Знакомство с тюремными понятиями начинается с хаты – тюремной камеры. Многие первопроходцы уверены, что право сильного и есть основа тюремного закона.
Однако это неверное утверждение. Главное в тюрьме — знать и придерживаться законов. В некоторых следственных изоляторах существуют процедуры встречи и испытаний для новичков.
Чтобы определить, что представляет собой прибывший в камеру новичок, бывалые арестанты разрабатывают систему испытаний, с помощью которой устанавливают, знает ли новичок тюремные законы.
Как правильно входит в хату, чтобы новичка приняли за своего?
Первый день в неволе кажется самым трудным для вновь прибывшего заключенного. А если он никогда раньше не сидел, то ему вдвойне будет тяжелей, поскольку придется учиться не только правилам выживания, но и тюремным законам.
Когда арестанта заведут в камеру, ему обязательно нужно будет поздороваться с другими заключенными. Как это правильно сделать?
Нельзя приветствовать в тюрьме незнакомую публику такими фразами:
Не нужно спешить здороваться за руку с каждым заключенным . В тюрьме есть определенные касты и масти, с представителями которых нельзя здороваться за руку. Это будет считаться унижением.
Но это не значит, что нужно молча сидеть. Заключенный должен быть вежливым, сдержанным, однако не стоит проявлять чрезмерную вежливость.
Такие качества в человеке, как приветливость и доброжелательность в тюрьме ценятся, однако слащавость и излишняя интеллигентность не приветствуются. Заискивание принимается заключенными, как слабость характера, поэтому таких людей они презирают.
Любого новичка проверяют, насколько хорошо или плохо он знает тюремную жизнь, ее законы и правила. Для этого опытные сидельцы устраивают «подлянки» – испытания.
Если новенький их прошел, значит он сознательно шел на преступление и был готов к тому, что может оказаться в местах лишения свободы. А это значит, что с ним будут держаться, как с равным.
Если новенький не знает о подлянках, тогда ему может грозить унижение со стороны бывалых сидельцев.
Существует множество различных проверок. Приведем примеры наиболее распространенных:
- Реагирование на брошенное полотенце . Многие первопроходцы не знают, как правильно заходить в хату, если у входа лежит полотенце. Кто-то поднимает его, кто-то вытирает о него ноги. Если пришедший знает тюремные законы, то он должен будет наступить на полотенце или другой предмет, специально брошенный зеком, и вытереть о него ноги.
- «Подними мыло» . Иногда постоялец при передаче мыла новичку специально бросает его под ноги новенькому заключенному. Если новичок поднял мыло, то это будет означать, что он поклонился постояльцу. В тюрьме действует такое правило: «Не я ронял, значит, не я должен и поднимать».
- Игры, сопряженные с физическим воздействием на новенького . Существует множество игр. Человек, который раньше никогда не был на зоне, вряд ли знает о них.
Распространенная на зоне игра называется «Хитрый сосед». Новичку завязывают глаза, а кто-то из сокамерников начинает бить его по голове. Тому необходимо будет определить, кто применяет по отношению к нему силу.
Подстава в том, что новичок никогда не угадает, кто его бьет по голове, если не знает всех тюремных законов и правил. Дело в том, что по голове его будет бить совсем другой человек, который не участвует в тюремных играх – распорядитель.
Если заключенный знает обычаи и правила в тюрьме, то он сразу отгадает, кто ударил его по голове.
Еще одна игра-проверка на зоне называется «Посчитать звезды»: новенькому завязывают глаза, ставят на стул. Затем кто-то выбивает у него стул из под ног и спрашивают: «Сколько звезд ты увидел?».
В соответствии с названной цифрой он получает то же количество «морковок» – удары мокрым полотенцем, свернутым в жгут. Знающий человек еще до начала игры заявляет, что никаких звезд он не увидит, и его освобождают от такой игры.
Если новичок не выдержал испытания, тогда его причисляют в разряд «чуханов» . Такому заключенному под угрозой расправы предлагают на выбор:
- помыть туалет;
- съесть мыло.
Если он соглашается на мытье «параши», тогда его зачисляют в разряд «помоек», «ложкомоек». Во втором случае он становится «чушкарем».
Прибывшего в камеру заключенного начинают расспрашивать о его жизни: чем занимался, с кем дружил, где рос, есть ли у него кличка и т. д. Если кличка есть, то новенький вырастает в глазах сидельцев.
Если позывала нет, тогда заключенные кидают «на решку» . Это значит, что заключенный должен прокричать в окно: «Тюрьма, дай кликуху!».
Если он соглашается на такой унизительный поступок, тогда бывалые сидельцы дают ему кличку. Как правило, погоняло у такого новичка будет унизительным.
Встреча новенького на зоне иногда происходит абсолютно равнодушно. А вообще встречают заключенных по-разному, да и входит каждый по-своему.
При заходе в тюремную камеру нужно громко со всеми поздороваться. Не нужно стоять у входа, топтаться или озираться. Нужно определить блатной угол и пройти к нему. Если кто-то стоит на пути, тогда нужно вежливо подвинуть его, не утруждать себя в извинениях.
Поначалу новенькому сложно будет понять, о чем говорят тюремщики. Однако не нужно пытаться самому выдумывать, додумывать, о чем они толкуют, иначе можно неправильно растолковать смысл разговора.
Поэтому вновь прибывшему лучше каждый раз переспрашивать у товарищей, что значит, о чем идет речь
. И не нужно переживать, что кто-то будет смеяться над новичком и его незнанием тюремных законов.
Такому знатоку сразу затыкают рот, мол, все когда-то были новичками и учились, познавали новые законы тюремной жизни.
Ни в коем случае новичку нельзя «понтоваться» . Все равно беззащитность и тюремная неопытность в дальнейшем проявятся.
Нужно вежливо объяснить соседям, что вы новичок, законов не знаете. Обязательно нужно поинтересоваться, с кем можно побеседовать, чтобы узнать о правилах, обычаях, по которым живут заключенные.
Если такой вопрос будет задан, тогда новичка подведут к самому уважаемому в камере заключенному. Он всегда спит на нижней полке у окна.
Разговаривая со смотрящим, нужно говорить о себе правду. Вранье всегда всплывет наружу. Не нужно лгать по поводу работы наверху, то есть, в обычной жизни.
Однако все же можно солгать только в том случае, если новенький работал в милиции или же он получил срок за сексуальное извращение.
На вопрос: «Ты кто по жизни?» нужно отвечать очень осторожно . Если новичок был посажен за решетку по политическим причинам, тогда нужно сказать, что вы – политический. В других случаях нужно сказать так: «Я еще обдумываю этот вопрос».
Сегодня как таковой прописки, то есть избиения, нет. Но есть другое понятие – пробивка
. Это когда вновь прибывшему начинают задавать различные вопросы. Если он четко на них отвечает, не суетится, осторожно отшучивается, тогда он может повеселить народ.
