"Ошеломляюще быстрое присоединение Сибири к России стало бесповоротным и прочным лишь в результате того, что за Урал с Руси хлынула волна русских переселенцев, а в самой Сибири была налажена система государственного управления". В освоении Сибири историки выделяют два процесса: правительственную колонизацию, которая включала в себя различные мероприятия по освоению земель, проводимые по инициативе и под руководством государственной администрации; и вольнонародную колонизацию, выразившуюся в добровольном и стихийном заселении региона русскими людьми. Оба начала - государственное и вольнонародное - тесно переплетались в ходе освоения Сибири.

По мере присоединения сибирские территории включались в систему управления Московского государства. На первых порах новоприобретёнными землями занимался Посольский приказ, ведавший внешней политикой Московского государства. В 1599 г. управление присоединёнными районами Сибири было сосредоточено в Казанском дворце. Это правительственный орган занимался "восточными территориями" - Поволжьем и Уралом. По мере того как русские всё дальше продвигались на восток, задача управления огромным сибирским краем усложнялась, и в 1637 г. из Казанского дворца выделилось специальное центральное учреждение для управления Сибирью - Сибирский приказ.

В административном отношении территория Сибири делилась на уезды, центрами которых были русские города. В конце XVI в. насчитывалось 8 уездов, к началу XVIII в. их было уже 19. Уезды делились на русские и ясачные волости.

По мере расширения территории для оперативности управления уезды стали группироваться в более крупные административно-территориальные единицы - разряды. "В 1629 г. освоенная к тому времени Сибирь была разделена на Тобольский и Томский разряды. Из Томского в 1639 г. был выделен Ленский (Якутский) разряд, а в 1677 г. - Енисейский".

"Во главе разрядов и уездов стояли воеводы, присылаемые из Москвы. Остроги и слободы управлялись приказчиками, назначаемыми воеводами из числа сибирских служилых людей, а ясачные волости - родовыми и племенными старейшинами (князцами, тойонами, шуленгами, зайсанами и т. п.)". Как правило на воеводство в уездный и разрядный город посылали по два человека: одного "старшим", "первым" воеводой, другого "вторым" воеводой, "воеводским товарищем". Воеводскую администрацию представляла приказная изба, штат, который состоял из дьяка, двух-трёх подьячих, переводчика-толмача, сторожа и палача - "заплечных дел мастера". Помощниками воевод в военных и административных делах были представители командного состава городовых гарнизонов - казачьи и стрелецкие головы, атаманы и сотники (Таблица 1). Кроме того, в управлении русским населением воеводская администрация опиралась на выборные крестьянские и посадские власти - целовальников, старост, сотских, десятских.

Должности разрядных и первых уездных воевод, как правило, замещали представители титулованной знати и обладатели высших придворных чинов - князья, бояре, окольничие, стольники. Вторыми воеводами назначали обычно лиц из числа служилого московского дворянства. "Административным центром всей Сибири с 1587 г. стал Тобольск. Сидевший в нём воевода считался старшим среди прочих сибирских воевод. Первенствующее значение Тобольска было подкреплено тем, что с 1621 г. он стал церковным центром Сибири - в нём разместилась резиденция сибирского архиепископа".

Компетенция тобольского воеводы включала в себя общее управление Сибирью: освоение новых земель, командование вооружёнными силами и снабжение их всем необходимым, развитие земледелия, сбор налогов и ясака, регулирование торговли, дипломатические и торговые связи с соседними государствами, контроль над деятельностью прочих сибирских воевод, суд и поддержание правопорядка. Его власть распространялась на всю Сибирь, кроме того он ведал управлением собственно Тобольского разряда и Тобольского уезда. "Функции прочих разрядных и уездных воевод, а также приказчиков были аналогичны функциям тобольского воеводы, но в пределах подведомственной им территории".

Региональное управление выполняло ряд функций, существенно важных для Сибири и в целом для государства Российского. В их числе интеграционная функция, смысл которой сводился к нахождению для новых территорий оптимальной позиции в общегосударственном пространстве. Благодаря этому все жители европейской и азиатской частей страны обретали статус подданных Российского государства. Правда, это был статус неравенства, так как имелись сословные, этнические, конфессиональные различия. Но эти различия на сибирской территории были выражены менее резко, чем в западной части России.

Таблица 1. Организация управления Сибирью.

Правительство, понимая значение Сибири, посылало сюда, как правило, опытных и способных воевод, среди них встречались деятельные и талантливые администраторы. "К ним можно отнести князя Юрия Яншеевича Сулешева, который, будучи в 1623 - 1625 гг. тобольским воеводой, организовал первую перепись населения и пахотных земель Западной Сибири, а также провёл земельную реформу и ряд финансовых мероприятий, существенно повысивших доходы казны. Два других тобольских воеводы, князь Иван Андреевич Хилков (1659 - 1664) и стольник Петр Иванович Годунов (1667 - 1670), известны тем, что пытались провести военную реформу - преобразовать сибирское войско по иноземному образцу, превратив служилых людей в рейтаров, солдат и драгун". По указанию Годунова была составлена первая Генеральная карта Сибири. Енисейский воевода князь Константин Осипович Щербатов (1683 - 1685) прославился тем, что энергично руководил организацией обороны забайкальских рубежей от монголов и маньчжуров.

Юрий Яншеевич Сулешев - боярин, выходец из знатной фамилии крымских татарских беев. Его отец "крымец сын Сулешь-бика Джиган-шах мурза (в русском произношении Яньша)" перешёл на русскую службу при царе Фёдоре Ивановиче. Юрий Яншеевич благодаря браку с Марией Михайловной Салтыковой состоял в родстве с Романовыми и быстро продвинулся по службе. Участвовал в войне с Польшей в 1617 г. Занимал ряд отечественных административных постов: в 1623-1639 гг. - в Новгороде, 1628 - 1630, 1633 - 1634 гг. - глава Разбойного приказа.

Петр Иванович Годунов - до назначения в Тобольск воеводой большой карьеры не сделал, в 1654 - 1656 гг. участвовал в войне с Польшей в звании есаула "государева полка", в 1659 г. был воеводой в Брянске, дослужился до чина стольника. На посту воеводы стремился максимально увеличить "государеву прибыль" за счет введения новых налогов и сокращения жалования служилым людям, чем вызвал резкое недовольство тобольского гарнизона, татар и пашенных крестьян, которые послали в Москву несколько челобитных с жалобами на воеводские притеснения. Сибирский приказ, опасаясь открытого возмущения тоболян, сместил Годунова с поста воеводы.

Но в то же время, отдалённость от столицы, отсутствие реального контроля "сверху", сосредоточение у воевод всей полноты власти, родственные связи среди сибирских администраторов привели в Сибири к массовым злоупотреблениям - "лихоимства" - представителей местной администрации. Несмотря на все запреты и угрозы жестоких наказаний, воеводы наживались самыми разными способами. Они обязывали местное население приносить им дары в "почесть", вымогали взятки, занимались откровенным грабежом; используя своё должностное положение, клали в свой карман жалованье, положенное служилым людям; занимались предпринимательской деятельностью - винокурением и торговлей; не гнушались и прямым казнокрадством. Особенно воеводы любили практиковать подмену ясачной пушнины: вместо "добрых" и дорогих соболей, собранных в государеву казну, клали своих "худых" и малоценных. Наиболее крупным удавалось сколотить в Сибири состояния: якутский воевода М. С. Ладыженский вывез "на Русь" 21480 соболей.

"Лихоимство "разъедало" систему государственного управления Сибирью, снижало его эффективность, вызывало возмущение и русского и аборигенного населения, доводя его нередко до вооружённых восстаний". Но сибирские воеводы, дьяки, подьячие и служилые люди никогда не забывали о своих главных задачах - управлять и "искать великому государю прибыли". Поэтому в целом они успешно справлялись со своей ролью.

Показателем этого является то, что к концу XVII в. покорена была почти вся Сибирь; удалось организовать собственное производство хлеба и обеспечить им местные потребности. Налаживались мирные отношения с аборигенами; быстро шло хозяйственное освоение региона русскими крестьянами, промышленниками, ремесленниками и торговцами; удалось не только закрепить Сибирь за Россией, но и организовать оборону её южных рубежей от набегов степных кочевников.

в XVII – нач. XX века)

План.

1. Государственное и мирское управление в XVII веке.

2. Управление Сибирью в XVIII веке.

3. Административная политика самодержавия в XIX веке.

1. По мере присоединения сибирские территории включались в систему управления Московского государства. Вновь приобретенными землями занимались Посольский приказ, приказ Казанского Дворца, а в 1637 году появился специальный Сибирский приказ. В его ведении оказались сибирская администрация, военные силы, внешнеполитические связи с соседними азиатскими народами и государствами, хозяйственное освоение края и пр. В административном отношении территория Сибири делилась на уезды, центрами которых были русские города. В конце XVI века насчитывалось 8 уездов. Уезды делились на русские и ясачные волости. По мере расширения территории уезды стали группироваться в более крупные территориальные единицы – разряды. В 1629 году Сибирь была разделена на Тобольский и Томский разряды. Во главе разрядов и уездов стояли воеводы, присылаемые из Москвы. Остроги и слободы управлялись приказчиками, которые назначались воеводами из числа сибирских служилых людей, а ясачные волости – родовыми и племенными старшинами.

Управление Сибирью имело ряд особенностей. Слабая заселенность, преобладание русского населения, отсутствие сопротивления со стороны местного населения отличало ее от других окраин.

