оценкам их она составляет от 400 тыс. до 1 млн. человек. Подробнее речь о китайской миграции в Россию пойдет в следующем разделе.

Говоря о китайской миграции невозможно обойти ее причины. Дело в том, что основную проблему во взаимоотношениях китайских мигрантов и коренного населения представляет массовость этого явления. Именно большое количество китайцев и рождает всевозможные разговоры и слухи о «желтой угрозе», китайской экспансии и т.п. С другой стороны, такая массовость вызвана вполне объективными причинами. В настоящее время Китай находится на первом месте в мире по числу населения. Кроме того, политика сокращения рождаемости привела к тому, что в стране создался огромный перекос в сторону мужского населения. Около 50 миллионов китайцев ни при каких условиях не найдут себе жен внутри страны.

Не последнюю роль в процессе миграции из Китая играет политика, которая проводилась правительством этой страны. Реформы Дэн Сяопина привели к тому, что миллионы крестьян устремились в города в поисках заработка. Произошло перенасыщение рынка рабочей силы и резкое падение ее стоимости, что обеспечило конкурентоспособность китайских товаров. Тем не менее, в стране оставалось большое количество безработных. В таких условиях правительство негласно поощряло миграцию. Мигранты зарабатывали деньги за границей, но тратили их в КНР, это обеспечило приток валюты и повышения стоимости труда. Хотя это и дало ощутимый результат, на сегодняшний день в Китае насчитывается 200 миллионов безработных. Около 100 тысяч из них каждый год уезжает из страны в поисках заработка. Но кроме незанятости есть еще проблема общего перенаселения. Средняя плотность населения составляет 130 человек на 1 км. Кроме того, ежегодный прирост составляет 10-15 миллионов, и это явно заниженные цифры, так как вторые и третьи дети в Китае зачастую не регистрируются.

Все это создает очевидные предпосылки для миграции. Причем как трудовой, так и эмиграции вообще. В дальнейшем количество мигрантов будет только увеличиваться. Многие страны мира имеют опыт по созданию китайских общин на своей территории. Примерно 45-50 миллионов этнических китайцев проживает за рубежом. Точное число трудовых мигрантов из Китая, работающих за рубежом, установить невозможно. Это связано с постоянными изменениями официальных данных и большим процентом нелегальной составляющей трудовой миграции.

Хочется в конце повторится, что китайская миграция трудовая, нелегальная, эмиграция вообще это часть общего потока населения земного шара. В разные времена, разные страны или даже материки и континенты являлись, если так можно выразиться, мировыми производителями населения. А многие страны появились исключительно за счет эмиграции из других и, что примечательно, разных стан. В настоящее время развитие человеческой цивилизации не позволяет пренебрегать процессами миграции. Бесконтрольная миграция может привести к серьезным проблемам во взаимоотношениях различных народов и культур.

Китай многие века представлял собой страну, районы которой были разобщены между собой, а население характеризовалось чрезвычайно низкой подвижностью.

За годы развития по социалистическому пути сложились устойчивые миграционные потоки из густонаселенных провинций, расположенных в междуречье Хуанхэ и Янцзы, а также из крупнейших городов - Шанхая, Пекина, Тяньцзиня. Эти потоки направлены в провинции Северного, Северо-Восточного, Северо-Западного и частично Юго-Западного Китая. Таким образом, основные направления миграции: восток-запад и юг-север.

Самыми крупными были миграции, носившие принудительный характер и осуществлявшиеся в директивном порядке. Это приток 30 млн крестьян в города, затем перемещение их обратно в сельскую местность в годы "большого скачка", высылка 17 млн городской "грамотной молодежи" в сельскую местность и в горные районы страны в 1966 - 1976 гг.

В результате экономической реформы и роста материального благосостояния подвижность населения существенно возросла. По характеру различается постоянная, сезонная, временная ("маятниковая" и "челночная") миграция, по направлениям: село-город, пригород-город, город-город. Примером "маятниковой" и "челночной" (до трех месяцев) может служить перемещение высвободившихся из сельскохозяйственного производства работников в поисках иных видов сельскохозяйственной деятельности.

Усилился приток крестьян в города, причем в ряде городов крестьяне уже стали составлять наиболее многочисленную категорию среди мигрантов. Появление столь большого количества крестьян в и без того перенаселенных городах создало дополнительные сложности с жильем и обеспечением их работой.

Специально для сайта «Перспективы»

Марат Пальников

Пальников Марат Степанович – ведущий научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН, кандидат экономических наук.

Главная специфика современной эмиграции из Китая - в том, что этот «исход» сознательно, хотя и не всегда явно направляется Пекином. Цель, в отличие от других стран, - не столько денежные поступления, сколько решение масштабных стратегических задач, рассчитанных на историческую перспективу, своего рода глобальная «тихая» экспансия потенциальной сверхдержавы ХХI века. Нарастающее китайское проникновение в Россию имеет и другие особенности, в том числе продиктованные условиями самой российской действительности. Ведущий научный сотрудник ИНИОН РАН Марат Пальников подводит некоторые промежуточные итоги этого тревожного и неоднозначного явления.