Если вас кто-то оскорбил, то не нужно умалчивать или отшучиваться, следует ответить обидчику тем же. Если кто-то ударил, тогда нужно ударить в ответ.
Не нужно бояться получить увечья . Все равно после потасовки сокамерников разнимают. Часто старший говорит: «Не сердись, братан. Мы тебя просто пробивали».
Еще один важный момент по время «пробивки»: если новичка что-то задело или он не хочет разговаривать на какую-то тему, то ему не нужно давать это понять окружающим. В противном случае сокамерники будут доставать его этим при каждом удобном случае.
В тюрьме заняться особо нечего, поэтому заключенные часто беседуют. И зачастую разговоры их заходят о женщинах, сексе. Если новенькому неприятна такая болтовня, тогда он должен вежливо сказать, что не хочет распространяться на эту тему.
Если его все-таки вовлекли в разговор, тогда он должен рассказать о своих похождениях . Причем можно рассказывать как реальные истории, так и выдуманные. Однако бывалые тюремщики предупреждают: ни в коем случае нельзя рассказывать об оральных удовольствиях.
Новенькому заключенному обязательно будут задавать вопросы . Их будет много, все они будут разными, однако обязательно у него спросят:
Бытует мнение, что первая неделя в тюрьме для новичка – самая тяжелая. Это правда, потому что в неволе все по-другому. Здесь нужно привыкнуть к новой жизни, к статусу.
От того, насколько правильно покажет себя вновь прибывший, будет зависеть его дальнейшая жизнь с другими сокамерниками.
Если он будет знать основные законы и правила поведения на зоне, не будет бояться, будет открыто вести разговоры, то его примут за своего, будут уважать.
Трое из них уже на воле, один все еще отбывает наказание и отвечал нам прямо из тюрьмы.
Герои
Владимир «Адольфыч» Нестеренко
Был осужден два раза: за насилие в отношении сотрудников милиции в начале 90-х и за грабеж и вымогательство в конце 90-х, отбывал наказание в учреждениях исполнения наказаний Украины.
Андрей Рубанов
Был арестован в 1996 году по обвинению в хищении государственных средств, пробыл под следствием три года, был признал невиновным и отпущен на свободу из зала суда. По словам Рубанова, чтобы оправдать его трехлетнее пребывание в изоляторах, ему дали срок за неуплату налогов.
Иван «Паук» Асташин
Лидер АБТО (Автономная боевая террористическая организация), приговорен к 13 годам колонии строгого режима. Под стражей находится с февраля 2011 года. Сейчас содержится в СИЗО «Матросская тишина», перевезен в Москву из ИК-17 (Красноярский край) для пересмотра приговора.
Роман Попков
Бывший руководитель московского отделения НБП (Национал-большевистская партия). Сидел с мая 2006 по август 2008 года по обвинению в хулиганстве.
По каким правилам устанавливается контакт с сокамерниками? Кто свой? Кто чужой?
Смотря для кого. Если для профессиональных преступников - есть коды, а для обычного фраера, пусть даже он всю соседскую семью стамеской вырежет, - нет кодов, все чужие. Отсюда и выражение - «иди своих ищи», это когда человеку отказывают в товариществе, в компании; под «своими» здесь, как правило, имеются в виду находящиеся на низшей ступени развития или в низшей касте.
Камеры (хаты) есть разные: есть помещения на 20 и более арестантов, есть небольшие камеры на четыре-шесть мест. В больших камерах у сидельцев четкое разделение труда.
Например, дорожники - люди, «держащие дорогу», то есть осуществляющие межкамерное сообщение при помощи протянутых от окна одной камеры к окну другой камеры веревок (коней). Веревки делаются из распущенных свитеров, к ним привязываются записки (малявы) и даже небольшие грузы (конфеты, чай, сигареты).
Есть уборщики, есть своего рода сторожа (шнифтовые) - зэки, посменно стоящие возле дверей в камеру (шнифтов) и наблюдающие в щелочки за движением охранников в коридоре (на продоле). Это очень важная функция: если сотрудники администрации идут в камеру с какой-либо целью, нужно успеть дать сигнал, чтобы население камеры успело спрятать запрещенные предметы (в первую очередь мобильные телефоны) и убрать коней с дороги.
В камере есть и свое руководство: смотрящий из числа блатных, ответственные за сбор общака.
В маленьких камерах, разумеется, такого четкого разделения функций быть не может. Например, уборку там, как правило, делают по очереди.
По каким правилам устанавливается контакт? Ну, заводят тебя в камеру, ты здороваешься со всеми, интересуешься, кто смотрящий за камерой, подходишь к нему. Рассказываешь, кто ты, что у тебя за статья, сидел ли раньше в тюрьме или колонии. Есть расхожее заблуждение, что у заехавшего в камеру в первый раз (у первохода) будут очень внимательно интересоваться его образом жизни на воле, специально искать какие-то зацепки, чтобы наехать на него и вынуть у него душу. Это не так, демонизировать тюремный мир не нужно. Смотрящий видит, что ты не блатной и не подосланный стукач, а вообще случайно оказавшийся в тюрьме пассажир. Ну, тебе объясняют, что и как в камере, кто чем занимается, дают тебе время присмотреться. Дают место на свободной койке (шконке). А дальше уже тебя со временем «подтягивают» к себе либо дорожники, либо камерный блаткомитет, либо еще какие-то микроколлективы. Главное - не врать никому и ни в чем, держаться скромно, но уверенно, быть чистоплотным (чистота в тюрьме - залог выживания), не играть в азартные игры (об этом чуть ниже).
Кстати, насчет распределения спальных мест. Дальше от входной двери и ближе к окну - более козырные места, которые занимает смотрящий со своими приближенными. Возле дверей обычно ютятся мужики.
Впрочем, есть отдельные случаи жесткого поведения блатных по отношению к первоходам. Могут придраться к проколотым ушам, к каким-то «стремным» татуировкам (ну не знаю, если там петух будет набит во всю спину, например), начать выводить новичка на тему того, «не п**** ли он». Сразу отмечу, что подобное поведение по отношению к первоходу со стороны блатных является беспределом, искусственно, ради куража, загонять человека в низшие касты запрещено воровскими понятиями.
Внутренние коды... Да какие там нафиг коды. Современная тюрьма сильно изменилась. Раньше огромную роль играли татуировки, сделанные по воровским, криминальным канонам. По этим татуировкам - перстням, куполам и т. д. - можно было прочесть всю жизнь заключенного, всю его тюремную биографию. Теперь это направление тюремной субкультуры находится в упадке. Вообще-то в нормальной камере все арестанты до определенной степени свои друг другу. Дело в том, что в обычных камерах (людских хатах) содержатся только блатные и мужики, там нет неприкасаемых, изгоев. Раньше обиженных держали вместе с остальными арестантами, и они спали возле санузла (параши) прямо на полу. Но в последние годы всех неприкасаемых администрация следственных изоляторов помещает в отдельные камеры (обиженки). В колониях они тоже сведены в отдельные отряды. Бывших сотрудников (ментов, попавших в СИЗО) тоже теперь держат отдельно. Так что как-то напрягаться по поводу своих-чужих в камере вряд ли стоит. Нужно просто подобрать себе хоть какой-то близкий круг общения. Ну, например, политическим заключенным проще находить общий язык с бизнесменами, осужденными за мошенничество (статья 159 УК РФ).
