Может показаться кому-то парадоксом, но российское законодательство признает право на восстание.
Dos Dos Мудрец
https://otvet.mail.ru/question/167109336

Например, нарушение прав граждан России со стороны властей приобрело настолько массовый и хорошо организованный характер, что становится необходимым принятие неотложных мер по восстановлению этих прав во всем их объеме. При этом важно учитывать, что это невозможно сделать ни при помощи российской правоохранительной системы, включая суды, поскольку они сами являются источником нарушения этих прав, ни с помощью представительной власти, поскольку исполнительная власть извратила систему выборов и в нарушение Ст. 10 Конституции:
«Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны»
подчинила себе не только судебную, но и представительную власть. Например, «Единая Россия» как партия власти (т. е. исполнительной власти) создана как механизм подчинения представительной власти исполнительной.
В российском законодательстве предусмотрен лишь один механизм восстановления прав при данных условиях. Это – восстание. Для многих информация о том, что российским законодательством предусмотрено право на восстание, является полной неожиданностью, поэтому приведу юридическое обоснование этого факта. В соответствие п. 4 ст. 15 Конституции:
«Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».
В преамбуле Всеобщей декларации прав человека, являющейся составной частью российской правовой системы, записано:
«… принимая во внимание, что необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения…» .
Тем самым российским законодательством признается как право на восстание, так и вынужденность и необходимость восстания как последнего средства защиты российскими гражданами своих прав. Важно отметить момент, что российским законодательством не регламентируется размер территории, на которой происходит восстание, т. е. право на восстание может быть реализовано как в масштабе России, так и в масштабе села или города. Наличие данного права не противоречит Конституции, т. к. список перечисленных в ней прав не является исчерпывающим.

Ч. 1 ст. 55 Конституции:

«Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина» .

Важно учесть тот момент, что гражданам России, реализующим свое право на восстание, не может инкриминироваться ст. 279 Уголовного Кодекса РФ «Вооруженный мятеж»:
«Организация вооруженного мятежа либо активное участие в нем в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации либо нарушения территориальной целостности Российской Федерации», поскольку право на восстание реализуется не в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя, а, наоборот, в целях его сохранения. Более того, прямой обязанностью всех государственных и муниципальных органов, включая силовые структуры, типа МВД и ФСБ, является восстановление законности. Включая непосредственное участие в восстании, если это восстание направлено на восстановление конституционного строя. Важно понять и причины, почему восстание может являться последним средством защиты российскими гражданами своих прав. Ведь восстание – эффектное, но не эффективное средство. Из-за хорошо известного закона – при любой смене власти ее захватывают проходимцы. Кажется, гораздо выгодней отвоевывать права постепенно, эволюционным путем.
Приведу примеры, как это можно делать, из практики США, хотя и не считаю их образцом демократии. У американцев были проблемы с беспределом полиции. При совершении незаконных действий полицейские не предъявляли свои удостоверения, чтобы граждане не могли узнать, кто они. Тогда американцы заставили их носить свои удостоверения на груди в виде блях. Зачитывание прав при арестах вовсе не какой-то американский прикол, как многие считают. Полицейские систематически нарушали права арестованных, поэтому их заставили зачитывать права при аресте. Не столько для того, чтобы арестованные знали свои права, сколько для того, чтобы эти права запомнила полиция. Американские суды признают незаконными аресты, которые сделаны с нарушением законодательства, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Все это актуально и для России. Вспомните, как милиция задерживает людей, не объясняя причин и не предъявляя удостоверений. Если все эти задержания признать незаконными с выплатой соответствующего морального ущерба и привлечением к ответственности задержавших…
В России проблемы с прокуратурой, которая из всех видов права признает только телефонное право. Почему бы не воспользоваться американским опытом и ввести для них прокурорскую клятву, которую они должны ежедневно утром произносить у двери своего кабинета: «Я клянусь, что не буду лизать заднее место губернатору (учитывая российскую специфику, областные прокуроры должны при произнесении клятвы повторить эту фразу 100 раз, остальным достаточно десятка повторов) . Я клянусь, что привлеку любое лицо, пытающееся повлиять на следствие, будь то президент, губернатор или мэр, к уголовной ответственности по ст. 294 Уголовного кодекса России.
Если я этого не сделаю, то пусть мои коллеги привлекут меня к уголовной ответственности по ст. 300 Уголовного кодекса России» . Не сомневаюсь, что ежедневное произнесение такой клятвы повысит уровень правовой культуры прокуратуры. К сожалению, против эволюционного пути есть серьезные аргументы. Во-первых, из-за проводимого российскими властями геноцида российского народа. Когда значительная часть населения имеет доход ниже прожиточного минимума, это автоматически означает ее постепенное вымирание. И любая потеря времени означает потерю части населения России. Увы, даже Конституция не служит защитой от геноцида, поскольку ч. 3 ст. 37 Конституции сформулирована так: «Каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда, а также право на защиту от безработицы» .А минимальный размер оплаты труда сейчас ниже прожиточного минимума, что является полным абсурдом – как человек может жить на зарплату, которая не способна обеспечить его существование?
Кроме того, надо учесть, что сейчас российской исполнительной властью (руками единоросов) проводится наступление на права граждан с целью лишения их свободы выражения своего мнения и ограничения возможности влиять на власть. Например, поправки к закону об экстремизме. И новации в избирательном праве. От убийства единоросами самого честного и порядочного кандидата в депутаты – кандидата «Против всех» в отместку за то, что он своим существованием разоблачал их махинации на выборах. До великого перехода к нульпроцентной лигитимности выборов от 20-25-процентной. Многие считают, что цель этих действий властей состоит исключительно в установлении тоталитарного или диктаторского режима. И не замечают, что она также создает условия для планируемого уничтожения остатков системы социальной защищенности, заранее подготавливая подавление ответного народного возмущения. А уничтожение системы социальной защищенности при мизерных зарплатах значительной части населения означает геноцид этой части.
Во-вторых, упорное нежелание власти пойти на какие-либо уступки и обеспечить хоть какой-то минимум законности. Наоборот, налицо тенденция к «закручиванию гаек» и установлению более наглого беспредела чиновников. Для этого есть серьезные экономические причины. В начале перестройки многие экономисты видели бурное развитие частной экономики, которую они ошибочно принимали за рыночную. И задавали вопрос: «Откуда появилась российская рыночная экономика? » Действительно, было странно. При КПСС не было людей с опытом рыночных отношений. Но в начале перестройки они появились из ниоткуда в громадном количестве. Ответ прост. Российский «рынок» вылупился из системы «блата» . Раньше директор базы сидел на дефиците и продавал его за определенную мзду. Теперь российский «рыночник» таким же образом сидел на нефтяной вышке, газовой трубе, алмазах, металле, ЖКХ, на банке или на чиновничьем кресле, и таким же образом имел свою мзду с проходящего через его руки товарного потока, просто открывая или закрывая кран. Российская экономика была и остается по сей день преимущественно монополистической. Рыночный сектор в ней очень мал.
Фокус в том, что рыночная экономика нуждается в законности. А для «экономики кранов» , независимо от того, относится ли она к государственному или частному сектору, законность смертельно опасна. Если начать восстанавливать законность в России, то это автоматически означает потерю очень больших денег как для лиц, сидящих «на кранах» в монополистическом секторе частной экономики, так и для государственных и муниципальных должностных лиц, также сидящих «на кранах» . Большую роль в нежелании российских властей соблюдать законность играет не сколько позиция президентской администрации, сколько интересы этих лиц, контролирующих львиную долю российской экономики.
При рассмотрении вопроса о восстании важно выяснить, что юридически является высшей ценностью российского государства и кто является источником власти в российском государстве. Ст. 2 Конституции:
«Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства».
Иными словами, Конституция теряет смысл, если в России происходит подмена ее высшей ценности, если система российской государственности не будет ориентирована на пользу ее гражданам, на реализацию их прав и свобод. Все органы государственной власти обязаны признавать, соблюдать и защищать права всех граждан России. Но они этого не делают…
Ч. 1 ст. 3 Конституции:
«Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ» .
Небольшое неюридическое отступление. Большинство истин люди устанавливают, исходя из своего жизненном опыта. А не на основании юридических документов. Вспомните все чинопочитание и многочисленные восхваления должностных лиц разного уровня. Президентские портреты в кабинетах и президентские программы. Губернаторские рынки и мэрские кварталы. Как мало значат мнение и права простых людей перед беспределом чиновников. А теперь скажите, действительно ли народ считается источником власти в России? Или ч. 1 ст. 3 Конституции кажется Вам наивной и смешной…
Поскольку источником власти является народ, то систематическое нарушение прав и свобод граждан России государственными органами является незаконным присвоением и захватом власти, принадлежащей народу, должностными лицами государственных органов.
П. 4 ст. 3 Конституции:

«Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону» .
Существующая в настоящее время в России система беззакония не является результатом случайности. Она специально создана и постоянно поддерживается расстановкой соответствующих кадров на ключевых постах. Цель этой системы – обеспечить расширение фактической власти чиновников путем нарушения ими законности. Если заставить российских чиновников соблюдать законность, то их реальная власть уменьшится, как минимум, в десяток раз. Если Вы проанализируете основные российские социальные беды, то увидите – их причина в нарушении законности должностными лицами.
К сожалению, эта система беззакония поддерживается насилием путем использования правоохранительных органов в качестве репрессивного аппарата. Что дает основания утверждать, что присвоение и удержание власти осуществляется насильственным путем. В последнее время усиливается тенденция использования спецподразделений для внезаконных расправ с неугодными властям людьми. За рубежом аналогичные спецподразделения принято называть «эскадронами смерти» .
По российскому законодательству народ вправе реализовать свое право на восстание лишь при наличии основания в виде нарушения его прав. При этом должно быть очевидно, что эти права фактически не охраняются властью закона, доказательством чего является массовость нарушения прав. Реализация права на восстание без наличия такого основания должна квалифицироваться как злоупотребление правом.
Вопрос о праве на восстание – не только общественно-политический. Это еще и юридический вопрос. И как юридический вопрос, он должен обсуждаться юристами достаточно высокой квалификации. Например, раз право на восстание предусмотрено в российском законодательством, то можно ли его как-то регламентировать? В виде федерального закона «О восстании» . Или это право в принципе не регламентируется? На мой взгляд, хоть я не юрист, частично это возможно. Например, всем известны «бархатные революции» , когда власть уступается восставшим бескровно. Я считаю, что «бархатную революцию» вполне можно регламентировать, хотя совершенно не представляю, как это сделать.
Но если регламентацией «бархатной революции» займутся опытные юристы, они разработают форму уведомления о «бархатной революции» , определят обязанности государственных и муниципальных органов по материальному (например, по предоставлению транспорта для восставших) , следственному (в отношении ключевых фигур свергнутой группировки должно сразу осуществляться следствие, которое определит степень их вины в нарушении прав граждан и присвоении власти) и иному обеспечению (например, предоставление для помощи восставшим сотрудников ФСБ, МВД, военнослужащих) . И предусмотрят многое другое, о чем неюристам трудно догадаться…
Dos Dos Мудрец