Общие особенности китайской миграции

Главная особенность современной китайской миграции заключается в том, что она осуществляется под постоянным, хотя и не всегда явным, контролем государства. В принципе, в этом нет ничего неожиданного: начиная с 1960-х годов многие страны мира, принадлежащие к группе развивающихся, сделали экспорт трудовых ресурсов важным источником пополнения государственного бюджета. С принимающими государствами ведутся переговоры о выделении квот и профессионально-квалификационном составе мигрантов, о наиболее выгодных условиях приема и трудоустройства, социальных льготах и сроках пребывания. Денежные суммы, пересылаемые мигрантами в страны происхождения (ремитирование), могут достигать внушительных размеров. Например, в 2004 г. общая сумма денежных переводов в развивающиеся страны оценивалась в 167 млрд долл., что вдвое превышало официальную помощь развитию. Среди стран-получателей этих переводов на долю Индии пришлось 21,7 млрд долл., Китая - 21,3 млрд долл., Филиппин – 11,6 млрд долл . Мексика, у которой благодаря общей границе с США особенно велика доля поступлений от нелегальных мигрантов, ежегодно «зарабатывает» подобным образом до 20 млрд долл. (18,1 млрд долл. в 2004 г.) .

Но миграционная политика КНР, в отличие от других стран, ориентирована не столько на денежные поступления, сколько на решение более масштабных стратегических задач, рассчитанных на историческую перспективу. В их числе: создание китайских диаспор там, где они раньше отсутствовали (например, в постсоциалистических России, Венгрии, Румынии и т.д.); расширение уже сложившихся диаспор (только в 1990-х годах китайские диаспоры в ведущих странах Западной Европы увеличились в полтора раза); усиление собственного политического влияния, в частности, путем формирования прокитайских лобби (особенно сильных в странах ЮВА, а также в США); проникновение представителей диаспор в государственный аппарат, средства массовой информации, получение доступа к новейшим научно-техническим разработкам и технологиям .

Одновременно – даже ценой материального поощрения эмиграции образованных китайцев, – решается двойная задача: высвобождения рабочих мест внутри страны и их создания за рубежом. Считается, что каждый китаец, устроившийся на работу или открывший свое дело в другой стране, со временем обязательно привлечет к себе энное количество родственников и друзей . Попутно в самом Китае достигается снижение социальной напряженности, вызываемой расслоением и поляризацией общества.

Все перечисленное и составляет, по мнению экспертов, суть китайской «ползучей», или «тихой» экспансии.

Важным фактором становится растущий уровень образования китайского населения. В соответствии с планами на 11 пятилетку (2006 – 2010 гг.) образование и наука признаны в Китае важнейшими приоритетами. Переход к всеобщему бесплатному девятилетнему образованию с перспективой внедрения всеобщего среднего, создание сети профессиональных училищ и одновременное расширение государственного высшего образования дадут Китаю десятки, если не сотни миллионов работников повышенной квалификации . Все эти меры обеспечат китайским работникам в том числе дополнительные конкурентные преимущества на международных рынках труда.

Китай, где проживает 20–22% населения мира, обладает мощным эмиграционным потенциалом. Стимулировать подвижность этого потенциала, помимо политики внешнеэкономической экспансии и расслоения общества, способны изменения внутри Китая, в частности, связанные с назревшей грандиозной модернизацией сельского хозяйства - своего рода «зеленой революцией», в ходе которой могут исчезнуть как минимум 300 миллионов рабочих мест . В любом случае необходимость трудоустройства вчерашних крестьян чрезвычайно актуальна: в стране не прекращается массовое изъятие пахотных земель под городское, промышленное и транспортное строительство, а это провоцирует недовольство и даже бунты . К 2007 г. в Китае насчитывалось около 90 млн лишившихся земли крестьян . К тому же, есть расчеты китайских ученых, согласно которым оптимальная численность населения страны вообще должна составлять 700 млн человек .

Следует учитывать, что общие стратегические установки внешнеэкономической экспансии Китая, сформулированные в программе «Идти вовне», могут быть реализованы только с помощью частной инициативы – чужое государство в свою экономику никто добровольно не пустит. Об этом свидетельствует весь исторический опыт. И в Малайзии, где в настоящее время китайцы, составляя около 1/3 населения, через частные состояния контролируют 70% национального богатства, и в Таиланде, где они же, составляя 15% населения, контролируют 80% национального богатства, и в других азиатских странах – таких, как Индонезия, Филиппины или Сингапур, – повсеместно этот контроль был достигнут благодаря частному капиталу .

Говоря о специфике китайской миграции, нельзя умолчать о ее ценностно-установочных и психологических аспектах. В иерархии ценностей, которыми руководствуются китайцы, первые места занимают долг и справедливость и лишь затем следуют прибыль и выгода. Жизненными приоритетами для большинства являются семья и интересы страны. Будучи в своей массе убежденными государственниками, китайцы естественным образом воспринимают исходящие от государства идеи как руководство к действию . Неудивительно, что миграция становится своего рода патриотическим долгом.

Традиционно Китай для китайцев является центром вселенной, колыбелью человечества и его истории. «Этот народ, – пишет Шолл-Латур, – никогда, даже в периоды страшнейшего национального унижения, не страдал комплексом неполноценности. Представители «хань», включая последнего кули или рикшу, неизменно ощущали свое превосходство перед иностранцами» . В наше время к этому чувству национального превосходства может добавляться и чувство гордости за успехи современного Китая, видящего свою историческую миссию в том, чтобы собственным подъемом способствовать развитию стран Третьего мира, помогать им в борьбе с «гегемонизмом» (стран «золотого миллиарда»), отстаивать мир и т.д. В совокупности эти идеологемы способны усиливать пассионарность мигрантов, ощущение ими своей особой роли.