Контакт с сокамерниками устанавливается по обычным человеческим правилам. Единственное, что надо учитывать при знакомстве и последующем общении, что в тюрьме (в широком смысле этого слова) общество делится на касты. Во-первых, есть людская масса и нелюдская. Людская масса состоит из мужиков, бродяг и воров. А все остальные людьми не считаются - это вязаные, обиженные, гады, б.….. и т. д. Основных (самых многочисленных) каст всего три: это мужики, вязаные и обиженные. Мужик - это обычный арестант, незамеченный в работе на администрацию и пассивном гомосексуализме (критериев, конечно, больше, но это основные). Вязаный (красный, козел, коза) - зэк, работающий на администрацию, а также хозобслуга. К вязаным относятся завхозы, дневальные, каптерщики, баландеры и все, кто в лагере выполняют какую-либо работу в жилой зоне (не на промзоне!). Про обиженных (они же петухи), я думаю, и так все в курсе, хотя, наверное, многие удивляются, узнав, насколько легко стать обиженным.
В Москве со всем этим не сталкиваешься, так как в людские хаты обычно не сажают ни вязаных, ни обиженных, а вот в других регионах (например, в Челябинске или Красноярске) в одной хате с мужиками могут сидеть вязаные или обиженные. Поэтому там, прежде чем жать кому-то руку или садиться пить чай с кем-то, надо интересоваться: «По жизни все ровно?»
Все основные правила вам охотно объяснят. Нельзя драться, нельзя сидеть на полу (это «нечистая» территория), крайне нежелательно ругаться матом, ибо все грубые ругательства в тюрьме имеют буквальное значение. Ни в коем случае нельзя брать чужие вещи, никакие, ни куска сахара, ни обмылка - ничего. Лучше даже не притрагиваться. Если хочешь, чтоб сосед перевесил полотенце, - позови соседа и попроси. Много чего нельзя, западло - короче говоря, лучше не вникать, а сразу сказать: так и так, первый раз, обычаев не знаю. Вы сами удивитесь, насколько терпеливо и спокойно арестанты могут объяснить новичку, где как и что делать или не делать.
Иногда говорят, что тюремные правила почти не отличаются от правил жизни на свободе? Это правда?
Это мир - не движение, не партия, просто свой мир, мир государственных рабов и поставленных над ними государством-рабовладельцем надзирателей. А что правила одни и те же - смотря для кого. Если человек на свободе («на воле» там говорят) не поднимает случайно оброненного, не здоровается с гомосексуалистом за руку, не считает чем-то необычным прятать какие-либо предметы в прямой кишке в случае необходимости, в любой момент ожидает от окружающих чего угодно и каждым поступком дает понять, что трогать его не просто опасно, а опасно смертельно, - то для него что на воле, что в тюрьме правила одни. Опять же, если человек привык говорить «я тебя убью», а потом осуществлять угрозу, даже если обстоятельства неблагоприятны, - то тоже проблем не будет.
Прежде всего нужно понимать, что тюремный мир (имеется в виду, разумеется, мужская тюрьма) строго иерархичен. Он неосознанно, но очень четко копирует структуру традиционалистских сообществ с их нравами. Есть жрецы, брахманы, создающие и толкующие законы тюремного мира, являющиеся арбитрами, судьями. Это воры в законе. Их авторитет непререкаем для арестантов. По сути, это сверхлюди, высшие существа. Например, когда заключенный пишет записку (маляву) в другую камеру, он соблюдает ряд обязательных графических правил. Например, слова, имеющие особое значение для арестантского мира: название тюрьмы (Бутырский централ), слово «хата» (камера) подчеркиваются одной чертой. Словосочетание «вор в законе» подчеркивается двумя чертами, также двумя чертами подчеркиваются имена и прозвища воров в законе. Тремя чертами подчеркивается слово «Бог» и различные околорелигиозные речевые обороты.
Также есть кшатрии - армия блатных, то есть арестантов, свято соблюдающих все воровские и тюремные понятия не только в тюрьме, но и на воле, говоря ментовским языком - профессиональные уголовники. Это та самая братва, костяк тюремной цивилизации.
Есть вайшьи - мужики. Мужик - это арестант, не живущий на воле по воровским понятиям, обычный работяга, обыватель, попавший в тюрьму случайно, не собирающийся туда постоянно возвращаться. В тюрьме слово «мужик» не равно слову «мужчина». Мужик - это определенный социальный статус, не самый высокий, но и не самый низкий.
Есть низшие касты. Есть вовсе неприкасаемые - обиженные, петухи. В касту неприкасаемых уходят люди, попавшие в тюрьму по «стремным» статьям (сексуальные действия с малолетними), а также люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией либо зэки, прошедшие контринициацию, переведенные в неприкасаемые, в обиженные, в том числе и через сексуальное насилие - в наказание за воровство у своих товарищей по несчастью, за обман, за стукачество, за карточные долги (отдельная тема). Так как слово «обиженный» применяется вот к этой категории зэков, не имеющих никаких прав, к которым и прикасаться-то запрещено, поэтому в тюремном быту слово «обидеться» стараются не употреблять во избежание недоразумений, заменяя его словом «огорчаться».
Такая четкая внутренняя структура, иерархичность делают тюремный мир непохожим на мир вольный. Эта иерархичность необходима, так как она структурирует тюремное сообщество, делает его более устойчивым в перманентной войне с тюремной администрацией, шире говоря - с мусорами.
Что касается непосредственно отношений - здесь все намного жестче, а отношения между людьми более уважительные и внимательные. Необходимо постоянно контролировать свою речь и движения, чтобы кого-то не задеть словом или поступком. К этому довольно быстро привыкаешь и потом сам удивляешься, глядя на тех, кто только заехал. В тюрьме недопустимо употребление мата в отношении другого арестанта; за «Пошел ты на х…!» с тебя либо сразу получат, либо чуть позже зайдет братва и спросит (см. ответ на вопрос № 5) с тебя «по всей строгости арестантской жизни». Рукоприкладство также не приветствуется и сурово наказывается. А в целом, конечно, те же правила жизни, что и на свободе, только все острее и, можно сказать, первобытнее, плюс более замкнутый мир - далеко не убежишь.
Изначальная идея во многом справедлива и правильна для выживания. Но сейчас, по крайней мере в Москве, тюрьма пропитана лицемерием, ложью и нежеланием что-либо делать, страдать…
Все это я говорю исходя из того, что мы живем в авторитарном государстве, где не соблюдаются права человека и тем более арестанта. Поэтому арестантам самим приходиться всего добиваться, сопротивляясь режиму. Там, где арестантское единство было разбито, а сопротивление сломлено, появились настоящие концлагеря, где людей используют как рабов или превращают в зомби, и СИЗО, где под гнусными пытками арестантов заставляют оговаривать себя и других. Карелия, Башкирия, Саратов, Киров, Брянск, Омск, Красноярск, Хакасия - любой арестант знает эти страшные названия.