Русские крестьяне, переселившиеся в Сибирь, рассматривали переселение как освоение новых угодий, сохраняя свое привычное представление о том, что земля принадлежит государю, а община – естественный и необходимый орган в устройстве хозяйственной жизни и во взаимоотношении с государственными властями. Поэтому у крестьян сохранялась мирская организация. Ежегодно крестьяне каждой западно-сибирской слободы выбирали старосту, его помощника – десятника и пр. Мирские сообщества имели право обращаться со своими нуждами к воеводской власти и даже в Сибирский приказ.

Сибирские города развивались замедленно и имели своеобразную социально-демографическую структуру. Часто посадские люди имели свою пашню. В торгово-ремесленной деятельности они уступали служилым людям. Служилые приборные люди до XVIII века доминировали над другими социальными группами городского населения. Войско часто строилось по станичному принципу с выборным командным составом. Иногда организация проводилась по принципу землячества (литовские, черкасские).

Административным центром всей Сибири с 1587 года стал Тобольск. Местный воевода считался старшим среди всех сибирских воевод. В течение XVII века в должности сибирских воевод перебывало более 500 человек. Существовал определенный круг дворянских фамилий, чьи представители традиционно занимали воеводские места в Сибири. Например, Щербатовы. Правительство старалось менять воевод через 2 – 3 года, но многие засиживались по 4 – 6 лет, а то и до 13 (73 воеводы). А в 1695 году срок воеводства был установлен в 6 лет. Присылались и опытные воеводы: Г. С. Куракин, И. И. Салтыков, И. Б. Репнин и др. в компетенцию сибирских воевод входили административные, финансовые, судебные, военные и др. вопросы. Воеводы ряда порубежных городов обладали правом дипломатических сношений с соседними государствами. Они обязаны были также обеспечить сбор ясака с местного населения, защиту его от вторгавшихся с юга кочевых племен. Часты были злоупотребления властью воеводами: они собирали неустановленные пошлины и оброки, захватывали зерно, торговали товарами, приобретали меха. Таким образом, правительственной власти было о чем беспокоиться, назначая в Сибирь воевод и контролируя их деятельность.

Помимо этого в Тобольск был церковным центром Сибири, т.к. здесь размещалась резиденция сибирского архиепископа.

2. Петровские преобразования поверхностно коснулись Сибири. В 1708 году весь край был объединен в одну губернию с центром в Тобольске. Сибирский приказ был упразднен в 1710 году, а его функции переходили к сибирскому губернатору. Первым сибирским губернатором был назначен князь Матвей Гагарин. Впоследствии вопиющие злоупотребления заставили царя назначить следствие над Гагариным и приговорить его к смертной казни.

Вторая губернская реформа 1719 – 1724 гг. внесла в сибирское управление более кардинальные перемены. Вся губерния была поделена на провинции (Тобольская, Енисейская и Иркутская) во главе с вице-губернаторами. Провинции делились на дистрикты во главе с земскими комиссарами. Однако, уже в конце 20-х гг. вернулись к старой системе управления – уезды во главе с воеводами. Низшей территориальной единицей оставалась волость. В 1830 году был восстановлен Сибирский приказ, но права его были существенно ограничены: изъяты дипломатические отношения, управление промышленностью, ямская служба. Таким образом, органы государственной власти в Сибири обладали практически неограниченными полномочиями, как и в XVII веке. Но в отличие от XVII века, вводилась более строгая и централизация и субординация. Так, уездные воеводы уже не могли сноситься с центром, минуя вице-губернаторов. В свою очередь, все правовые распоряжения приходили из центра в Тобольск. Но в 1736 году Иркутский губернатор получил административную самостоятельность и стал подчиняться непосредственно правительству. Так было положено начало делению Сибири на Западную и Восточную.

В 1760-х гг. начался новый виток реформирования управления Сибирью, более унифицировавший ее с Россией. В 1763 году окончательно упраздняется Сибирский приказ. Сибирская губерния начинает управляться на общих основаниях наряду с прочими российскими губерниями. Сибирские дела распределяются по центральным правительственным учреждениям – коллегиям, а с 1802 года – по министерствам. Однако, сибирские губернаторы подчиняются непосредственно Сенату и лично монарху.

В 1763 году впервые вводятся штаты для сибирского чиновничества всех рангов и должностей. Выборность административных служителей отменяется. В 1764 году Иркутская провинция переводится в ранг губернии.

В начале 80-х гг. Сибирь поделена на 3 наместничества – Тобольское, Колыванское и Иркутское. Вводился принцип разделения властей. Так, финансовые вопросы решала Казенная палата. Судебные функции исполняли Палата уголовных дел и Палата гражданского суда. Вводился сословный суд: для дворян – Верховный земской суд и Уездный суд, для купцов и мещан – Губернский магистрат и городские магистратуры. Но разделение властей во многом носило формальный характер, поскольку все учреждения замыкались в конечном счете на губернаторе, который концентрировал в своих руках всю полноту власти. Появились в Сибири специальные государственные органы, занимавшиеся общественным попечением и решением социальных проблем (Приказ общественного призрения, Городовой сиротский суд).

С конца XVIII века в городах учреждены городские думы и управы. На смену бургомистру пришел городской голова (из почетных граждан). В соответствии с «Жалованной грамотой» 1785 года изменилось и городское самоуправление в Сибири. Теперь это были – Собрание городского общества, общая городовая дума, городской магистрат, ремесленная управа и пр. однако, в 1804 году магистраты и думы существовали только в 13 городах из-за малочисленности горожан, в остальных же 25 уездных городах были только ратуши. Несмотря на то, что городские думы контролировались государственной администрацией, но все же их участие в управлении благоустройством, культурой, торговлей имело серьезное значение.

3. В начале XIX века на Сибирь в правительственных кругах смотрели как на колонию, но открыто колониальный характер сибирской политики не признавался, т.к. это могло бы охладить к метрополии и коренных жителей, и русских. Поэтому Сибири была предоставлена некоторая административная автономия. Однако, региональная позиция правительства была непоследовательной. Оно было заинтересовано в освоении края, оставляя главным содержанием своей политики стремление охранять и сохранять эти территории. Это подтверждает и структура государственных расходов на Сибирь. В 1819 году военные затраты сибирского бюджета составляли 60%, содержание аппарата – 12%, содержание арестантов – 2,2%, на образование выделялось 0,8%.

Административное устройство определялось Положением «Учреждение о губерниях» 1775 года и состояло из 4-х основных уровней:

Наместническое (генерал-губернаторское) во главе с генерал-губернатором (высшее руководство и надзор);

Губернское управление (губернатор и его администрация);

Областное управление;

Уездное (в городах – в зависимости от статуса – коменданты или городничие) и крестьянское самоуправление.

В Сибири по-прежнему сохранялось гипертрофированное сосредоточение власти в руках наместника в связи с удаленностью от центра, не было учреждений дворянского сословия.

В 1797 году Павел I разделил Сибирь на две губернии – Тобольскую и Иркутскую. Их губернаторы заменили наместников.

В правление Александра I губернатор и генерал-губернатор находились вне жесткой бюрократической иерархии, т.к. олицетворяли прямую связь местной власти с монархом. Существовало еще и отраслевое подчинение, устраивающее ведомственный сепаратизм. В 1803 году было образовано единое для всей Сибири генерал-губернаторство (Иркутск), которое возглавил И. О. Селифонтов, бывший до этого губернатором в Тобольске и Иркутске. В 1804 – 1805 гг. многолюдные уезды были разделены на комиссарства, из Тобольской губернии выделена Томская. Была усилена и административная опека над населением, в результате не плечи населения легло содержание дополнительного числа чиновников. С 1806 года сибирским генерал-губернатором стал И. Б. Пестель, который находился во главе края 13 лет, но в Сибири побывал лишь однажды, при вступлении в должность.

В 1819 году генерал-губернатором назначен М. М. Сперанский, который начинает реформирование края. По его предложению был создан Сибирский комитет, занявшийся координацией деятельности различных государственных органов в отношении Сибири. Сибирь разделили на два генерал-губернаторства – Западно-Сибирское и Восточно-Сибирское и административными столицами в Тобольске (с 1839 года – в Омске) и Иркутске. Губернии и области делились на округа. Генерал-губернаторы, гражданские губернаторы, областные начальники по-прежнему обладали широкими полномочиями. Генерал-губернаторы командовали вооруженными силами. При них создавались Главные управления из чиновников министерств внутренних дел, юстиции, финансов. Однако, фактически идеи Сперанского остались нереализованными. Генерал-губернаторы конфликтовали с министерствами, законность и правопорядок оставались недостижимыми идеалами. В 1838 году Сибирский комитет был закрыт.

Более кардинальными были перемены в городском самоуправлении, которое существенно упростилось. Думы и магистраты упразднялись, вместо них введено хозяйственное управление, городской суд и городские старосты. Таким образом, в 1 пол. XIX века в правительственных подходах по управлению Сибирью шла борьба между двумя тенденциями – централизмом и регионализмом: полная унификация сибирского управления на общеимперских началах или же предоставление Сибири некоторой административной автономии.

Жалобы сибирских генерал-губернаторов на недостаток власти, на ее ограничение центральными ведомствами сопровождались реальными шагами по расширению генерал-губернаторских полномочий. С 1838 года западно-сибирские, а с 1841 года восточно-сибирские учебные заведения были подчинены местным генерал-губернаторам. Существенно расширились их права и в хозяйственном управлении. Важной прерогативой генерал-губернатора стала возможность влиять на назначение сибирских чиновников. Теперь они могли назначать и увольнять чиновников до 6 класса по «Табели о рангах».