Вместе с тем это питаемое различными источниками чувство превосходства сочетается у китайцев со стратагемностью – особым образом мышления, предполагающим по отношению к лицам других национальностей хитрости и ловушки, рассчитанные на извлечение выгоды. Эта черта универсальна – то есть она наблюдается у всех китайских диаспор в самых разных странах мира. Обращая на нее внимание, ученые из Владивостока И. Безруков и Е. Горбенкова на основе опыта общения с гражданами КНР приходят к такому выводу: «Китайцы наделены способностью находить выгоду более чем какая-либо другая нация, поэтому российское общество нуждается в социально-психологической адаптации к присутствию китайского контингента больше, чем сами китайцы нуждаются в адаптации к нашей среде» .

Учитывая к тому же, что китайцы практически не поддаются ассимиляции, принимающие страны, в первую очередь малолюдные, рискуют столкнуться с проблемой собственной идентичности. Не получится ли так, что их население будет вынуждено «подстраиваться» под нарастающий поток мигрантов из КНР, подвергаясь фактической китаизации? Нелишне напомнить, что китайцы относятся к биологически сильным нациям. Из статистики бывшей португальской колонии Макао (в устье р. Сицзян, Южный Китай) известно, например, что в каждых 100 смешанных браках на свет появлялось 80 младенцев с признаками монголоидной расы и только 20 – с признаками европейской .

Еще одна особенность китайской миграции - присутствие в её рядах организованной преступности, так называемых триад, играющих в жизни китайских диаспор важную роль. «Триады, – отмечает О. Глазунов, – являются непременным атрибутом жизни Китая… Они обязательно присутствуют там, где существует китайский бизнес. Китайский бизнесмен в любой стране мира не боится местного рэкета – он находится под защитой триады, отчисляя ей за это часть своей прибыли» .

Триады не только выполняют функции охраны и надзора. Они организуют и курируют собственный криминальный бизнес (трафик нелегалов, наркотиков, игорный бизнес, торговля оружием, проституция); устанавливают контакты с местными ОПГ и иногда действуют с ними заодно; даже выступают (во всяком случае, выступали) в роли инвесторов в экономику КНР, вкладывая собственные средства и мобилизуя капиталы хуацяо – китайских предпринимателей, обосновавшихся за рубежом. Именно так случилось в середине 1980-х годов, когда триады, ранее изгнанные властями из страны, вернулись туда в качестве инвесторов в китайскую модернизацию. Деньги триад пошли на создание совместных высокорентабельных предприятий в сфере услуг – казино, игротек и ночных клубов, способствуя мобилизации денежных средств населения. Примечательно, что в роли соучредителей таких предприятий выступили офицеры министерств государственной и общественной безопасности, тем самым взявшие деятельность триад под свой контроль .

Поскольку такого рода сотрудничество бросает тень на репутацию государства, время от времени против триад возобновляются гонения. Однако, по мнению некоторых аналитиков, борьба с ОПГ носит в Китае в основном имитационный характер: дело в том, что в результате внедрения рыночных отношений триады стали составной частью сложившегося в стране механизма коррупции. С другой стороны, и власти, и триады в конечном счете решают одну и ту же задачу – избавляют страну от лишнего населения. Только первые делают это легально, а вторые – нелегально.

По мнению В. Гельбраса, основные особенности современной китайской миграции заключаются в следующем: «Во-первых, в правительственном стимулировании процесса становления зарубежных китайских землячеств, их укрепления и развития; во-вторых, в ориентации их на решение задач внешнеэкономической стратегии и внутренней политики КНР; в-третьих, в формировании и развитии международных связей китайских землячеств под эгидой Пекина. Наконец, возможно, самое главное – с массовой иммиграцией связаны далеко идущие планы глобального национального возвышения, доказательства национального превосходства над всеми народами, принадлежащими к так называемому золотому миллиарду» . Наличие у руководства КНР курса на установление контроля над всеми китайскими диаспорами мира отмечают и другие авторы .

Специфика китайской миграции в Россию

Бытует мнение, что основными направлениями китайской миграции являются и останутся Юго-Восточная Азия, Австралия и Новая Зеландия, где осело 30 млн китайцев. Но общая численность хуацяо, достигающая по некоторым данным 55–60 млн, показывает, что и другие векторы миграции не стоит сбрасывать со счетов. Так, в США проживает 1,3 млн одних только легальных хуацяо. Всего же китайской миграцией охвачено более 100 стран мира .

Россия занимает в планах Пекина далеко не последнее место, поскольку, как убежден В. Гельбрас, она относится к числу немногих стран, где Китай намерен решать значительную часть задач своего глобального внешнеэкономического наступления . После распада Советского Союза Россия сразу же начала играть двоякую роль: страны, принимающей китайских мигрантов, и страны-коридора для их миграции в Западную Европу и другие регионы. Количество одних только «транзитников» оценивается примерно в 100 тыс. человек в год . Для организации транзита таких масштабов нужны соответствующие условия. И они сложились, когда в России появилась прежде отсутствовавшая здесь китайская диаспора, а этому, в свою очередь, способствовало заключение между РФ и КНР в начале 1990-х годов соглашения о безвизовом туризме, благодаря которому нелегалы получили возможность в массовом порядке проникать на российскую территорию.