Пока в тюрьмах и на зонах не будут соблюдать права человека, мы, арестанты, будем вынуждены жить своей жизнью, нарушая установленный администрацией порядок, коррумпируя сотрудников, бунтуя, но добиваясь того, чтобы с нами обращались как людьми.
Да, это так. Хуже всего тем, кто лицемерит, кто пытается носить маску. Если умеешь быть собой, вести себя естественно и благожелательно - тебя будут уважать. Понимаете, тюрьмы никакой нет, тюрьма - это всего лишь часть общей свободы. С чего бы человеку вести себя в тюрьме особенным образом? Как он жил на воле, так он и в камере будет жить. Если на воле обманывал, завидовал и подличал - он и в камере поведет себя так же.
Есть ли какие-то специфические шутки? Над кем шутят?
Хорошая шутка: новичку говорят, что рядом с тюрьмой есть рынок, и на выходные можно под конвоем туда сходить купить продуктов, водки и т. д. Если новичок поверил - собирают тряпки всей камерой, одежду - для обмена на водку. А главное - делают «куклу» (сверху купюра, снизу купюра, между ними нарезанная бумага, и побольше). Новичку передают на водку для всей камеры - стараются сделать пачку потолще. Новичок скручивает это все в трубку, запаивает в полиэтилен - вынести можно только «на торпеде», то есть в прямой кишке - и с мучениями засовывает. На утренней поверке с мешком тряпья он заявляет, что записывается на рынок. Мусора тоже все понимают, сами всю жизнь в тюрьме, выводят его из камеры, бьют в коридоре, а в мешок, чтоб была наука всем, выливают пару ведер воды. И забрасывают обратно в камеру простофилю с мешком. А еще впереди длительный процесс извлечения «торпеды».
Шутят все шутки только с лохами, то есть с теми, кто или верит, или не может дать сдачи.
Да много всякого веселья есть. Главный объект по части приколов - это свежезаехавший в камеру первоход. Желательно молодой, не имеющий тюремного опыта и чуть-чуть придурковатый. Есть старая тюремная традиция, согласно которой первоход должен в первую ночь, проведенную в камере, подойти к оконной решетке и попросить тюрьму дать ему кличку (погремушку). Эта традиция, как и прочие, уходит, но о ней вспоминают, когда хотят поразвлечься. Например, на Бутырке это происходило так: первоход по требованию братвы начинает кричать в окно, в ночь: «Тюрьма-старушка, дай погремушку, не простую, а воровскую!» Из других камер раздаются голоса: «Какая статья?» Он отвечает, например: «Один-пять-восемь!» (ст. 158 УК РФ, «Кража»). Если после этого наступает некая пауза и тюрьма не проявляет энтузиазма, первоход орет через окно опять: «Тюрьма-старушка, дай погремушку, не простую, а воровскую!» И так до тех пор, пока кто-то не крикнет предложение насчет клички. Первоход имеет право отказаться, крикнуть: «Не катит!» Тогда все начитается по новой. В конце концов первоход соглашается на какого-нибудь Шпингалета. После этого та камера, которая дала погремушку, заказывает первоходу песню, которую он обязан спеть на всю тюрьму. Ссылки на незнание текста и отсутствие вокальных данных никого не интересуют. И несчастный поет в ночи какую-нибудь хрень вроде «А белый лебедь на пруду качает павшую звезду».
Особенно популярно вынуждение к поиску погремушки в те ночи, когда на большинстве федеральных телеканалов ведутся профилактические работы. Не знаю, как сейчас, а когда я сидел в СИЗО, в 2006–2008 годах, это была ночь с понедельника на вторник. После часа ночи все федеральные кнопки вырубались, оставался только ТНТ, но там шла по ночам какая-то муть, чуть ли не «Дом-2». И вот братва, оставшись без ТВ, своего главного развлечения, начинала развлекаться с первоходами.
Ну, еще есть более примитивные разводки: например, попросить первохода подвинуть стол или лавочку (вся мебель в камере намертво прикреплена к полу).
Каких-то специфических шуток нет. А шутить надо так, чтобы не задеть ничье достоинство. В тюрьме, если можно так сказать, сильнее охраняется достоинство личности, чем на воле.
Шуток море, но все арестантские шутки грубые и жестокие. Шутки шутить лучше с приятелями, товарищами, когда они, такие приятели, появятся.
Существуют ли ритуалы, связанные с бытом, с развлечениями?
Вся жизнь в неволе - это ритуал, как и положено примитивным народам. За руку здороваются только со знакомыми, да и то поинтересовавшись, все ли у него сейчас нормально (не вы…али ли его за то время, что вы не виделись), нельзя свистеть (срок насвистишь), нельзя отбирать что-либо силой - следует убедить или поставить в ситуацию когда «сам отдаст», нельзя «наказывать х…м» (но откуда в таком случае такое количество опущенных - непонятно), нельзя ругаться матом в адрес кого-то. Много всего. Важно помнить: играешь - от выигрыша надо заслать на общее, зашла передачка - надо заслать на общее, в целом все как в жизни, всяк сверчок знай свой шесток.
Ну вот употребление чифира (мегакрепкого чая) - ритуал. Так как спиртное в тюрьме запрещено и достать его - огромная проблема, заключенные спасаются чифиром. Это напиток ритуальный, как правило, чифир группа зэков пьет из одной чашки, передавая ее друг другу. То, что ты пьешь с зэками чифир, уже говорит о твоем равном с ними статусе.
Насчет игр - боже упаси садиться играть в карты с зэками. Проиграть можно все что угодно. Некоторые нацболы на моей памяти имели глупость садиться играть, потом товарищи на воле вынуждены были собирать и передавать братве немалые суммы. Карточный долг в тюрьме - это святое, ты не можешь его не отдать, неважно, что ты поставил на кон - две пачки сигарет или свою квартиру. Так что если предлагают играть в карты - нужно отказаться. Заставить вас никто не может. А вот нарды - немного другое дело, игра в нарды, в отличие от карточных игр, не имеет столь зловещей мифологии, таких крутых традиций. Впрочем, повторю, лучше вообще не играть, целее будете.
Конечно, существуют определенные привычки, связанные с тюремными правилами. Например, перестаешь употреблять некоторые слова, у которых здесь другое значение. Вместо слова «спросить» говорят «поинтересоваться», потому что «спросить с человека» - значит наказать его за неправильный поступок.
Еще раз говорю, вся жизнь в камере - сплошной ритуал, и деталям тюремного быта посвящены сотни книг и фильмов. Лучшее времяпровождение - улучшение собственного быта. Тут зависит от того, куда попадешь. Можно попасть так, что единственным времяпровождением будет борьба за существование. Постираться, тапочки отремонтировать. Все ритуалы завязаны на простой принцип: ты не один, справа и слева - сокамерники. Ты храпишь - соседу уже неудобно.