пРХВМЙЛПЧБОП 15.01.2007 БЧФПТПН уЕТЗЕК ъБКЛПЧ

оБТХЫЕОЙЕ РТБЧ ЗТБЦДБО тПУУЙЙ УП УФПТПОЩ ЧМБУФЕК РТЙПВТЕМП ОБУФПМШЛП НБУУПЧЩК Й ИПТПЫП ПТЗБОЙЪПЧБООЩК ИБТБЛФЕТ, ЮФП УФБОПЧЙФУС ОЕПВИПДЙНЩН РТЙОСФЙЕ ОЕПФМПЦОЩИ НЕТ РП ЧПУУФБОПЧМЕОЙА ЬФЙИ РТБЧ ЧП ЧУЕН ЙИ ПВЯЕНЕ. рТЙ ЬФПН ЧБЦОП ХЮЙФЩЧБФШ, ЮФП ЬФП ОЕЧПЪНПЦОП УДЕМБФШ ОЙ РТЙ РПНПЭЙ ТПУУЙКУЛПК РТБЧППИТБОЙФЕМШОПК УЙУФЕНЩ, ЧЛМАЮБС УХДЩ, РПУЛПМШЛХ ПОЙ УБНЙ СЧМСАФУС ЙУФПЮОЙЛПН ОБТХЫЕОЙС ЬФЙИ РТБЧ, ОЙ У РПНПЭША РТЕДУФБЧЙФЕМШОПК ЧМБУФЙ, РПУЛПМШЛХ ЙУРПМОЙФЕМШОБС ЧМБУФШ ЙЪЧТБФЙМБ УЙУФЕНХ ЧЩВПТПЧ Й Ч ОБТХЫЕОЙЕ уФ. 10 лПОУФЙФХГЙЙ :

«зПУХДБТУФЧЕООБС ЧМБУФШ Ч тПУУЙКУЛПК жЕДЕТБГЙЙ ПУХЭЕУФЧМСЕФУС ОБ ПУОПЧЕ ТБЪДЕМЕОЙС ОБ ЪБЛПОПДБФЕМШОХА, ЙУРПМОЙФЕМШОХА Й УХДЕВОХА. пТЗБОЩ ЪБЛПОПДБФЕМШОПК, ЙУРПМОЙФЕМШОПК Й УХДЕВОПК ЧМБУФЙ УБНПУФПСФЕМШОЩ »

РПДЮЙОЙМБ УЕВЕ ОЕ ФПМШЛП УХДЕВОХА, ОП Й РТЕДУФБЧЙФЕМШОХА ЧМБУФШ. оБРТЙНЕТ, «еДЙОБС тПУУЙС» ЛБЛ РБТФЙС ЧМБУФЙ (Ф.Е. ЙУРПМОЙФЕМШОПК ЧМБУФЙ) УПЪДБОБ ЛБЛ НЕИБОЙЪН РПДЮЙОЕОЙС РТЕДУФБЧЙФЕМШОПК ЧМБУФЙ ЙУРПМОЙФЕМШОПК.

ч ТПУУЙКУЛПН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧЕ РТЕДХУНПФТЕО МЙЫШ ПДЙО НЕИБОЙЪН ЧПУУФБОПЧМЕОЙС РТБЧ РТЙ ДБООЩИ ХУМПЧЙСИ. ьФП – ЧПУУФБОЙЕ. дМС НОПЗЙИ ЙОЖПТНБГЙС П ФПН, ЮФП ТПУУЙКУЛЙН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧПН РТЕДХУНПФТЕОП РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ , СЧМСЕФУС РПМОПК ОЕПЦЙДБООПУФША, РПЬФПНХ РТЙЧЕДХ АТЙДЙЮЕУЛПЕ ПВПУОПЧБОЙЕ ЬФПЗП ЖБЛФБ. ч УППФЧЕФУФЧЙЕ Р. 4 УФ. 15 лПОУФЙФХГЙЙ :

ч РТЕБНВХМЕ чУЕПВЭЕК ДЕЛМБТБГЙЙ РТБЧ ЮЕМПЧЕЛБ , СЧМСАЭЕКУС УПУФБЧОПК ЮБУФША ТПУУЙКУЛПК РТБЧПЧПК УЙУФЕНЩ, ЪБРЙУБОП:

«… РТЙОЙНБС ЧП ЧОЙНБОЙЕ, ЮФП ОЕПВИПДЙНП, ЮФПВЩ РТБЧБ ЮЕМПЧЕЛБ ПИТБОСМЙУШ ЧМБУФША ЪБЛПОБ Ч ГЕМСИ ПВЕУРЕЮЕОЙС ФПЗП, ЮФПВЩ ЮЕМПЧЕЛ ОЕ ВЩМ ЧЩОХЦДЕО РТЙВЕЗБФШ, Ч ЛБЮЕУФЧЕ РПУМЕДОЕЗП УТЕДУФЧБ, Л ЧПУУФБОЙА РТПФЙЧ ФЙТБОЙЙ Й ХЗОЕФЕОЙС …».

фЕН УБНЩН ТПУУЙКУЛЙН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧПН РТЙЪОБЕФУС ЛБЛ РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ, ФБЛ Й ЧЩОХЦДЕООПУФШ Й ОЕПВИПДЙНПУФШ ЧПУУФБОЙС ЛБЛ РПУМЕДОЕЗП УТЕДУФЧБ ЪБЭЙФЩ ТПУУЙКУЛЙНЙ ЗТБЦДБОБНЙ УЧПЙИ РТБЧ . чБЦОП ПФНЕФЙФШ НПНЕОФ, ЮФП ТПУУЙКУЛЙН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧПН ОЕ ТЕЗМБНЕОФЙТХЕФУС ТБЪНЕТ ФЕТТЙФПТЙЙ, ОБ ЛПФПТПК РТПЙУИПДЙФ ЧПУУФБОЙЕ, Ф.Е. РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ НПЦЕФ ВЩФШ ТЕБМЙЪПЧБОП ЛБЛ Ч НБУЫФБВЕ тПУУЙЙ, ФБЛ Й Ч НБУЫФБВЕ УЕМБ ЙМЙ ЗПТПДБ. оБМЙЮЙЕ ДБООПЗП РТБЧБ ОЕ РТПФЙЧПТЕЮЙФ лПОУФЙФХГЙЙ, Ф.Л. УРЙУПЛ РЕТЕЮЙУМЕООЩИ Ч ОЕК РТБЧ ОЕ СЧМСЕФУС ЙУЮЕТРЩЧБАЭЙН.

ю.1 УФ. 55 лПОУФЙФХГЙЙ :

чБЦОП ХЮЕУФШ ФПФ НПНЕОФ, ЮФП ЗТБЦДБОБН тПУУЙЙ, ТЕБМЙЪХАЭЙН УЧПЕ РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ, ОЕ НПЦЕФ ЙОЛТЙНЙОЙТПЧБФШУС УФ. 279 хЗПМПЧОПЗП лПДЕЛУБ тж «чППТХЦЕООЩК НСФЕЦ »:

«пТЗБОЙЪБГЙС ЧППТХЦЕООПЗП НСФЕЦБ МЙВП БЛФЙЧОПЕ ХЮБУФЙЕ Ч ОЕН Ч ГЕМСИ УЧЕТЦЕОЙС ЙМЙ ОБУЙМШУФЧЕООПЗП ЙЪНЕОЕОЙС ЛПОУФЙФХГЙПООПЗП УФТПС тПУУЙКУЛПК жЕДЕТБГЙЙ МЙВП ОБТХЫЕОЙС ФЕТТЙФПТЙБМШОПК ГЕМПУФОПУФЙ тПУУЙКУЛПК жЕДЕТБГЙЙ »,

РПУЛПМШЛХ РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ ТЕБМЙЪХЕФУС ОЕ Ч ГЕМСИ УЧЕТЦЕОЙС ЙМЙ ОБУЙМШУФЧЕООПЗП ЙЪНЕОЕОЙС ЛПОУФЙФХГЙПООПЗП УФТПС, Б, ОБПВПТПФ, Ч ГЕМСИ ЕЗП УПИТБОЕОЙС.

вПМЕЕ ФПЗП, РТСНПК ПВСЪБООПУФША ЧУЕИ ЗПУХДБТУФЧЕООЩИ Й НХОЙГЙРБМШОЩИ ПТЗБОПЧ, ЧЛМАЮБС УЙМПЧЩЕ УФТХЛФХТЩ, ФЙРБ нчд Й жув, СЧМСЕФУС ЧПУУФБОПЧМЕОЙЕ ЪБЛПООПУФЙ. чЛМАЮБС ОЕРПУТЕДУФЧЕООПЕ ХЮБУФЙЕ Ч ЧПУУФБОЙЙ, ЕУМЙ ЬФП ЧПУУФБОЙЕ ОБРТБЧМЕОП ОБ ЧПУУФБОПЧМЕОЙЕ ЛПОУФЙФХГЙПООПЗП УФТПС.

чБЦОП РПОСФШ Й РТЙЮЙОЩ, РПЮЕНХ ЧПУУФБОЙЕ НПЦЕФ СЧМСФШУС РПУМЕДОЙН УТЕДУФЧПН ЪБЭЙФЩ ТПУУЙКУЛЙНЙ ЗТБЦДБОБНЙ УЧПЙИ РТБЧ. чЕДШ ЧПУУФБОЙЕ – ЬЖЖЕЛФОПЕ, ОП ОЕ ЬЖЖЕЛФЙЧОПЕ УТЕДУФЧП. йЪ-ЪБ ИПТПЫП ЙЪЧЕУФОПЗП ЪБЛПОБ – РТЙ МАВПК УНЕОЕ ЧМБУФЙ ЕЕ ЪБИЧБФЩЧБАФ РТПИПДЙНГЩ. лБЦЕФУС, ЗПТБЪДП ЧЩЗПДОЕК ПФЧПЕЧЩЧБФШ РТБЧБ РПУФЕРЕООП, ЬЧПМАГЙПООЩН РХФЕН.