На этапе создания диаспоры китайская миграция в Россию мало чем отличалась от миграции в другие страны, имеющие с КНР общие границы. Как правило, мигранты из Китая всюду одинаково стремятся заполнить приграничные районы, постепенно адаптируя под себя не только рынок, но и демографическую ситуацию . Вначале освоением территорий и рынков занимаются те, кто связан с мелким и средним бизнесом: беднота, чьей заветной целью является аренда земельных участков, владельцы торговых палаток, небольших ресторанов, мастерских и т.п., а также предприниматели средней руки, нередко достаточно образованные для того, чтобы создавать какие-то фрагменты землячеств. После возникновения подобной «китайской среды» на сцену выходит более солидный капитал – фирмы и банки, стремящиеся приобретать в собственность земельные участки и другую недвижимость, прочно укорениться в стране пребывания.

Особенностью проникновения китайцев в Россию стало то, что мелкий китайский бизнес сосредоточился в основном в приграничной полосе Дальнего Востока, занимаясь «челночной» торговлей и выращиванием овощей, а более крупный почти сразу же устремился в центральные районы страны, прежде всего в Москву и другие большие города. В. Гельбрас показал, что основная часть мигрантов концентрируется не на Дальнем Востоке, а в европейской части страны. По официальным данным, уже в 2005 г. в столице было занято порядка 150 тыс. легализованных и около 30 тыс. нелегализованных мигрантов из КНР . Достоверная статистика о численности китайцев, постоянно проживающих либо занятых сезонными работами (в земледелии и строительстве) в сельских районах, отсутствует. Однако если рынки Сибири, по сообщениям СМИ, на 40–60% заполняются овощами, выращенными проживающими в России китайцами, можно говорить, что их достаточно много – во всяком случае, гораздо больше 12134 человек, обнаруженных Федеральной миграционной службой в 2005 г .

Образовательный уровень китайских иммигрантов в целом не так уж низок. По данным опроса, проведенного в 2002 г., высшее образование имели 29,5%, неполное высшее – 18,1%, полное среднешкольное – 32,5% и только 19,4% – неполное школьное образование . Иначе говоря, в Россию едут в достаточном количестве те, кто может возглавлять фирмы.

В целом китайские мигранты стремятся осваивать сельские местности не менее активно, чем города. В последние годы попытки внедрения имели место в Смоленской, Тверской, Нижегородской, Ивановской, Пензенской и Свердловской областях. Особенно крупной могла стать сделка по аренде земли в Свердловской области, не состоявшаяся из-за протестов местного населения. Со стороны КНР проектом занималось китайское консульство в Екатеринбурге, где был создан специальный отдел, собиравший сведения о пустующих и бесхозных землях области. В результате в руки китайцев чуть не перешли сотни тысяч гектаров невозделываемых земель .

Особенности китайской миграции в нашу страну во многом обусловлены условиями самой России. Известный экономист В. Федоров, в свое время занимавший посты губернатора Сахалинской области, а затем председателя правительства Республики Саха (Якутия), связывает их с последствиями, которыми обернулись для восточных районов России шоковые реформы 90-х годов. По его мнению, дело не только в сворачивании централизованного финансирования, разрушении хозяйственных связей и остановке производств (в том числе из-за непомерного роста транспортных тарифов). Усилив отток населения и общий процесс депопуляции, эти реформы создали нарастающий дефицит трудовых ресурсов. В борьбе за выживание восточные регионы стали ориентироваться на Китай, Южную Корею, Японию, страны Юго-Восточной Азии, росла их внешнеэкономическая зависимость, в том числе в плане рабочей силы. Это и создало благодатную почву для оседания китайцев на российской территории и прорыва сюда китайского бизнеса .

Исследователи, в том числе зарубежные, уже давно рассматривают положение дел с демографией в России как катастрофу исторических масштабов. Теряя собственное население, Россия достаточно ограничена в альтернативных источниках его пополнения. Если говорить о странах СНГ, в ближайшие годы совокупный ресурс трудовых мигрантов оттуда не превысит 6–7 млн человек . Близким к исчерпанию считается эмиграционный потенциал Закавказья. Что касается дальнего зарубежья, то можно рассчитывать на приезд лишь примерно 50–60 тыс. работников из Вьетнама и какого-то количества из Северной Кореи (в качестве временных рабочих корейцы присутствуют на Дальнем Востоке постоянно) .

По прогнозам, постоянное население ДФО может сократиться к 2025 г. еще на 2,2 млн человек . С 2005 г. регион стал испытывать нарастающую нехватку рабочей силы – более всего в отраслях социальной сферы: здравоохранении, социальном обеспечении, образовании и науке (23,4% общей потребности в кадрах). На 17,1% потенциального прироста претендует промышленность, на 13,3% – торговля, на 12,1% – строительство, на 8,9% – жилищно-коммунальное хозяйство, на 7,3% – управление, на 5,4% – транспорт и связь, на 4,9% – сельское хозяйство и т.д. Многие убеждены, что альтернативы иностранной рабочей силе – если ставить перед собой задачи успешного экономического развития региона – просто нет . Во многих отраслях невозможно использовать вахтовый метод работы или сезонную занятость, требуются постоянные кадры и, следовательно, оседлое население. Причем в перспективе будет нарастать потребность в квалифицированных кадрах, а из всех соседей России в этом регионе только КНР в ближайшие годы будет располагать мощной базой для их массовой подготовки.

