Значительную роль в функционировании гражданских правоотношений должны сыграть принципы справедливости, добросовестности и разумности, которые впервые в ГК Украины непосредственно предусмотрены в ст. Среди общих принципов гражданского законодательства (п. 6). Значимость указанных принципов в гражданском праве обусловлена прежде всего тем, что именно здесь объем регулирования отношений по усмотрению сторон является не только значительным, но даже может преобладать нормативное регулирование. Поэтому именно в гражданских правоотношениях крайне важно, чтобы их участники имели четкие ориентиры в осуществлении принадлежащих им субъективных прав или их получении, в исполнении гражданских обязанностей, формулировке условий договора с целью предотвращения, в частности, признание его недействительным или его принудительного прекращения.

Введение в ГК Украины принципов справедливости, добросовестности и разумности не является случайностью, ведь оно обусловлено историческим развитием мировой правовой системы, общественным прогрессом в развитии цивилизации человечества. Безусловно, указанные термины имеют разное соотношение, а следовательно и формировались с разной степенью их значимости. При этом необходимо учитывать, что приведенные понятия, особенно "справедливость" и "добросовестность", в зарубежных источниках достаточно часто отождествлялись. Собственно, эта тенденция сохраняется и сейчас. Более того, в законодательстве многих стран они четко не разграничиваются.

Да, категория справедливости возникла сначала в результате формирования представлений людей о понятии добра и зла. Сначала под справедливыми понимали такие отношения между людьми, которые соответствовали их моральным устоям, моральным представлениям. С возникновением новых общественных формаций категория справедливости постепенно теряет персонифицированный подход. В ее основу закладывается воображение всего социума или, во всяком случае, его большинства. С возникновением государства появилась необходимость в установлении и закреплении представлений о справедливости, а следовательно, и мораль, в правовых нормах. Подтверждением этому может служить тот факт, что на ранних стадиях формирования государства обычаи как внешнее проявление представлений о справедливости были основными источниками формирования права1.

Аристотель, в частности, разделял справедливость на два вида - естественную и установленную законом. Справедливость от природы - это та, что остается в большинстве случаев такой. То же, что мы сами признаем справедливым, становится после этого таковым, и мы называем его справедливым по законом2. Справедливое имеет место тогда, когда человек совершает по свободному выбору, добровольно и осознавая, в отношении кого, каким способом и ради чего она это делает.

Понятие права справедливости и добра с давних времен были предметом научных исследований и дискуссий, особое место среди которых занимают положения, разработанные Аристотелем и церковью о праве справедливости.

Как королевское, так и каноническое право утверждали веру, что все право содержит в себе определенные цели, которые определяются как справедливость; эти имеющиеся в самом праве цели должны были служить ориентиром для толкования и применения правовых норм, хотя одно и другое право не могло функционировать без норм, и в обоих случаях было признано, что нормы должны составлять совокупность в смысле взаимосвязанных по определенным критериям системы. Каждая система права рассматривалась прежде всего как процесс создания, толкования и применения норм, чтобы реализовывались заложенные в них цели справедливости.

Аристотель определял природу справедливости ("добра") как "поправку к закону в том, в чем из-за его всеобщность присутствует упущение". Добро, говорил он, "и есть право и лучше любого, но не безусловного права, а точнее, оно лучше права с погрешностью, причина которой - его безусловность... Хотя добро есть право, однако право не в силу закона, а в качестве исправления законного правосудия. Причина этого в том, что всякий закон составлен для общего случая, но о некоторых вещах невозможно сказать верно в общем виде. Поэтому в тех случаях, когда необходимо сказать в общем преимущественно, вполне осознавая возможную погрешность... Так что, когда закон составлен для общего случая, а произошло нечто підсудне ему, но вне общего случаем, тогда поступать правильно значит: там, где у законодателя, составившего закон без оговорок, пробел или погрешность, поправить упущение, которое признал бы даже сам законодатель, окажись он тут, а если бы знал заранее, то внес бы эту поправку в законодательство".

Впоследствии, восстанавливая арістотелівську философию и римское право, церковь в конце XI - начале XII века. предоставила понятию права справедливости новый нравственный и культурный смысл. Соответственно и каноническое, и королевское право дополнили раннее, более общее понятие права справедливости различными специфическими требованиями христианской совести: защита бедных и нуждающихся в помощи (включая вдов и сирот), реализация отношений, основанных на доверии (включая дарения, которые должны быть использованы в благотворительных целях), и тому подобное.

В силу этого в Англии в XIV и XV ст., когда два основных королевских суды ограничили свою компетенцию по этим вопросам, канцлер короля, который тогда почти неизменно выступал высоким должностным лицом в католической церкви, начал осуществлять исключительную юрисдикцию "по совести" и "во имя права и справедливости". Однако в других европейских системах королевского права в Англии в XII и XIII вв. "справедливости" рассматривался не как нечто отдельное от "права", а наоборот, как его составная часть. Как и в каноническом праве, праве справедливости королевских судов было тем аспектом права, который придавал ему способность приспосабливать старые нормы к новым ("исключительных") обстоятельств во имя осуществления справедливости.

Со временем категории справедливости, добросовестности получили не только философское, но и правовое обоснование. Соответственно, они нашли свое непосредственное закрепление в законодательстве европейских стран, например во Франции, Германии, Италии, Нидерландах. Более того, отдельные из этих принципов нашли отражение в Принципах международных коммерческих договоров, утвержденных

Административным советом Международного института унификации частного права (Принципы УН1ДРУА), Правилах ИНКОТЕРМС и других международных документах".

Поскольку Украина провозгласила курс на интеграцию в Европейское сообщество, приближения правовой системы к европейским и мировым стандартам, то введение в ГК Украины таких правовых принципов, как добросовестность, справедливость и разумность, является одним из важных шагов к реализации этой цели.

К сожалению, разработчики нового ГК Украины не поставили цель раскрыть содержание указанных общих принципов гражданского законодательства. Возможно, они сделали это сознательно, считая, что это дело цивилистической науки и будущей судебной практики. Однако, как показала практика применения этих юридических категорий западных европейских стран, им не удалось избежать определенного "судебного произвола" с их "каучуковый" или "резиновый" оценочный характер. И несмотря на то, как утверждает Н. С. Кузнецова, что здесь имело место преувеличение "судебного произвола", недооценивать возможные негативные последствия произвольного их толкования в судебной практике Украины нельзя. Чтобы снизить степень опасности "судебного произвола", крайне важно всесторонне раскрыть сущность и содержание добросовестности, справедливости и разумности и их интерпретации в нормах договорного права.

Принцип добросовестности фактически является одним из средств определенного ограничения принципа свободы договора сторон, что предусматривает требование соблюдения добросовестности в договорных отношениях. Именно принцип добросовестности предоставляет возможность контролировать выполнение сторонами договора, решает проблему недопущения злоупотребления правами по договору, в определенной степени защищает более слабую сторону договора3, которой в доверительных отношениях выступает доверитель и вигодо приобретатель.

Юридический словарь Блэка (black"s Law Dictionary) определяет добросовестность как "нематериальную и абстрактную свойство, которое не имеет формально-юридического значения или законодательного определения и охватывает, среди прочего, честное убеждение, отсутствие злого умысла и намерения обмануть или получить необоснованные преимущества".

В словаре Даля добросовестность рассматривается как "добрая совесть, праводушшя, честность, правдивость, строгая богобоязненность в поступках".

В правовых источниках обращалось внимание, что на ранних стадиях развития права добросовестность преимущественно означала отсутствие недобросовестности. Однако постепенно добросовестность стала идентифицироваться с требованиями разумности, здравого смысла и справедливості6.

Основания применения принципа добросовестности прямо предусмотрены в ГК Украины. Согласно ч. Ст. 509 ГК Украины обязательство должно основываться на принципах добросовестности, разумности и справедливости. Поскольку самым распространенным основанием возникновения обязательств является договор, то приведенная норма в полной мере должна распространяться на договоры, причем на всех их стадиях (заключение договора, его динамики и выполнения). Однако нельзя не обратить внимание на отсутствие прямой ссылки на применение принципа добросовестности в договорных обязательствах в ст. 627 ГК Украины, которая предусматривает, что стороны свободны в выборе контрагента, в определении условий договора с учетом требований действующих правовых актов, обычаев делового оборота, требований разумности и справедливости. Такие случаи применения указанных принципов в разном их соотношении для ГК единичны. Как отмечает Т. В. Боднар, в одних случаях ГК употребляет все три термина одновременно (статьи 3, 509), в других - два, например добросовестность и разумность, разумность и справедливость (статьи 92, 627), в третьих - только один, как правило, разумность (статьи 749, 564, 619). Это дало ей основания для вывода о существовании в ГК трех самостоятельных принципов, с чем можно погодитись1. Но, на наш взгляд, в ГК это сделано не всегда удачно и последовательно. Таким примером является ст. 627 ГК, в которой предусмотрено, что при заключении договора стороны должны, кроме всего" действовать добросовестно, а не только в соответствии с требованиями разумности и справедливости. Так, согласно ст. 659 ГК продавец обязан предупредить покупателя о правах третьих лиц на продаваемый товар. Неисполнения продавцом этого требования закона может дать суду основания считать его недобросовестным. Поэтому ст. 627 ГК должна быть дополнена принципом добросовестности.

Гражданское законодательство в отдельных случаях ограничивается провозглашением презумпции добросовестности и разумности поведения лица. Согласно ч. Ст. 12 ГК Украины, если законом установлены правовые последствия недобросовестного или неразумного осуществления лицом своих прав, поведение лица предполагается добросовестным и разумным, если иное не установлено судом. Понятие "добросовестность" применяется в ГК Украины относительно приобретателя имущества у лица, которое не является собственником (ст. 388). Так, согласно ст. 388 ГК добросовестным приобретателем имущества по возмездному договору, приобретенным у лица, которое не имело права его отчуждать, будет считаться только тот приобретатель, который не знал и не мог знать об этом. Сейчас согласно ч. 1 ст. 390 ГК недобросовестным приобретателем должно считаться лицо, которое знало или могла знать, что она владеет имуществом незаконно. Указанные положения наиболее полно раскрывают законодательное понимание сущности добросовестности и недобросовестности приобретателя имущества и могут браться к вниманию при определении понятия принципа добросовестности, поскольку не всегда в ГК раскрывается его содержание. Например, в ст. 389 ГК Украины лишь отмечается, что деньги, а также ценные бумаги на предъявителя не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя.