За 30 лет после 1822 года на губернаторских постах сменилось 29 человек. Особенно часто менялись генерал-губернаторы в Тобольске (11 чел.). Несмотря на значительную власть, предоставляемую сибирским генерал-губернаторам, нельзя все же видеть в них просто сатрапов, узурпаторов власти. Нередко они оказывались в весьма сложных условиях. Не имевшие опыта гражданского управления, незнакомые с сибирскими условиями, опасаясь чиновных и купеческих интриг, при отсутствии надежной поддержки в столице и самой Сибири, они легко могли стать послушным орудием в руках сибирской бюрократии. А стремясь проявить самостоятельность, генерал-губернаторы часто наживали врагов, которые стремились воспользоваться любым удобным поводом, чтобы скомпроментировать в глазах верховной власти неугодного начальника края. Поэтому, чтобы удержаться на своем посту, генерал-губернатору приходилось вести борьбу с оппозицией, искать поддержки у могущественных лиц в Петербурге, лавировать между различными группировками в сибирском обществе.

Существенной чертой царствования Николая I стала ориентация на частные меры по регламентации деятельности административного аппарата, особенно местного. Только за 1 половину XIX в. было проведено около 80 сенаторских ревизий в Сибири. Но перемены в составе сибирской бюрократии, следовавшие за ревизиями, мало что меняли в административном аппарате.

В 1866 году в Западной Сибири насчитывалось 1628 классных чиновников, в Восточной – 1355. По данным переписи 1897 года – 4327 чиновников в Сибири. Положительно то, что к нач. XX века существенно увеличилась доля местных уроженцев в составе сибирского чиновничества (до 38%). В целом для Сибири характерна даже большая роль бюрократии, чем для европейской России: «В Сибири все обращается около начальника; он дает всему направление. Пословица «до бога высоко, до царя далеко» родилась, вероятно, в Сибири».

Во 2 пол. XIX в. в общественной мысли встает вопрос о месте сибирского региона – «областничество». На высшем правительственном уровне тоже осознавался особый статус Сибири. Областники упрекали правительство в том, что оно не могло выработать четко осознанной колониальной системы и не умело пользоваться Сибирью. В 1852 году создается Второй Сибирский комитет «для предварительного рассмотрения дел по управлению Сибирью». Хотя он просуществовал только до 1864 года, но сумел переломить отношение высших властей к краю и поставить ряд проблем. Так, впервые был обозначен научный подход к административному устройству Азиатской России. Генерал-губернаторская власть была признана неэффективной.

В 1882 году западно-сибирское генерал-губернаторство было упразднено, а для управления Акмолинской, Семиполатинской и Семиреченской областями учреждалось Степное генерал-губернаторство с центром в Омске. Тобольская и Томская губернии переданы в ведение министерств, но это не привело к ослаблению местной власти: губернаторы смогли даже расширить свои права. Потребность же в новой территориальной организации диктовалась военно-политическими причинами. Во 2 пол. XIX в. в Сибири на генерал-губернаторских постах побывало 13, а на губернаторских – 62 человека. Все генерал-губернаторы были военными (генералами и генерал-лейтенантами), а среди губернаторов – 1/3. У них по-прежнему сохранялись чрезвычайные полномочия и это вызывало беспокойство в центре. Но финансовая деятельность генерал-губернаторов была сужена. Не устраивало сибирских начальников независимое положение почтовой службы, они стремились (удачно) поставить под свой контроль жандармов.

Главными особенностями сибирской административной политики являлись географическая удаленность Сибири от центра управления страной, низкая плотность населения, смешанный конфессиональный и этнический состав, формирование на территории Сибири в результате колонизации особого русского этнотипа, имеющего свои социокультурные и психологические черты, господство государственной формы собственности на основные природные и трудовые ресурсы, специфика социально-экономических процессов. Активизация внешней политики России в Азиатском регионе, строительство железнодорожной магистрали через всю Сибирь, возрастание переселенческого потока из европейской части России за Урал способствовали переосмыслению в правительственных и общественных кругах значения Сибири для будущего развития России в целом.

При разработке сибирской политики самодержавие постоянно сталкивалось с решением целого комплекса теоретических и практических задач политического, социально-экономического и административного свойства. Во-первых, это было вызвано социально-экономическим своеобразием Сибири, ее непохожестью на европейскую часть страны; во-вторых, определялось социально-психологическими особенностями не только коренного, но и русского населения Сибири, что вызывало определенное беспокойство у властей; в-третьих, наличием сепаратистских, автономистских и децентрализаторских настроений не только среди сибирской интеллигенции и предпринимателей, но даже и у части местной администрации.

Особенно отчетливо расхождение экономических интересов центра и региона обнаружилось в вопросах торговли, как внутренней, так и внешней, а также при распределении бюджетных средств. Серьезные разногласия наметились и в вопросе характера развития сибирской промышленности, направления транспортных артерий Сибири. Сибирская общественность сопротивлялась превращению региона в сырьевой придаток центра, признавала освободиться от «московского мануфактурного ига».

Вызывало недовольство и то, что ряд реформ, прежде всего судебная и земская, осуществленных в Российской империи, не были в полной мере распространены на Сибирь. Сибирский регион оставался долгие годы местом политической и уголовной ссылки, отягощающей местные финансы и развращающе действующей на сибиряков. Высказывались обвинения, что метрополия высасывает не только материальные, но и духовные силы Сибири, централизовав всю научную деятельность и систему высшего образования. Существовали серьезные расхождения на цели и задачи переселенческой политики: в политике центра не первое место ставилась задача – снять остроту аграрного кризиса в европейской России за счет свободных сибирских земель, а собственно сибирские нужды отодвигались при этом на задний план.

В результате во взаимоотношениях центра и Сибири накопился целый ряд проблем, вызванных отсутствием в правительственной политике сбалансированного сочетания общегосударственных и региональных интересов.

Лекция 6.

Похожая информация.

Шевелева А.А., доцент кафедры гражданского права и процесса Омской академии МВД России, кандидат исторических наук.

Рассматриваются вопросы малоизученной в отечественной науке проблемы эффективности системы государственного управления регионами в дореволюционной России на примере Сибири в первой половине XIX в. Автором дается оценка состояния организации региональных органов власти на территории Западной Сибири.

Одной из самых сложных в истории государственного управления России является проблема эффективности и рационализации системы управления российскими регионами, в соответствии с целями и нуждами большого по территории государства, от успешного решения которой во многом зависит целостность нашей страны. По замечанию исследователей, именно отсутствие надлежащего управления со стороны субъектов власти, забвение интересов управляемых объектов непременно приводит к нарастанию напряженности и конфликтам <1>. Данный тезис подтверждает вся наша многовековая история с существовавшими и существующими региональными проблемами.

<1> Атаманчук Г.В. Управление: сущность, ценность, эффективность. М., 2006. С. 59 - 60.

При изучении проблемы эффективности в управлении мы исходим из того, что данная категория характеризует степень успешности функционирования системы управления в достижении поставленных целей <2>. Целью государственного управления, по мнению А.И. Елистратова, является осуществление задач государства в пределах правопорядка <3>. В системе государственного управления дореволюционной России регион играл роль управляемого объекта, состоящего из совокупности взаимосвязанных и взаимозависимых элементов, нуждающихся в эффективной организации. Одним из таких элементов, образующих данную совокупность, являлись региональные органы власти, на эффективность деятельности которых влияла правильность определения их полномочий и наличие действенной системы государственного контроля. Как отмечает современный исследователь Д.Н. Бахрах, урегулированность осуществления публичной власти системой правовых норм о компетенции, реализация и строгое следование этим нормам - важнейшие условия соблюдения законности, а значит, и результативности в целях правового регулирования <4>. Следовательно, эффективность управления достигается при условии наличия упорядоченности управленческих отношений и связей системы, способных выполнять поставленные задачи, в целях поддержания стабильности в обществе.

<2> Функционирование государственного аппарата управления / Под общ. ред. Ю.А. Ткаченко. М., 1998. С. 59.
<3> Елистратов А.И. Учебник русского административного права. Вып. 1. М., 1910. С. 4.
<4> Бахрах Д.Н. Подведомственность юридических дел и ее уровни // СПС "КонсультантПлюс".

При рассмотрении вопросов повышения эффективности управления регионами особого внимания заслуживает реконструкция региональной политики Российской империи в дореформенный период, который характеризуется попытками увязать общенациональные и локальные интересы при сохранении и упрочении имперских структур. Сибирское направление в этой политике занимало далеко не последнее место. Об этом свидетельствуют административные преобразования начала 20-х годов XIX в., деятельность сибирских комитетов, неоднократные сенатские ревизии и постоянное внимание к "сибирским вопросам" самого императора <5>. Поиск новых административных подходов к управлению Сибирью был обусловлен отрицательными результатами действовавшей системы регионального управления, введенной повсеместно на территории империи Губернской реформой 1775 г. Реализация Учреждения для управления губерний Всероссийской империи 1775 г. <6> на территории Сибири не обеспечивала, в отличие от центральных губерний, эффективную государственно-управленческую деятельность, что и потребовало от центральной власти пересмотра системы управления данным регионом с учетом его специфических особенностей. И дело не в том, что нормы Учреждения не работали на сибирском пространстве, просто управление регионом всегда основывалось на принципе безграничного доверия императора к назначаемому региональному правителю, который наделялся каждый раз все "более особенными полномочиями", что было обусловлено необходимостью осуществления должного управления и контроля над присоединенной территорией. Однако чаще всего это заканчивалось еще большими "вопиющими беспорядками", связанными со злоупотреблением должностным положением.