Все это – очень весомые аргументы в пользу точки зрения, согласно которой именно Китай «будет играть все возрастающую роль в судьбе Дальнего Востока как в контексте глобальной политики, так и в непосредственном участии в развитии этой территории. Поэтому иммиграция из Китая как способ развития производительных сил Дальнего Востока – это наиболее реализуемый на сегодня сценарий» .

Что же несет с собой этот сценарий самой России? Рассчитывать на то, что российские власти смогут трудоустраивать приезжающих в РФ китайцев по собственному усмотрению, не приходится. Подавляющее большинство из них отдают предпочтение торговле и общественному питанию – 86,6% в 2002 г. и 68% в 2005 г . Снижение доли не должно вводить в заблуждение – к тому времени часть мигрантов занялась автоперевозками, делом не менее прибыльным. Кроме того, увеличилась доля лиц, занятых в строительстве. Иными словами, мигранты из Китая недвусмысленно ориентированы на отрасли, где можно достичь максимально быстрого накопления капитала. Тем самым подтверждается вывод В.Гельбраса о том, что «абсолютное большинство китайских мигрантов является частью организованной структуры, функциональным элементом товарного потока из Китая» .

В 2002 г. подавляющее большинство опрошенных мигрантов заявляли, что они либо направлены на работу, либо являются доверенными лицами, сотрудниками или владельцами китайских предприятий и фирм. При этом свободными предпринимателями объявили себя 27,0% опрошенных, еще 12,5% работали по контракту с китайской фирмой, 37,1% учились и стажировались (в сумме – 76,6%), тогда как по контракту с российскими фирмами работали всего 8,7% опрошенных .

Таким образом, китайцы едут в Россию отнюдь не для того, чтобы трудиться на благо своей новой родины и сделать ее богаче. Они едут на заработки, которые можно найти, работая здесь на китайских предприятиях, в фирмах и банках, функционирующих в рамках китайских землячеств. И с течением времени роль этих землячеств в экономике России все больше оценивается как негативная.

Китайское присутствие в России: промежуточные итоги

Оставив в стороне геополитику, посмотрим, что нового уже дал процесс миграции из КНР в экономической, демографической, этнической и социально-культурной областях.

За небольшой период времени в стране сложилась китайская диаспора, принявшая или принимающая в городах форму компактных землячеств анклавного типа с замкнутой системой жизнеобеспечения. Эти землячества «оказались в состоянии аккумулировать и целенаправленно использовать огромные денежные средства, заведомо действуя в ущерб России» . Одновременно китайцы, занимающиеся сельским хозяйством, на широких пространствах от Урала до Дальнего Востока превратились в поставщиков сельскохозяйственной продукции, что имело и плюсы, не только экономические, но и социальные. Как утверждают, благодаря китайскому найму работу в сельском хозяйстве находят «сотни тысяч русских людей» . Не подлежит сомнению и тот факт, что в трансграничной торговле на Дальнем Востоке в качестве перевозчиков грузов («челноков») занята заметная часть местного населения, причем разных возрастов. Это обстоятельство, с другой стороны, отчасти объясняет нехватку рабочей силы для отраслей народного хозяйства Дальнего Востока при официально существующей безработице.

Китайские землячества отличаются высокой деловой активностью и стремлением к закреплению в тех сферах предпринимательства, где можно рассчитывать на быстрое первоначальное накопление капитала, – в торговле, общественном питании, строительстве, гостиничном бизнесе. Легальное предпринимательство, даже сосредоточенное в высокодоходных отраслях с непродолжительными циклами оборота капитала, с точки зрения темпов и масштабов накопления не вызывает интереса из-за неизбежного налогообложения и накладных расходов. Отводимая землячествам экономическая роль в большинстве случаев сводится к реализации многочисленных «теневых» схем извлечения максимальной прибыли. В любом случае основу деятельности большинства обосновавшихся в России китайских фирм составляет нелегальный бизнес .

В правовом отношении землячества представляют собой неформальные объединения, не имеющие органов управления. Тем не менее, вся их деятельность регламентируется узким кругом наиболее состоятельных лиц. С точки зрения социально-экономического устройства землячества – это вертикальные структуры или этнопирамиды, в которых предусмотрено буквально все. Здесь есть банки и инвестиционные компании; производственные и торговые фирмы; оптовые склады крупных каргофирм, доставляющих товары из Китая и Юго-Восточной Азии; юридические фирмы; газетные издательства; рынки, магазины, рестораны и торговые центры; учебные заведения и детские сады; медицинские учреждения; предприятия сферы услуг, включая ремонт компьютерной и бытовой техники, а также сеть развлекательных заведений. Китайские землячества стремятся обзаводиться собственными автохозяйствами.

Для китайских этнических образований характерны стремление максимально сохранить свою идентичность и одновременно всеми мерами расширить свое присутствие в принимающем обществе. Едва возникнув, землячества сразу же начинают вести борьбу за жизненное пространство. Как показывает опыт разных стран мира, целью этих усилий в конечном счете является образование замкнутых компактных поселений, чайна-таунов. В них воспроизводятся традиции, обычаи и порядки их исторической родины, с которой китайцы поддерживают самые тесные связи.