Германское Гражданское уложение в параграфе 242 предусматривает, что стороны договорного обязательства должны руководствоваться требованиями добросовестности. Под добросовестностью следует понимать не только субъективные представления конкретного лица о добросовестности ее действий, но и, главным образом, объективную соответствие этих действий стандартам поведения в определенном секторе торговли. По мнению профессора Шлехтрайма, добросовестность есть "коллективным убеждением или верой каждого умного, честного и порядочного человека" с учетом специфики сферы международной торговли.

Эти убеждения являются даже важнее, чем стандарты и ценности, закрепленные в Конституции и Немецком гражданском уложенні1.

Известный австралийский ученый X. Люк сравнивал добросовестность со "справедливостью, честным поведением, разумным стандартом честного ведения дел, порядочностью, разумностью, порядочным поведением, общим этическим смыслом, духом солидарности, общественными стандартами справедливости, а также с фактическим честностью". Такие взгляды способствовали тому, что "...наряду со старыми договорами "строгого" права (obligationis stricti juris) появляются договоры "доброй совести" (obligationes bonae fidei), то есть такие, содержание которых определяется не их условием, а истинными намерениями сторон или, если они непонятны, - обычаями делового оборота".

Одной из причин возникновения договоров доброй совести выступила необходимость защиты интересов потребителей и других менее защищенных по договорам сторон, что обусловило отход законодательства развитых стран от принципа диспозитивности, свободы договора и обращение к императивного регулирования тех гражданских правоотношений, в которых участвуют потребители, участники иных отношений, направленных на предотвращение злоупотребления предпринимателями своим преимущественным положением относительно потребителей и создание для этих контрагентов специальных условий в договорных отношениях, направленных на усиленную защиту прав "слабой стороны", каковой является гражданин-потребитель.

в настоящее время в Европейском Союзе действуют свыше десяти нормативных актов, относящихся к так называемому права защиты прав потребителей. Одним из важных элементов доктрины права защиты потребителей, введенного в правовую науку и законодательство европейских государств, есть понятие "несправедливые условия договора" (unfair contracts terms).

В Великобритании в 1977 г. был принят Акт "О несправедливые условия договора", который запрещает лицу-предпринимателю включать в договор условие об исключении или ограничении своей ответственности в случае смерти или причинения вреда потребителю за своей неосмотрительности, кроме случаев, если такое условие отвечает требованиям справедливости. Таким образом, должны считаться несправедливыми условия о безосновательное исключение или ограничение ответственности предпринимателя за ущерб, причиненный потребителю. Наличие таких условий в договоре влечет нарушение установленного Актом принципа добросовестности (good faith). Примером несправедливой условия, в контексте этого закона, может быть случай, когда лицо, которое предоставляет услугу перевозки (например, железная дорога), в одностороннем порядке снимает с себя ответственность за хранение груза пассажиров при перевезеннях5.

Приведенный Акт признает подобное условие недействительным и обязывает лицо-перевозчика быть добросовестным в отношении пассажиров. Собственно, и в новом ГК Украины таких примеров может оказаться немало. Например, согласно ч. 4 ст. 698 ГК условия договора, ограничивающие права покупателя-физического лица сравнительно с правами, установленными этим Кодексом и законодательством о защите прав потребителей, являются ничтожными.

Трансформируемое понятие концепции добросовестности содержится в английском законе о купле-продаже товаров (Sale of Goods Act), согласно которому действие считается добросовестным, если лицо считало, что действует честно (acted honestly), независимо от того, совершено это действие должным образом или нет.

В отдельных аспектах подобный подход совпадает с романо-германской концепцией добросовестного незаконного владения, для которой определяющим е субъективное отношение незаконного владельца чужой вещи как к своей, независимо от того, что в действительности собственником его является другое лицо, незаконно лишенное владения вещью.

во-первых, в соответствии с закрепленной в гражданском законодательстве страны концепции все договоры должны толковаться в соответствии с принципом добросовестности;

во-вторых, добросовестность имеет "дополняющую функцию"; между сторонами могут возникать дополнительные права и обязанности, которые прямо не установлены договором или законодательством;

no-третьих, добросовестность имеет "ограниченный" функцию, выраженное в ч. 2 ст. 6:248 ГК Нидерландов, которая отмечает, что правило, обязательное для сторон, не применяется настолько, насколько при данных обстоятельствах это будет неприемлемым в соответствии с критерия разумности и справедливости. Таким образом, добросовестность может при данных обстоятельствах аннулировать или исключить применение правил, установленных сторонами1.

В этом аспекте все правила, которые создаются сторонами или законом, подпадают под контроль судов не для того, конечно, чтобы оценить их внутреннюю справедливость, а для того, чтобы решить, не приведет ли их применение в конкретном деле до несправедливых результатов.

Суды принимают решения "contra legem", если соблюдение норм закона приведет к явно несправедливому относительно сторон договора результата. В связи с этим в литературе отмечается, что "концепция добросовестности может использоваться в любой ситуации, чтобы исправить несправедливость, которая бы имела место, если бы применялись традиционные правила". К сожалению, и по сей день украинская судебная практика не использует при рассмотрении гражданских дел принцип справедливости для вынесения справедливых решений, что вызвано, очевидно, соответствующими традициями в деятельности судебной системы Украины. Учитывая это, представляет интерес дело, рассмотренное Международным коммерческим арбитражным судом при Торгово-промышленной палате Украины (КАС при ТПП).

Да, М КАС при ТПП рассмотрел дело по иску американской фирмы "X" о взыскании с украинской фирмы "Н" 10,6 млн долларов США за неоплату поставленного оборудования по контракту от 11 февраля 1998 г. Своим решением по делу, возбужденному 24 декабря 2001 г., МКАС при ТПП отказал в удовлетворении иска из-за пропуска исковой давности. Судом был установлен факт неоплаты поставленного оборудования. Поскольку окончательное решение принималось большинством голосов, один из судей выразил особое мнение, указав, что иск следует удовлетворить, поскольку судебное решение должно быть справедливым". Очевидно, судья исходил также из того, что ответчик неосновательно обогатился на такую большую сумму.

Для защиты потребителей от возможных злоупотреблений со стороны продавцов и поставщиков, в том числе в случае применения ими подготовленных в одностороннем порядке стандартных договоров, европейского законодательства было введено понятие "несправедливые условия договора" на условиях, определенных Директивой 93/13/ЕЭС "О несправедливых условиях в потребительских договорах" исключительно. Эта Директива касается договоров, с одной стороны в которых выступает потребитель, а с другой - продавец или поставщик соответствующего товара или услуг (ст. 1). При этом как потребителя Директива рассматривает любое физическое лицо, которое заключает договор с целью, которая не касается ее бизнеса или профессии. Под поставщиком следует понимать физическое или юридическое лицо, которое, вступая в отношения с потребителем, действует согласно своей коммерческой или профессиональной деятельности (ст. 2).

Силу приведенной Директивы не должна применяться к правоотношения с другим субъектным составом, в частности, вытекающие из трудовых договоров, соглашений, которые опосредствуют наследственные, семейные права (брачный договор), договоров о создании компаний, партнерств, контрактов о правопреемстве.

Согласно ст. 3 Директивы условие договора, которое не было отдельно согласовано, считается несправедливой (нечестной), если вопреки требованию о добросовестности она создает неравенство в правах и обязанностях сторон договора, причем в ущерб потребителю.

Несправедливой условие может быть признана лишь в том случае, если она не была отдельно согласована сторонами, не из-за того, что стороны не желали этого, а учитывая то, что потребитель по объективным причинам не мог выразить свою волю относительно такого условия договора. Главной среди таких причин Директива называет именно наличие заранее подготовленного контрагентом потребителя проекта договора, в результате чего последний был практически лишен возможности внесения каких-либо изменений к нему.

Согласно ст. 6 Директивы несправедливые условия договора, заключенного между потребителем и продавцом, поставщиком, не создают прав и обязанностей для потребителя, и договор продолжает действовать в целом, если это возможно без несправедливых условий. Такое правило означает, что суд обязан установить возможность реализации такого договора как соглашения за отсутствия несправедливых условий. Потребителю предоставляется право выразить желание оставить такое условие в силе, добровольно отказавшись от определенных прав в пользу своего контрагента.

Сопоставляя приведенный вид дефектных (с недостатками) соглашений с принятым в украинском гражданском праве учением о действительности сделок, наиболее близкими к ним могут быть признаны так называемые относительно действительные сделки (соглашения). Особенность таких сделок заключается в признании их юридически действительными, но с скасувальною условием такой действительности на основании иска об их недействительности, предъявленного одной из сторон договора (потребителей в данном случае). Например, приобретение по договору купли-продажи ценной вещи малолетним не за его собственные средства может привести к недействительности такого договора лишь в случае его неодобрения опекуном (статьи С, 221 ГК), если иск о признании такой сделки недействительной предъявит именно опекун.

Источником регулирования принципа добросовестности является также Принципы УНИДРУА. Они являются детализированной системой норм общего договорного права, регулирующих вопросы заключения, действительности, толкования и последствий невыполнения договоров, заключаемых в сфере международной торговли независимо от правовых традиций стран, в которых эти Принципы будут применены.

Принципы УНИДРУА является элементом наднациональной правовой системы lex mercatoria и воплощением диспозитивных обычаев, которые подлежат применению только в случае, если стороны сделают соответствующую оговорку в договоре.

Одна из немногих императивных норм Принципов УНИДРУА, действие которых стороны избрали Принципы или lex mercatoria как должное право, не могут исключить своим соглашением, является принцип добросовестности и честной деловой практики (good faith and fair dealing). Принципы УНИДРУА не содержат понятия добросовестности, которую необходимо понимать-за применения нескольких критериев определения добросовестности.

Исходя из критерия добросовестности, решается вопрос о признании договорных положений недействительными вследствие существенного заблуждения одной стороны, о которой было известно другой стороне (ст. 3.5), обмана (ст. 3.8), существенного неравенства условий договора, когда одна сторона получает избыточное и неоправданное преимущество за счет другой (ст. 3.10), в частности оговорками об ограничении ответственности (ст. 7.1.6).

Статья 2.20 Принципов требует выявления прямого согласия одной стороны с условиями, неожиданными по смыслу, формулировкой или средством выражения, которые другая сторона "прикрыла" среди стандартных условиях предложенной ею редакции договора, иначе такие условия признаются недействительными. Со ссылкой на принцип добросовестности могут быть даже изменены условия надлежащим образом заключенного договора, как это имеет место в Германии.