<5> Ивонин А.Р. Имперский центр и управление Западно-Сибирским регионом в дореформенный период: возможный подход к изучению // Региональное управление Сибирью в панораме веков: Сб-к науч. ст. / Под ред. А.Р. Ивонина, А.А. Шевелевой. Барнаул, 2008. С. 51.
<6> Учреждение для управления губерний Всероссийской империи от 1775 г. // Российское законодательство X - XX вв. Т. 5. М., 1985.

Административной реформой 20-х годов XIX в. предпринимается попытка рационализировать систему управления в Сибири с помощью построения новой структуры и организации региональных органов власти в целях установления господства законности и правопорядка. Режим законности должен был стать свойством государственного управления посредством усиления роли правовых средств и рычагов в управлении регионами, так как государственный механизм управления окраинными территориями, в том числе сибирским регионом, в течение уже многих лет давал сбои, а политическая воля не передавалась исполнителям на местах. Любое же государство, вне зависимости от формы государственного устройства, не может долго существовать без сильной и дееспособной региональной власти, реализующей повсеместно свои задачи для достижения общегосударственных целей. В исследовании того времени, которое описывает социально-политическое состояние Сибири первой половины XIX в., отмечается, что "власть генерал-губернатора не определялась достаточными правилами, не была ограничена никаким публичным установлением и данная власть из-за недостатка дворянства и особенностей состава населения действовала без надзора и ответственности, поэтому часто перерождалась в самовластие. Вследствие недостатка правил, слабого надзора, системы управления, не свойственной ни расстояниям, ни местному положению, ни роду населения, должны были по необходимости возникнуть и, действительно, возникли те беспорядки и злоупотребления, которые в Сибири до 1819 г. многократно были замечаемы, но так существенно и не исправлены" <7>.

<7> Обозрение главных оснований местного управления Сибири. СПб., 1841. С. 17 - 18.

Таким образом, административные преобразования были направлены на обеспечение эффективности системы управления в Сибири через создание иной структуры региональных органов власти и уровней исполнения управленческих решений. В основу реформирования были положены следующие задачи - совершенствование надзора и контроля, упорядочение осуществляемых функций по властным органам, которые раньше были смешиваемы в нескольких, систематизирование делопроизводства и создание специальных органов для управления отдельными народами, проживающими на территории Сибири, что в целом позволяет говорить о создании особого механизма государственного управления отдельным регионом.

Оценку эффективности новой системы управления регионом позволяет осуществить сравнительный анализ ревизий в Сибири М.М. Сперанского до ее введения и Н.Н. Анненкова через несколько лет ее существования. Результаты данных ревизий показывают, что за общей негативной оценкой управления Сибирью кроются все-таки серьезные различия. Если М.М. Сперанский полагал, что в Тобольске можно отдать почти всех чиновников под суд, а в Томске "оставалось бы уже всех прямо повесить", то замечания Н.Н. Анненкова касались главным образом недостатков в разграничении полномочий между властными структурами и упущений по части делопроизводства <8>. Рассматривая показатели действий органов власти, а также итоги их деятельности, можно отметить определенную упорядоченность в их функционировании. Прежде всего, формируется система управленческого документооборота, происходит упорядочение процедур исполнения управленческих решений, отрабатываются механизмы совершенствования системы управления снизу, путем предложений самих участников - служащих регионального аппарата. Одним из показателей эффективности государственного управления является и состояние социальной сферы, а как свидетельствуют статистические отчеты и данные архивных документов, то на территории Западно-Сибирского генерал-губернаторства во второй четверти XIX в. отсутствовали сведения о сколько-нибудь заметных масштабах социальной напряженности.

<8> Ивонин А.Р. Указ. соч. С. 62 - 63.

Необходимо также учитывать, что на уровень эффективности региональных органов управления во многом оказывало влияние экономическое и культурное развитие сибирского региона. Негативным моментом прежде всего являлась ссылка, которая существенно влияла на уровень общественного сознания. Кроме того, препятствием к успешному функционированию региональных органов власти был низкий уровень законодательства, регулирующий другие сферы общественной жизни.

Таким образом, если после проведения реформы системы регионального управления Сибирь и не превратилась в образцовое царство законности и порядка, то тем не менее это есть положительный опыт решения общегосударственных задач в отдельном регионе и попытка выработать концепцию управления регионом, основанную на режиме законности. Комплекс принятых нормативных правовых актов, имевших целью совершенствование системы управления Сибирью, не только устанавливал порядок функционирования новых органов власти, но и содержал механизмы исполнения управленческих решений, систему контроля за материальными ресурсами, а также меры ответственности должностных лиц. А сегодня как раз именно эти критерии являются обязательными требованиями к содержанию антикоррупционного законодательства. В целом правовое оформление форм деятельности региональных органов власти позволило существенно модернизировать систему регионального управления в Сибири. К тому же историческое наследие по совершенствованию механизма управления отдельными регионами заложило традиции, используемые сегодня в современной управленческой деятельности. Однако при создании новых форм управленческой деятельности в Сибири в основу положены были преимущественно интересы центра без учета социально-экономических интересов самого региона.

Препятствиями в достижении всех поставленных административной реформой в Сибири целей стали следующие причины:

1. недостаток в образовании и отсутствие практических навыков работы с документами у местных чиновников, в то время как с увеличением потока нормативных правовых актов постоянно усложнялась работа по их исполнению, следствием же являлась низкая правовая культура служащих, что непосредственно отражалось на чувстве законности;
2. недостатки в самой системе управления, которые выражались в недостаточном функциональном отделении региональных органов власти от центральных;
3. наличие расхождений в определении полномочий некоторых губернских чиновников по исполнению законов и отсутствие должностных регламентов, что приводило к наличию параллелизма и дублированию в работе административных структур;
4. отсутствие системности в осуществлении государственного контроля.

Сибирь являлась окраинной территорией, обладающей особым правовым статусом. Административные реформы первой половины XIX века закрепили за Сибирью особую модель управления, основанную на соединении принципов централизации и децентрализации власти в государстве. Во второй половине XIX века положение в Сибири изменяется и она приобретает статус внутренней окраины, что обуславливает необходимость проведения очередной административной реформы. В представленной статье предпринимаются попытки проанализировать содержание и общие принципы административной реформы в Сибири на рубеже XIX–XX вв.

Пересмотр имперских традиций в ходе Великих реформ 60-х гг. XIX в., вызванный модернизацией и рационализацией российской политической культуры, привёл к переменам в системе органов государственного управления. Одним из её элементов, наиболее прочно связанным с имперскими политическими технологиями, был созданный губернаторской реформой 1775 г. институт генерал-губернаторств (наместничеств). Юридическая природа власти генерал-губернаторов так и не была чётко определена, в частности не был даже окончательно решён вопрос об отнесении её к сфере управления или надзора. На практике в целом «огромная власть генерал-губернатора зиждилась в основном на личном доверии монарха и была почти бесконтрольна» .

Создание специфических периферийных властных институтов в высшей степени характерно для империй. Пограничная ситуация в империях и локальных государствах принципиально различна. Локальное государство чётко определяет свою территорию и вырабатывает устойчивый и, как правило, длительно не подвергающийся изменениям политический курс, империя такого чёткого разграничения не знает.

В целом же институт генерал-губернаторов являлся самым ярким подтверждением того, что в России, как это характерно для империи вообще, «не существовало чётких различий ни между сферами колониальной администрации и внешней политики, ни между колониальной и администрацией и внутренней политикой».

Чрезвычайная широта генерал-губернаторских и наместнических полномочий была, кроме того, в значительной степени вынужденной, именно на периферии. Личной властью генерал-губернаторов компенсировался недостаток административного присутствия. Постепенно национально-государственное строительство в сочетании с тенденцией рационализации приходит в противоречие с сохранением генерал-губернаторств как институтов, не вписывающихся в регулярную иерархическую структуру. Во второй половине XIX в. генерал-губернаторская власть всё больше превращается в фигуру политическую, призванную поддерживать и укреплять порядок к целостность империи. Поэтому генерал-губернаторская власть, как правило, сохраняется на окраинах, где политические обстоятельства требовали местной централизации управленческих усилий.

Сибирские генерал-губернаторы во второй половине XIX в. ещё продолжали сохранять чрезвычайные полномочия. Указом 25 сентября 1865 г. Александр II предоставил генерал-губернаторам Восточной Сибири «впредь до введения в Сибири нового судебного устройства» предавать военно-полевому суду ссыльных «в случае измены, бунта, равно склонения к оным жителей края, открытого сопротивления военной силе в местах их содержания, насильственного освобождения арестантов, убийства, разбоя и поджогов».

Характерно, что одновременно с этим у центра вызывало обеспокоенность растущее стремление генерал-губернаторов в связи с наделением их чрезвычайными полномочиями расширить свои властные функции. Упразднение Сибирского комитета явилось одним из шагов, направленных на то, чтобы устранить это противоречие. Генерал-губернаторы были вынуждены всё чаще и чаще обращаться в Министерство внутренних дел. Их финансовая самостоятельность, и без того весьма ограниченная, была сужена в результате проведения финансовой реформы созданием единой кассы и усилением контроля центра за расходованием средств.