Многое в поведении мигрантов зависит от состояния морали принимающего общества. Будучи по своей природе достаточно законопослушными, китайцы, попадая в российскую среду с ее коррупцией и «понятиями», начинают вести себя соответствующим образом. При этом они не только копируют российские методы уклонения от налогов, «но и делают это гораздо успешнее» . В подобных условиях «и рыбу можно ловить на чужой стороне, и лес незаконно вывозить через границу» . В России китайские мигранты нашли весьма благодатную почву для нелегальной деятельности.

К тому же многие из них под влияниям многолетней пропаганды убеждены в том, что Россия некогда захватила якобы исконные китайские земли, простиравшиеся чуть ли не до Урала, а потому чувствуют себя хозяевами, которые «берут свое, а не грабят чужое».

Подобная психология оправдывает любые противоправные действия, в том числе неприкрыто варварское обращение с природными богатствами, наблюдаемое в настоящее время в Сибири и на Дальнем Востоке. В Приморье, например, ежегодно нелегально вырубается до 1,5 млн кубометров древесины, что приносит теневым структурам не менее 150 млн долл. прибыли – почти половину годового бюджета края. По оценкам Всемирного фонда защиты природы (по состоянию на февраль 2002 г.), такие масштабы вырубки угрожают полным исчезновением лесов в самое ближайшее время. В целом по Дальнему Востоку нелегальная продажа леса приносит 450 млн долл. прибыли в год, причем две трети этой суммы достаются иностранным операторам, в основном китайского и южнокорейского происхождения .

Самым варварским способом истребляется животный мир. В сводках пограничного управления ФСБ по ДВО сообщалось как о достаточно обыденных фактах, что при задержании у одних китайских курьеров были обнаружены лапы 210 убитых медведей, у других – 250 кг губ убитых лосей, у третьих – 2500 шкурок соболя и т.д.

Серьезный ущерб нанесен в последние годы лесам Иркутской области. Приобретая разрешение якобы на санитарную рубку, лесозаготовители (как правило, нанимаемые китайцами местные жители) в дальнейшем действуют по собственному усмотрению, вырубая первосортный пиловочник и беря при этом только нижнюю, наиболее ценную часть ствола, а остальное бросая на месте рубки. Заплатив за кубометр круглого леса 40 долл., китайские фирмы затем реализуют на международных лесных биржах пиломатериалы уже по 500 долл. за кубометр. Способствуя этому грабежу, китайское правительство даже приняло закон, запрещающий приобретение в России обработанных лесоматериалов .

Благодаря китайской миграции Россия в короткие сроки оказалась вовлеченной в такое международное разделение труда, при котором ей отведена роль рынка сбыта в основном низкокачественной, отбракованной при реализации на других рынках продукции. Экономически подобная дешевая продукция не безобидна, поскольку российская (в первую очередь легкая) промышленность несет потери в конкурентной борьбе. Начиная с отдельных палаток на рынках Москвы и других городов, торгующих контрабандным китайским ширпотребом, землячество становится сначала арендатором, а затем и собственником жилых и производственных помещений, приобретает земельные участки под новое жилое, хозяйственное и производственное строительство. Постепенно контрабанда дополняется собственным производством контрафактной продукции. На подпольных фабриках в Москве и Подмосковье из не самых качественных материалов нелегалы шьют одежду с товарными знаками западных фирм, изготавливают игрушки, нередко опасные для здоровья, парфюмерию и косметическую продукцию. По доходности этот подпольный сектор экономики землячеств опережает торговлю контрабандной продукцией, которую приходится везти из Китая окольными путями – в частности, через Польшу. В дальнейшем эту продукцию распространяют уже преимущественно российские «коробейники». Все это ведет в конечном счете к вытеснению отечественной продукции с отечественных же рынков сбыта.

Распространяясь по территории страны, китайские землячества изначально ориентированы на то, чтобы приносить доходы только «своим» (если, конечно, не принимать во внимание неизбежные при этом «откаты» в пользу коррумпированного российского чиновничества и российского криминала). Иначе говоря, все новые участки исключаются из общероссийского экономического пространства и обслуживают интересы не отечественной, а иностранной – в данном случае китайской – экономики.

Важным источником доходов для китайских землячеств, особенно в Москве, стало обслуживание нелегального транзита мигрантов, следующих из Китая в Европу и другие части мира. Не следует строить иллюзии, будто подобный транзит политически и экономически нейтрален. России всегда можно предъявить обвинение в попустительстве нелегальной иммиграции, в том, что она нарушает подписанное с ЕС соглашение о реадмиссии. Любой нелегал может быть возвращен в Россию, если будет доказано, что он проник в Европейский союз через российскую границу. Между тем депортация только одного нелегала обходится госбюджету в среднем в 1–1,5 тыс. долларов.

К этому следует добавить криминальную сторону присутствия китайских землячеств. Начиная с 1996 г. китайские мафиози активно участвуют в международных поставках в Россию маньчжурской конопли и героина. Преобладание в составе землячеств нелегалов приводит к распространению прочих видов криминала – краж, бандитизма, разбойных нападений, похищений людей, убийств. Только в 2002 г. в Москве было совершено 264 подобных преступления .

Численность мигрантов из КНР постепенно растет: если на начало текущего столетия наиболее достоверной считалась оценка в 400–500 тыс. человек легальных и нелегальных мигрантов, то сейчас она сместилась к значению 500–600 тыс. человек . Растущая нехватка собственных рабочих рук ставит Россию в положение страны, все более зависимой от импорта иностранной рабочей силы, одновременно открывая перед Китаем возможность регулирования миграционных потоков, причем не только в количественном, но и в качественном отношении, то есть профессионально-квалификационном и даже половозрастном. Как утверждают некоторые отечественные авторы, в КНР уже разработана государственная программа заселения Дальнего Востока: «Китайские государственные службы не только оформляют своим гражданам визы, но и помогают им легализоваться в России, сообщают адреса, по которым можно поселиться в Хабаровске, Владивостоке, Благовещенске, дают инструкции, как быстрее вписаться в российскую жизнь» .