Согласно ст. 6.2.3 Принципов УНИДРУА изменения условий возможны, если после заключения договора произошли изменения действительности, что существенно нарушают равновесие договорных обязательств, риск наступления которых не принимался потерпевшей стороной (так называемые "осложнения"). Приведенные обстоятельства находятся вне контроля сторон, и их нельзя разумно учесть при заключении договора. Это является отражением обязательств, которые прямо не вытекают из содержания договоров "строгого" права и характерные для договоров "доброй совести", содержание которых определяется не их условием, а истинными намерениями сторон или, если они непонятны, обычаями делового оборота. Пересмотр условий договора должен осуществляться добросовестно, а само требование относительно пересмотра не должна служить "тактическим маневром", то есть средством шантажа.

Понимание идеи добросовестности как источника возможных обязательств, не предусмотренных прямо ни соглашением сторон, ни применяемым правом, является общим элементом правовых систем, которые признают этот принцип. Такие "обеспечительные обязательства" должны дополнять систему взаимных обязательств сторон для достижения целей, ради которых и заключен договор.

Принципы (статьи 5.1 и 5.2) устанавливают возможность осуществления обязательств и вывод их из характера и цели договора, предшествующих взаимоотношений сторон, разумности, добросовестности и стандартов честной деловой практики. Согласно ст. 4.8 Принципов суд дополняет договор условиями, которые не были согласованы сторонами, но необходимые для осуществления договора, исходя из тех же критериев.

Добросовестность является определяющим понятием для толкования договора, когда совместный намерение сторон установить невозможно. В Принципах УНИДРУА закреплено производное от принципа добросовестности правило contra proferentem. согласно которого двусмысленные условия должны толковаться так, чтобы предпочтение отдавалось пониманию, противоположном интересам стороны, которая предложила такое условие.

Принципами устанавливается всеобщая обязанность для субъектов коммерческих отношений действовать в соответствии с принятыми в практике международной торговли стандартов добросовестности и честной деловой практики и предопределяет императивный, фундаментальный характер нормы, согласно которой стороны по договору не могут ограничить или исключить ее действие. Однако ничто не мешает сторонам предусмотреть в договоре обязательство следовать более строгим стандартам, чем те, которые установлены практикой международной торговли.

Принципы УНИДРУА закрепляют также элементы приоритета и субсидиарности применения их положений перед национальными законодательствами отдельных правовых систем.

в Последнее время с принятием ГК Украины активизировались дискуссии относительно понятия принципа добросовестности. Так, по мнению Н. С. Кузнецовой, в рамках обязательства принципах добросовестности конкретизируют как общий долг, что предполагает необходимость: а) каждой стороне сделать все, что взаимно облегчить исполнение обязательства, и избегать того, что может их затруднить или сделать невозможным их выполнение; б) избегать нарушения прав другой стороны; в) действительно делать совместно все, что необходимо для достижения цели договора; г) предоставлять необходимую информацию о выполнении первоначальных действий по реализации зобов"язання3. Определенные автором признаки добросовестности весьма метко отражают сущность принципа добросовестности в обязательственном праве. В то же время лишним представляется последний элемент, поскольку он фактически охватывается вторым элементом, который предусматривает обязанность совершать все для того, чтобы достичь цели обязательства.

Т. В. Боднар и О. А. Мережко рассматривают принцип добросовестности в обязательственном праве как принцип, предусматривающий добросовестную и честную поведение субъектов при исполнении субъективных обязанностей и осуществления субъективных прав в обязательственных правовідносинах1. Трудно отрицать правильность приведенного определения принципа добросовестности, но его эффективность в правоприменительной практике пока незначительна, поскольку сущность принципа добросовестности раскрывается через оценочные сроки добросовестности и честности, которые, в свою очередь, являются неоднозначными и требуют специального толкования.

Г. А. Майданик определяет принцип добросовестности как один из средств определенного ограничения принципа свободы договора сторон и контроля исполнения сторонами договора.

В российской юридической литературе отдельные авторы принцип добросовестности определяют как обязанность участника гражданских правоотношений при осуществлении своих прав и исполнении своих обязанностей заботиться о соблюдении прав и законных интересов других участников имущественного обороту3. Такое определение принципа добросовестности является юридически ошибочным, ведь нельзя обязать человека заботиться о соблюдении прав и законных интересов неопределенного круга лиц, особенно когда это касается сферы предпринимательской деятельности, которая базируется на конкуренции субъектов предпринимательства.

Подытоживая анализ гражданского законодательства Украины, юридической литературы, зарубежного опыта относительно принципа добросовестности, можем прийти к выводу, ЧТО в гражданских отношениях добросовестным должен считаться поведение стороны, которая, зная (должна была знать), что осуществление ею или другой стороной прав или исполнения договорных обязанностей может привести к негативным последствиям, не принял доступных ему мер для их устранения. В противном случае она должна считаться недобросовестной с наступлением для нее тех или иных правовых последствий. Установления факта недобросовестности лица возможно при наличии доказательств, опровергающих презумпцию добросовестности поведения участников гражданских правоотношений. В связи с этим нельзя полностью согласиться с мнением о том, то недобросовестность - это знание или нереализованная возможность знания о вероятном вреде от своих действий для другого особи4.

Научного осмысления требует также содержание принципа разумности, который по сравнению с другими принципами (добросовестности и справедливости) применяется в ГК более 50 раз, причем преимущественно в статьях по выполнению обязательств. Законодатель опять же не дает определение понятия "разумность", но, как правило, связывает его употребление с другими юридическими категориями: разумное поведение (ч. 5 ст. 12); разумная плата (ч. 6 ст. 353); разумный срок (статьи 564, 666, 670, 672, 678, 680, 684, 688 и др.); разумная цена (ч. 1 ст. 874); разумная плата (ч. 2 ст. 903, ч. 1 ст. 916, ст. 931); разумные расходы (ч. 1 ст. 1232); умный (ст. 1146). Такое широкое применение термина "разумность" дало основание Т. В. Боднар высказать мнение о существовании принципа разумности лишь в правоотношениях исполнение обязательств, что является определенным преувеличением.

Действующее в России законодательство содержит правила о пределах реализации и защиты гражданских прав. Данная конструкция базируется на нескольких принципах, основное место среди которых занимает требование о том, что субъективные гражданские права должны приобретаться, осуществляться, защищаться и прекращаться с соблюдением принципов добросовестности, разумности и справедливости. Юридические обязанности также должны возлагаться, исполняться, защищаться и прекращаться только с учетом этих требований.

Нарушение данного правила может повлечь определенные последствия:

• 1) в отношении субъективных прав:
  • а) субъективное право, приобретенное недобросовестно, не подлежит судебной защите, более того, сделка по приобретению такого права обычно подпадает под признаки одного из составов недействительных сделок; б) субъективное право, осуществляемое или защищаемое недобросовестно, по крайней мере должно (согласно ст. 10 ГК РФ, может по усмотрению суда) потерять правомочие на судебную защиту либо вообще не должно считаться субъективным правом;
  • в) наконец, попытка недобросовестного прекращения субъективного права не ведет к его прекращению, если такая попытка влияет на права или обязанности третьих лиц;
• 2) в отношении юридических обязанностей:
  • а) юридическая обязанность, недобросовестно (неразумно) возложенная субъектом на себя, не считается существующей, если такое возложение обязанности привело к нарушению правоспособности этого субъекта либо негативно повлияло на права или обязанности третьих лиц; б) юридическая обязанность, недобросовестно исполненная или иным образом прекращенная, не считается исполненной (прекращенной), а субъект ее продолжает оставаться обязанным;
  • в) юридическая обязанность, недобросовестно защищаемая, не подлежит судебной защите.

В российской цивилистической литературе наиболее подробной научной разработке подвергался, главным образом, принцип добросовестности. Наиболее полную научную разработку он получил в работах В. П. Грибанова Другие цивилисты, хотя и затрагивали данную проблему, ограничивались формулировкой концепции, не пытаясь преломить ее к конкретным субъективным правам различных типов3. Ни один из российских ученых не пытался рассмотреть принцип добросовестности как более общее понятие по отношению к двум другим принципам -- разумности и справедливости.

Добросовестное приобретение, осуществление, защита и прекращение субъективного гражданского права означает совершение данных действий в отношении субъективного права таким образом, чтобы при этом никому не причинялось вреда, не создавалось угрозы его причинения, а если динамика права невозможна без содействия третьих лиц -- таким образом, чтобы необходимость в помощи, затраты и усилия, необходимые для ее оказания, были бы минимизированы. Обращаем внимание на то, что частным случаем причинения вреда при приобретении, осуществлении, защите и прекращении гражданского права является выполнение этих действий таким образом, что субъект корреспондирующей данному праву юридической обязанности получает либо не тот результат, которого он ожидал (эквивалент), либо остается вовсе без него. Иначе говоря, носитель юридической обязанности оказывается в ситуации отсутствия или исчезновения основания для принятия на себя данной обязанности. Знай он в момент принятия обязанности, что ожидаемого эквивалента за ее исполнение получить не удастся, он не стал бы возлагать ее на себя. Таким образом, предоставление эквивалента за принятую обязанность является одним из обязательных требований к добросовестности в динамике субъективных гражданских прав.

В качестве примера рассмотрим ситуацию, когда покупатель выдал поставщику простые векселя для оформления своего обязательства уплатить деньги за поставку определенной продукции, а поставщик, не выполнивший обязательств по ее поставке или выполнивший их ненадлежащим образом, тем не менее, по наступлении срока предъявил векселя к платежу. Может ли векселедатель (покупатель) противопоставить поставщику возражение об отсутствии эквивалента, ожидавшегося в обмен на эти векселя Несомненно, поскольку, предполагая при заключении договора поставки, что таковой не будет исполнен, покупатель никогда бы не связал себя вексельными обязательствами. Поставщик, предъявляя безосновательные векселя к платежу, поступает недобросовестно, ибо знает об отсутствии эквивалента, а потому субъективное вексельное право требования уплаты денег, принадлежащее поставщику, не должно получать судебной защиты.

Частным случаем недобросовестной динамики прав является и оперирование субъективным правом с такими затратами, которые не могут быть признаны экономически оправданными, а значит, должны считаться причиняющими вред третьим лицам при попытке возложить эти затраты на них. Вернемся к примеру с теми же простыми векселями, выданными покупателем поставщику и не бывшими в обращении. В этих отношениях участвуют всего два субъекта -- покупатель (векселедатель) и поставщик (векселедержатель). Для того чтобы предъявить иск в случае неплатежа, векселедержателю не нужно протестовать вексель, ибо протест является условием охраны прав векселедержателя только против регрессных должников, каковые в нашем примере отсутствуют. На кого лягут издержки по совершенному в таком случае вексельному протесту Исходя из принципа добросовестности осуществления и защиты гражданских прав, можно заключить, что совершение всяких действий и несение любых расходов по осуществлению и защите прав, которые не являются по законодательству необходимыми условиями осуществления и защиты субъективных прав, являются бременем того, кто эти действия совершает и несет расходы, они не могут быть переложены на субъектов корреспондирующих обязанностей

\\Л. Борисова

кандидат юридических наук

Понятие и значение принципа разумности в гражданском процессе

О принципе разумности говорится в целом ряде статей Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Так, например, согласно п. 1 ст. 107, п.1 ст. 100, ст. 99 ГПК РФ судом сроки должны устанавливаться с учетом принципа разумности, расходы на оплату услуг представителя, а также размер компенсации за фактическую потерю времени должны определяться судом в разумных пределах.