рТЙЧЕДХ РТЙНЕТЩ, ЛБЛ ЬФП НПЦОП ДЕМБФШ, ЙЪ РТБЛФЙЛЙ уыб, ИПФС Й ОЕ УЮЙФБА ЙИ ПВТБЪГПН ДЕНПЛТБФЙЙ. х БНЕТЙЛБОГЕЧ ВЩМЙ РТПВМЕНЩ У ВЕУРТЕДЕМПН РПМЙГЙЙ. рТЙ УПЧЕТЫЕОЙЙ ОЕЪБЛПООЩИ ДЕКУФЧЙК РПМЙГЕКУЛЙЕ ОЕ РТЕДЯСЧМСМЙ УЧПЙ ХДПУФПЧЕТЕОЙС, ЮФПВЩ ЗТБЦДБОЕ ОЕ НПЗМЙ ХЪОБФШ, ЛФП ПОЙ. фПЗДБ БНЕТЙЛБОГЩ ЪБУФБЧЙМЙ ЙИ ОПУЙФШ УЧПЙ ХДПУФПЧЕТЕОЙС ОБ ЗТХДЙ Ч ЧЙДЕ ВМСИ. ъБЮЙФЩЧБОЙЕ РТБЧ РТЙ БТЕУФБИ ЧПЧУЕ ОЕ ЛБЛПК-ФП БНЕТЙЛБОУЛЙК РТЙЛПМ, ЛБЛ НОПЗЙЕ УЮЙФБАФ. рПМЙГЕКУЛЙЕ УЙУФЕНБФЙЮЕУЛЙ ОБТХЫБМЙ РТБЧБ БТЕУФПЧБООЩИ, РПЬФПНХ ЙИ ЪБУФБЧЙМЙ ЪБЮЙФЩЧБФШ РТБЧБ РТЙ БТЕУФЕ. оЕ УФПМШЛП ДМС ФПЗП, ЮФПВЩ БТЕУФПЧБООЩЕ ЪОБМЙ УЧПЙ РТБЧБ, УЛПМШЛП ДМС ФПЗП, ЮФПВЩ ЬФЙ РТБЧБ ЪБРПНОЙМБ РПМЙГЙС. бНЕТЙЛБОУЛЙЕ УХДЩ РТЙЪОБАФ ОЕЪБЛПООЩНЙ БТЕУФЩ, ЛПФПТЩЕ УДЕМБОЩ У ОБТХЫЕОЙЕН ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧБ, УП ЧУЕНЙ ЧЩФЕЛБАЭЙНЙ ПФУАДБ РПУМЕДУФЧЙСНЙ.

чУЕ ЬФП БЛФХБМШОП Й ДМС тПУУЙЙ. чУРПНОЙФЕ, ЛБЛ НЙМЙГЙС ЪБДЕТЦЙЧБЕФ МАДЕК, ОЕ ПВЯСУОСС РТЙЮЙО Й ОЕ РТЕДЯСЧМСС ХДПУФПЧЕТЕОЙК. еУМЙ ЧУЕ ЬФЙ ЪБДЕТЦБОЙС РТЙЪОБФШ ОЕЪБЛПООЩНЙ У ЧЩРМБФПК УППФЧЕФУФЧХАЭЕЗП НПТБМШОПЗП ХЭЕТВБ Й РТЙЧМЕЮЕОЙЕН Л ПФЧЕФУФЧЕООПУФЙ ЪБДЕТЦБЧЫЙИ…

ч тПУУЙЙ РТПВМЕНЩ У РТПЛХТБФХТПК, ЛПФПТБС ЙЪ ЧУЕИ ЧЙДПЧ РТБЧБ РТЙЪОБЕФ ФПМШЛП ФЕМЕЖПООПЕ РТБЧП. рПЮЕНХ ВЩ ОЕ ЧПУРПМШЪПЧБФШУС БНЕТЙЛБОУЛЙН ПРЩФПН Й ЧЧЕУФЙ ДМС ОЙИ РТПЛХТПТУЛХА ЛМСФЧХ, ЛПФПТХА ПОЙ ДПМЦОЩ ЕЦЕДОЕЧОП ХФТПН РТПЙЪОПУЙФШ Х ДЧЕТЙ УЧПЕЗП ЛБВЙОЕФБ: «с ЛМСОХУШ, ЮФП ОЕ ВХДХ МЙЪБФШ ЪБДОЕЕ НЕУФП ЗХВЕТОБФПТХ (ХЮЙФЩЧБС ТПУУЙКУЛХА УРЕГЙЖЙЛХ, ПВМБУФОЩЕ РТПЛХТПТЩ ДПМЦОЩ РТЙ РТПЙЪОЕУЕОЙЙ ЛМСФЧЩ РПЧФПТЙФШ ЬФХ ЖТБЪХ 100 ТБЪ, ПУФБМШОЩН ДПУФБФПЮОП ДЕУСФЛБ РПЧФПТПЧ). с ЛМСОХУШ, ЮФП РТЙЧМЕЛХ МАВПЕ МЙГП, РЩФБАЭЕЕУС РПЧМЙСФШ ОБ УМЕДУФЧЙЕ, ВХДШ ФП РТЕЪЙДЕОФ, ЗХВЕТОБФПТ ЙМЙ НЬТ, Л ХЗПМПЧОПК ПФЧЕФУФЧЕООПУФЙ РП УФ. 294 хЗПМПЧОПЗП ЛПДЕЛУБ тПУУЙЙ. еУМЙ С ЬФПЗП ОЕ УДЕМБА, ФП РХУФШ НПЙ ЛПММЕЗЙ РТЙЧМЕЛХФ НЕОС Л ХЗПМПЧОПК ПФЧЕФУФЧЕООПУФЙ РП УФ. 300 хЗПМПЧОПЗП ЛПДЕЛУБ тПУУЙЙ». оЕ УПНОЕЧБАУШ, ЮФП ЕЦЕДОЕЧОПЕ РТПЙЪОЕУЕОЙЕ ФБЛПК ЛМСФЧЩ РПЧЩУЙФ ХТПЧЕОШ РТБЧПЧПК ЛХМШФХТЩ РТПЛХТБФХТЩ.

л УПЦБМЕОЙА, РТПФЙЧ ЬЧПМАГЙПООПЗП РХФЙ ЕУФШ УЕТШЕЪОЩЕ БТЗХНЕОФЩ. чП-РЕТЧЩИ , ЙЪ-ЪБ РТПЧПДЙНПЗП ТПУУЙКУЛЙНЙ ЧМБУФСНЙ ЗЕОПГЙДБ ТПУУЙКУЛПЗП ОБТПДБ. лПЗДБ ЪОБЮЙФЕМШОБС ЮБУФШ ОБУЕМЕОЙС ЙНЕЕФ ДПИПД ОЙЦЕ РТПЦЙФПЮОПЗП НЙОЙНХНБ, ЬФП БЧФПНБФЙЮЕУЛЙ ПЪОБЮБЕФ ЕЕ РПУФЕРЕООПЕ ЧЩНЙТБОЙЕ. й МАВБС РПФЕТС ЧТЕНЕОЙ ПЪОБЮБЕФ РПФЕТА ЮБУФЙ ОБУЕМЕОЙС тПУУЙЙ.

хЧЩ, ДБЦЕ лПОУФЙФХГЙС ОЕ УМХЦЙФ ЪБЭЙФПК ПФ ЗЕОПГЙДБ, РПУЛПМШЛХ Ю.3 УФ. 37 лПОУФЙФХГЙЙ УЖПТНХМЙТПЧБОБ ФБЛ:

б НЙОЙНБМШОЩК ТБЪНЕТ ПРМБФЩ ФТХДБ УЕКЮБУ ОЙЦЕ РТПЦЙФПЮОПЗП НЙОЙНХНБ, ЮФП СЧМСЕФУС РПМОЩН БВУХТДПН – ЛБЛ ЮЕМПЧЕЛ НПЦЕФ ЦЙФШ ОБ ЪБТРМБФХ, ЛПФПТБС ОЕ УРПУПВОБ ПВЕУРЕЮЙФШ ЕЗП УХЭЕУФЧПЧБОЙЕ?

лТПНЕ ФПЗП, ОБДП ХЮЕУФШ, ЮФП УЕКЮБУ ТПУУЙКУЛПК ЙУРПМОЙФЕМШОПК ЧМБУФША (ТХЛБНЙ ЕДЙОПТПУПЧ) РТПЧПДЙФУС ОБУФХРМЕОЙЕ ОБ РТБЧБ ЗТБЦДБО У ГЕМША МЙЫЕОЙС ЙИ УЧПВПДЩ ЧЩТБЦЕОЙС УЧПЕЗП НОЕОЙС Й ПЗТБОЙЮЕОЙС ЧПЪНПЦОПУФЙ ЧМЙСФШ ОБ ЧМБУФШ. оБРТЙНЕТ, РПРТБЧЛЙ Л ЪБЛПОХ ПВ ЬЛУФТЕНЙЪНЕ. й ОПЧБГЙЙ Ч ЙЪВЙТБФЕМШОПН РТБЧЕ. пФ ХВЙКУФЧБ ЕДЙОПТПУБНЙ УБНПЗП ЮЕУФОПЗП Й РПТСДПЮОПЗП ЛБОДЙДБФБ Ч ДЕРХФБФЩ – ЛБОДЙДБФБ «рТПФЙЧ ЧУЕИ» Ч ПФНЕУФЛХ ЪБ ФП, ЮФП ПО УЧПЙН УХЭЕУФЧПЧБОЙЕН ТБЪПВМБЮБМ ЙИ НБИЙОБГЙЙ ОБ ЧЩВПТБИ. дП ЧЕМЙЛПЗП РЕТЕИПДБ Л ОХМШРТПГЕОФОПК МЙЗЙФЙНОПУФЙ ЧЩВПТПЧ ПФ 20-25-РТПГЕОФОПК. нОПЗЙЕ УЮЙФБАФ, ЮФП ГЕМШ ЬФЙИ ДЕКУФЧЙК ЧМБУФЕК УПУФПЙФ ЙУЛМАЮЙФЕМШОП Ч ХУФБОПЧМЕОЙЙ ФПФБМЙФБТОПЗП ЙМЙ ДЙЛФБФПТУЛПЗП ТЕЦЙНБ. й ОЕ ЪБНЕЮБАФ, ЮФП ПОБ ФБЛЦЕ УПЪДБЕФ ХУМПЧЙС ДМС РМБОЙТХЕНПЗП ХОЙЮФПЦЕОЙС ПУФБФЛПЧ УЙУФЕНЩ УПГЙБМШОПК ЪБЭЙЭЕООПУФЙ, ЪБТБОЕЕ РПДЗПФБЧМЙЧБС РПДБЧМЕОЙЕ ПФЧЕФОПЗП ОБТПДОПЗП ЧПЪНХЭЕОЙС. б ХОЙЮФПЦЕОЙЕ УЙУФЕНЩ УПГЙБМШОПК ЪБЭЙЭЕООПУФЙ РТЙ НЙЪЕТОЩИ ЪБТРМБФБИ ЪОБЮЙФЕМШОПК ЮБУФЙ ОБУЕМЕОЙС ПЪОБЮБЕФ ЗЕОПГЙД ЬФПК ЮБУФЙ.