Усиление китайского присутствия особенно бросается в глаза в прилегающих к границе малонаселенных районах РФ. Некоторые утверждают, что уже полным ходом идет «процесс китаизации российского Дальнего Востока» . Так ли это, покажет время. Пока же – в связи с тем, что доставка «челноками» грузов из КНР, оставаясь под полным контролем китайцев, была в основном переложена на россиян, численность китайцев в ДФО, по мнению ряда исследователей, даже уменьшилась.

Тем не менее их фактическое присутствие расширяется, принимая самые разнообразные формы – от роста количества китайских, преимущественно строительных, фирм и скупки недвижимости (в том числе на подставных лиц) до дающих право на получение гражданства фиктивных браков, в оформлении которых инициатива нередко принадлежит российским женщинам. Подобного рода замужество превратилось в выгодный бизнес – сообщается о случаях, когда на одну женщину приходится до двух десятков таких браков . Закладываются и основы китайского присутствия на перспективу: в ДФО растет число детей, рожденных не столько в законных китайско-российских браках (их немного), сколько в результате внебрачных связей. Так, в г. Благовещенске из полутора тысяч новорожденных в 2002 г. на долю метисов с ярко выраженными признаками монголоидной расы пришлось почти 20%, причем лишь в 21 случае официальным отцом был гражданин КНР. В 2003 г. таких младенцев было уже 37% .

Миграция усилила этническое и межцивилизационное взаимодействие русских и китайцев. За последние 25 лет возникли самые разнообразные контакты . Многие из них неформальны и реализуются на уровне семей либо отдельных лиц. Как полагают некоторые исследователи, в результате складывается новая этнокультурная среда, и Дальневосточный федеральный округ постепенно обретает черты северо-восточного азиатского государства .

Последний вывод особенно важен, поскольку, говоря о межцивилизационных отношениях, не следует забывать о таком свойстве китайской цивилизации и культуры, как демонстрируемая этой нацией на протяжении тысячелетий способность абсорбировать окружающие народы, не обязательно прибегая к помощи оружия. Для подтверждения не нужно углубляться в далекую историю – достаточно вспомнить пример Маньчжурии. В настоящее время признаки активной китаизации можно наблюдать в Синьцзяне, Тибете и особенно во Внутренней Монголии: китайцы, наращивая присутствие в этих автономиях, постепенно растворяют местное население в своей массе и превращают его в национальное меньшинство на собственной территории (даже при наличии у жителей автономий права иметь на семью больше одного ребенка) .

Можно возразить, что все это происходило или происходит в границах Китая, что Китай строго блюдет международное право и не будет насильственно увеличивать численность своих граждан в какой-либо стране с целью её китаизации. Но дело в том, что современные иммиграционные процессы не требуют насилия. Существуют расчеты, согласно которым, после достижения какой-либо этнической группой натурализовавшихся иммигрантов примерно 17% от общей численности населения, в принимающем обществе могут начаться необратимые изменения – просто через механизмы демократических процедур.

Китайскому прорыву в Россию немало способствует то, что наши партнеры постоянно опережают нас в выдвижении конкретных идей и проектов сотрудничества. По мнению В. Ларина, главная причина такого положения – преобладание в России ведомственных интересов над национальными, общегосударственными, тогда как у Китая в отношении ДФО и Сибири четко сформулированы именно национальные интересы . Эта асимметричность ставит КНР в выигрышное положение, позволяя брать инициативу в собственные руки и направлять миграцию в выгодное для себя русло. В задачи же КНР входят: расширение экспансии на российском рынке потребительских товаров; разработка сырьевых запасов Дальнего Востока и Сибири с последующим их вывозом в КНР; развитие транспортной инфраструктуры на территории России для облегчения доставки продукции Северо-Восточного Китая на европейские и азиатские рынки; перенос части производств на российскую территорию; расширение политического и культурного влияния на соседние территории Российской Федерации .

Каково же конкретное преломление этих планов? Китайская сторона была бы не прочь объединить в один город свой Хэйхэ и наш Благовещенск, расположенные на противоположных берегах Амура (идея «два государства – один город»). На обширной территории, начиная от Хэйхэ на севере и кончая городом Суйфынхе, расположенном неподалеку от Владивостока, предлагается создать: «самую большую» зону торговли между КНР и РФ; «самую большую» зону обработки китайско-российских экспортно-импортных товаров; «самую большую» зону торговли и туризма в Северо-Восточной Азии и, наконец, центральную зону международной торговли в СВА. Это единое экономическое пространство должны образовать китайская провинция Хэйлунцзян и значительно превосходящий ее по размерам российский регион, куда войдут Читинская и Еврейская автономная области, а также Хабаровский и Приморский края .