Суд руководствуется принципом разумности в силу указаний процессуального характера, закрепленных в отдельных положениях материального права. К примеру, в силу ст. 5 Семейного кодекса Российской Федерации при невозможности использования аналогии закона права и обязанности членов семьи определяются исходя из общих начал и принципов семейного или гражданского права (аналогия права), а также принципов гуманности, разумности и справедливости.

Несмотря на широкое использование, легальное определение принципа разумности в ГПК РФ отсутствует. Законодатель предоставил решение вопроса об установлении его содержания усмотрению суда. В то же время, в силу оценочного характера разумности, представления о данном основополагающем начале могут быть самыми различными, в силу чего и решение, признанное соответствующим принципу разумности в одном случае, может не быть таковым в другом. Данное обстоятельство ведет к нарушению единообразия в правоприменении, субъективному пониманию принципа разумности, т. е. к тому чего быть не должно.

Для примера приведем следующий случай из судебной практики.

Заявительница обратилась в суд с иском к организации о компенсации морального вреда, ссылаясь на следующее. Ее дочь, работавшая у ответчика бригадиром колесного парка цеха ходовых частей, во внеурочное время пришла в цех для передачи ключей. Возвращаясь, она упала в канал отстойника для обмывки деталей тележек, содержащий раствор каустической соды, и от полученных ожогов скончалась. В связи со смертью единственной дочери (1978 года рождения) истица просила взыскать с ответчика в качестве компенсации морального вреда 100 тыс. рублей.

Решением районного суда требования истицы удовлетворены частично: в ее пользу с ответчика взыскана сумма компенсации морального вреда 15 тыс. рублей.

С выводом суда об установлении компенсации в таком размере согласиться нельзя. Судом первой инстанции правильно указано, что использование ответчиком установки для обмывки деталей тележки требует неукоснительного соблюдения инструкции по ее применению, поскольку данный объект производственного назначения обладает свойствами повышенной опасности причинения вреда жизни и здоровью в нарушение инструкции на отстойнике канала перелива отсутствовала крышка, проход в зону отстойника не был оборудован защитным ограждением и предупреждающими знаками.

Приведенные причины привели к несчастному случаю с дочерью истицы со смертельным исходом.

В силу п. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий. При определении размера компенсации морального вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Как отмечается в решении, суд «полагал», что истица пережила огромные нравственные страдания в связи с потерей единственной дочери; неизгладимой является боль утраты близкого человека; для матери смерть дочери в любом возрасте является огромным горем. Между тем, назначенная судом к взысканию в пользу истицы в качестве компенсации морального вреда сумма в 15 тыс. рублей явно несоразмерна нравственным страданиям, испытываемым истицей в связи со смертью единственной дочери.

Так как при этом суд не учел, что ответчик - это юридическое лицо, которое должно обеспечить безопасность людей при нахождении на территории предприятия, по изложенным основаниям президиум краевого суда удовлетворил протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ и вынес новое решение об удовлетворении исковых требований заявительницы в полном объеме.

Приведенный пример является наглядным подтверждением того, что верному научно-практическому решению проблем применения принципа разумности должно предшествовать установление его сущности. Как справедливо заметил, «для того, чтобы решить дело на основе...разумности…, нужно этот смысл, разумность…раскрыть…, иначе никому не будет ясно, на каком основании принято решение».

На наш взгляд, сущность принципа разумности в гражданском судопроизводстве заключается в необходимости сбалансированного учета судом интересов всех участвующих в деле и иных лиц, а также целей, стоящих перед гражданском судопроизводством.

Подтверждением справедливости приведенного заключения являются, прежде всего, данные общетеоретической науки. Согласно таковым идея разумности возникла в представлении людей на основе поиска некоего противоядия абсолютной свободе человека, нередко ведущей к причинению вреда, как себе, так и другим лицам. Данная идея была претворена в жизнь путем очерчивания границ свободы человека правом (законом) . Из сказанного следует, что свобода в рамках границ права (закона), – это разумная свобода, а границы самого права (закона) – это и границы разумного, устанавливаемые законодателем в целях сохранения баланса в интересах индивидов и власти.

В гражданском судопроизводстве соблюдение показанного баланса обеспечивается посредством закрепления в отдельных статьях ГПК РФ, допускающих свободу усмотрения, обязанности суда руководствоваться принципом разумности. Дело в том, что в законе не всегда возможно определить четко фиксированные сроки совершения процессуальных действий, конкретные размеры компенсаций за потерю времени, оплату услуг представителей и др., так как многое зависит от специфики гражданского дела (индивидуализации, учета особых условий). Решение таких вопросов отдается законодателем на усмотрение суда, предоставляя ему практически полную свободу усмотрения. Вместе с тем свобода в гражданском судопроизводстве не может быть безграничной, поскольку применение усмотрения всегда затрагивает как интересы лиц, заинтересованных в исходе дела (истцов, ответчиков, третьих лиц, заявителей по делам особого производства и др.), так и интересы правосудия в целом (ст. 2 ГПК РФ). Однако, осуществляя безграничное усмотрение, судья может, либо учесть эти интересы, либо пренебречь ими, или учесть в качестве неких самодовлеющих начал. К примеру, в интересах процессуальной экономии и оперативного рассмотрения дел судья может определить срок совершения процессуального действия, в течение которого лицо, как описывали еще в римском праве, будет продолжать путь и днем и ночью, невзирая на погоду либо же, наоборот, – «передвигаться с прохладцей», затягивая срок всего судебного разбирательства.

Полагаем, что подобного рода временные ограничения не отвечают ни интересам правосудия, деятельность которого направлена на осуществление прав и свобод граждан, ни интересам лиц, которым они определены, т. к. чаще всего связаны с не желаемыми затратами материального и морального плана.

Таким образом, в целях недопущения возможных злоупотреблений, свобода судейского усмотрения не должна быть беспредельной, т. е. должна быть очерчена границей, хотя бы и не жесткой, а всего лишь ориентирующей. Такой ориентирующей границей, пределом свободы усмотрения судей в гражданском процессе и выступает принцип разумности, являющейся несомненной гарантией соблюдения прав, свобод и законных интересов граждан.

Нельзя не отметить и то, что после закрепления в ГПК принципа разумности российские суды (судьи) стали больше обращаться к нравственной стороне рассматриваемых дел. Так, например, назначая разумный срок для совершения отдельного процессуального действия, судье следует учитывать личностные характеристики лиц, для которых он устанавливается, – возраст, имущественное положение и др., а также объективные обстоятельства, например, удаленность суда от места совершения необходимого процессуального действия, сложность и характер выполняемого действия, погодные условия и другие.

Полагаем, что решению проблем применения принципа разумности в деятельности судов, будет способствовать соответствующее нормативное закрепление данного начала в отдельной норме в ГПК РФ.

Законодательную формулировку принципа разумности, по нашему мнению, целесообразно изложить в следующей редакции:

«Статья 12.1. Разумность правосудия

Правосудие по гражданским делам осуществляется на основе принципа разумности, то есть сбалансированного учета прав, свобод и законных интересов всех участвующих в деле и иных лиц, а также целей, стоящих перед гражданским судопроизводством».

См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 7. С. 22.

Становление и развитие судебной власти в Российской федерации. М., 200. С. 199.

Идея разумного законодательства – еще античная идея, возникшая в рамках полисного мировоззрения и возрожденная в новое время. См. например: Восхождение к праву. Поиски и решения. М., 2001. С. 580-581; Идея правового государства: История и современность. СПб., 1993. С. 4-5.

См.: Указ. раб. С. 224-226; Борьба за право. М., 1991. С. 8.

См.: Римское частное право: Учебник / Под ред. , . М., 1997. С. 254.

Е.Е. БОГДАНОВА, профессор кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса Российской академии правосудия Минюста России, доктор юридических наук e-mail: [email protected] Проводится сравнительно-правовое исследование принципов добросовестности, разумности, справедливости применительно к договорным отношениям, обосновываются рекомендации по внесению данных принципов в ст. 1 ГК РФ в качестве основных начал гражданского законодательства.

Данная статья была скопирована с сайта https://www.сайт

Страницы в журнале: 72-77

Е.Е. БОГДАНОВА,

профессор кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса Российской академии правосудия Минюста России, доктор юридических наук e -mail : Bogdanova .ee @yandex .ru

Проводится сравнительно-правовое исследование принципов добросовестности, разумности, справедливости применительно к договорным отношениям, обосновываются рекомендации по внесению данных принципов в ст. 1 ГК РФ в качестве основных начал гражданского законодательства.

Ключевые слова: добросовестность, разумность, справедливость, баланс прав и обязанностей сторон, недобросовестность, несправедливые условия договора.

The principles of integrity, fairness and reasonableness as the basic principles of civil law

Bogdanova E.

In given article the author conducts comparative research of the principles of good faith, reasonableness, fairness, concerning contract relations, makes recommendations for the introduction of the principles in art. 1 of the Civil Code as the basic principles of Civil Law.

Keywords: good faith, reasonableness, fairness, balance of rights and obligations of the parties, bad faith, unfair contract terms.

В соответствии с Концепцией развития гражданского законодательства Российской Федерации (далее - Концепция) предполагается введение в гражданское право принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных начал гражданско-правового регулирования. Этот принцип самым кардинальным образом способен повлиять на дальнейшее развитие гражданского законодательства и практику его применения. Однако есть еще два не менее важных, на наш взгляд, поведенческих принципа - справедливости и разумности, которые в Концепции даже не упоминаются, но предусматриваются законодательством и применяются на практике. Отсутствие принципов справедливости и разумности среди основных начал гражданского законодательства негативно отразится как на его развитии, так и на практике применения. Справедливость, добросовестность, разумность - это три основных начала, на которых должно основываться гражданское законодательство России и российское правосудие. На наш взгляд, будут ущербными законодательство и правосудие, где добросовестность участников оборота более важна, чем их справедливое отношение друг к другу, где добросовестность первостепенна, а справедливость - на втором плане. Такие же замечания с полным основанием можно будет отнести и к разумности.