чП-ЧФПТЩИ , ХРПТОПЕ ОЕЦЕМБОЙЕ ЧМБУФЙ РПКФЙ ОБ ЛБЛЙЕ-МЙВП ХУФХРЛЙ Й ПВЕУРЕЮЙФШ ИПФШ ЛБЛПК-ФП НЙОЙНХН ЪБЛПООПУФЙ. оБПВПТПФ, ОБМЙГП ФЕОДЕОГЙС Л «ЪБЛТХЮЙЧБОЙА ЗБЕЛ» Й ХУФБОПЧМЕОЙА ВПМЕЕ ОБЗМПЗП ВЕУРТЕДЕМБ ЮЙОПЧОЙЛПЧ. дМС ЬФПЗП ЕУФШ УЕТШЕЪОЩЕ ЬЛПОПНЙЮЕУЛЙЕ РТЙЮЙОЩ.

ч ОБЮБМЕ РЕТЕУФТПКЛЙ НОПЗЙЕ ЬЛПОПНЙУФЩ ЧЙДЕМЙ ВХТОПЕ ТБЪЧЙФЙЕ ЮБУФОПК ЬЛПОПНЙЛЙ, ЛПФПТХА ПОЙ ПЫЙВПЮОП РТЙОЙНБМЙ ЪБ ТЩОПЮОХА. й ЪБДБЧБМЙ ЧПРТПУ: «пФЛХДБ РПСЧЙМБУШ ТПУУЙКУЛБС ТЩОПЮОБС ЬЛПОПНЙЛБ?» дЕКУФЧЙФЕМШОП, ВЩМП УФТБООП. рТЙ лруу ОЕ ВЩМП МАДЕК У ПРЩФПН ТЩОПЮОЩИ ПФОПЫЕОЙК. оП Ч ОБЮБМЕ РЕТЕУФТПКЛЙ ПОЙ РПСЧЙМЙУШ ЙЪ ОЙПФЛХДБ Ч ЗТПНБДОПН ЛПМЙЮЕУФЧЕ. пФЧЕФ РТПУФ. тПУУЙКУЛЙК «ТЩОПЛ» ЧЩМХРЙМУС ЙЪ УЙУФЕНЩ «ВМБФБ». тБОШЫЕ ДЙТЕЛФПТ ВБЪЩ УЙДЕМ ОБ ДЕЖЙГЙФЕ Й РТПДБЧБМ ЕЗП ЪБ ПРТЕДЕМЕООХА НЪДХ. фЕРЕТШ ТПУУЙКУЛЙК «ТЩОПЮОЙЛ» ФБЛЙН ЦЕ ПВТБЪПН УЙДЕМ ОБ ОЕЖФСОПК ЧЩЫЛЕ, ЗБЪПЧПК ФТХВЕ, БМНБЪБИ, НЕФБММЕ, цли, ОБ ВБОЛЕ ЙМЙ ОБ ЮЙОПЧОЙЮШЕН ЛТЕУМЕ, Й ФБЛЙН ЦЕ ПВТБЪПН ЙНЕМ УЧПА НЪДХ У РТПИПДСЭЕЗП ЮЕТЕЪ ЕЗП ТХЛЙ ФПЧБТОПЗП РПФПЛБ, РТПУФП ПФЛТЩЧБС ЙМЙ ЪБЛТЩЧБС ЛТБО. тПУУЙКУЛБС ЬЛПОПНЙЛБ ВЩМБ Й ПУФБЕФУС РП УЕК ДЕОШ РТЕЙНХЭЕУФЧЕООП НПОПРПМЙУФЙЮЕУЛПК. тЩОПЮОЩК УЕЛФПТ Ч ОЕК ПЮЕОШ НБМ.

жПЛХУ Ч ФПН, ЮФП ТЩОПЮОБС ЬЛПОПНЙЛБ ОХЦДБЕФУС Ч ЪБЛПООПУФЙ. б ДМС «ЬЛПОПНЙЛЙ ЛТБОПЧ», ОЕЪБЧЙУЙНП ПФ ФПЗП, ПФОПУЙФУС МЙ ПОБ Л ЗПУХДБТУФЧЕООПНХ ЙМЙ ЮБУФОПНХ УЕЛФПТХ, ЪБЛПООПУФШ УНЕТФЕМШОП ПРБУОБ. еУМЙ ОБЮБФШ ЧПУУФБОБЧМЙЧБФШ ЪБЛПООПУФШ Ч тПУУЙЙ, ФП ЬФП БЧФПНБФЙЮЕУЛЙ ПЪОБЮБЕФ РПФЕТА ПЮЕОШ ВПМШЫЙИ ДЕОЕЗ ЛБЛ ДМС МЙГ, УЙДСЭЙИ «ОБ ЛТБОБИ» Ч НПОПРПМЙУФЙЮЕУЛПН УЕЛФПТЕ ЮБУФОПК ЬЛПОПНЙЛЙ, ФБЛ Й ДМС ЗПУХДБТУФЧЕООЩИ Й НХОЙГЙРБМШОЩИ ДПМЦОПУФОЩИ МЙГ, ФБЛЦЕ УЙДСЭЙИ «ОБ ЛТБОБИ». вПМШЫХА ТПМШ Ч ОЕЦЕМБОЙЙ ТПУУЙКУЛЙИ ЧМБУФЕК УПВМАДБФШ ЪБЛПООПУФШ ЙЗТБЕФ ОЕ УЛПМШЛП РПЪЙГЙС РТЕЪЙДЕОФУЛПК БДНЙОЙУФТБГЙЙ, УЛПМШЛП ЙОФЕТЕУЩ ЬФЙИ МЙГ, ЛПОФТПМЙТХАЭЙИ МШЧЙОХА ДПМА ТПУУЙКУЛПК ЬЛПОПНЙЛЙ.

рТЙ ТБУУНПФТЕОЙЙ ЧПРТПУБ П ЧПУУФБОЙЙ ЧБЦОП ЧЩСУОЙФШ, ЮФП АТЙДЙЮЕУЛЙ СЧМСЕФУС ЧЩУЫЕК ГЕООПУФША ТПУУЙКУЛПЗП ЗПУХДБТУФЧБ Й ЛФП СЧМСЕФУС ЙУФПЮОЙЛПН ЧМБУФЙ Ч ТПУУЙКУЛПН ЗПУХДБТУФЧЕ.

уФ. 2 лПОУФЙФХГЙЙ :

«юЕМПЧЕЛ, ЕЗП РТБЧБ Й УЧПВПДЩ СЧМСАФУС ЧЩУЫЕК ГЕООПУФША. рТЙЪОБОЙЕ, УПВМАДЕОЙЕ Й ЪБЭЙФБ РТБЧ Й УЧПВПД ЮЕМПЧЕЛБ Й ЗТБЦДБОЙОБ - ПВСЪБООПУФШ ЗПУХДБТУФЧБ ».

йОЩНЙ УМПЧБНЙ, лПОУФЙФХГЙС ФЕТСЕФ УНЩУМ, ЕУМЙ Ч тПУУЙЙ РТПЙУИПДЙФ РПДНЕОБ ЕЕ ЧЩУЫЕК ГЕООПУФЙ , ЕУМЙ УЙУФЕНБ ТПУУЙКУЛПК ЗПУХДБТУФЧЕООПУФЙ ОЕ ВХДЕФ ПТЙЕОФЙТПЧБОБ ОБ РПМШЪХ ЕЕ ЗТБЦДБОБН, ОБ ТЕБМЙЪБГЙА ЙИ РТБЧ Й УЧПВПД. чУЕ ПТЗБОЩ ЗПУХДБТУФЧЕООПК ЧМБУФЙ ПВСЪБОЩ РТЙЪОБЧБФШ, УПВМАДБФШ Й ЪБЭЙЭБФШ РТБЧБ ЧУЕИ ЗТБЦДБО тПУУЙЙ. оП ПОЙ ЬФПЗП ОЕ ДЕМБАФ…

ю. 1 УФ. 3 лПОУФЙФХГЙЙ :

оЕВПМШЫПЕ ОЕАТЙДЙЮЕУЛПЕ ПФУФХРМЕОЙЕ. вПМШЫЙОУФЧП ЙУФЙО МАДЙ ХУФБОБЧМЙЧБАФ, ЙУИПДС ЙЪ УЧПЕЗП ЦЙЪОЕООПН ПРЩФБ. б ОЕ ОБ ПУОПЧБОЙЙ АТЙДЙЮЕУЛЙИ ДПЛХНЕОФПЧ. чУРПНОЙФЕ ЧУЕ ЮЙОПРПЮЙФБОЙЕ Й НОПЗПЮЙУМЕООЩЕ ЧПУИЧБМЕОЙС ДПМЦОПУФОЩИ МЙГ ТБЪОПЗП ХТПЧОС. рТЕЪЙДЕОФУЛЙЕ РПТФТЕФЩ Ч ЛБВЙОЕФБИ Й РТЕЪЙДЕОФУЛЙЕ РТПЗТБННЩ. зХВЕТОБФПТУЛЙЕ ТЩОЛЙ Й НЬТУЛЙЕ ЛЧБТФБМЩ. лБЛ НБМП ЪОБЮБФ НОЕОЙЕ Й РТБЧБ РТПУФЩИ МАДЕК РЕТЕД ВЕУРТЕДЕМПН ЮЙОПЧОЙЛПЧ. б ФЕРЕТШ УЛБЦЙФЕ, ДЕКУФЧЙФЕМШОП МЙ ОБТПД УЮЙФБЕФУС ЙУФПЮОЙЛПН ЧМБУФЙ Ч тПУУЙЙ? йМЙ Ю. 1 УФ. 3 лПОУФЙФХГЙЙ ЛБЦЕФУС чБН ОБЙЧОПК Й УНЕЫОПК…