Какие гаджеты разрешены? Если что-то запрещено, трудно ли это достать?
В тюрьме запрещено все - зажигалки, часы, приемники, диктофоны, телефоны, фотоаппараты и т. д. Книги, бывает, запрещают, можно читать книги только из тюремной библиотеки или религиозные. А было время - крестики нательные запрещали, а за Библию сажали. На зоне есть послабления, все меняется, то запретят, то разрешат; поймали с самогоном - запрещают сахар в передачах, передали кому-то героин в «Дошираке» - запрещают «Доширак». Достать что бы то ни было можно, зависит от режима, от коррумпированности мусоров. В некоторых зонах и связи мобильной вообще нет, не ловят вышки, значит, и телефоны не нужны, а в некоторых все ловит, но поймают с телефоном - под камеру козлы насилуют чуть ли не в кабинете старшего опера. Успехом пользуются три категории гаджетов - спирт / водка, наркотики и телефоны. Все как на воле.
Мобильные электронные устройства в СИЗО и колониях запрещены. И тем не менее во многих СИЗО и колониях они есть. Если ваша колониях - не «красный» режимный концлагерь с закрученными гайками, если ваше СИЗО - не «Лефортово» с кагебешными традициями, то, скорее всего, достать мобильник вполне возможно - сотрудники ФСИН коррумпированы, с ними можно договориться, принесут за вознаграждение. А вот дальше уже другая проблема - сохранить мобильный телефон в камере, чтобы его не нашли во время обыска. Зэки делают специальные тайники - нычки, прячут мобильники там.
В Матроске, кроме электронных книг, ничего не разрешено. В каких-то регионах разрешают портативные DVD-плееры, mp3-плееры. Все остальное нелегально. Где-то нет никакого труда достать мобильный телефон, а где-то, например в «Лефортово», абсолютно невозможно. В Красноярске (СИЗО-1, ИК-17) теоретически можно «затянуть» телефон, но пользоваться им нереально - сдадут сразу, да и видеокамеры повсюду.
Из гаджетов, по-моему, разрешены только кипятильники. Но у нас был и плеер, и даже телефон. Это запрещено, найдут - отберут. Потом надзиратель по сходной цене принесет тебе другой плеер.
Как распределяется еда после передачи?
В тюрьме делятся, в специзоляторах (тройниках) - все общее, коммунизм, в больших камерах живут «семьями», группами малой диффузности, но «на камеру» выделяют, чтобы особо не завидовали те, у кого ничего нет. На зоне так же - «семьями», ну и надо угощать нужных людей, чтобы что-то решить в свою пользу или чтобы с тобой не решали. А традиции… Раньше как передача зашла - зэк делал себе татуировку «не забуду мать родную», а не зашла - «нет в жизни счастья»
Тут нет никаких четких регламентов. Но, разумеется, нужно проявлять солидарность, взаимовыручку, не быть жлобом. Обычно, когда приходит продуктовая передача, ты ее разделяешь на несколько частей. Часть отдаешь на общее - в общекамерный фонд, часть делишь с теми арестантами, с которыми семейничаешь - обедаешь, общаешься, со своей тусовкой, проще говоря. Часть оставляешь на бауле - в своей сумке, так как мало ли что, тебя могут перевести в другую камеру, вообще закрыть в одиночку, а одной баландой сыт не будешь. Пропорции между вот этим частями продуктового транша ты определяешь сам, исходя из своего чувства справедливости, из своих возможностей.
Попадая в тюрьму, человек оказывается полностью отрезан от внешнего мира. Однако, как ни странно, заключенные своевременно получают самые свежие новости о жизни тюрьмы или колонии, а также о событиях на воле. Они узнают все о прошлом нового соседа по камере еще до того, как его подселят. А происходит это благодаря разветвленной системе коммуникаций.
Один из самых очевидных способов передачи информации – через «баландера», т.е. через заключенного, сотрудничающего с администрацией тюрьмы. Однако ему опасно доверять хоть сколько-нибудь значащую информацию – ведь она тут же попадет к руководителю исправительного учреждения. Обычно через баландера передаются запросы по поводу продуктов либо необходимых в быту вещей. Кроме того, баландер часто общается с определенным сотрудником тюрьмы – «контролером», который сам готов за умеренную плату чем-нибудь помочь.
Нередко информация передается устно, при транспортировке людей в суд, когда нескольких арестантов из разных блоков сажают в один бокс: либо можно докричаться до соседа, сидящего в ближайшем боксе. Или еще, как вариант, оставить послание на стене. По возвращении в камеру арестант докладывает обо всем услышанном или почерпнутом из настенной «прессы». Для подобных целей используются также стены бань и внутренних дворов.
Более надежным способом донести нужные сведения считаются записки, называемые в тюрьме малявами. Малявы достигают адресатов разными путями - "дорогами". Самый популярный вид дороги – по воздуху. Заключенные делают из нитей расплетенной одежды несколько веревочных дорог, натягивают их между камерами и передают по ним малявы или прогоны (обращения воров в законе к арестантам). Таким же образом доставляются небольшие ценные грузы. Если администрация не озадачивается этим вопросом, то дороги не убираются даже днем. Паутина из нитей может опутывать всю тюрьму, а отдельные дороги могут достигать в длину 100 метров. С их помощью заключенные согласовывают свои показания перед допросом следователя и обсуждают новости.
Создание воздушных дорог – целое искусство. Существуют разные способы их прокладки. Зеки или передают веревку из окна одной камеры в другую, или делают из подручных средств трубку и на манер индейцев выстреливают через нее конец веревки с приделанным к нему наконечником. При этом дорога может вести не только к другой камере, но и за забор колонии, чтобы с ее помощью можно было добыть предметы с воли. Веревка также может протягиваться через дырки в стене и полу. Отверстия создаются путем, например, дробления цемента между кирпичами и выковыривания одного из кирпичей. После «коммуникации» кирпич ставится обратно. Возможно также устройство дороги «по воде», то есть через систему канализации. Иногда зеки посредством тряпок перекрывают воду в стояке, вследствие чего появляется возможность общаться через несколько этажей.
В камерах за передачу информации или предметов по дорогам отвечают специально обученные люди. Они умеют строить дороги и пользоваться ими. В тех тюрьмах, в которых администрация борется с дорогами, умельцы, их проложившие, могут получить серьезное наказание в виде карцера или чего похуже.
Когда нужно передать маляву или прогон в другую колонию, арестанты прибегают к услугам этапированных, которые становятся курьерами. Они вшивают маляву в одежду, обувь или личные предметы. Если курьер знает, что ему предстоит серьезный обыск, то он проглатывает тщательно упакованное послание.
Другим способом передачи сообщений является тюремная азбука, т.е. перестукивание между камерами. Это очень удобно: не требуется никаких подручных средств, перехватить информацию практически невозможно, к тому же не знающий человек не поймет особого языка. Из минусов можно назвать только такие моменты, как время, которое необходимо для обучения языку, а также малая дальность передачи сообщений.