Добросовестность, справедливость, разумность - это три наиболее важных принципа гражданского права, которые в совокупности, при условии их указания в п. 1 ст. 1 ГК РФ, в состоянии «перекрыть» все другие основные начала гражданского законодательства. Если субъект права будет добросовестным, справедливым, разумным, он никогда не посягнет на собственность другого, не будет понуждать другого участника гражданского оборота к заключению договора, не допустит вмешательства в чье-либо частное дело, не будет не только нарушать субъективные права другого, но и препятствовать кому-либо в осуществлении своих субъективных гражданских прав. Словом, в этом случае отпадет необходимость во всех положениях, закрепленных в п. 1 ст. 1 ГК РФ. Добросовестность, справедливость, разумность субъектов гражданского права - вот истинные основные начала гражданского законодательства, которые должны быть указаны в п. 1 ст. 1 ГК РФ, а все остальные положения необходимо исключить из этой нормы за ненадобностью в связи с их дублированием.

Как отмечалось выше, принципы добросовестности, разумности и справедливости не получили закрепления в ст. 1 действующей редакции ГК РФ. В то же время в ГК РФ есть упоминания о данных принципах. В частности, в п. 2 ст. 6 ГК РФ говорится о принципах добросовестности, разумности, справедливости; в п. 3 ст. 10 упоминается о принципах добросовестности и разумности, в п. 3 ст. 602 - о добросовестности и разумности, в п. 2 ст. 662 - о добросовестности и разумности, в п. 2 ст. 1101 - о разумности и справедливости. В данных случаях принципы применяются в совокупности. В ряде норм (например, в п. 1 ст. 451, п. 2 ст. 72, п. 2 ст. 76) речь идет только о разумности. Таким образом, названные принципы применяются как по отдельности, так и в совокупности.

Особенностью данных принципов является их отчетливо выраженная поведенческая направленность, а также тесная связь с категориями нравственности, морали, этики. В этой связи в литературе отмечается, что концепция добросовестности иногда кажется основанной более на морали и чувстве, нежели на настоящем законе (true law ) и, оперируя правом, нельзя обойтись без этики. Итальянский исследователь A . Д’Анжело, говоря о договорной справедливости (giustizia contrattuale ) и добросовестности (buona fede ), настаивает на приоритете этических ценностей над решениями позитивного права.

Анализируя такие правовые феномены, как добросовестность, разумность, справедливость и т. д., A .Дж. Барнард говорит об этическом элементе договора, исследуя данные категории не только с правовых, но и с этических позиций.

Следует отметить, что отечественные авторы в основном подходят к рассмотрению данной проблемы, оставаясь в рамках позитивистской доктрины. Так, С. Яковлева, исследуя соотношение принципа добросовестности и запрета злоупотребления правом, утверждает, что «проблема здесь… в том, что ученые пытаются интерпретировать принцип добросовестности через недобросовестное поведение, которое он запрещает, а запрет злоупотребления правом - также через само запрещенное поведение. Таким образом, от рассмотрения юридических конструкций они переходят к философским рассуждениям о морально-этическом содержании того или иного поведения, о добре и зле. Между тем заниматься вопросами морали не входит в задачи права».

Представляется, что западная наука достигла большего успеха при исследовании данных правовых феноменов, в том числе и потому, что не боялась рассуждать о нравственности в праве. В этой связи следует признать крайне своевременным указание в п. 6 раздела 1 Концепции на то, что введение в гражданское законодательство принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных принципов гражданского права является одной из мер, направленных на укрепление нравственных начал гражданско-правового регулирования. Именно с позиции нравственности следует подходить к оценке поведения субъекта права как добросовестного (нравственного) или недобросовестного (безнравственного). В этой связи полагаем, что под добросовестностью участников договорных отношений следует понимать сложившуюся в обществе и признанную законом, обычаями или судебной практикой систему представлений о нравственности поведения сторон договора при приобретении, осуществлении и защите прав, а также при исполнении обязанностей.

Исследование принципа разумности в гражданском праве также вызывает значительный интерес. Так, В.С. Ем под разумностью понимает осмысленность (рациональность), логичность и целесообразность поведения субъекта. Разумным можно считать поведение субъекта, если оно является результатом осмысления социально-экономической обстановки, в которой он находится, логически вытекает из нее и целесообразно для него. Поскольку разумность - это прежде всего осмысленность субъектом своего поведения, трудно не заметить, что здесь В.С. Ем говорит о разумности как о субъективной категории. В целом соглашается с данным утверждением и С.А. Иванова, которая полагает, что разумность в гражданском праве означает проявление субъектами «так называемого чувства меры, рационального понимания объективной реальности».

Ю.В. Виниченко, исследуя данный вопрос, отмечает, что разумность характеризуется правомерностью. Таким образом, действовать в соответствии с данным принципом (т. е. разумно) значит действовать правомерно. Критерием разумности является целесообразность. При этом разумным может быть признано только такое поведение субъекта, которое не просто расценивается им самим как разумное - как соответствующее его личной цели, но объективно является разумным, т. е. направлено на достижение целей, допустимых правом.

Таким образом, целесообразность, являющаяся содержательным признаком разумности, в гражданском праве мыслима только в форме правомерности.

Следует согласиться с выводом автора о том, что разумность - не субъективное, а объективное понятие и что это именно поведение лица, а не его отношение к своему поведению. В то же время вызывает возражение отождествление данным автором принципа разумности с правомерностью.

В.И. Емельянов сначала рассуждает о разумности как об объективной категории: разумность характеризует объективную сторону поведения субъекта права. Однако впоследствии пишет, что «разумность характеризует интеллектуальные и нравственные качества лица опосредованно, через сравнение его поведения с возможным поведением среднего человека». Тем самым автор не только переходит к субъективному пониманию разумности, но и смешивает ее с добросовестностью.

В этой связи следует отметить, что и в зарубежной литературе существуют две точки зрения на разумность и добросовестность. Одни авторы отождествляют добросовестность с разумностью. Так, Е. Педен отмечает, что австралийские суды не разграничивают требования разумности и добросовестности. Другие авторы утверждают, что данные категории различны и «необходимость вести себя честно не означает необходимости вести себя разумно».

Изложенные выше позиции российских и иностранных исследователей показывают наличие принципиальных расхождений в понимании содержания категории разумности. Естественно, что данное обстоятельство неблагоприятно сказывается на состоянии законодательства и практике его применения. Для установления содержания указанной категории необходимо проанализировать ряд норм действующего законодательства. Так, согласно п. 2 ст. 72 ГК РФ полномочия на ведение дел товарищества, предоставленные одному или нескольким участникам, могут быть прекращены судом по требованию одного или нескольких других участников товарищества при наличии к тому серьезных оснований, в частности вследствие обнаружившейся неспособности уполномоченного лица к разумному ведению дел. Обнаружившаяся неспособность участника товарищества к разумному ведению дел является также основанием исключения его из товарищества (п. 2 ст. 76 ГК РФ). В указанных нормах права говорится только о том, что у соответствующего лица нет достаточного опыта к ведению дел полного товарищества. Разумность означает с позиции законодателя наличие соответствующего опыта субъекта, его опытности в ведении дел.

Разумность может быть использована для установления добросовестности субъекта. Как, например, можно оценить поведение субъекта, если он, не имея достаточных навыков, умений и т. д., принял на себя какие-либо специфические обязательства. Общество вправе в этом случае оценить поведение данного лица как недобросовестное, так как добросовестный человек, не обладая достаточным опытом, не принял бы на себя соответствующих обязательств. В ряде случаев законодатель использует в нормах права категорию «разумная заботливость», предусматривая, что лицо должно проявить необходимый уровень заботливости об интересах другого субъекта. Законодатель не может обязать кого-либо заботиться о чужих интересах как о своих собственных, но указывает, что заботливость должна соответствовать заботливости субъекта не ниже средней опытности. Если данная средняя опытность - разумная заботливость - не будет проявлена в действиях субъекта, то в случаях, предусмотренных законом, поведение лица следует квалифицировать как недобросовестное. В то же время разумное поведение может не означать поведение добросовестное, а добросовестное - разумное.

Таким образом, разумность означает наличие соответствующего опыта субъекта права при участии его в гражданском обороте, и эта опытность должна соответствовать опытности среднего участника оборота.

При рассмотрении принципа справедливости обращает на себя внимание тот факт, что, как правило, в литературе применительно к договорным отношениям данный принцип рассматривается как обеспечение баланса распределения прав и обязанностей между сторонами договора, эквивалентности встречных предоставлений сторон.

Как отмечает итальянский ученый A . Д’Анжело, важной задачей права в настоящий момент является осуществление контроля за соответствием экономического (имущественного) баланса договора принципу справедливости и корректировки соответствия данному принципу договорных условий.

К. Цвайгерт и Х. Кетц отмечают, что в настоящее время суды большинства стран вправе признать недействительными условия договора, которые являются недобросовестными, несправедливыми или влекут значительный дисбаланс прав и обязанностей сторон в противоречии с принципом добросовестности. Данные авторы признают ограничение принципа свободы договора принципами договорной справедливости и добросовестности. В любом случае, полагают они, свобода договора должна быть ограничена, когда одна сторона способна диктовать условия договора другой стороне, исходя из своего экономического превосходства и возникших вследствие этого неравных возможностей сторон по согласованию его условий (inequality of bargaining power ).

Следует отметить, что европейская практика выделяет процедурную (procedural ) и материальную (substantive ) справедливость, при этом материальная несправедливость означает неэквивалентность встречных предоставлений, а процедурная - использование неравных возможностей по согласованию условий договора. Большинство западных правопорядков склоняются к вмешательству в договорные условия после установления их процедурной несправедливости. В то же время в последние годы наметилась тенденция усиления контроля за соблюдением материального признака справедливости договора. Так, британские ученые Дж. О’Салливан и Дж. Хиллиард признают, что при рассмотрении данного вопроса следует в большей мере обращать на материальный признак и исследовать вопрос о добросовестности в действиях сторон, чем ограничиваться анализом формальных признаков.

В этой связи Ю. Фогельсон отмечает, что «ликвидировать дисбаланс следует, лишь если одна из сторон создала его недобросовестно. Если же обе стороны сделали это сознательно, то гражданскому праву нет необходимости “вставать на защиту стороны договора” вопреки ее ясно выраженной воле». На наш взгляд, данная точка зрения спорна. Если обе стороны договора сознательно идут на дисбаланс своих прав и обязанностей в договоре, то такое поведение может оказаться небезразличным для общественных интересов, интересов кредиторов, акционеров, иных заинтересованных лиц. И почему сознательное поведение не может быть недобросовестным?