рПУЛПМШЛХ ЙУФПЮОЙЛПН ЧМБУФЙ СЧМСЕФУС ОБТПД, ФП УЙУФЕНБФЙЮЕУЛПЕ ОБТХЫЕОЙЕ РТБЧ Й УЧПВПД ЗТБЦДБО тПУУЙЙ ЗПУХДБТУФЧЕООЩНЙ ПТЗБОБНЙ СЧМСЕФУС ОЕЪБЛПООЩН РТЙУЧПЕОЙЕН Й ЪБИЧБФПН ЧМБУФЙ, РТЙОБДМЕЦБЭЕК ОБТПДХ, ДПМЦОПУФОЩНЙ МЙГБНЙ ЗПУХДБТУФЧЕООЩИ ПТЗБОПЧ .

р. 4 УФ. 3 лПОУФЙФХГЙЙ :

«оЙЛФП ОЕ НПЦЕФ РТЙУЧБЙЧБФШ ЧМБУФШ Ч тПУУЙКУЛПК жЕДЕТБГЙЙ. ъБИЧБФ ЧМБУФЙ ЙМЙ РТЙУЧПЕОЙЕ ЧМБУФОЩИ РПМОПНПЮЙК РТЕУМЕДХЕФУС РП ЖЕДЕТБМШОПНХ ЪБЛПОХ».

уХЭЕУФЧХАЭБС Ч ОБУФПСЭЕЕ ЧТЕНС Ч тПУУЙЙ УЙУФЕНБ ВЕЪЪБЛПОЙС ОЕ СЧМСЕФУС ТЕЪХМШФБФПН УМХЮБКОПУФЙ. пОБ УРЕГЙБМШОП УПЪДБОБ Й РПУФПСООП РПДДЕТЦЙЧБЕФУС ТБУУФБОПЧЛПК УППФЧЕФУФЧХАЭЙИ ЛБДТПЧ ОБ ЛМАЮЕЧЩИ РПУФБИ. гЕМШ ЬФПК УЙУФЕНЩ – ПВЕУРЕЮЙФШ ТБУЫЙТЕОЙЕ ЖБЛФЙЮЕУЛПК ЧМБУФЙ ЮЙОПЧОЙЛПЧ РХФЕН ОБТХЫЕОЙС ЙНЙ ЪБЛПООПУФЙ. еУМЙ ЪБУФБЧЙФШ ТПУУЙКУЛЙИ ЮЙОПЧОЙЛПЧ УПВМАДБФШ ЪБЛПООПУФШ, ФП ЙИ ТЕБМШОБС ЧМБУФШ ХНЕОШЫЙФУС, ЛБЛ НЙОЙНХН, Ч ДЕУСФПЛ ТБЪ. еУМЙ чЩ РТПБОБМЙЪЙТХЕФЕ ПУОПЧОЩЕ ТПУУЙКУЛЙЕ УПГЙБМШОЩЕ ВЕДЩ, ФП ХЧЙДЙФЕ – ЙИ РТЙЮЙОБ Ч ОБТХЫЕОЙЙ ЪБЛПООПУФЙ ДПМЦОПУФОЩНЙ МЙГБНЙ.

л УПЦБМЕОЙА, ЬФБ УЙУФЕНБ ВЕЪЪБЛПОЙС РПДДЕТЦЙЧБЕФУС ОБУЙМЙЕН РХФЕН ЙУРПМШЪПЧБОЙС РТБЧППИТБОЙФЕМШОЩИ ПТЗБОПЧ Ч ЛБЮЕУФЧЕ ТЕРТЕУУЙЧОПЗП БРРБТБФБ. юФП ДБЕФ ПУОПЧБОЙС ХФЧЕТЦДБФШ, ЮФП РТЙУЧПЕОЙЕ Й ХДЕТЦБОЙЕ ЧМБУФЙ ПУХЭЕУФЧМСЕФУС ОБУЙМШУФЧЕООЩН РХФЕН. ч РПУМЕДОЕЕ ЧТЕНС ХУЙМЙЧБЕФУС ФЕОДЕОГЙС ЙУРПМШЪПЧБОЙС УРЕГРПДТБЪДЕМЕОЙК ДМС ЧОЕЪБЛПООЩИ ТБУРТБЧ У ОЕХЗПДОЩНЙ ЧМБУФСН МАДШНЙ. ъБ ТХВЕЦПН БОБМПЗЙЮОЩЕ УРЕГРПДТБЪДЕМЕОЙС РТЙОСФП ОБЪЩЧБФШ «ЬУЛБДТПОБНЙ УНЕТФЙ».

рП ТПУУЙКУЛПНХ ЪБЛПОПДБФЕМШУФЧХ ОБТПД ЧРТБЧЕ ТЕБМЙЪПЧБФШ УЧПЕ РТБЧП ОБ ЧПУУФБОЙЕ МЙЫШ РТЙ ОБМЙЮЙЙ ПУОПЧБОЙС Ч ЧЙДЕ ОБТХЫЕОЙС ЕЗП РТБЧ. рТЙ ЬФПН ДПМЦОП ВЩФШ ПЮЕЧЙДОП, ЮФП ЬФЙ РТБЧБ ЖБЛФЙЮЕУЛЙ ОЕ ПИТБОСАФУС ЧМБУФША ЪБЛПОБ, ДПЛБЪБФЕМШУФЧПН ЮЕЗП СЧМСЕФУС НБУУПЧПУФШ ОБТХЫЕОЙС РТБЧ. тЕБМЙЪБГЙС РТБЧБ ОБ ЧПУУФБОЙЕ ВЕЪ ОБМЙЮЙС ФБЛПЗП ПУОПЧБОЙС ДПМЦОБ ЛЧБМЙЖЙГЙТПЧБФШУС ЛБЛ ЪМПХРПФТЕВМЕОЙЕ РТБЧПН.

© Фото Надежды Красновой

В ходе кухонно-твиттерных дискуссий с удивлением выяснил, что в голове у многих, даже вполне образованных и эрудированных людей, засела невероятная картинка про власть, которая имеет абсолютный мандат подавлять и прекращать любые "беспорядки", потому что она же, черт возьми, власть. Сакральная.

Но это - не так.

Подробное изложение матчасти есть, естественно, в Википедии. Искать по словам "Право на восстание" ( , ). В очень схематичном изложении мысль звучит так - согласно всем демократическим конституциям, верховным источником власти является народ, поэтому неотъемлемым правом народа является право на осуществление своей власти непосредственно, путем восстания и взятия ее в свои руки, в том случае, если действия избранных органов власти угрожают конституционному строю. Это и понятно - иначе фраза о том, что народ является единственным источником власти (в Конституции РФ это статья 3) остается пустой и бессмысленной декларацией. Да, в современном мире народ (пока - до расцвета электронной демократии) не имеет возможности осуществлять власть непосредственно, и должен делать это через представителей. Но именно поэтому правовая система должна предусматривать меры предосторожности против тирании, узурпации власти, изменения конституционного строя без согласования с единственным источником власти. Такой мерой предосторожности и является право на восстание. Логичнее некуда, не так ли?

Эта несложная мысль о праве на восстание как о естественном и неотъемлемом праве стала общим местом в эпоху Просвещения, и нашла непосредственное отражение в Декларации независимости США (1776 год) и в великой французской Декларации прав и свобод человека и гражданина (в редакции 1793 года).

США: "Когда длинный ряд злоупотреблений и насилий […] обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, то право и долг народа свергнуть такое правительство и создать новые гарантии обеспечения своей будущей безопасности" .

Франция: "Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность" .

Оба эти документа сохранили свою силу и являются неотъемлемыми частями сегодняшних правовых систем США и Франции. В ряде других стран право на восстание в явном виде прописано в их современных конституциях, как, например, в Основном Законе ФРГ:

"Всякому, кто попытается устранить этот строй, все немцы имеют право оказывать сопротивление, если не могут быть использованы иные средства" . Кстати, в Конституции Веймарской республики такой формулировки не было; ее появление стало одним из уроков, который Германии выучила в 1933-1945 годах.

Наконец, в преамбуле Всеобщей декларации прав человека, фундаментального документа международного права, ясная отсылка к праву на восстание дана в третьем абзаце:
"...необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения" - т.е. подразумевается, что восстание, хотя является вынужденной мерой и последним средством, но, очевидно, входит в арсенал допустимых реакций на нарушение прав человека.

Короче говоря, можно обойтись и без всех этих цитат. Главное для меня лично: право на восстание в целях сопротивления установлению тирании является неотъемлемой частью правовой системы демократического государства, без которого эта система неполна, незащищена, ущербна и декларативна.

Вот только с этих позиций у меня лично и получается оценивать украинские события.

Мирный протест против отказа Януковича от подписания соглашения об ассоциации с ЕС;
- Разгон мирного протеста (но обе стороны были небезупречны, и были провокации с обеих сторон);
- Тем не менее: продолжение мирного гражданского протеста в декабре;
- Принятие "партией власти" пакета законов, устанавливающих режим полицейского государства, радикально ограничивающих права и свободы гражданина, и, тем самым, фактически отменяющих базовые нормы конституционного строя;
- Начало силового сопротивления - реализация права народа на восстание.

Все логично и правильно.

Вот поэтому у меня никаких претензий к протестующим и никаких симпатий к людям в касках и бронежилетах, которые продолжают исполнять незаконные приказы, вместо того, чтобы спокойно разойтись по домам.

