Стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору (пункт 1 статьи 1210 ГК РФ). В соответствии со статьей 1211 ГК РФ при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Стороной, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, признается сторона, являющаяся, в частности, перевозчиком - в договоре перевозки.
В соответствии с пунктом 1 статьи 1186 Гражданского кодекса Российской Федерации право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей, определяется на основании международных договоров Российской Федерации, ГК РФ, других законов (пункт 2 статьи 3) и обычаев, признаваемых в Российской Федерации.
В силу статьи 1216 ГК РФ право, подлежащее применению к соглашению между первоначальным и новым кредиторами об уступке требования, определяется в соответствии с пунктами 1, 2 статьи 1211 ГК РФ.
Допустимость уступки требования, отношения между новым кредитором и должником, условия, при которых это требование может быть предъявлено к должнику новым кредитором, а также вопрос о надлежащем исполнении обязательства должником определяется по праву, подлежащему применению к требованию, являющемуся предметом уступки. При этом вопросы допустимости уступки прав по основному договору зависят от того, какое право применяется к основному договору.
Согласно пунктам 1, 2 статьи 1222 ГК РФ к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестной конкуренции, применяется право страны, рынок которой затронут или может быть затронут такой конкуренцией, если иное не вытекает из закона или существа обязательства. К обязательствам, возникающим вследствие ограничения конкуренции, применяется право страны, рынок которой затронут или может быть затронут этим ограничением конкуренции, если иное не вытекает из закона или существа обязательства. В силу статьи 1208 ГК РФ исковая давность определяется по праву страны, подлежащему применению к соответствующему отношению.
Если судом не указано, как право другой страны применяется к правоотношениям по спору и не дана правовая оценка отношениям участников с позиции норм иностранного права, то это будет основанием для отмены решения суда.
Норма статьи 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации является императивной нормой и распространяется на все юридические лица любых стран. При этом, если в соответствующей стране имеется несколько правовых систем (например в США), то согласно статье 1188 Гражданского кодекса Российской Федерации личный закон юридического лица, учрежденного в этой стране, определяется в соответствии с правом этой страны.
Инициатива определения одной из национальных правовых систем принадлежит суду в тех случаях, когда стороны не договорились о применимом праве и, руководствуясь ст. 1211 ГК РФ, суд должен определить право какого штата подлежит применению.
При этом, неуказание истцом норм иностранного права, нарушение которых могло бы свидетельствовать о незаконности оспариваемой сделки, не является само по себе основанием для отказа в иске, поскольку в силу норм статьи 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при принятии решения арбитражный суд должен определить какие законы и иные нормативные правовые акты следует применить по данному делу, оценить доказательства и доводы, приведенные лицами, участвующими в деле.
Одним из общепризнанных принципов международного права является принцип международной вежливости, предписывающий государствам относится к иностранному правопорядку вежливо и обходительно.

Соглашение сторон международного коммерческого договора о выборе применимого к нему права (далее - соглашение о применимом праве) выражает вовне согласованную сторонами волю по выбору права, регулирующего международный коммерческий договор, т.е. выступает той объективной формой, в которой находит свое выражение коллизионный принцип автономии воли сторон. Указанное соглашение представляет собой особую частноправовую сделку, целью которой является своего рода "обслуживание" международного коммерческого договора, однако она носит автономный по отношению к указанному договору характер.

Первоочередной проблемой, возникающей при заключении сторонами соглашения о применимом праве, является определение права, на основании которого подлежит разрешению вопрос о допустимости заключения подобного соглашения. Кстати сказать, в доктрине высказываются неодинаковые мнения относительно последствий недопустимости заключения соглашений о применимом праве. Одни ученые считают, что в данном случае соглашение должно признаваться недействительным , в то время как другие говорят о его неисполнимости . Представляется возможным согласиться с мнением тех, кто полагает, что недопустимость заключения соглашения о применимом праве является одним из проявлений его недействительности. Так, недействительным ввиду недопустимости может являться соглашение о применимом праве в тех случаях, когда оно не предусмотрено для видов договоров либо для договоров с участием определенных лиц.

Сама же проблема допустимости заключения соглашения о применимом праве, на наш взгляд, непосредственно связана с вопросом о допустимости применения принципа автономии воли сторон, который был рассмотрен в одной из работ . Здесь отметим, что, по нашему мнению, указанную проблему следует решать на основании lex fori/lex arbitri с учетом международных соглашений, применимых к существу спора и содержащих нормы о выборе права. Кроме того, при определении допустимости автономии воли, а следовательно, и допустимости заключения соглашения о применимом праве в конкретных международных коммерческих договорах определенную роль может сыграть также право страны участника сделки, которое ограничивает или вовсе не допускает автономию воли в договорах с участием указанных лиц. При этом lex arbitri, на наш взгляд, следует понимать не как право страны проведения арбитража, а как право, которое арбитраж считает применимым для разрешения спора.

В тех случаях, когда применимое право допускает заключение соглашений о применимом праве, возникает проблема определения права, регулирующего соглашение о применимом праве, в том числе вопросы о его наличии и материальной действительности.