Предложенная программа сотрудничества не оставляет сомнений в наличии у Китая интереса к российским территориям. КНР предложила Российской Федерации своего рода пропуск в экономическое сообщество стран Азиатско-Тихоокеанского региона, за который, однако, требуется серьезно заплатить. РФ, отстаивая собственные национальные интересы, должна самым тщательным образом проанализировать все «за» и «против» каждого пункта программы. Например, вызывает вопросы конфигурация предлагаемой зоны: если товарные потоки будут следовать в направлении Центральной Азии и Европы, зачем в нее должен входить весь Хабаровский край, северная оконечность которого доходит почти до Магадана и тянется вдоль значительной части побережья Охотского моря? Далее: какого рода производства Китай хотел бы перевести в Россию и кто будет на них работать? Идет ли речь о совместных предприятиях, или они будут принадлежать только китайской стороне? Словом, подобных вопросов множество, и китайская сторона должна дать на них исчерпывающие ответы.

Стоит максимально полно использовать в своих интересах положение программы о центральной зоне международной торговли в СВА, поскольку оно открывает возможность уравновесить намерения Китая интересами Японии, Республики Кореи и КНДР. Но главное, нужно помнить о «демографической составляющей» и жестко регламентировать долевое участие Китая в совокупной рабочей силе совместно используемого экономического пространства, оговорив занятость китайцев на постоянной и временной основе. Россия также вправе потребовать пресечения деятельности весьма активных в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке китайских триад . Любое послабление, любая уступка с российской стороны могут привести к качественному усилению китайского присутствия. Или даже сделать неотвратимым день, когда «китайское население просто станет у нас преобладающим» .

Примечания:

Ларин В. Межрегиональное взаимодействие России и Китая в начале XXI века: опыт, проблемы, перспективы // Проблемы Дальнего Востока. 2008. № 2. С. 48-49.

Там же. С.49.

Там же. С. 51-51.

Глазунов О. Китайская разведка. – М., 2008. С. 63; Шолл-Латур П. Россия Путина: эффект сжатия. Империя под прессингом НАТО, Китая и ислама. – М., 2007.С. 299, 310.

Кто для нас Китай // Аргументы и факты. 2008. № 12. С.5.

Новая волна китайской миграции в условиях современной России

1.1 Проблема китайской миграции глазами россиян и китайцев

китайская миграция россия

Демографический переход

Рассматривая данный вопрос приведем точку зрения профессора М.А. Клупта, доктора экономических наук. Он считает, что "Россия, например, будучи, одним из крупнейших в мире регионов, принимающих международных мигрантов, резко отличается от США...

Любовь и альтруизм в социологии П. А. Сорокина

Свои взгляды о том, что же представляет собой любовь «в наше время», Сорокин выразил в статье «Современная любовь». Он обращает наше внимание на то, что его задачей не является восхваление или критика каких-либо явлений любви...

Мода как социальный феномен

На первый взгляд, смысл понятия "мода" очевиден, однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что даже ученые не пришли к единому мнению по вопросу о сущности моды. Но в одном они согласны: мода - явление социальное и требующее изучения...

Во время недавнего разговора с руководителем пограничной службы ФСБ Владимиром Проничевым президент поинтересовался, как обустроена наша граница. «Надо честно сказать, никак», - последовал ответ. «Больше десяти лет ничего нет, да как же так!»...

Национальный состав населения и национальные проблемы России

Что касается собственно Москвы, то необходимо подтвердить правомерность всех тех решений, которые в свое время принимались мэром и правительством города, и которые вызывали жесткое неприятие со стороны некоторых правозащитников...

Образ идеальной семьи глазами студентов

Опираясь на теоретические знания, описанные во второй главе данной курсовой работы, и исходя из предполагаемых в программе исследования гипотез (Приложение 1)...

Образование как фактор социальной мобильности

Говоря о престижности образования, следует отметить, что одна из сторон проблемы выражается в противоречии между сохранившейся установкой на образование, оставшейся от советских времен...

Миграция является одной из важнейших проблем народонаселения и рассматривается не только как простое механическое передвижение людей, а как сложный общественный процесс, затрагивающий многие стороны социально-экономической жизни...

Отношение студенческой молодежи к миграции за рубеж

Приобретая в последние годы ярко выраженный этносоциальный и этнополитический характер, миграция вносит коррективы в жизнь местных социумов, влияет на проводимую суверенными государствами политику...

Проблемы межнациональных отношений в общественном мнении жителей города Краснодара

В фокусе межэтнических взаимодействий и межэтнических отношений соединяются и образуют очень трудный узел, порой, кажется...

Проблемы формирования идеологии в России

Согласно Алексееву и Крылову сравнительно молодая русская цивилизация не успела сформировать сложную северную этику. Поэтому российская государственность всегда сочетает одну из чужих сложных этик, заимствованную правящей верхушкой...

Семья как субъект потребления

Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) опубликовал данные о том, как россияне оценивают ситуацию в стране, какие изменения в своей жизни - в лучшую или в худшую сторону - прогнозируют и как, по мнению наших сограждан...

Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии: основные стереотипы

Социальная стратификация в современном российском обществе

стратификационный современный российский общество Расхожим стало утверждение, что бедность в российской традиции выступает чуть ли не добродетельно, в то время как богатство - это нечто сомнительное и осуждаемое, противоречащее идее аскезы...

Социология миграция

Несмотря на все возрастающий интерес к миграции населения, до сих пор ни в отечественной, ни в зарубежной литературе нет единого подхода к формулировке этого понятия...

Новая волна китайской миграции в условиях современной России

1.1 Проблема китайской миграции глазами россиян и китайцев

Читайте также