Представляет интерес приведенное в информационном письме Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» дело, в котором стороны заключили договор, содержащий условие, что арендная плата за пользование лечебно-спальным корпусом за три месяца превышает сумму покупной цены, предусмотренную договором купли-продажи и фактически полученную санаторием от общества в оплату этого корпуса, и балансовую стоимость всех трех зданий.

Впоследствии имущество, являющееся предметом спорных сделок, было включено в уставный капитал вновь созданного ответчиком закрытого акционерного общества и затем перепродано по более высокой цене иностранной компании, которая сдала здание лечебно-спального корпуса в аренду другому лицу.

Установленные судом обстоятельства продажи недвижимого имущества свидетельствуют о недобросовестном поведении общества (покупателя), воспользовавшегося тем, что единоличный исполнительный орган продавца при заключении упомянутых договоров купли-продажи действовал явно в ущерб последнему, в результате чего санаторий утратил возможность использовать имущество, необходимое ему для осуществления основной деятельности, и понес дополнительные расходы по аренде этого же имущества, многократно превышающие сумму, полученную им за проданное имущество в качестве покупной цены.

Таким образом, дисбаланс прав и обязанностей сторон, выразившийся в цене договора, на момент его совершения устраивал обе стороны. В то же время вследствие заключения такого договора были нарушены права акционеров истца, кредиторов, иных заинтересованных лиц. Поэтому, на наш взгляд, право должно реагировать на случаи явной неэквивалентности предоставлений в гражданско-правовых договорах, ведущих к нарушению баланса интересов сторон договора.

В результате проведенного исследования нельзя не заметить, что рассмотренные принципы имеют единое основание - этику поведения субъектов права, что объясняет наличие между ними общих характеристик, однако различия в этической направленности поведения обусловливают особенности данных принципов. Что касается принципа разумности, то он тяготеет к принципам добросовестности и справедливости в силу своей поведенческой направленности и к тому же является в ряде случаев необходимым средством для их квалификации (например, разумная заботливость свидетельствует о добросовестности субъектов права, а разумный баланс интересов - об их справедливости).

Общим для данных принципов является то, что они характеризуют поведение субъекта и в целом формируют требования общества к надлежащему поведению субъекта. Таким образом, в основе данных принципов лежит объективный критерий оценки поведения субъекта:

Добросовестность - оценка обществом соответствия поведения участника нормам нравственности, признанным законом, обычаем, судебной практикой;

Разумность - оценка обществом опытности участника оборота, т. е. наличия у него необходимого опыта, который должен соответствовать опытности среднего участника оборота;

Справедливость - оценка обществом баланса интересов сторон договора (распределение прав и обязанностей между участниками, эквивалентность имущественных предоставлений сторон по договору и т. д.).

Существует определенный интерес в том, чтобы объединить эту триаду принципов в один надпринцип, или основное начало законодательства, которое будет характеризовать надлежащее поведение участников. Однако, на наш взгляд, большей гибкости и эффективности применения будет способствовать использование данных принципов в отдельности, а в определенных случаях - в совокупности.

В этой связи представляет интерес дело о взыскании задолженности за оказанные истцом охранные услуги. Их стоимость была установлена из расчета приблизительно около 6 млн руб. в месяц. В принятом по данному делу постановлении Президиума ВАС РФ от 14.11.2006 № 8259/06 отмечается, что судебная защита права осуществляется исходя из принципов разумности и добросовестности участников договорных отношений. В случае несоблюдения этих принципов суд может отказать недобросовестному лицу в защите права (ст. 10 ГК РФ). Представленные в деле доказательства подтверждали, что годовая стоимость охранных услуг превышала стоимость активов общества. Названное обстоятельство послужило основанием для оценки судом действий сторон по согласованию столь высокой цены за охранные услуги с точки зрения добросовестности охранного предприятия (ответчика) по установлению такой цены и разумности истца по ее принятию. Это явилось основанием для отмены оспариваемых судебных актов. При новом рассмотрении суду были даны рекомендации выяснить необходимый объем фактически предоставленных услуг, их реальную стоимость и определить сумму, подлежащую оплате ответчиком с учетом оценки поведения сторон.

Подводя итог, необходимо отметить, что, кроме несомненной важности для гражданского оборота введения добросовестности в качестве общего принципа, следует такое же внимание уделить и принципам разумности и справедливости.

Библиография

1 Одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009 // СПС «КонсультантПлюс».

2 Manukka J. Harmonization of Contract Law: In Search of a Solution to the Good Faith Problem. - Stockholm: Stockholm Institute for Scandinavian Law, 2002. P . 38. URL : http ://scandinavianlaw .se ›pdf /48-15.pdf . Исследование проблемы добросовестности с точки зрения соотношения морали и права предприняла С. Коломбо. См.: Colombo S. Good Faith: The Law and Morality // Denning law journal. 1993. P. 23-59. URL: http://papers.ssrn.com/sol3/cf_dev/AbsByAuth.cfm?per_id=349661

3 Bjarup J. Ought and Reality: Hagerstrom’s Inaugural Lecture Re-considered. - Stockholm: Stockholm Institute for Scandinavian Law. 11(2000). P. 72. URL: http://scandinavianlaw.se›pdf/40-1.pdf

4 D’Angelo A. La Buona Fede // Il Contratto in Generale. T. 4 / Trattato di Diritto Privato / Diretto M. Bessone. - Torino, 2000. P. 156. Разделяет данное мнение и Г. Уда (см.: Uda G. L’oggetivo della buona fede nella esecuzione del Contratto. - Roma, 2001. P. 11).

5 Barnard A.J. The Ethical element of Contract and Contractual Justice // University of Pretoria, 2006. Chapter 6. URL: http:// upetd.up.ac.za/thesis/available/etd-06192006-083839/unrestricted/04chapter6.pdf

6 Яковлева С. Принцип добросовестности и запрет злоупотребления правом в договорном праве // Хозяйство и право. 2010. № 11. С. 59.

7 Более подробно об этом см.: Богданова Е.Е. Добросовестность и право на защиту в договорных отношениях. - М., 2010. С. 6-30.

8/ Ем В.С. Осуществление и защита гражданских прав // Гражданское право: учеб. Т. 1 / под ред. Е.А. Суханова. - М., 2004. С. 531.

9 Иванова С.А. Принцип справедливости в гражданском праве России: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Владимир, 2006. С. 18.

10 Виниченко Ю.В. Разумность в гражданском праве Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. - Иркутск, 2003. С. 11.

11 Емельянов В.И. Разумность, добросовестность и незлоупотребление гражданскими правами. - М., 2002. С. 116.

13 См., например: Goode R. Commercial law. Penguin Books . - Oxford , 2004. P . 96. Следует отметить, что ряд датских ученых полагают, что условия добросовестности, разумности и справедливости следует считать синонимами. См.: Bush D., Hondius E.H., Van Kooten H.J., Shelhaas H.N., Schrama W.M. The Principles of European Contract Law and Dutch Law. A commentary Ars. Aequi Libri (Nijmegen) Kluwer Law International (The Hague, London, N.Y.), 2002. P. 33.

14 Цит. по: Peden E. Implicit Good Faith or Do We Still Need and Implied term of Good Faith // Legal studies Research Paper. January. 2009. P. 8.

15 Idem. When common law trumps equity: The rise of Good Faith and Reasonableness and the Demise of Unconscionability // Legal studies Research Paper. November. 2006. P. 35; Stapleton J. Good faith in Private Law. 1999. 52 CLP 1, 8.

16 Западными учеными используется различная терминология для обозначения договорной справедливости. Например, fair exchange - «справедливый обмен» (см.: Atiyah P. Contract and Fair Exchange // Essays on Contract. - Oxford, 1986. P. 329); еquality of еxchange - «равенство обмена» (см.: Gordley J. Equality in Exchange. Cal. L. Rev. № 69. 1981. P. 1587); di equilibruo giusto - «справедливое равновесие» (см.: D’Angelo A. Op. cit. P. 157).

17 D’Angelo A. Op. cit. P. 158.

18 Zweigert K., Kotz H. An introduction to Comparative law. - Oxford, 1998. P. 332.

19 Ibid. P. 333. См. также: Bortoluzzi А. The principle of proportionality. A comparative approach from the Italian perspective. URL: http://ssrn.com/abstract=1084059

20 Zweigert K., Kotz H. Op. cit. P . 330-333. Следует отметить, что при оценке договорной справедливости зарубежными исследователями используется и принцип разумности. Так, разумная пропорциональность (баланс) является показателем справедливых условий договора, в свою очередь наличие неразумной диспропорциональности (unreasonably disproportionate ) является основанием для признания условия несправедливым (unfair term ). Подробнее см.: Lu Shumei Gap Filling and Freedom of Contract. - Athens, 2000. P . 58.

21 Подробное исследование недобросовестных (несправедливых) условий договора провел Ю. Фогельсон в статье «Несправедливые (недобросовестные) условия договоров» (Хозяйство и право. 2010. № 10. С. 29-55). Автор исследует содержание материальной и процедурной несправедливости условий договора, проводя сравнительный анализ европейского и российского законодательства и судебной практики.

22 См.: О’Sullivan J., Hilliard J. The Law of Contract. - Oxford, 2010. P . 216-218. Следует отметить, что подобная точка зрения высказывается и в судебной практике Великобритании. В частности, судья Стейн отмечает, что следует отказаться от применения только процедурного подхода к решению вопроса в исследовании добросовестности условий договора; в свою очередь судья Бигэм говорит о применении и процедурного и материального критериев при решении спорных случаев (Ibid . P . 217-218).

23 Фогельсон Ю. Указ. соч. С. 45.

24 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

25 В отношении цены договора в европейской доктрине и практике существует правило, что недобросовестная цена сама по себе является основанием заключить, что имеет место нарушение принципа договорной справедливости. См.: Smith S.A. In Defense of Substantive Unfairness. (1996) 112 Law Research Paper. 138. P. 145-154.

26 Постановление Президиума ВАС РФ от 14.11.2006 № 8259/06 // СПС «КонсультантПлюс».

Поделитесь статьей с коллегами:

Иванова С.А., заведующая кафедрой гражданского права Академии труда и социальных отношений, кандидат юридических наук.

В идеале все действия людей должны быть справедливыми, разумными и добросовестными. Поскольку люди не существуют обособленно, их постоянное взаимодействие требует установления норм, закрепляющих определенные правила поведения, в частности в обязательственном праве. Какими должны быть эти правила и, главное, как они должны соотноситься с принципом социальной справедливости, разумности и добросовестности?