Связь со «свободным миром» - это отдельный простор для воображения. Стоит начать с того, что у некоторых зеков в свободном пользовании есть мобильный телефон, а то и планшет. Однако по интернету нельзя перекинуть какую-нибудь вещь. Тогда привлекается смекалка: предметы перебрасываются через забор различными способами. Самые изобретательные арестанты мастерят рогатку, а в некоторых случаях даже применяется лук (разумеется, со стороны «воли»).
Практически всем родственникам лиц, содержащихся в российских СИЗО, приходится поддерживать с арестантами нелегальную связь. Таковы реалии нашей жизни. Получить свидание с сидельцем в силу наших законов и следственной практики очень сложно. У нас не Западная Европа. Мобильные телефоны в камерах постоянно изымают во время обысков, и за их хранение можно угодить в карцер. Остается только нелегальная переписка. В связи с этим мне бы хотелось дать несколько советов родственникам, которые вынуждены заниматься таким делом.
Гонец, он же человек
Как правило, инициатива в установлении переписки принадлежит самим зекам. В камере они ускоренными темпами проходят «курс молодого бойца» и узнают о различных способах связи с волей. Гораздо реже подобные каналы нащупывают сами родственники.
Не стоит пытаться использовать для этих целей адвоката - это больше мешает, чем помогает. 1990-е годы давно прошли, и сегодня адвокатов шмонают на вахте СИЗО как самых последних шнырей. В случае же, если у адвоката обнаружат записку подследственного, которую он попытался вынести на волю, адвоката ожидают очень большие неприятности. Могут и уголовное дело завести. Поэтому не стоит подставлять людей и портить отношения с адвокатом. Он многое может передать на словах и вообще должен заниматься другим делом - юридически защищать вашего родственника, писать ходатайства и так далее.
Система передачи тюремных записок (или « », как их называют сами зеки) сегодня хорошо отлажена. Вероятней всего, что вам позвонят по мобильному телефону сами «ноги».
«Ноги» (они же «гонцы», «курьеры», «люди») - это сотрудники следственного изолятора, находящиеся на самом низу служебной лестницы. Они несут службу на вахтах и галереях, поэтому постоянно общаются с подследственными. В общем, «пупкари», или, как их называют официально - лица рядового и младшего начальствующего состава ФСИН. Нельзя категорично утверждать, что поголовно все контролеры российских СИЗО подрабатывают «ногами». Но преобладающее большинство поступает именно так. Для некоторых вертухаев это даже основной вид заработка. А смехотворная официальная зарплата - так, подработка на пиво.
Осторожно, возможно «кидалово»!
Поведение «ног» при общении с родственниками арестантов всегда настораживает. Впрочем, это вполне объяснимо. «Гонцы», как умеют, конспирируются, опасаясь разоблачения. Ведь Служба безопасности ФСИН тоже не дремлет и проводит определенные оперативные мероприятия. В случае разоблачения, контролерам СИЗО грозит как минимум увольнение, а то и реальный тюремный срок с отбыванием в зоне для БС в Нижнем Тагиле.
Поэтому «гонцы» всячески шифруются, назначают встречи в отдаленных местах, перезванивают по несколько раз. Могут назначить встречу даже в общественном туалете на железнодорожном вокзале. Ваша задача - не оказаться жертвой мошенника. Никогда не верьте «ногам» на слово. Самая распространенная схема обмана: контролер идет к родственникам не сам, а направляет своего приятеля, не имеющего никакого отношения к тюрьме. Тот убеждает родственников, что арестанту срочно нужны деньги, берет их и исчезает.
Кстати, по этой же схеме действуют и некоторые освободившиеся зеки, чтобы заработать себе на жизнь. Найти таких мразей и наказать практически невозможно. Поэтому, какую бы подробную информацию о вашем родственнике вам ни сообщили, не верьте. Эти сведения в тюрьме можно получить самыми разными путями. Вполне возможно, что освободившийся зек чалился с вашим родственником в одной камере, спал на одних нарах, а потом решил немного «развести» добродушных лохов. Таких подонков сегодня в следственных изоляторах хватает. При этом «гонец» может нагнать жути, сказать, что ваш родственник проигрался в , ему грозит смерть и так далее. Не верьте!
Верить можно только «маляве», написанной знакомым почерком. Учтите еще один важный момент. Сегодня из тюрьмы не приходят закодированные и зашифрованные тексты.
Типа: «...У нас тут сильно штормит, шлю тебе, Аня, большой привет, мой друг по случаю откинулся». Так писал из застенков МУРа незабвенный налетчик Фокс в киносериале «Место встречи изменить нельзя».
Те суровые времена давно прошли. Сейчас «малява» должна быть предельно конкретна и написана простым русским языком. Если в ней преобладает непонятный уголовный жаргон, то это явное «кидалово».
Если в письме указана просьба передать пять тысяч рублей, значит, не надо давать десять тысяч, как рассказывает «гонец». Это он уже приплетает от себя. Его процент за услуги уже заложен в заявленной в письме сумме.
Если «ноги» сообщают, что у вашего родственника в тюрьме большие неприятности, или даже передают записку такого содержания, при этом требуя крупную сумму денег для решения проблемы, не верьте и не паникуйте. Здесь что-то не так. Крупные суммы при необходимости, конечно, в СИЗО передаются. Но делается это не через рядовых вертухаев. И адвокат обязательно будет в курсе такой «темы».
Через «пупкарей» передаются небольшие суммы денег, необходимые для приобретения сигарет, чая, продуктов. Или вещи, необходимые в камере: спортивный костюм, свитер, теплые носки, обувь. Если «гонец» назвался какой-то конкретной фамилией, значит, он точно врет. Никогда он не скажет своего настоящего имени.
Бывали случаи, когда рядовой вертухай назывался именем оперативника СИЗО и брал деньги, чтобы «решить вопрос» об оставлении зека в хозобслуге СИЗО или направлении его в нужную колонию. При этом деньги, естественно, присваивались, а родственники потом долго разыскивали по фамилии человека, который в данном случае абсолютно не при делах.
Проверка и еще раз проверка
Если в записке указано, что у вашего родственника в СИЗО возникли серьезные проблемы, например, он проигрался в карты или по его вине кто-то утонул в параше, скорее всего, это сказки. Однако проверить такую информацию надо.
Самый надежный путь - направить на свидание адвоката. Второй - идти на прием к заместителю начальника тюрьмы по оперативной работе.
В беседе с главным опером СИЗО можно рассказать все. Только за одним исключением. Никогда не говорите, что вы получили из тюрьмы записку. Сразу же последуют вопросы - кто принес, как он выглядел, сможете ли вы его узнать по фото? Опера СИЗО могут начать внутреннее расследование, и вас затаскают на допросы и опознания. А вашего родственника потом еще обязательно накажут. Могут даже в карцер посадить. Ведь писать из следственного изолятора на волю строжайше запрещено.