Ну и элементарный FAQ:

Q: Революция - это всегда ужасно! Там трупы, кровь, как можно это поддерживать?
A: Революция - это плохо. Но в жизни так бывает, что хороших решений нет, а есть несколько плохих, и вопрос в том, что хуже. Если альтернативой являются годы или десятилетия тирании, то выбор очевиден. Тирания породит (прямо или косвенно) куда больше трупов, и нанесет гораздо больший ущерб человеческому потенциалу страны. (Не говоря уж о том, что высказывание "революция - это всегда кровь" неверно, подавляющее большинство революций в Европе в последние 50 лет были бескровными).

Q: Ну а что же ты не берешь коктейль Молотова и не идешь на Кремль?
A: Право на восстание - это право народа, а не личности. Украинский народ пытается реализовать это право сейчас. Российский народ реализовал его в 1991-м году, а вот в 2011-2012 годах - не стал. Можно долго обсуждать, почему так случилось и кто в этом виноват (наверняка, в этом есть изрядная доля и лично моей вины, и вины каждого из тех, кто лайкает и репостит), но в контексте данного обсуждения - это просто исторический факт. Моя версия - тут в значительной степени разница между постепенным нагреванием воды в аквариуме у лягушки (она сварится) и мгновенным кипячением (она постарается выпрягнуть). У Путина и Госдумы получилось уничтожить конституционный строй примерно за 10 лет, Янукович и Верховная Рада постарались сделать это за месяц.

Q: Так что, ты поддерживаешь гопников со щитами, на которых написано "1488"?
A: Любой народ - это сложнейший конгломерат самых разных людей и слоев. Именно тот факт, что на Майдане оказались и киевские интеллигенты, и львовские ультранационалисты и донецкие футбольные болельщики доказывает народный (и, следовательно, законный) характер украинского протестного выступления. Все вместе защищают конституционный строй - так и должно быть. Победят, проведут выборы - и там националисты наберут свои 10-15%, как в любой европейской стране.

Q: Но протест разобщен, у протеста нет лидера, как он может победить?
A: Отсутствие явного лидера - и при этом (как свидетельствуют многочисленные репортажи) превосходная, очень отлаженная система самоорганизации Майдана - это для меня тоже, в первую очередь, доказательства того, что одной из сторон противостояния в Киеве является народ. А в противостоянии, где одной из сторон является народ, народ всегда прав (см. выше).

Конфликтологический анализ показывает, что ситуация в Украине, дошла до пропасти. Конфликт прошел уже две фазы развития:

• первая фаза — от надежды к страх у (на этой фазе конфликтуют оппозиционеры );
  вторая фаза — от потери страха к Угрозам и давлению (здесь конфликтуют противники );
  третья фаза - характеризуется тем, что здесь уже противостоят враги.

На первый план выступает единственное желание нанести ущерб врагу, действия нацелены теперь на его полное разрушение. Все делается для того, чтобы враг лишился источника сил. Разрушение и насилие ужесточаются, и теперь они направлены на нервный центр противника, то есть на центр стратегической важности, будь то система принятия решений или управляющая система. Используется все, что может ослабить такой центр. На этой стадии невозможен ни один шаг назад. Только вперед, любой ценой. Возможности прийти к общему решению больше не существует, даже любая попытка такого сорта отбрасывается. Разум парализован. Вся имеющаяся сила используется без угрызений совести, вопрос стоит о тотальном разрушении, невзирая на последствия, даже на саморазрушение. Происходит эскалация конфликта, с применением физического и иного насилия. Конфликт в Украине перешел уже на ТРЕТЬЮ фазу развития.

Если не появится тот, кто сможет объединить стороны против насилия и за решение реальных проблем, конфликтная ситуация перейдет в хроническую. Это беда не только Украинского народа!

Предлагаем ознакомиться с рефлексивными размышлениями Никитаева Владимира Владимировича о мнимом и «конституционном праве народа на восстание». Автор, как исследователь, теоретик и методолог, поставил верные вопросы, которые необходимо публично обсуждать, вне МАйдана. Конечно, резкие суждения и логические выводы автора — есть следствие жестко поставленных рамок и ограничений,а также неотрефлексированных терминов — что требует внимания методологов и теоретиков. Однако, в рамках статьи, напрашиваются вопросы: «Каждый ли человек может считать себя частью народа?» «Кого и что защищает Конституция?» , «Что (разное или одно и тоже) защищают киевские интеллигенты, и львовские ультранационалисты, донецкие футбольные болельщики и законными ли методами?». «Если нет лидеров, то возможно ли достижение согласия и перемирия?», »Что может существенного сделать в этой ситуации интеллектуальная элита Украины и России?», «Есть ли еще ресурсы и какие для выхода из конституционного тупика ?» и т.д. 31.01.2014 г.

«Философ, желающий изменить какой-нибудь дурной закон, не проповедует восстания против этого закона. Совсем иной характер у анархиста. Анархист отрицает самое существование закона, отвергает право закона приказывать нам, возбуждает людей к непризнанию в законе обязательного повеления и зовёт к восстанию против исполнения закона» . И. Бентам (1816)

О мнимом «КОНСТИТУЦИОННОМ ПРАВЕ НАРОДА НА ВОССТАНИЕ» (мифы Майдана)

Прежде всего, следует заметить, что почти во всех Конституциях, на которые ссылаются защитники такого «права», «права на восстание», строго говоря, НЕТ. Есть право на «сопротивление ». При этом оно нередко обусловлено дважды. То есть, во-первых, должна быть весомая причина (вопрос верификации и обоснования которой не всегда прост) для силового противодействия государству («восстания»). Во-вторых, есть еще условие применения этой крайней меры – реальное отсутствие других возможностей. Читаем:

«Каждый гражданин Эстонии имеет право, ЗА отсутствием иных средств, оказывать попыткам насильственного изменения конституционного строя сопротивление по собственной инициативе» (конституция Эстонии).

«Граждане имеют право оказывать сопротивление каждому, кто посягает на демократический порядок осуществления прав человека и основных свобод, установленный Хартией, ЕСЛИ деятельность конституционных органов и действенное использование средств, предусмотренных законом, оказываются невозможными» (Хартии основных прав и свобод Чехии).

«Все немцы имеют право на сопротивление каждому, кто попытается устранить этот строй, ЕСЛИ другие средства невозможны» (конституция Германии).

«Граждане имеют право оказывать сопротивление каждому, кто посягает на осуществление демократических прав и свобод человека и гражданина, предусмотренных настоящей Конституцией, ЕСЛИ деятельность конституционных органов и действенное использование средств, предусмотренных законом, оказываются невозможными» (Конституции Словакии).

«Народ и каждый гражданин вправе противодействовать любому, кто насильственным путем посягает на независимость, территориальную целостность, конституционный строй Литовского государства» (Конституции Литвы).

«Соблюдение Конституции вверяется патриотизму греков, которые правомочны и обязаны оказывать сопротивление всеми средствами всякой попытке отменить ее путем насилия» (конституция Греции).

«Каждый пользуется правом оказывать сопротивление любому приказу, который наносит ущерб его правам и свободам и их гарантиям, а также применять силу для отпора любому нападению, ЕСЛИ невозможно обратиться к представителям власти» (Конституции Португалии).

Заметим, что во всех этих статьях имеется в виду защита конституционного строя, и там, где условие применения этого права не оговорено особо (через «если» и его аналоги), указывается на насильственный характер попытки отменить конституцию или конституционный строй. Подчеркиваю: насильственный характер изменения конституционного строя, а не, скажем, связанный с нарушением процедуры принятия некоторого закона или с жесткостью налагаемых этим законом ограничительных мер.

Итак, либо это действие очевидное – насилие, – то есть не нуждающееся ни в какой экспертизе или верификации, и не оставляющее времени и возможности куда-то обращаться, либо должны быть исчерпаны все возможности защиты, связанной с обращением в правовые инстанции, которые единственно имеют право решать вопросы установления того, действительно ли были нарушены законные права гражданина, или нет. По любой конституции только суд имеет безусловное право решать вопросы права, а не гражданин, не группа граждан, и не «народная рада ».

Что значит слово «сопротивление»? Это значит, как минимум, соразмерность действия, расцениваемого как сопротивление, ситуации насилия . То есть, если тебе не угрожают реально убийством (нож к горлу), ты не можешь убить противника и назвать это «сопротивлением». Если власть ограничила твое право ездить колонной автомашин, ты не можешь под маркой «сопротивления» захватывать правительственные здания и устраивать костры из покрышек. Если агрессивно настроенную толпу не пропустили к зданию Верховной Рады или кабинета министров – массовая атака на правоохранителей с использованием камней, бутылок с зажигательной смесью и т.д. никак не может считаться «сопротивлением».

О «праве на восстание» находим в двух конституциях. Первая – это Декларация независимости США 1776 года. В ее преамбуле: «[…] если какой-либо государственный строй нарушает эти права, то народ вправе изменить его или упразднить и установить новый строй, основанный на таких принципах и организующий управление в таких формах, которые должны наилучшим образом обеспечить безопасность и благоденствие народа. […] когда длинный ряд злоупотреблений и насилий […] обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, то право и долг народа свергнуть такое правительство и создать новые гарантии обеспечения своей будущей безопасности».

Заметим – здесь речь идет не о праве каждого гражданина, или граждан, но о народе.

Второе – это французская Декларации прав и свобод человека и гражданина в версии 1793 года (да, тот год, когда страна были залита кровью в рамках государственного террора). Вот пункт про правительство: «35. Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность».

И здесь речь о народе!

Теперь «внимание, вопрос!». С какой численности «восставшей» группы можно говорить о том, что это – восстание народа? НАРОДА, а не группы экстремистов, не толпы, устроившей массовые беспорядки, подавлять которые любая конституция обязывает органы государственной власти в целях сохранения этого самого конституционного порядка?..

Теперь возьмем утверждение, содержащееся в конституции любого демократического государства, о том, что «носителем суверенитета и единственным источником власти является народ». Кем оно должно быть сделано, чтобы иметь смысл и силу?

Очевидно, только самим народом. Поскольку если бы это был кто-то другой, то он и был бы источников власти. То есть, ситуация «всенародного голосования» (референдума) по вопросу о конституции – это есть та базовая ситуация, применительно к которой ставится и решается конкретно-правовым образом вопрос не только о конституции, но и о народе. Все, кто участвует в референдуме или, как минимум, согласные с этой процедурой и не оспаривающие публично ее результат, есть народ. Приняв конституцию, народ трансформирует себя в граждан государства.