Согласно ст. 307 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ) обязательства определяются как обязанность одного лица (должника) совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, например передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности. Общими началами обязательственного права являются:

свобода договора, позволяющая его участникам избирать партнера и условия заключаемого договора (ст. 421 ГК РФ);

недопустимость одностороннего отказа от исполнения принятых обязательств, или стабильность обязательств (ст. 310 ГК РФ);

строгая имущественная ответственность в случае нарушения принятых обязательств, которую предприниматели несут независимо от наличия их вины, если иное не предусмотрено законом (ч. 3 ст. 401 ГК РФ).

Принцип договорной свободы - один из краеугольных камней всего современного гражданского строя. Уничтожение этого принципа обозначало бы полный паралич гражданской жизни, обречение ее на неподвижность. Против своей воли никто не обязан вступать в договор. Это положение естественно и справедливо, поскольку принуждение к заключению договора иначе как насилием над субъектом гражданских правоотношений (попранием его законных прав и свобод) не назовешь. Принцип договорной свободы обозначает право частных лиц заключать договоры любого содержания.

Известные ограничения принципа договорной свободы неизбежны, и весь вопрос заключается в том, насколько далеко они могут идти, не нарушая при этом принцип социальной справедливости, и в каких терминах могут быть выражены, не противореча этому же принципу. Безусловно, не подлежит сомнению тот факт, что недопустим договор, противоречащий закону: государство имеет право определять необходимые условия общежития, и, естественно, частным лицам не может быть предоставлена возможность идти против закона и разрушать устанавливаемый им порядок.

Действие принципа стабильности обязательств (ст. 310 ГК РФ) состоит в том, что, во-первых, недопустим односторонний отказ от исполнения обязательства, во-вторых, стабильность обязательств выражает постоянство их содержания, а именно недопустимость его одностороннего изменения вне зависимости от того, установлены права и обязанности сторон законом или соглашением сторон. Принцип стабильности связывает и должника, и кредитора: не только должник не вправе отказаться от исполнения лежащей на нем обязанности, но и кредитор - от принятия предложенного ему надлежащего исполнения (ч. 1 ст. 406 ГК РФ). А если подобные нарушения сторонами все же допущены, вступают в действие установленные законом санкции, например возмещение убытков просрочившей стороной (ст. 405 - 406 ГК РФ).

Возможность одностороннего отказа от исполнения предусматривается законом для одной из сторон в договорном обязательстве вследствие допущенного другой стороной существенного нарушения своих обязанностей (ч. 2. ст. 450 ГК РФ), под которым понимается нарушение, влекущее для другой стороны такой ущерб, что она в значительной мере лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора. В других случаях возможность одностороннего отказа не зависит от правонарушения и связывается либо с существенным изменением обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора (ст. 451 ГК РФ), либо с существом соответствующего обязательства (например, беспрепятственный отказ от исполнения договора поручения вследствие доверительного характера данной сделки). Помимо указанного кредитор может отказаться от принятия исполнения, простив долг, если только это не нарушает права других лиц в отношении имущества кредитора (ст. 415 ГК РФ).

Обязательства должны исполняться надлежащим образом. Во-первых, в законодательной установке (ст. 309 ГК РФ), руководствуясь условиями и требованиями, предусмотренными законодательством, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или обычно предъявляемыми требованиями. Во-вторых, необходимо исполнять обязательство с соблюдением всех особенностей порядка исполнения относительно предмета, способа, срока, места и субъектов исполнения. В обязательствах, основанием возникновения которых служит договор, стороны, определяя права и обязанности, своим соглашением могут установить и порядок их реализации. Именно поэтому большинство норм, регламентирующих порядок исполнения договорных обязательств, диспозитивны: содержащиеся в них правила применяются к исполнению конкретного обязательства при отсутствии иного соглашения между сторонами. Например , оплата работ по договору подряда может предшествовать передаче окончательного результата работы, возможна также оплата каждого отдельного этапа, авансирование. Но если соглашением сторон способ исполнения обязанности по расчетам не определен, применяется правило, установленное ч. 1 ст. 711 ГК РФ: заказчик обязан уплатить подрядчику обусловленную цену после окончательной сдачи результатов работы.

Имущественная ответственность в случае нарушения принятых обязательств установлена нормой ч. 3 ст. 401 ГК РФ. Если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. К таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушения обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств. Устанавливая презумпцию вины нарушителя обязательства, ГК РФ возлагает на него бремя доказывания отсутствия вины. По существу, должник достигает такого результата, если ему удается доказать, что нарушение обязательства было вызвано обстоятельствами, которые исключают его вину, например действием стихийных сил природы или поведением третьих лиц, за которых должник не отвечает. На кредитора возлагается доказательство самого факта нарушения обязательства.

Требование действовать справедливо - наиболее общее правило поведения в обществе. Все остальные являются его конкретизацией. Поэтому, когда недостаточно конкретных норм, необходимо обращаться к принципу социальной справедливости. Правило об этом закреплено в ч. 2 ст. 6 ГК РФ: "При невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости". Использование понятия "справедливость" только в трех статьях ГК РФ (ч. 2 ст. 6, ч. 3 ст. 451 и ч. 2 ст. 1101) отнюдь не означает, что другие нормы вообще не содержат принцип социальной справедливости. Действительно, как принцип гражданского права принцип социальной справедливости прямо не сформулирован, однако его незримое "присутствие" в нормах ГК РФ можно увидеть. Проанализируем сначала нормы ч. 3 ст. 451 и ч. 2 ст. 1101 ГК РФ, содержащие понятие "справедливость", а затем перейдем к другим нормам ГК РФ, в которых принцип социальной справедливости не прямо, но опосредованно содержится.

Согласно ч. 3 ст. 451 ГК РФ при расторжении договора вследствие существенно изменившихся обстоятельств суд по требованию любой из сторон определяет последствия расторжения договора исходя из необходимости справедливого распределения между сторонами расходов, понесенных ими в связи с исполнением этого договора. Это означает, в частности, что предметом требования могут быть и суммы, уплаченные сторонами друг другу до расторжения договора. Важно, что норма содержит слова "исходя из необходимости справедливого", а не, например, "исходя из справедливого". "Справедливость" здесь выступает именно как необходимость, в данном случае - обязанность суда следовать общему принципу права - принципу социальной справедливости. Фраза "необходимость справедливого распределения" в данном случае выступает в качестве косвенного утверждения о том, что принцип социальной справедливости универсален (всеобщ), является определяющим, в том числе для гражданского законодательства, нормы которого не могут его проигнорировать <*>.

<*> Однако это относится не только к правотворчеству, но и к правоприменению, ведь данная норма предписывает судебным органам в процессе своей деятельности соблюдать принцип социальной справедливости.

Спорной является возможность применения ст. 451 ГК РФ в случаях, когда после заключения договора принят закон, устанавливающий иные обязательные для сторон правила, чем действовавшие в момент заключения договора, и при этом оговорено, что его действие распространяется на отношения, возникшие из ранее заключенных договоров (ч. 2 ст. 422 ГК РФ). С одной стороны, императивный характер этих предписаний как будто лишает стороны права предъявлять в суде требования о расторжении или изменении договора, хотя и не исключает для них возможность расторгнуть или изменить договор по соглашению между собой (ч. 1 ст. 450 ГК РФ).

С другой стороны, если стороны по общему правилу свободны в заключении договора (ч. 1 ст. 421 ГК РФ) и должны исходить из обязательных для них правил (ч. 4 ст. 421 ГК РФ), то изменение этих обязательных правил не может не рассматриваться в качестве существенного изменения обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора. В современных условиях применение в этих случаях ст. 451 ГК РФ было бы целесообразным, поскольку запрет применения указанной статьи противоречил бы принципу социальной справедливости, безо всяких к тому оснований ограничивая права (возможности) сторон договора.

Согласно ч. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием его возмещения. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. В данном случае принцип разумности и справедливости является важнейшим для определения судом размера компенсации морального вреда. Компенсация предназначена для сглаживания нанесенных индивиду моральных травм, и ее размер, определяемый судом, по своей природе не может быть точно просчитан и четко определен.

Нецелесообразность, а во многих случаях невозможность нормативного закрепления точных границ субъективных прав и обязанностей участников гражданских правоотношений делают необходимым использование механизма "плавающей" границы меры дозволенного или должного поведения. Эта граница в каждом конкретном случае с учетом конкретных обстоятельств устанавливается судом или сторонами договора (по взаимному добровольному согласию) с учетом принципа социальной справедливости вкупе с принципами разумности и добросовестности. Отсюда вытекает важный вывод: прямая фиксация в нормах только трех статей ГК РФ понятия "справедливость" отнюдь не означает, что этот один из важнейших принципов права в целом не нашел своего должного выражения в нормах ГК РФ.

Более того, на наш взгляд, принцип социальной справедливости (как общий принцип права) нашел свое воплощение в принципах разумности и добросовестности (как отраслевых принципах права). Он как бы "растворился" в огромном массиве гражданского законодательства, обретя формы отраслевых принципов разумности и добросовестности. Иными словами, принцип разумности и добросовестности является составной частью более общего принципа - принципа социальной справедливости. Именно поэтому при исследовании проблемы реализации принципа социальной справедливости, в частности в обязательственном праве, следует выяснить роль в нормах ГК РФ таких понятий, как "разумность" и "добросовестность".

Требования добросовестности, разумности и справедливости, предъявляемые к субъектам отношений, подпадающих под действие аналогии права, определяют характер поведения субъектов в период возникновения и существования данных отношений. "Добросовестность" означает фактическую честность субъектов в их поведении, "разумность" - осознание правомерности своего поведения, "справедливость" - соответствие поведения субъектов господствующим в обществе морально-этическим и нравственным нормам, а значит, осознание честности и правомерности поведения являются составными частями осознания справедливости своих действий (поведения). Добросовестность и разумность - это составляющие (грани) принципа социальной справедливости, которыми последний, однако, не исчерпывается. Нормы объективного права описывают поведение эталонных (средних) людей, способных осознавать определенный объем причинно-следственных связей окружающего мира, в том числе и границы чужих интересов. Отсюда можно вывести правило: каждый вменяемый человек, совершая любое действие, не должен нарушать справедливую границу интересов других лиц и всего общества.

Что представляет собой принцип разумности, который должен сочетаться (как это наглядно видно из текста ч. 2 ст. 1101 ГК РФ) с принципом социальной справедливости? Что общего у принципа разумности с принципом добросовестности и, наконец, как они соотносятся с принципом социальной справедливости?