Сибирские генерал-губернаторы безуспешно пытались расширить свои финансовые права, хотя бы в рамках расходования выделенных из бюджета средств. Закон запрещал генерал-губернаторам введение новых налогов, изменение росписи расходуемых средств по отраслям управления (за исключением сумм, предназначенных на экстраординарные нужды), передачу казённого имущества в частные руки. Толкуя весьма широко обязанности генерал-губернаторов, закон при этом предписывал: «Генерал-губернатор, имея высший надзор над всеми вообще частями, не входит в подробный и внутренний распорядок ни одной из них отдельно, содержа каждую в том порядке, установленном законом» .

В стране со столь разными экономико-географическими, этническими и политическими условиями было просто невозможно создать всеобъемлющую унифицированную административную систему. В пореформенный период центральная власть вынуждена была проводить гибкую административную политику, допуская в известных пределах региональный плюрализм в государственном управлении.

В то же время не стоит преувеличивать стремление центральной администрации к гибкой сбалансированной управленческой политике в Сибири после начавшихся в стране либеральных преобразований, вызванных отменой крепостного права. Реформа административного управления в 80–90-е гг. XIX в. (в период так называемых контрреформ) явилась одним из звеньев в цепи имперских преобразований в Сибири. В сибирской административной политике рубежа ХIХ–ХХ вв. отчётливо просматривается генеральная линия, нацеленная на постепенную унификацию сибирского управления и сближение административного устройства Сибири и центра России.

Назревание кризиса традиционной имперской политики к концу XIX в. затронуло и сферу управления. Он был вызван усиливавшимся противоречием между центральными органами и органами местного самоуправления. Изначально, с началом проведения реформ 60–70-х гг. XIX в., децентрализация и развитие местного самоуправления рассматривались властью как средство сохранения в неизменном виде центральной власти и в то же время удовлетворения оппозиционных претензий русского общества.

Новое положение, введенное 12 июня 1890 г. в 34 земских губерниях, предусматривало значительные изменения в избирательной системе: наряду с имущественным цензом были введены ещё и сословные курии. Новый закон способствовал усилению дворян в земском управлении и одновременно правительственного контроля над ним. Для этой цели были созданы, в частности, губернские представители по земским делам присутствия.

Весной 1895 г. в Министерстве внутренних дел был разработан проект объединения Сибири в один центральный орган губернских учреждений министерства. В июне 1895 г. это мнение Государственного совета было одобрено императором. Тогда же Государственный совет вынес рекомендацию о проведении подобной реформы в губерниях Европейской России.

Однако данный проект в период нахождения на посту министра внутренних дел Горемыкина, а затем Сипягина не был рассмотрен, и таким образом административное управление Сибири рассматривалось в общем русле имперской политики центра в сфере управления.

С назначением министром внутренних дел Плеве проект реформы губернского управления в масштабах всей империи стал объектом специальной комиссии, начавшей свою работу 27 февраля 1903 г. Расширение распорядительной власти губернатора было признано «одной из главных задач реформы». Проведение губернской реформы имело большое значение для Сибири, не имевшей земства. Реформы 1860-х гг. очень разочаровали губернаторов. И не потому, что большинство из них были консерваторами, а оттого что проводимые центром преобразования сделали начальников губерний более зависимыми от Министерства внутренних дел и не обеспечили их постоянным штатом сотрудников.

Николай II 3 мая 1903 г. утвердил проект реформы Плеве. В результате следующие десятилетия были ознаменованы серьёзным расширением полномочий губернаторов во всех регионах страны, включая Сибирь, в отношении полиции, земств, в разрешении социальных конфликтов на местах.

Особенностью реформы губернского управления Плеве было то, что наряду с укреплением власти губернаторов происходило и укрепление контроля со стороны Министерства внутренних дел на сферу управления, что вызывало определенное недовольство у губернаторов в зависимости от данного министерства.

На фоне очевидного укрепления влияния Министерства внутренних дел в губерниях, отражавшего стремление государственной власти и впредь придерживаться в сфере административной политики традиционного имперского курса, подготовленное Плеве к осени 1903 г. законодательство, провозглашавшее расширение прав органов местного самоуправления, выглядело весьма скромно. Смысл реформы состоял в некоторой реорганизации Министерства внутренних дел. Ранее разрозненные подразделения министерства, ведавшие земскими и городскими делами, были объединены в составе Главного управления по делам местного хозяйства. Теперь же под председательством самого министра создавался как постоянное учреждение Совет по делам местного хозяйства, состоявший из глав департаментов Министерства внутренних дел, а также представителей других ведомств и местных деятелей – «предводителей дворянства, председателей губернских и уездных управ и управ по делам земского хозяйства, городских голов».

Совет должен был иметь «исключительно совещательный характер», заключения его не были обязательны для министра внутренних дел в его деятельности по руководству местным хозяйством. Проект реорганизации Министерства внутренних дел, подготовленный Плеве, в начале 1904 г. был одобрен Государственным советом, а после утверждения 22 марта 1904 г. стал законом.

Таким образом, мы видим, что в своей административной политике российская государственная власть в отличие от других направлений деятельности «не поступалась принципами», стремясь во что бы то ни стало с помощью жёсткой административной политики сохранить политическое единство империи, и, фактически, тем самым создавала препятствие для относительно гармоничного балансирования между обострившимися социально-экономическими и политическими противоречиями центра и окраин.

Несмотря на усиление власти губернаторов к началу XX в. штат подчинённых и инструменты власти, которыми они обладали, всё же оставались явно недостаточными по сравнению с теми масштабами задач, которые перед ними стояли. Однако все эти слабости и трудности парадоксальным образом повысили роль губернатора в провинции, включая и Сибирь. Поскольку начальник губернии не мог в полной мере положиться ни на приказ, ни на бюрократический механизм, он вынужден был сам входить во многие подробности местных дел.

Таким образом, административная политика российского государства в Сибири не способствовала сохранению империи. В сибирской административной политике рубежа ХIХ–ХХ вв. отчётливо просматривается генеральная линия, нацеленная на постепенную унификацию сибирского управления и сближение административного устройства Сибири и России. Однако достигнутый уровень унификации не смог предотвратить распад империи. Дело в том, что политика модификации проходила на фоне нарастающей рационализации и усложнения функций сибирского управления, что специализировало бюрократическую структуру региона и тем самым заставляло её противодействовать политике центра в тех случаях, когда она ущемляла региональные интересы. Тем самым присутствовал постоянный элемент конфронтации между имперским центром и сибирским административным аппаратом, что не способствовало сохранению империи.

Подводя итог, можно утверждать, что главными проблемами административной политики самодержавия в Сибири, которые не были решены полностью, являлись:

Поиски оптимального административно-территориального управления региона;

Взаимоотношения центральных и местных органов власти, разграничение их компетенции;

Объединение и скоординированность действий органов сибирского управления на центральном и местном уровнях;

Взаимодействие государственных институтов власти и органов общественного самоуправления.

В 1852 г. создается Второй Сибирский комитет, в качестве основной задачи которого планировалось проведение преобразований сибирского суда. За двенадцать лет своей деятельности комитет разработал Положение от 21.06.1864, ограничившись в нем вопросами о подсудности дел. В соответствии с данным Положением рассмотрение дел в Сибирских судах осуществлялось не по сословному, а по территориальному принципу. Таким образом был сделан шаг к ликвидации в Сибири сословной структуры общества. В дальнейшем, к 1871 г., Министерство юстиции разработало пакет документов о преобразовании Сибирской судебной системы. К ним относились следующие законопроекты:

– «Об усилении состава полицейских управлений в Сибири особыми чиновниками по производству следствий»;

– «О введении в Сибири института судебных следователей и приставов по судебной части»;

– «О введении мировых судов»;

– «О реорганизации прокурорского надзора»;

– «Об изменении штатов судебного управления в Сибири».

Организация управления народами Сибири в конце ХVIII -начале XIX вв. Уставоб управлении инородцев 1822 г