Бывают случаи, когда на некоторой территории, исторически (какое-то время) входящей в состав государства, население вообще не участвует в референдуме, или высказывается против. Но к Украине это отношения не имеет.

Конституции суть способ, которым народ определяет сам себя и свою власть, придает ей форму, или от идеи демократии (народ – источник власти) переходит к ее реальному, институциональному воплощению.

Первый шаг этого оформления обозначается следующем за утверждением об источнике власти предложении: «Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления».

Это абсолютно идентичные предложения в конституциях России и Украины, но российская тут же дает пояснение, которое украинская делает много дальше и не в такой четкой форме: «Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы».

Спрашивается, имеет ли право некоторая часть населения, собравшись толпой на площади, отменять решения, принятые в ходе референдума или свободных выборов, например, выборов президента страны?.. Нет, не имеет. А попытка осуществить это силовым путем, или путем ультиматумов и массовых беспорядков (захват зданий органов власти, выведение некоторой территории – пусть самой маленькой – из сферы действия госвласти в лице правоохранительных органов, и т.п.) суть «узурпация власти» народа, прямо запрещенная конституцией.

Проще говоря, согласно конституции (любой), следует констатировать: майданный охлос узурпирует власть народа. Узурпация власти преследуется по закону, правоохранительные органы обязаны применять силу, чтобы пресечь узурпацию власти .

Второй вывод, который следует из основ любой демократической конституции: государственная власть есть форма, в которой народ осуществляет свою власть . А потому бессмысленны или ложны «либеральные» «теории», разделяющие и противопоставляющие «власть» и «народ» в демократическом (имеющем демократическую конституцию) государстве.

Конечно, нужно различать институты власти, которые создаются конституцией, и людей, работающих в этих институтах. Или, иначе: ту часть народа, которая вошла в состав властных институтов, и ту, которая не вошла.

Две части народа. Может между ними быть конфликт?..

По крайней мере, нельзя априори исключить такую возможность. Потому в конституциях говорится о недопустимости узурпации государственной власти.

Но что такое «узурпация государственной власти»? Как, на практике, ее можно опознать?

По отмене определенных конституцией механизмов ротации. Например, отмена выборов. Одна часть народа, засевшая в кабинетах, объявляет себя несменяемой, и закрывает законный путь к власти другой части народа. Именно для такого рода случаев, и только две конституции, дают право на восстание. Спрашивается, отменил ли Янукович выборы? Может быть, он перенес их на неопределенный срок? Объявил себя пожизненным президентом?..

Еще вариант узурпации, когда одна ветвь власти присваивает себе права другой. Это, кстати, то, к чему постоянно толкают Януковича «свободолюбивые и справедливые» майданёры – решать те вопросы, которые должен решать суд или Верховная Рада. Сделал такие шаги Президент?.. Нет, не сделал.

Таким образом, никаких конституционных, демократических оснований охлократия, то есть майданы и «народные рады», не имеют . Каждый, кто в них участвует, выводит себя за рамки действия права, действует на свой страх и риск, как и в случае любого мятежа против власти. И он – весьма глупый человек, если этого не понимает, если думает, что принадлежность к народу дает ему какое-то законное право на такие антигосударственные действия.

Восстания не имеют никакой легитимности ни до своего начала, ни в ходе. Восстание – это выход за рамки правового поля вообще.

Теория государства. Право на революцию

Практическая философия Фихте представляет собой распространение основных положений теоретического наукоучения на вопросы права, государства и морали. Она содержит прежде всего социальные и этические воззрения Фихте. Теоретическая философия (наукоучение) тесно связана с практической философией (естественное право и учение о нравственности) в единую систему.

В практической философии исходным пунктом для Фихте также является индивидуум, личность. «Свободу индивидууму от какого бы то ни было государственного принуждения», и «каждый человек от природы свободен, и никто не имеет права подчинять его закону, кроме него самого» - эти тезисы из работы «К исправлению суждения публики о Французской революции» можно было бы поставить эпиграфом ко всей практической философии Фихте.

В качестве частного лица индивидуум подчиняется только своему собственному законодательству, но одновременно он подлежит - Фихте говорит это в духе и словами Канта - только нравственному закону . А нравственный закон, согласно Канту, не выражает ничего, кроме автономии чистого практического разума, т. е. свободы (см. 41, стр. 351). В полном соответствии с этим Фихте говорит: «Нравственным законом во мне неизменно определяется форма моего чистого Я: это Я должно быть подлинным Я - самостоятельным существом, личностью, я всегда должен хотеть выполнять свой долг; следовательно, я имею право быть личностью и право хотеть выполнять свой долг. Эти права неотъемлемы, и из них не вытекает никаких прав, которые можно отнять, поскольку мое Я в этом смысле не способно ни к какой модификации» (13, стр. 170–171).

В своей практической философии Фихте стремится ни в коей мере не ограничивать индивидуума. «Неотъемлемым правом человека, - утверждает он, - является отказ от любого договора, в том числе односторонний отказ, если таково его желание; неизменность и вечность какого-либо договора есть грубейшее нарушение права человечества, как такового» (13, стр. 159). Отношение между двумя индивидуумами, между индивидуумом и совокупностью всех индивидуумов, которые составляют государственное объединение или общество, регулируется исключительно нравственным законом.

Если здесь Фихте еще готов на известный компромисс, на какие-то, хотя бы незначительные, ограничения для индивидуума в его отношении к другим индивидуумам, продиктованные нравственным законом, то эта тенденция совершенно исчезает, когда речь заходит о функции государства. «Жизнь в государстве не принадлежит к абсолютным целям человека, - категорически утверждает он в иенских лекциях „О назначении ученого“, - но она есть средство , имеющее место лишь при определенных условиях, для основания совершенного общества». В непосредственной связи с этим Фихте подчеркивает, что в соответствии с нравственным законом государство есть учреждение, которое должно идти к собственному уничтожению, а цель всякого правительства заключается в том, чтобы «сделать правительство излишним» (21, стр. 306).

Рассуждая о назначении и функции государства, Фихте вполне отдает себе отчет в том, что впадает в утопию, если сравнить строй большинства европейских государств того времени с его теорией; правители и властители выступают там с абсолютными требованиями, ведут «полуварварскую политику», в них нельзя обнаружить ни господства, ни даже возможности широкого применения нравственного закона (см. 12, стр. 80). Однако Фихте не случайно продолжает защищать свою точку зрения, ибо она отвечает основной цели его практической философии - обоснованию права на революцию вообще и правомерности Французской революции в особенности.

Право на революцию у Фихте логически вытекает из тех целей и задач государства, которые он установил. Если государство им противоречит, не обеспечивая для индивидуума гуманность и свободу, противодействуя тем самым и нравственному закону, то необходимо изменить государственное устройство. Право на такое изменение имеет как каждый народ в целом, так и каждый отдельный индивидуум или группа индивидуумов, которые объединились с целью революции (см. 13, стр. 80).

Доводя до логического конца свою идею и борясь за ее осуществление, Фихте не мог ограничиться собственными либеральными воззрениями на государство и вынужден был от них отказаться. Эти воззрения оказывались или могли оказаться достаточными, чтобы сформулировать более или менее убедительно право на революцию вообще. Однако они недостаточны для ответов на конкретные вопросы, связанные с осуществлением этого права. Здесь первоначальная точка зрения Фихте повела бы к анархии. Ибо если каждый уже как индивидуум может считать право на государственный переворот своим естественным правом, то, следовательно, это в той же мере относится и к каждому контрреволюционеру.

Право на революцию Фихте расширяет до долга , до обязанности ее свершения: если государство явно противоречит своему высшему назначению, то народ не только может, но и должен изменить государственный строй. «Все государственные устройства, которые имеют конечную цель совершенно противоположную, т. е. рабство всех и свободу одного, культуру всех ради целей этого единственного и уничтожение всех видов культуры, если она может привести к свободе многих, не только могут подлежать изменению… но и действительно должны быть изменены» (13, стр. 80). Ибо «нет такого государственного устройства, которое не подлежало бы изменениям, сама его природа такова, что все они меняются. Если устройство плохое и противоречит необходимой конечной цели всякого государственного объединения, то оно должно быть изменено; если оно хорошее и способствует этой цели, то оно меняется само» (13, стр. 103).

Однако этим ответом проблема еще не исчерпана. Как быть, например, если привилегированные слои (дворянство и духовенство) оказывают сопротивление правомерному расторжению государственного договора? Здесь Фихте подходит к ответу на решающий вопрос всякой теории, имеющей своим предметом революцию, - о применении революционного насилия. И своим ответом он оказывается ближе к Робеспьеру, чем к их общему духовному отцу - Руссо.

Право на революцию первоначально означает лишь то, что государственный договор может или в определенных случаях должен быть расторгнут; конкретно это выражается в том, что в первую очередь должны отменяться все привилегии дворянства, а церковные богатства должны быть переданы в собственность государства. То и другое осуществляется путем расторжения всех договоров с дворянством и церковью. Однако право на революцию означает тогда уже гораздо больше и включает применение революционного насилия, если дворянство и духовенство окажут сопротивление законному акту отмены всех привилегий и изъятию церковных землевладений; тогда наступает та ситуация, где законной является - и Фихте говорит здесь уже не как теоретик права, а как политик - с формально юридической точки зрения незаконная, т. е. революционная, борьба против дворянства и духовенства. Потому что ликвидация всех договоров с дворянством и церковью есть неотъемлемое человеческое право, которое обязаны уважать все, в том числе те, кто им ущемлены, против кого это право направлено. Тот, кто выступает против этого права, кто стремится помешать его осуществлению, тот ставит себя вне общества и должен рассматриваться как враг человечества.

Фихте ставит вопрос о применении революционного насилия как проблему уголовного права, т. е. так же, как французское революционное правительство 1793–1794 гг. в своем обосновании политики террора. Как считали идеологи Французской революции, сам по себе каждый смертный приговор является убийством, поскольку человек есть самоцель, а не средство для цели, чуждой его существу. Однако в данном случае дело обстоит по-иному. Оказывать сопротивление неизменному праву человека могут только враги человечества, и в качестве таковых они оказываются за пределами всякого гражданского закона. «Если гражданин нарушает по отношению к обществу неотъемлемые права человека (не только права договора), то он уже не гражданин, а враг; и общество не дает ему искупить свою вину, оно мстит ему, т. е. поступает с ним на основании того закона, который он сам создал» (13, стр. 116).