Скажите просто - был анонимный звонок по мобильному телефону. Звонил неизвестный человек. Это всегда поможет «развести педали».
Если у вас возникли сомнения относительно того, правильно ли вы поступаете, передавая деньги через «гонца», верьте сомнениям. И дайте ответ - денег сейчас нет, нужно время, чтобы их собрать. За это время постарайтесь связаться с родственником, находящимся в СИЗО, и выяснить все вопросы. Лучше всего это сделать опять же через адвоката.
Не надо встречать «гонца» как лучшего друга и помощника, угощать его чаем и водочкой в кафе. Он вам точно не друг. Его задача - урвать «бабки», а на вас и зека ему глубоко наплевать.
Передавая в тюрьму записку, позаботьтесь о том, чтобы из ее текста не было понятно, кому вы даете ответ. Никаких имен, фамилий, адресов, телефонов. Записку могут изъять контролеры СИЗО. И у зека обязательно будут неприятности, если станет понятно, что он перед этим писал на свободу.
И последний совет. Никогда не впадайте в панику. Не впадайте в уныние. Займитесь конкретным делом. Пробуйте помочь близкому человеку, находящемуся в СИЗО, хоть мелочью, но конкретной мелочью. Не забывайте, вы не первые и не последние, кто столкнулся с такой проблемой. И когда-нибудь это все закончится. Удачи всем.
Влад Суздалев
По материалам газеты
"За решеткой" (№7 2013 г.)
«Груза́», как правило, содержат в себе переписку заключённых в виде небольших писем - «маля́в». Кроме этого, в некоторых случаях по почте могут передаваться сигареты, чай, предметы первой необходимости и т. д..
Тюремная почта создаётся и поддерживается исключительно заключёнными, так как общение между заключёнными разных камер противоречит принципам безопасности и Правилам внутреннего распорядка тюрем и СИЗО. За любую попытку установления межкамерной связи заключённые могут быть наказаны - вплоть до карцера.
15 Декабрь 2016
«Дороги»
Механизмы передачи тюремной почты на уголовном жаргоне называются «дорогами».
Некоторые типы «дорог»:
Дорога по воздуху;
- Дорога через ка́буру;
- Дорога по воде («по-мокрому»);
- Дорога по этапу;
- Дорога «ногами».
Нитевая веревка (конь)
Нитевую веревку для налаживания дорог в местах лишения свободы называют «конем», изготавливается из ниток, полученных путем распускания одежды (вплоть до носков!), после их скручивают по принципу каната.
Дорога по воздуху
Дорога по воздуху представляет собой механизм связи между камерами посредством натянутых через окна камер нитяных канатов, изготавливаемых из распущенных вязаных и трикотажных предметов одежды. Длина каната, как минимум вдвое больше расстояния между камерами. Дорога по воздуху может связывать собой камеры находящиеся на значительном расстоянии (порядка 50 - 70 м.), а также в отдельно стоящих зданиях. Иногда из камеры в камеру передаются ценные малявы и тогда, обычно, передающая камера спрашивает имя того кто её забирает. Такая малява называется «контрольной». Например в Пресне и Бутырке такие малявы называли «курсовыми» чаще всего их называют «прогонами» (например воровской прогон (обращение к арестантам вора, про то как надо жить и кого из арестантов надо наказать за проступки и измену воровской жизни)) Таковыми могут считаться переписка подельников, авторитетов, «смотрящих». Дорога по воздуху может также связывать тюремную камеру с людьми по другую сторону забора («дорога со свободой»),- в основном для передачи запрещённых предметов. В исключительных случаях администрация закрывает глаза на работу почты по воздуху, дабы заключенные не долбили кабуры.
Дорога через ка́буру
Дорога через ка́буру отличается от дороги по воздуху тем, что связь осуществляется через отверстия в стенах камер, а также длиной - зачастую это связь между соседними камерами. Изготовление отверстий в стенах (толщина стен составляет 0.5 - 1.0 м.) процесс трудоёмкий, поэтому дорога через ка́буру, как правило, имеет место при трудностях в построении других дорог. Если в камере нет кабуры то первым делом в камере нужно сделать ее. Камера которая не заботиться о том чтобы наладить «трассу» вызывает подозрения у братвы. Администрация всячески пытается пресекать порчу имущества, но почти всегда тщетно. Бурение кабуры идет круглосуточно, организованно и по отлаженным схемам с использованием особого инструмента и методами отвлечения надзирателей.
Дорога по воде
Дорога по воде («по-мокрому») - механизм связи между камерами посредством нитяных канатов, протянутых через систему канализации. Имеет один недостаток - все «грузы» требуют герметичной упаковки. Её достигают путём запайки в пластиковые пакеты.
Дорога по этапу
Дорога по этапу представляет собой передачу чего-либо в процессе этапирования заключённых.
Дорога «ногами»
Дорога «ногами» - передача чего-либо через людей, имеющих возможность перемещения по территории тюрьмы (СИЗО) или колонии и/или за их пределы.
15 Декабрь 2016
Кони на стенах
Воровская почта родилась еще до революции. "Малины" общались между собой с помощью связного, который был неприкасаемым. Независимо от текста письма, ударить курьера, а тем более убить, никто не смел. В своих посланиях паханы воровских группировок договаривались о совместных налетах, сообщали о стукачах и просто делились новостями. Тогда же стали выращивать и голубей, используя их в роли связного. Вскоре письма стали шифровать. Воровской жаргон стал первым способом шифровки такой информации. Затем возникла нательная символика - татуировки.
Как общаются между собой нынешние уголовники на свободе, представить несложно. С развитием радиосвязи и промышленных шифраторов и дешифраторов началась новая эпоха уголовных коммуникаций.
В зоне общаться сложнее. Тюремно-лагерные дороги - связные каналы - существуют десятилетиями. Каждая камера СИЗО или тюрьмы подключена к дороге. Если камера не имеет связи, ее называют пустой или лунявой. В ней содержатся стукачи, обиженные и опущенные, с которыми держать связь считается западлом. По наружной стене здания протянуты длинные веревки: вертикальные и горизонтальные. По этим веревкам постоянно гонят коней - передают мешочки, где спрятаны малява, сигареты или деньги. Иногда малявы шифруются, а иногда и нет: все зависит от ее важности.
Письмо обычно шифруются с помощью буквенного кода. По дороге идет полная белиберда, но адресат знает, что значение имеет лишь пятая (вторая, шестая) буква. Шифр могут усложнит решеткой - специальным шаблоном, который поворачивается по тексту в нужном направлении. У каждого рецидивиста есть свой графический опознавательный знак, который ставится вместо подписи. Вор может ограничиться и своей кличкой в конце малявы.
За дорогу отвечают опытные уголовники. Часто администрация обрывает веревки и забирает коней, тогда несколько дней уходит на то, чтобы вновь наладить дорогу и пошить мешочки. Все материалы для этого, как правило, уже имеются.