1. Сибирь в региональной политике российского го¬сударства в XVIII в. Изменения, происходившие в структуре и составе управления Сибири конца XVII-XVIII вв., начались с реформирования приказно-воеводского управления. Центральное положение в нем занимал Сибирский приказ, су¬дья которого был главным учреждением и представлял царя в управлении краем. Компетенция воевод в Сибири, в отличие от Центральной России была значительно шире, т.к. они ведали вопросами заселения и освоения края, решали вопросы текущих дипломатических взаимоотношений с со¬предельными народами и странами. Отсутствие дворянского землевладе¬ния и особенности русского расселения на огромных пространствах Сибири привели к развитому самоуправлению у переселенцев - служилого «вой¬ска», «миров» посадских людей и крестьян. Внутреннее управление ясач¬ных «иноземцев» было сохранено в традиционном виде. Политико-правовые преобразования Петра I привели к коренным изме¬нениям в структуре управления Сибири. Уже в ходе губернской реформы 1711 г. был фактически ликвидирован Сибирский приказ и региональное управление было объединено в руках сибирского губернатора, что усилило иерархическую соподчиненность местных органов управления. С 1710-х гг. появились идеи отделения суда от администрации, введения коллегиаль¬ных начал в управлении, происходит становление постоянного органа над¬зора - фискалатуры. Провинциальная реформа 1719 г. способствовала обособлению адми¬нистративных, фискальных и судебных органов, вводила коллегиальный принцип принятия решений. Управление стало иметь в основе не обычай, а нормы права, приобрело бюрократический характер. Отразились эти на¬чала при организации управления в городе, где с этих пор получает разви¬тие сословное самоуправление, снижается влияние служилых людей. Од¬нако в управлении сословием государственных крестьян принципиальных изменений не происходит, по-прежнему государство руководит этой соци¬альной группой через казенных приказчиков. Нужно подчеркнуть, что пре¬образования начала XVIII в. в Сибири проводились с учетом специфики ре¬гиона и, как следствие, здесь имелись отступления в стремлении создать унифицированную систему губернского управление в формирующейся империи, что нашло свое отражение в дальнейшем в «Инструкции» сибирскому губернатору 1741 г. Отступлением от рациональных принципов империостроительства, реализуемых Петром I, стало восстановление в конце 1720-х гг. Сибирского приказа и порядков управления «московской старины». Подобные реставрации не оправдали себя на практике, поскольку, помимо Сибирского приказа, общесибирские дела оказались в компетенции Сената и коллегий, а также сибирского губернатора. В ходе губернской реформы в рамках регионального управления сохранились специализированные финансовые органы, и функционировало ведомственное горнозаводское управление. Раздробленность и неопределенность управленческих функций не способствовали инкорпорации края в состав империи. Преобразования в области регионального управления Екатерины II, а именно малая областная реформа 1764 г. и губернская реформа 1775 г., в ходе разукрупнения административно-территориальных единиц привели к приближению власти к обществу. В итоге - ликвидирован Сибирский приказ, а тобольский и иркутский губернаторы стали доверенными лицами и представителями императрицы в этом огромном крае. Вследствие отсутствия в Сибири дворянского сословия, усилить дворянское самоуправление, как это было в ходе реформы в центральной части империи, здесь не удалось. Выходом из этой, особенной для России ситуации, явилась замена дворянских органов суда и управления бюрократическими учреждениями. Создавалась разветвленная специализированная система административных, фискальных и судебных органов, продолжило в модифицированном виде функционировать ведомственное горнозаводское управление. В рассматриваемый период было рационализировано городское самоуправление и управление путем создания присутствий, решающих коллегиально городские вопросы. В 1760-1790-х гг. были проведены мероприятия по реорганизации управления крестьянами и коренными жителями.

2. Развитие системы управления Сибирью в первой четверти XIX в. Политический взгляд на Сибирь в начале XIX в. обуславливался тремя основными задачами: доходностью края, удобством его управления и охраной восточных и южных азиатских границ империи. Осложнение какой-либо из этих задач, а чаще всех одновременно, заставляло верховную власть проводить мероприятия, которые бы смогли если не улучшить, то хотя бы стабилизировать ситуацию. Такой подход в правительственной политике начала XIX в. по отношению к Сибири придавал сибирскому законодательству непоследовательный, несогласованный, во многом ситуативный характер. Не подлежит сомнению, что недостаток организационно-управленческих основ в сибирском управлении и ответственности должностных лиц на местах не был компенсирован попытками усовершенствования и повышением ответственности центральных органов управления. Учреждение министерств в 1802 г. не только не улучшило в этом отношении управление по Губернскому учреждению 1775 г., но, даже, скорее усилило недостатки, присущие екатерининскому местному управлению. Противоречивость начал, заложенных в его положениях, сказалась в практике государственного управления. В то время как Учреждение о губерниях преследовало задачи приближения управляющих к управляемым, пыталось наполнить губернские установления людьми близко знакомыми с интересами и бытовыми особенностями местности, министерства концентрировали власть и управленческие полномочия, «стягивали» их к центру и постепенно подчиняли себе губернские установления не только в порядке надзора, но и в порядке управления. Расписанные по министерствам губернские установления потеряли связь между собою до такой степени, что между установлениями различных ведомств явилось разъединение. Между тем эти две системы - центрального и местного управления - не были между собой согласованы. Два взаимно противоположных влияния, явления централизации и необхо¬димости учета местных особенностей в управлении, должны были побу¬дить верховную власть к усовершенствованию управленческих структур по оси «центр - регион», законодательно примирить их друг с другом, чтобы обеспечить существование каждого, чтобы обезопасить слабейшего от по¬глощения сильнейшим. Назначение нового сибирского губернатора И.О. Селифонтова в 1801 г., учреждение генерал-губернаторства в Сибири в 1803 г., а так же направле¬ние в регион нового правителя И.Б. Пестеля в 1806 г. проходило на основе принципов, предполагавших упорядочение управления и усиление мест¬ной власти. Такой шаг в управлении Сибирью означал, что правительство шло по прежнему пути, делая ставку на усиление генерал-губернаторской власти и централизацию местного государственного аппарата. Столкновение компетенции министерских департаментов с полномо¬чиями местного управления настоятельно требовало законодательного разграничения предметов ведения компетенции местных и центральных учреждений как необходимого условия реализации государством управ¬ленческих функций по отношению к Сибири, как на уровне центра, так и в самом крае. В начале XIX вв., таким образом, система государственного управления развивается, подчиняясь разнонаправленным и во многом противоречивым тенденциям. В определении принципов региональной политики самодер¬жавие оказывалось перед неизбежным выбором: ввести общегосударст¬венную систему управления или предоставить Сибири некоторую админи¬стративную автономию. Признание особого статуса Сибири в составе им¬перии вело бы к законодательному закреплению отдельности края, форми¬рованию отношений «Россия-Сибирь» (центр - регион). Не разрешая прин¬ципиально вопрос - колония Сибирь или окраина, - верховная власть не могла выработать стратегии в управлении этой огромной территорией. Проекты территориального и административного преобразования Си¬бири начала XIX в. рассматривались в Министерстве внутренних дел. В ок¬тябре 1818 г. министр внутренних дел О.П. Козодавлев представил в Комитет министров записку об управлении Сибирью. В ней предлагалось от¬странить от управления регионом Пестеля, назначить нового генерал-гу¬бернатора. . Учреждение для управления сибирских губерний 1822 г. и реформа управления Сибирью в 1820-1840-е гг. В результате деятельности на посту сибирского генерал-губернатора М.М. Сперанским были подготовлены 10 проектов законодательных актов по важнейшим вопросам управления и правового регулирования жизнедея¬тельности Сибирского края. Они предусматривали реформу территориаль¬ного и административное устройство Сибири, стимулировали развитие эко¬номики и торговли, упорядочивали характер несения повинностей населе¬нием, определяли правовой статус различных категорий населения края (коренных народов, крестьян, казаков, ссыльных и пр.). Вместе эти 10 актов были объединены и получили общее название - «Учреждение для управ¬ления Сибирских губерний» 1822 г. Анализ основных положений «Учреждения для управления Сибирских губерний» позволяет выделить принципы предлагаемых реформ, в частно¬сти: усиление надзора за действиями местных органов управления путем передачи надзорных функций одному из центральных органов исполни¬тельной власти; обеспечение единообразия в деятельности различных ад¬министративных органов с четким разграничением их компетенций; пере¬дача некоторой доли автономии в решении дел каждому местному органу; учет местными органами специфики конкретных сибирских областей, в ко¬торых они действуют; учет «пестрого» социального состава сибирского на¬селения в деятельности управленческих структур различного уровня; соз¬дание малозатратного и оперативно действующего управленческого аппа¬рата, сочетающего деятельность государственной администрации с вклю¬чением в реализацию ее компетенции местного самоуправления различных категорий населения края и, особенно, родового управления коренных си¬бирских народов. В соответствии с «Сибирским учреждением» 1822 г. регион разделялся на Западную и Восточную Сибирь. Западную Сибирь составляли губернии: Тобольская и Томская, а так же Омская область; Восточную Сибирь - гу¬бернии: Иркутская и Енисейская, область Якутская, причем к Иркутской об¬ласти принадлежали так же Приморские управления, в том числе: Охотское и Камчатское, и Троице-Савское пограничное управление. Губернии и об¬ласти разделялись на округа, а те, в свою очередь, на волости и инородные управы. Управление Сибири в соответствии с этим делением имело четыре звена (степени): 1) Главное управление; 2) Губернское управление; 3) Ок¬ружное управление; 4) Волостное и инородное управление. Главное управ¬ление составляли генерал-губернатор и Совет. Учреждение Советов стало важной особенностью проводимой реформы. Основная задача Сперанского заключалась в установлении законности в управлении. Решение ее реформатор видел в создании управленческой и законодательной системы, которая положила бы конец злоупотреблениям и произволу. При этом генерал-губернаторская власть должна была стать, прежде всего, органом надзора. На губернском уровне образовывалось «главное губернское управление» во главе с губернатором, при котором формировался Совет с компетенцией осуществления общего надзора за действиями нижестоящих, окружных, управленческих структур. Учреждение для управления Сибирских губерний» включало разделы, регламентирую¬щие компетенцию генерал-губернатора по управлению различными катего¬риями населения края, и предусматривало создание соответствующей сис¬темы административных органов. Развитие имперских тенденции в государственном строительстве на¬чала XIX в. вело к созданию новых органов управления сибирским городом, одновременно совершенствовалось управление в пределах существующих звеньев административного аппарата. Города стали местом организации социального контроля за населением округи: в делопроизводстве присутст¬венных мест концентрировалась всесторонняя информация о жизни села, в канцеляриях разбирались жалобы и просьбы крестьян, на площадях при¬водились в исполнение приговоры губернских и уездных судов, осуществ¬лялись наказания за нарушение феодального правопорядка.