Такое отношение к врагам человечества, хотя и незаконное с точки зрения теоретически-правовой, практически более чем законно, потому что дворянство и духовенство в качестве привилегированных слоев уже до ликвидации всех договоров с ними не являлись гражданами. Ликвидируя договоры с ними, общество дает им возможность стать таковыми, и если они не используют эту возможность, то только сами отвечают за последствия. Возражения морального порядка вроде того, что ликвидация договоров несправедлива, так как «многие от полного изобилия опускаются до уровня, близкого к среднему», к которому они не привыкли, не выдерживают критики. «Ни один человек на земле не имеет права не использовать собственные силы и жить за счет усилий других» - так Фихте опровергает эти доводы и добавляет в качестве обоснования: «Кто не работает, тот не ест» (13, стр. 183–184).

Итак, если отдельные представители или целые группы людей из числа ранее привилегированных не признают своего нового положения, возникшего в результате революции, если они тайно или открыто готовят или предпринимают выступления против нового, отныне ставшего законным государства, то оно вправе применять против них силу вплоть до физического уничтожения. «Государство оказывается по отношению к ним в позиции самозащиты» (13, стр. 274).

В этом пункте, в обосновании применения революционного насилия, террора против контрреволюционных устремлений Фихте смыкается с Робеспьером. Если даже область применения террора во время революционнодемократической диктатуры якобинцев была больше и шире, чем это вытекает из взглядов Фихте, то это своеобразие, которое возникло из практики Французской революции; что же касается мотивов и аргументов, то они одни и те же у Фихте и Робеспьера. Последний писал: «При конституционном строе почти достаточно защищать отдельных лиц от злоупотреблений общественной власти; при строе революционном сама общественная власть вынуждена защищаться от всех фракций, которые на нее нападают. Революционное правительство должно оказывать добрым гражданам всю полноту национальной защиты; врагам народа оно должно приносить лишь смерть» (44, стр. 194).

Взгляды Фихте, о которых говорилось до сих пор, относятся к 1793 г. и изложены в его работе «К исправлению суждения публики о Французской революции». В «Основах естественного права», «Системе учения о нравственности» и «Замкнутом торговом государстве» он вновь возвращается к этой проблематике, развивая свои социальные взгляды в непосредственной связи с обоснованием права на революцию.

Два момента в этих работах представляют для нас особенный интерес: новое обоснование права на революцию и социальные взгляды Фихте. В обоих случаях он, несмотря на множество других расхождений, находится в одном ряду с Робеспьером, с якобинцами.

В период Французской революции в дебатах и борьбе вокруг конституции вопрос о праве на революцию играл исключительную роль. Два, пожалуй, наиболее интересных проекта конституции, принадлежавшие жирондистам и якобинцам, в решающей стадии революции ответили на этот вопрос по-разному в соответствии с требованиями и потребностями класса или фракции внутри класса, интересы которой они отражали и сфера действия которой определялась ими юридически по отношению к другим классам и классовым группировкам.

Кондорсе, автор жирондистского проекта, признает право на революцию как право человека и гражданина. Это признание, однако, чисто формальное, потому что тотчас же Кондорсе стремится ограничить право на революцию и даже сделать его недействительным для политической практики с помощью различных конституционно-правовых оговорок. Это достигается путем предписания законных установлений , в рамках которых может осуществляться право на сопротивление, и ограничением этого права определенными случаями. В результате у жирондистов мало что остается от права человека и гражданина на революцию, особенно если поставить вопрос так: имеет ли народ право на революцию?

Якобинцы, напротив, последовательно утверждают право на революцию, в их проекте конституции имеется только одно «ограничение», а именно то, что право на революцию принадлежит лишь народу в целом, для индивидуума это право действует только тогда, когда в его частном случае, т. е. в единичном, нарушается целое, всеобщий интерес народа. В качестве естественных прав в начале конституции провозглашаются свобода, равенство, безопасность, собственность, а право на сопротивление вытекает как следствие из остальных прав человека. Для якобинских руководителей разумеется само собой, что право народа на революцию становится простым вопросом завершенности конституции в тот момент, когда представители народа, отстаивающие всеобщие интересы, берут дело блага нации в свои руки, т. е., когда народ сам берет в свои руки историю, народ не может осуществлять революцию против себя самого.

Фихте начинает именно с этого пункта. Само по себе право на революцию есть завершение конституции, поскольку каждое государство должно строиться по принципу «да будет право!», поскольку действия правительства должны соответствовать интересам всего народа, а правительство должно быть концентрированным воплощением народной воли. Поэтому правом на сопротивление не может пользоваться каждое частное лицо, а лишь народ в целом. Отдельный индивидуум, восстающий против своего правительства, должен рассматриваться всегда как бунтовщик. Однако народ в целом, выступая против своих угнетателей, не поднимает бунта, а лишь исполняет свой нравственный долг. «Народ (здесь Фихте делает оговорку: „Прошу учесть, что речь идет обо всем народе“) не может быть бунтовщиком, и употребление слова бунт (Rebellion) есть величайшая несуразность, когда-либо произнесенная, ибо народ действительно и по праву есть высшая власть, над которой нет другой власти, которая сама является источником всякой другой власти и ответственна только перед богом. Перед лицом собрания народа исполнительная власть теряет свою силу действительно и по праву. Поднимать бунт можно лишь против вышестоящего. А что на земле стоит выше народа? Он мог бы пойти только против себя самого, а это бессмыслица» (14, стр. 177).

Общность мыслей Фихте и Робеспьера в обосновании права народа на революцию очевидна. Оба признают право на сопротивление только за народом в целом, оба считают, что если народом принимается «идеаль-пая конституция» (Фихте), которая становится руководящим принципом правления, или власть переходит в руки революционного правительства, олицетворяющего республиканскую гражданскую добродетель (Робеспьер), то право на восстание, увенчивающее конституцию, не обязательно осуществляется, поскольку правительство, вышедшее из народа и представляющее его в своих революционных преобразованиях, действует во имя всеобщих интересов народа. И оба, Фихте и Робеспьер, наконец стали жертвами той иллюзии, будто в буржуазном обществе может быть осуществлена единая власть народа, вершителем воли которого должно считать себя правительство (Фихте) или действительно считало себя революционное правительство 1793–1794 гг. (Робеспьер).

Это последнее положение имеет своим источником еще одну иллюзию, восходящую к Руссо. Фихте, как и Робеспьер, исходит из предположения, что внутри буржуазного общества возможно установление относительного имущественного равенства граждан, более того, в этом они видят смысл нового общества.

Из книги Философия науки и техники автора Стёпин Вячеслав Семенович

Глава 12. Физическая теория и техническая теория. генезис классических технических

Из книги Понятия права и силы (опыт методологического анализа) автора Ильин Иван Александрович

Из книги Общее учение о праве и государстве автора Ильин Иван Александрович

Из книги Введение в философию автора Фролов Иван

13. Платонова теория государства С учением о человеке и душе тесно связана теория государства Платона. Антропология и этика греческого философа, так же как и его онтология, имели целью создание совершенного человеческого общества, а поскольку жизнь греческих сообществ

Из книги Счастливее Бога: Превратим обычную жизнь в необыкновенное приключение автора Уолш Нил Дональд

Глава 28 Ты совершаешь революцию Мы на пороге необычайного и захватывающего завтра. Это будущее, превосходящее наши самые смелые мечты, - потому что никто до сих пор не смел и мечтать о таком. И именно наши мечты, наши визуализации этого будущего в уме и создадут его. До

Из книги Шпаргалки по философии автора Нюхтилин Виктор

39. Политическая система общества. Роль государства в развитии общества. Основные признаки государства. Власть и демократия Политическая система общества - это система правовых норм, государственных и гражданских организаций, политических отношений и традиций, а также

Из книги Русский народ и государство автора Алексеев Николай Николаевич

Из книги Обсуждение книги Т.И. Ойзермана «Марксизм и утопизм» автора Зиновьев Александр Александрович

Из книги Філософія: Навчальний посібник. автора Кривуля Олександр Михайлович

В.С. Нерсесянц (академик РАН, руководитель Центра теории и истории права и государства Института государства и права РАН) <Род. – 02.10.1938 (Нагорный Карабах), МГУ – 1961, к.ю.н. – 1965 (Марксова критика гегелевской философии права в период перехода К. Маркса к материализму и

Из книги Философия права автора Алексеев Сергей Сергеевич

6.3. Мораль і право. Право природне й позитивне Усі, хто коли-небудь замислювався над походженням права, його сутністю і межами, неодмінно заглиблювався у проблеми співвідношення моралі й права. Звернемось і ми до взаємин моралі й права, обмежившись тільки питаннями про

Из книги Аристотель для всех. Сложные философские идеи простыми словами автора Адлер Мортимер

"Право сильного" и "право власти". То обстоятельст­во, что право может не только "рассчитывать" на власть, на ее поддержку, но и попасть под ее пяту, стать инструмен­том политической государственной власти, означает, что перед нами - особый феномен, интегрированный в

Из книги автора

"Право государства". В обществе, в котором утверждаются и получают развитие демократические и гуманистические ценности, демократическая и правовая культура, право власти постепенно перерастает в "право государства".Если исходить из представлений о власти и государстве,

Из книги автора

Высшее право - революционное право, служащее коммунизму. Если социализм и коммунизм, согласно мар­ксизму, являются не возможной исторической перспекти­вой, не отдаленной мечтой, а социальным проектом, практической задачей сегодняшнего дня, то спрашивается: каковы пути

Из книги автора

Советское право - право "нового, высшего" типа. Новая полоса развития советского общества, утверждение в нем новых коммунистических "идолов" - все это непосредственным образом отразилось на советской юридической системе, вызвало и в ней известную смену координат,

Из книги автора

Глава 15 Что мы имеем право ожидать от других и от государства Возлюби ближнего своего, как самого себя.Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе.Оба этих хорошо известных правила касаются отношений между вами и другими людьми. Оба делают вас смысловым

Из книги автора

Глава 15. Роль государства в помощи людям в их стремлении к счастью (Что мы имеем право ожидать от других и от государства) Хорошее государство, способствующее к стремлению к счастью своих граждан.Политика, книга I, глава 2; книга II, глава 6; книга III, главы 9, 10; книга VII, главы