О разумности в гражданском законодательстве России идет речь значительно чаще, чем о добросовестности. В ГК РФ говорится о разумной цене товара (ст. 524, 738), разумных расходах (ст. 520, 530, 744), разумных мерах, принимаемых к уменьшению убытков (ст. 404, 750, 962), разумном ведении дел (ст. 72, 76), разумной замене места передачи товара (ст. 524), разумном предвидении изменения обстоятельств (ст. 451), разумно понимаемых интересах (ст. 428). Особенно часто используется понятие разумных сроков (ст. 314, 345, 375 и др.). Уровень интеллекта, знаний и опыта абстрактного среднего человека не является одинаковым для всех случаев. Для элементарных действий он ниже, чем для сложных, требующих образования и специальных навыков.

Учитывая, что понятие "разумный" является традиционным для англо-американского права, представляется целесообразным обратиться к подходам английской юридической науки к толкованию этой категории и случаям ее применения. В англо-американском праве понятие "разумный человек" (reasonable man) используется очень широко и определяется как "обычный гражданин", иногда называемый "человеком из автобуса".

В отличие от добросовестности, являющейся характеристикой совести человека, отягощенной или не отягощенной знанием о возможном причинении вреда другому лицу, разумность характеризует объективную сторону его действий. При решении вопроса о разумности оцениваемые действия сравниваются с эталонными действиями среднего человека. И если оказывается, что они менее полезны или более вредны для указанного в законе лица (чаще всего им является контрагент в обязательственном правоотношении), чем действия в той же ситуации разумного человека, значит, требование разумности соблюдено не было.

На первый взгляд может показаться странным, что слово "разумность", которое в обычном смысле обозначает интеллектуальную деятельность человека, как юридическое понятие характеризует объективную сторону его действий. Дело в том, что, оценивая разумность действий, мы не рассматриваем интеллектуальный или волевой элемент реальных действий конкретного субъекта. В этом случае проверяется возможность совершения определенных действий не конкретным лицом, а средним человеком. Обычно говорят, что нормальный человек, желая совершить определенное действие (осуществить право или исполнить обязанность), был способен сделать это в конкретных условиях. При этом не имеет значения, знал или нет конкретный субъект о последствиях своих действий, желал или не желал их наступления. Существенным является лишь то, что нормальный (средний) человек мог совершить в данной ситуации определенные действия. Таким образом, разумность характеризует интеллектуальные и нравственные качества лица опосредованно, через сравнение его поведения с возможным поведением среднего человека.

Для закрепления в законодательстве требования разумных действий может использоваться не только термин "разумность". Так, ст. 441 ГК РФ гласит: "Когда в письменной оферте не определен срок для акцепта, договор считается заключенным, если акцепт получен лицом, направившим оферту, до окончания срока, установленного законом или иными правовыми актами, а если такой срок не установлен, - в течение нормально необходимого для этого времени". В данном случае под "нормально необходимым" следует понимать не что иное, как разумное время.

Категории "добросовестность" и "разумность" взаимосвязаны. Понятиями "добросовестность" и "недобросовестность" обозначается проявляемое в процессе совершения действий психическое отношение лица к предвидимому вреду или возможности его предвидения, имеющейся у среднего вменяемого (разумного) человека. Однако юридические последствия для участников гражданских правоотношений наступают не только при разумном осознании ими противоправности своих действий и предвидении вреда, наступающего в результате их совершения, но и разумном осознании и предвидении иных обстоятельств, которые могут зависеть, а могут и не зависеть от их действий. Следовательно, среднее понимание и предвидение (психическая разумность), являющиеся элементами конструкции добросовестности, могут иметь и самостоятельное правовое значение. В российской судебной практике последнего времени уже можно встретить решения, в которых действия сторон оцениваются с точки зрения их соответствия требованию разумного предвидения. Так, в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 марта 1997 г. N 1654/96 указывается, что возросшие эксплуатационные расходы по содержанию жилищного фонда нельзя рассматривать в качестве существенного изменения обстоятельств, которые стороны договора не могли разумно предвидеть.

Требование разумности обязывает субъекта выбирать действие и осуществлять его так, чтобы оно при нормальном развитии причинно-следственных связей имело хотя бы минимальную полезность для кредитора в обязательственном правоотношении либо иного названного в законе лица. В отличие от механизма воздействия на субъекта норм, точно описывающих меру дозволенного или запрещенного поведения, требование разумности заставляет его взвешивать на "весах совести" свои и чужие интересы.

Совершая любые поступки, человек стремится максимально соблюсти собственные интересы. В то же время различные запреты, содержащие требование добросовестности, заставляют его не совершать действия, влекущие вредные последствия для других лиц. Несмотря на то что в некоторых случаях соблюдение запретов противоречит интересам лица, добросовестный субъект предвидит возможные вредные последствия своих действий и не совершает их. Установленная запретом деликта или специальными запретами, точно описывающими недопустимое поведение, граница между своими и чужими интересами является четкой и без особого труда осознается как субъектами прав и обязанностей, так и судом. Если применительно к точно определенным правам и обязанностям требование добросовестности заставляет человека воздерживаться от предвидимого вредоносного действия, модель которого точно описана в законе или договоре, то требование разумности заставляет его корректировать свои действия с учетом границы интересов другого лица, не являющейся четкой. Субъект должен совершать действие, минимизируя возможные негативные для другого лица последствия. Граница разумности - это действие, справедливо учитывающее интересы обеих сторон: как действующего субъекта, так и того, в чьих интересах установлено требование разумности. Действие, являющееся менее эффективным для другого лица, чем разумное, считается неправомерным.

Понятие "разумность" используется в текстах нормативных правовых актов в случаях, когда необходимо установить "плавающую" границу субъективного права или обязанности. Чем менее конкретно описано действие в объективном праве или договоре, тем более необходимым является использование критерия разумности для выяснения того, соответствует ли оно модели дозволенного или должного поведения. Анализируя действующий ГК РФ, можно увидеть, что в большинстве случаев требованием разумности обусловлены именно конкретные действия: продажа товара по разумной цене (ст. 524), разумный срок исполнения обязательств (ст. 314) и т.д.

Остановимся чуть более подробно на ст. 524 ГК РФ. Если в разумный срок после расторжения договора вследствие нарушения обязательства продавцом покупатель купил у другого лица по более высокой, но разумной цене товар взамен предусмотренного договором, покупатель может предъявить продавцу требование о возмещении убытков в виде разницы между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке (ч. 1 ст. 524 ГК РФ). В целом эта норма соответствует принципу социальной справедливости, поскольку покупатель, по сути "пострадавший" от неисполнения продавцом условий договора, был вынужден тратить свое время на поиски нового продавца и покупать товар по более высокой цене (в условиях рынка это нормальная ситуация). Если бы продавец не нарушил взятые на себя обязательства, покупателю не пришлось бы осуществлять все эти действия. Поэтому с точки зрения справедливости в обществе право покупателя предъявить продавцу требование о возмещении убытков само по себе правильно, справедливо. Справедливым является и порядок определения объема таких убытков - он не должен превышать разницу между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке. Превышение этой разницы не было бы равноценной компенсацией покупателю за доставленные продавцом "неудобства", а потому не было бы справедливым. Если в разумный срок после расторжения договора вследствие нарушения обязательства покупателем продавец продал товар другому лицу по более низкой, чем предусмотренная договором, но разумной цене, продавец может предъявить покупателю требование о возмещении убытков (имеется в виду разница между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке (ч. 2 ст. 524). Следствием соблюдения в этих нормах разумного срока и разумной цены является реализация принципа социальной справедливости. Эти и другие подобные им нормы содержат указание на два элемента:

1. определенный (право или обязанность совершать конкретное действие);
2. неопределенный (срок, расходы, цена и т.д.).

Справедливый предел устанавливается для количественной характеристики второго, неопределенного элемента, который может быть назван линейным параметром действия. Таким образом, требование справедливости в большинстве случаев его "подразумевания" в нормах ГК РФ возлагает на субъекта обязанность выбора справедливой величины одного из линейных параметров (характеристик) в целом достаточно определенного действия. Однако социальной справедливостью могут обусловливаться не только отдельные параметры описательно-результативных моделей поведения, но и их совокупные качественные характеристики.

Представляется, что требования разумности иных действий, чем те, о которых говорится в законодательстве, могут устанавливаться и в договорах. Поэтому вряд ли следует возражать против присутствия понятия "разумность" в образцах договоров. В то же время следует учитывать, что с помощью понятия "разумность" устанавливается требование справедливого поведения; а так как это правило недостаточно определено, его следует применять лишь в случаях, когда невозможно или нежелательно установить четкие правила, и полезность данной категории превышает негативные последствия ее использования. Наличие в договорном условии этого понятия может стать причиной споров и судебных разбирательств. Включая его в договор, стороны должны осознавать, что они увеличивают вероятность затрат своего времени и средств на взаимные претензии и судебные тяжбы. В случае спора о разумности тяжущиеся стороны будут вынуждены удовлетвориться тем, как ее понимает суд, точка зрения которого может отличаться от мнений обеих сторон.

Итак, подведем некоторые итоги.

1. Нецелесообразность, а во многих случаях невозможность нормативного закрепления точных границ субъективных прав и обязанностей участников гражданских правоотношений делают необходимым использование механизма "плавающей" границы меры дозволенного или должного поведения. Эта граница в каждом конкретном случае с учетом конкретных обстоятельств устанавливается судом или сторонами договора (по взаимному добровольному согласию) с учетом принципа социальной справедливости вкупе с принципами разумности и добросовестности.
2. Принцип социальной справедливости как общий принцип права опосредованно выражается во многих нормах и институтах обязательственного права, как бы растворяясь в огромном массиве гражданского законодательства, обретя формы отраслевых принципов разумности и добросовестности. Иными словами, принцип разумности и добросовестности является одной из составляющих более общего принципа - принципа социальной справедливости. Именно поэтому при исследовании проблемы реализации принципа социальной справедливости, в частности в обязательственном праве, во всех случаях необходимо выяснять роль в нормах ГК РФ таких понятий, как "разумность" и "добросовестность".
3. Требование социальной справедливости в большинстве случаев его "подразумевания" в нормах ГК РФ возлагает на субъекта обязанность выбора справедливой величины одного из линейных параметров (характеристик) в целом достаточно определенного действия. Наряду с этим социальной справедливостью могут обусловливаться не только отдельные параметры описательно-результативных моделей поведения, но и их совокупные качественные характеристики. Нередко обязанность надлежащего выполнения точно определенных описательно-результативных моделей поведения подкрепляется требованием разумности качества действий или их результата. Например , ч. 2 ст. 469 ГК РФ гласит: "При отсутствии в договоре купли-продажи условий о качестве товара продавец обязан передать покупателю товар, пригодный для целей, для которых товар такого рода обычно используется". Данное правило действует в случаях отсутствия в договоре качественных характеристик модели поведения, каковой является предоставление товара, или когда имеющихся характеристик недостаточно.