Заключение Становление системы государственного управления в Сибири проходило по пути использования общеимперских принципов и начал управленческо¬го воздействия на процессы жизнедеятельности в Сибири, но на основе гибкого применения общегосударственных подходов и политико-правовых институтов, сочетая их с сибирскими геополитическими особенностями, с учетом сложившихся систем традиционного управления и обычного права местных народов с целью инкорпорирования окраинной территории в состав государства и обеспечения геополитической устойчивости державы. Основными тенденциями в развитии государственного управления в Си¬бири являются централизация и локализация власти в регионе при моде¬лировании унифицированной модели властных отношений, характерной для империи, в ходе выстраивания которой складывались отношения «центр - регион», где центральной властью выступает правительство, а его местным уровнем и представителем на территории Сибири – Главное управление во главе с генерал-губернатором Сибири в целом, а после 1822 г. генерал-губернаторами Западной и Восточной Сибири. Система органов государственного управления в Сибири строилась на основе опыта деятельности учреждений, доказавших жизнеспособность в центральной части страны, но с учетом особенностей региона, что обес¬печивалось законодательным закреплением изъятий их общеимперских узаконений без нарушения общих принципов ориентированности на формирование централизованной системы управления от уровня имперского центра до уровня сибирского региона с включением в нее всех звеньев управления Сибирью. В XVIII - первой половине XIX вв. верховная власть осознанно учитывала региональные особенности Сибири, придавая им статус системообразую¬щих факторов при разработке законодательства в области государствен¬ного управления регионом, хотя четко выраженной концепции и политики регионального управления выработано не было. Государственное управление в Сибири и местное сибирское самоуправ¬ление выстраивалось с учетом необходимости управленческого воздей¬ствия и правового регулирования общественных отношений среди раз¬личных категорий сибирского населения, сформировавшихся в ходе вольной крестьянской колонизации в условиях преобладания уже в на¬чале XVIII в. и постоянного роста русского податного населения. Важное значение в управлении Сибирью имела локализация управления посредством самоуправления различных социальных категорий населе¬ния внутри сибирского общества, что позволяло в условиях компактного проживания отдельных групп населения обеспечить на них управленче¬ское воздействие государства через назначение или утверждение руково¬дителей самоуправляющихся сообществ. В организации системы сибирского государственного управления учиты¬вались пространственно-географические особенности региона, связанные с наличием территорий с неразвитой системой коммуникаций и ставящие проблему комплексной локализации управленческих функций на различных уровнях внутрисибирских структур государственного управления, что обеспечивало управление отдаленными территориями, но снижало уро¬вень и возможности генерал-губернаторского контроля и надзора центральных органов государственного управления за деятельностью чинов¬ников сибирской администрации.

Государственное управление Сибирью в XVII

После присоединения Сибири к России постепенно сложилась система управления Сибирью.

В XVI в. Сибирь как новый край подчинялась Посольскому приказу. В 1599 г. управление Сибирью передали Приказу Казанского дворца, который управляли Приказу Казанского дворца, который управлял восточной частью России (бывшие Казанское и Астраханское ханство). Вскоре быстрое расширение территории России на восток потребовало создания отдельного органа управления Сибирью.

В феврале 1637 г. по указу царя Михаила Федоровича был образован специальный центральный орган управления – Сибирский приказ, который существовал с 1637 по 1708 и с 1730 по 1763 гг. Во главе его, как правило, стояли представители знатных боярских родов, приближенных к царю. В XVII в. Сибирский приказ последовательно возглавляли: князь Б. М. Лыков (1637-1643), князь Н. И. Одоевский (1643-1646), князь А. Н. Трубецкой (1646-1662), боярин Р. М. Стрешнев (1663-1680), князь И. Б. Репнин (1680 – 1697), думный дьяк А. А. Виниус (1697 – 1703).

Сибирский приказ занимался решением вопросов административного управления Сибирью (назначение и смещение воевод, контроль за ними, судебные функции и т. п.), снабжения Сибири, ее обороны, налогообложения Сибири, ее обороны, налогообложения Сибири, контроля сибирских таможен, приема, хранения и торговли пушниной, дипломатических отношений с Китаем, Джунгарией и казахскими ордами.

Сибирский приказ состоял из территориальных разрядных столов и палат. Через территориальные разрядные столы осуществлялось непосредственное управление сибирскими территориями. В конце XVII в. в Сибирском приказе было четыре территориальных разрядных стола – Тобольский, Томский, Енисейский и Ленский. Палаты занимались финансовыми делами и пушниной. В Сибирском приказе было три палаты – расценная, купецкая и казенная. Первая палата занималась приемом и оценкой пушнины и других видов ясака, поступавших из Сибири, вторая – подбором купцов для торговли казенной пушниной и контролем за ними, а третья – вела все финансовые дела Сибирского приказа. Во главе столов и палат стояли дьяки, которым подчинялись подьячие.

Территория Сибири, как и вся Россия, для удобства управления была поделена на уезды. Вскоре большая территория потребовала ввести в Сибири дополнительную административную структуру над уездами. С этой целью в конце XVI в. был образован Тобольский разряд, объединивший все сибирские уезды. Тобольский воевода стал главным сибирским воеводой, которому подчинялись воеводы других сибирских острогов.

Тобольский воевода осуществлял общее руководство обороной и снабжением Сибири. Ему принадлежало старшинство в решении внешнеполитических и внешнеторговых вопросов. На этот пост, как правило, назначали знатных людей, близких к царю, но попавших в немилость по каким-либо причинам. В XVII в. наиболее заметными Тобольскими воеводами были Ю. Я. Сулешев (1623-1625) и П. И. Годунов (1667-1670).

Ю. Я. Сулешов, выходец из знатной фамилии крымских татарских беев, перешедших на русскую службу, во время пребывания в Сибири провел ряд значительных преобразований по улучшению ее положения. Он организовал первую перепись населения и пахотной земли, установил твердое соотношение размеров крестьянского земельного надела и размеров обрабатываемой им «государевой пашни», унифицировал денежные оклады служилых людей.

П. И. Годунов основное внимание уделял укреплению обороны Сибири от угрозы набегов кочевников с юга. Он начал строительство укреплений на степных границах Западной Сибири и стал организовывать там казачьи поселения – станицы, а также создал полки драгунского строя. Под его руководством был составлен «Чертеж Сибири» - первая из известных карт Сибири, который подвел итог русским географическим сведениям о Сибири того времени и явился значительной вехой в истории русской географической науки.

Постепенно по мере освоения и заселения Сибири были образованны еще три разряда – Томский (1629), Ленский (1639) и Енисейский (1677) и новые уезды.

После образования других разрядов роль Тобольска как главного сибирского центра сохранились. Тобольский воевода явился как бы старшим над другими разрядными воеводами.

Разрядные воеводы назначались Сибирским приказом, как правило, на три года. Они руководили уездными воеводами и решали все вопросы управления разрядом. Разрядный воевода имел исключительное право переписки с Сибирским приказом. Он управлял разрядом через Приказную палату – орган управления разрядом. Структура палаты копировала Сибирский приказ и включала территориальные уездные столы. Во главе палаты стояли два дьяка, назначаемых Сибирским приказом, столы возглавляли подьячие.

Уездами руководили воеводы, которых также назначал Сибирский приказ, и, как правило, на три года. Уездный воевода назначал и увольнял приказчиков, сборщиков ясака, отвечал за состояние уезда, решал все вопросы управления уездом. Он управлял уездом через Съезжую избу – орган управления уездом. Изба состояла из столов, отвечавших за различные сферы жизни уезда – ясачный стол, хлебный стол, денежный стол и т. п. Во главе избы стоял дьяк, столы возглавляли подьячие.

Сибирские уезды делились на русские присудки и ясачные волости. В состав присудка входили острог или слобода с прилегающими деревнями. Управляли присудками приказчики, которых назначали воеводы или выбирало население. Население присудков объединялось в общины и избирало старост. Ясачные волости объединяли местные племена, обязанные платить ясак. Во главе ясачных волостей стояла местная родоплеменная знать, которая управляла по местным обычаям и традициям. Русские в жизнь и быт сибирских народов в XVII в. не вмешивались, за исключением того, что они пытались запретить межплеменные войны.

В Сибири в отличие от России воеводы обладали более широкими полномочиями. Сибирский приказ предписывал им управлять «по своему высмотру, как будет пригож и как бог вразумит».

Широкие полномочия сибирских воевод, удаленность Москвы создавали благоприятные возможности для различных злоупотреблений. Им способствовала и система обеспечения русской администрации. В XVII в. в Сибири применялась система «кормления». Воеводы и приказчики государственного жалования не получали. Им строго запрещалась какая-либо коммерческая деятельность. Жить они должны были за счет подношения. В результате злоупотребления сибирской администрации приняли очень широкие масштабы. Практически все сибирские воеводы и приказчики XVII в. были замешаны в злоупотреблениях, основными из которых являлись всевозможные поборы и взятки.

Русское правительство пыталось хоть как-то ограничить эти злоупотребления сибирской администрации. Его попытки бороться с ними сводились к следующему:

- «сыск» (вызов подозреваемых лиц в Москву, их допрос и разбирательство);

Отрешение от должности злостных нарушителей;

Обыск воевод и приказчиков на Верхотурской таможне при возвращении в Россию и конфискация части их имущества.

Однако сколько-нибудь заметного эффекта эти меры правительства не дали.