Зэки могут перекрикиваться и даже переплевываться. Многие камеры имеют тонкую длинную трубку, куда заряжается скрученная в конус бумажка. Во время коротких прогулок на стенах и плаце иногда появляются замысловатые каракули, которые кто-то из зэков сможет прочитать.
Но лучшая связь - через контролеров. Если сотрудника СИЗО или тюрьмы нельзя подкупить, его шантажируют. В уголовном мире есть группы специалистов, собирающих компру на персонал изолятора, ИТУ и ВТК.
Контролера могут и спровоцировать: вручить взятку и записать эту сцену на видеопленку. Но все эти приемы слишком известны и часто не срабатывают. Самый верный путь - подкуп. Подогретые баландеры передают записки из камеры в камеру и не отбирают "духовые ружья". В малявах подследственные договариваются со своими подельщиками о показаниях, зэки обсуждают очередную кандидатуру на воровскую корону, а воры решают более важные проблемы: какую зону греть, кого мочить и сколько взять из общака на личные расходы. Покидая СИЗО или тюрьму, ее обитатели обязаны передать своей смене все каналы связи и всю компру (если таковая имеется) на персонал.
Во многих колониях законники создали свою агентурную сеть. Взяв под контроль тысячные толпы зэков и шантажируя администрацию, они знали все, что творится в их владениях. Доходило до того, что в кабинеты лагерных следователей и оперработников подбрасывали "жучки", которые давали возможность прослушивать допросы и телефонные разговоры.
В некоторых лагерях Урала сидели зэки - связисты такой квалификации, что ухитрялись подсоединяться к коммутатору ИТК. Незаметно пробравшись в телефонный узел, они ставили специальные перемычки и проводили параллельные линии. Каково же было удивление администрации, когда с АТС пришла квитанция за разговоры с Москвой, Чебоксарами, Соликамском, Свердловском, Мадридом и Гамбургом. Сегодня сакраментальную маляву вытесняет мобильная связь. Авторитету некогда ждать, пока послание дойдет до адресата. Лежа на нарах, он наберет по сотовому телефону номер и отдаст все инструкции. Сотовой дороге доступна почти любая точка планеты в течении минуты.
15 Декабрь 2016
Тюремный телеграф
В центре Москвы укрытая от посторонних глаз стенами соседних жилых домов располагается древняя Бутырская тюрьма. Тот, кто попадает во внутренний тюремный двор, видит четырехэтажное здание, оплетенное как паутиной сетью канатов, которая постоянно шевелится, переправляя из камеры в камеру “малявы” и грузы.
"Лешка, приветик, родной! Искренне буду рад застать тебя в добром здравии и хорошем расположении духа. Почему молчишь, ничего не пишешь? Чирканул бы пару строк”, - примерно такими церемонными и напыщенными фразами начинаются послания, идущие по “дороге”.
“Дорогой” российские заключенные называют тюремный телеграф - хитроумную систему связи, позволяющую им общаться друг с другом, невзирая на разделяющие их стены, решетки и охрану. На казенном языке тюремной администрации это называется “межкамерная связь” и считается серьезным нарушением режима содержания осужденных. Тюремному телеграфу столько же лет, сколько и тюрьме, которую он, с позволения сказать, обслуживает. Если взять, к примеру, известную всему миру Бутырку, то бутырской “дороге” около двухсот пятидесяти лет, поскольку именно таков возраст самой тюрьмы. Тюремный телеграф - это система плетеных канатов, которые как паутина опутывают ту часть здания тюрьмы, которая выходит во двор. Канаты протягиваются от окна одной тюремной камеры к другой и далее так, что все камеры находятся как бы в одной связке. Откуда бы не было отправлено сообщение, оно обязательно найдет адресата, если только он находится в одной из камер тюремного корпуса. С одной стороны на послании, как правило, указывается номер камеры и имя отправителя, на другой стороне пишется номер камеры и имя либо прозвище получателя. Таким образом, если “малява” (так заключенные называют свои тюремные записки) не находит адресата, она возвращается к отправителю.
На “дороге” работают специально обученные этому делу зеки - “дорожники”. Каждый из них держит в памяти план тюрьмы. Через некоторые камеры проходит сразу несколько ответвлений “дороги”. С какой бы стороны не прибыла “малява”, “дорожник”, увидев конечный адрес, должен безошибочно привязать ее к нужному канату, ведущему именно в ту сторону, в которой располагается указанная камера. После того, как “малява” привязана, канат перетягивается в соседнюю камеру. Вместе с ним перемещается и все то, что уже было к нему прикреплено ранее. Идея очень проста и в то же время универсальна.
На протяжении многих лет механизм деятельности тюремного телеграфа остается практически неизменным. Он позволяет заключенным обмениваться не только личными посланиями и грузами, в числе которых товары и деньги так называемого “общака”, но и согласовывать поведение изолированных друг от друга подельников для того, чтобы ввести в заблуждение следствие. Чтобы следователь им поверил, показания всех подозреваемых должны быть одинаковыми и не расходиться даже в незначительных мелочах.
“Дорога” - это единственный способ неподконтрольного общения заключенных. Пресечение межкамерных связей и выявление причастных к ним лиц - одна из первостепенных задач администрации любого СИЗО. Но сделать это очень не просто. Канаты, связывающие камеры в единое информационное поле, плетутся самими заключенными. Работники тюрьмы могут, конечно, ворваться в камеру, чтобы их оборвать, но вместо них сразу же появятся новые. Зеки моментально изготовят их из распущенных на нитки предметов одежды. Хитроумные зеки постоянно меняют маршруты своей “дороги”, для того чтобы охране было сложнее отследить пути перемещения “общака”, У администрации тюрьмы, как правило, есть подробный план межкамерных связей, со всеми возможными вариантами, но это мало что меняет.
За причастность к работе на “дороге” существует наказание - карцер. Но поймать “дорожника” с поличным - дело непростое. Пока работники СИЗО, ворвавшиеся в переполненную людьми камеру, бегут от ее двери к окну, “дорожники” почти всегда успевают оборвать и выбросить канаты, недавнее существование которых доказать невозможно. Существует один очень эффективный способ борьбы - очистить от заключенных несколько камер подряд, но в условиях катастрофического перенаселения тюрем сделать это невозможно. Некуда девать людей из отселенных камер. Ведь ныне в камерах, рассчитанных на 26 человек, содержится по 80 заключенных. Иногда и больше.
Есть, правда, и еще один метод ведения боя с “дорогой”. Окна камер загораживаются не только решетками с крупными и мелкими ячейками, но и наружным “намордником” (навесным карнизом). За сорок лет своего существования это изобретение не помогло разрушить межкамерные связи. Зато вскоре после введения этого новшества началось победное шествие тюремного туберкулеза. Ведь “намордники” затрудняют доступ в камеры свежего воздуха и солнечного света. А тюремный телеграф работает, невзирая на прогуливающихся под ним людей в форме. Так было, так есть и так будет до тех пор, пока существуют узники и те, кто их охраняет.