Злоупотребления сибирских воевод, приказчиков и других должностных лиц стали причиной частных массовых волнений и восстаний, в которых участвовали как русские, так и местные народы. В течении XVII века их произошло несколько сотен. Они охватили практически всю территорию Сибири от Верхотурья до Якутска и Нерчинска. Наиболее часто волнения и восстания происходили в Томске и Якутске. Самое крупное восстание произошло в Забайкалье в 1696 г., когда восставшие совершили поход к Иркутску и осадили его, возмущенные злоупотреблениями местного воеводы Савелова. Русское правительство, как правило, было вынуждено терпимо относиться к этим выступлениям и стремилось уладить конфликты мирным путем.

Мирское самоуправление в XVII веке

Хозяйственное освоения сибирских просторов, необходимость взаимодействовать с государственной властью и вступать в контакты с аборигенным населением заставляли русских поселенцев организовываться и воспроизводить в Сибири нормы мирского (общинного) самоуправления, восходящего корнями к общерусским традициям.

Появление в Сибири крестьянства повлекло за собой возникновение крестьянской общины – крестьянский «мир» возникал сразу же, как только в одном месте селились несколько дворохозяев-земледельцев. Равным образом при появлении в городах посадских людей возникал и посадский «мир». К этому подталкивал ряд моментов.

Во-первых, необходимость коллективного решения хозяйственных проблем и артельной организации труда.

Во-вторых, необходимость регулирования взаимоотношений между членами одной общины и между общинами. С этой целью посадские и крестьяне выбирали из своей среды должностных лиц – старост, сотских и десятских.

В-третьих, необходимость выполнения государственных повинностей. Эта функция общины была особенно важна. Дело в том, что в то время государство было не в состоянии содержать обширный штат чиновников, которые бы управляли всем и вся. Поэтому многие службы, фактически являвшиеся государственными, власти возлагали на крестьянские или посадские миры. Эти службы именовались «мирскими». С другой стороны, и сами поселенцы –выходцы с вольного Русского Севера – принесли с собой представления о традициях сословной организации и ее месте в системе местного управления. Поэтому не только государство обязывало миры участвовать в управлении, но и сами миры считали такое участие своим правом. Община самостоятельно решала вопросы распределения налогов, повинностей и мирских служб между своими членами.

Люди, выполнявшие мирские службы, именовались целовальниками, поскольку целовали крест, обязуясь честно исполнять свою работу. Они выбирались общиной. У посадских целовальники были таможенные, кабацкие, при пушной казне, при хлебных и соляных амбарах; у крестьян – житничьи, мельничные, полевые. Важно отметить, что при выборе человека к мирской службе действовал принцип круговой поруки, когда в случае «порухи» казенного интереса отвечали не только целовальники, но и их выборщики.

Можно говорить о том, что община – это, с одной стороны, социальная организация, регулировавшая хозяйственную, общественно-бытовую и семейную жизнь посада или деревни на основе традиционного права, а с другой – низшее звено государственного управления и налоговый орган.

Структура управления в первой половине XVIII веке

Начало административных преобразований лишь поверхностно коснулось Сибири. В ходе первой губернской реформы весь край в 1708 г. был объединен в одну Сибирскую губернию с центром в Тобольске. Сибирский приказ в 1710 г. упразднился, его функции переходили к сибирскому губернатору, воеводы сибирских уездов переименовывались в комендантов. Первым сибирским губернатором был назначен князь М. П. Гагарин.

Вторая губернская реформа 1719-1724 гг. внесла в сибирское управление более кардинальные перемены. Вводилось четырехстепенное административно-территориальное деление. Сибирская губерния была разделена на Тобольскую, Енисейскую и Иркутскую провинции во главе с вице-губернаторами. Провинции в свою очередь разделились на дистрикты во главе с земскими комиссарами. Однако уже в конце 1720-х гг. на большей территории Сибири вернулись к старой системе местного управления: уезды во главе с воеводами.

В 1730 г. был восстановлен и Сибирский приказ. Но права но были, однако существенно урезаны по сравнению с XVII в., из его ведения изъяли дипломатические отношения, управление промышленностью, начальство над воинскими командами, ямскую службу.

В отличие от XVII в. вводилась строгая централизации и субординация. Уездные воеводы уже не могли сноситься с центром, минуя вице-губернаторов, а последние – сибирского губернатора. В свою очередь, и все правительственные распоряжения сначала приходили в Тобольск, а уже оттуда рассылались по городам. Правда, для оперативности и удобства управления Иркутская провинция в 1736 г. получила административную самостоятельность: ее вице-губернатор стал подчиняться непосредственно правительству, минуя Тобольск. Таким образом было положено начало административному делению Сибири на Западную и Восточную.

В то же время из прошлого века в век XVIII перекочевали некоторые характерные черты управления:

Во-первых, выборность низших административных служителей: приказчиков, концеляристов, писцов, счетчиков выбирали из своего состава посадские и служилые люди.

Во-вторых, малочисленность сибирской администрации.

Согласно петровской городской реформе в сибирских городах, как и в российских, вводилось ограниченное самоуправление. Горожане получили право создавать в крупных городах выборные магистраты, а в прочих – ратуши. В их состав входили 1 – 3 бургомистра и 2 – 4 ратмана. Магистраты и ратуши ведали сбором налогов с горожан и пошлин с торговцев и промышленников, выполнением рекрутской, дорожной, постойной повинностей, хозяйственными делами и благоустройством города и др.

Кроме магистратов и ратуш, посадские миры ежегодно выбирали земских старост. Земские старосты имели право созывать мирской сход и были ответственными исполнителями его постановлений.

Выборные органы городского самоуправления полностью находились под контролем коронной администрации.

С 1730-х гг. в Сибири «для лучшего порядка» стала учреждаться полиция.

Перестройка управления во второй половине XVIII века

C 1760-х гг. начинается новый виток реформирования управления г Сибири, еще более унифицировавший ее с Россией и коренным образом изменивший всю структуру власти сверху донизу.

В 1763 г. окончательно упраздняется Сибирский приказ, и Сибирская губерния начинает управляться на общих основаниях с прочими российскими губерниями. Сибирские дела распределяются по центральным правительственным учреждениям – коллегиям, а с 1802 г. – министерствам. Однако сибирские губернаторы подчиняются непосредственно Сенату и лично монарху.

В 1763 г. впервые вводятся штаты для сибирского чиновничества всех рангов и должностей. Выборность административных служителей отменяется.

В 1764 г. Иркутская провинция возводится в ранг губернии и включает в свой состав Иркутскую, Удинскую и Якутскую провинции. К Тобольской губернии относятся Тобольская и Енисейская провинции.

1775 год ознаменовался проявлением одного из крупнейших законодательных актов правления Екатерины II – «Учреждение для урпавления губерний Всероссийской империи». На Сибирь «Учреждение» было распространено в 1781-83 гг., когда весь регион был поделен на три наместничества во главе с генерал-губернаторами. В состав Тобольского наместничества вошли Томская и Тобольская губернии, в Колыванском наместничестве была лишь одна Колыванская губерния, а Иркутское наместничество объединяло Иркутскую губернию и Нерчинскую, Яркутскую и Охотскую области.

Согласно «Учреждению» в российскую государственную структуру на уровне местного управления вводился принцип «разделения властей». Теперь общее управление было вверено на уровне губернии Губернскому правлению во главе с губернатором и вице-губернатором, на уровне уезда – Нижнему земскому суду, в городах – городничим или комендантом, магистратам и ратушам.

Составной частью екатерининской реформы управления стали «Устав благочиния» 1782 г. и «Жалованная грамота городам» 1785 г. В соответствии с «Уставом» все города были поделены на части во главе с частными приставами, имевшими в своем распоряжении специальные полицейские команды. Части делились на кварталы с кварталами надзирателями. Результатом нововведений явилось наброшенная на город сеть полицейских участков, охвативших своим наблюдением каждый дом и каждого гражданина. С начала XIX в. появляются в городах полицмейстеры.

«Жалованная грамота» внесла ряд существенных изменений в городское самоуправление. Органами городского самоуправления в Сибири отныне являлось:

1. Собрание городского общества, в которое входили купцы и мещани, достигшие 25 лет.

2. Общая городская дума, которая выбиралась горожанами и проводила выборы в Шестигласную думуи занималась городским хозяйством.

3. Шестигласная городская дума – самый важный орган городского самоуправления.

4. Городовой магистрат. Кроме судебных функций по делам горожан, магистрат занимался и общим управлением города.

5. Свой отдельный орган получили городские ремесленники – ремесленную управу.

Крестьянский мир

Внутренняя жизнь крестьянской общины определялась решениями сельских и волостных сходов. Участниками схода могли быть все крестьяне мужского пола «совершенного возраста». Каждый участник мирского совета имел право высказать свое мнение; решение принималось большинством голосов. Особым авторитетом пользовались «старики» - люди, старшие по возрасту, а также служившие ранее на выборных должностях. Хотя в отдельных общинах большое влияние на сходе имели сельские богачи. Решение схода фиксировалось в письменном виде – мирским приговором, который подписывали все участники схода.

Сходы выбирали сельские и волостные правления – мирские избы, во главе которых ставили сельские старшин и волостных старост. Для решения важнейших дет сходы выбирали мирских поверенных, которым вручали свои наказы. Поверенный получал от схода широкие полномочия, в нужных случаях ему подчинялись старшины и старосты. Данная структура крестьянского самоуправления сохранилась без особых изменений до середины XIX в.