Как известно, действительность любой гражданско-правовой сделки зависит от соблюдения 4 условий: 1) соответствия сделки закону (применимому праву); 2) наличия право- и дееспособности у участников сделки; 3) совпадения воли и волеизъявления участников сделки; 4) соблюдения установленной формы сделки.

Наличие соглашения о применимом праве свидетельствует о его заключенности. Отсутствие в указанном соглашении пороков содержания и воли свидетельствует о его материальной действительности. Порок содержания соглашения о применимом праве состоит в том, что оно не соответствует праву, его регулирующему. Основанием для признания недействительным соглашения о применимом праве с точки зрения порока его содержания, на наш взгляд, является превышение пределов применения принципа автономии воли сторонами, которые в первую очередь связаны с категорией "применимое право", за исключением некоторых случаев (например, когда каждая из сторон ссылается на разное право, речь нужно вести не о недействительности, а о несогласованности выбора, который влечет незаключенность соглашения, т.е. его отсутствие).

В законодательстве и доктрине предлагается несколько основных вариантов решения проблемы определения права, применимого к действительности соглашения о применимом праве, которые во многом созвучны способам решения проблемы допустимости заключения указанного соглашения, или допустимости применения принципа автономии воли сторон. Так, указанную проблему предлагается решать путем отсылки к объективно применимому праву, праву, регулирующему международный коммерческий договор, праву страны заключения договора, праву страны суда и т.д., каждое из которых имеет как преимущества, так и недостатки, при том что ни одно из них не позволяет полностью решить указанную проблему.

Отсылка к объективно применимому праву выглядит не совсем удачной, поскольку усложняет деятельность суда или арбитража, вынужденного с помощью коллизионных привязок отыскивать применимое право лишь для того, чтобы решить вопрос о действительности соглашения о применимом праве. К подобному мнению приходят также Н.В. Тригубович и А.В. Асосков . Помимо этого, поиск объективно применимого к договору права в данной связи нивелирует значение принципа автономии воли и вряд ли соответствует реальному намерению сторон, по всей видимости желающих уйти от правового регулирования своего договора и, скорее всего, соглашения о применимом праве с помощью норм объективно применимого права.

Гораздо большей популярностью среди коллизионистов пользуется подход, в соответствии с которым действительность соглашения о применимом праве определяется на основании права, регулирующего основной договор . Указанный подход закреплен в некоторых конвенциях, которые тем не менее не получили широкого распространения. При всей своей привлекательности он имеет недостаток, на который в отечественной литературе, в частности, обращает внимание А.В. Асосков. Как отмечает ученый, указанный подход наталкивается на логическую проблему: договорный статут (включая вопросы наличия и действительности основного договора) необходимо определять на основании выбранного сторонами в соглашении права, но проверить наличие и действительность самого соглашения о выборе применимого права нужно на основании договорного статута .

Среди достоинств указанного подхода А.В. Асосков указывает на то, что отсылка к договорному статуту для определения действительности соглашения о применимом праве обеспечивает для них единое правовое регулирование . Однако указанного единства не будет в той связи, что вопросы допустимости заключения соглашения о применимом праве необходимо определять по lex fori/lex arbitri.

В некоторых случаях право, регулирующее договор, попросту неспособно решить проблему, связанную с действительностью соглашения о применимом праве. Так, подчинение вопросов действительности соглашения о применимом праве договорному статуту окажется невозможным в тех случаях, когда стороны осуществляют депекаж, отменяют ранее сделанный выбор в пользу другого права, указывают в качестве применимого права lex mercatoria. С учетом этого в настоящее время договорный статут не может претендовать на универсальность при определении права, применимого к действительности соглашения о применимом праве.

В этой связи в литературе предлагаются иные способы решения поставленной проблемы, анализ которых проводился А.В. Асосковым. Например, высказываются мнения в пользу привязки к праву заключения договора, выбора права для самого соглашения о применимом праве и т.д. . О.Ю. Малкин предлагает использовать в качестве основной привязку к договорному статуту, а в качестве дополнительной - к lex fori .

На наш взгляд, при определении права, применимого к действительности соглашения о применимом праве, основное внимание следует сосредоточить на привязке lex fori. В отечественной литературе подобной позиции придерживался Л.А. Лунц, по мнению которого "действительность соглашения о выборе компетентного правопорядка должна рассматриваться как предпосылка для применения выраженной в данном соглашении коллизионной привязки и что поэтому все вопросы этой действительности следовало бы подчинить закону суда" . В связи с тем что споры из международных коммерческих договоров рассматриваются не только государственными судами, но и арбитражами, для решения вопроса о праве, применимом к действительности соглашения о применимом праве, возможно обращение не только к lex fori, но и к lex arbitri соответственно.

Привязка к lex fori/lex arbitri позволяет решить проблему действительности соглашения о применимом праве даже в тех случаях, когда стороны договора осуществляют депекаж либо меняют право, регулирующее международный коммерческий договор, а также в случаях, когда в качестве применимого к международному коммерческому договору права его стороны выбирают lex mercatoria. Несомненным достоинством указанной привязки является обеспечение единого правового регулирования с точки зрения применимого права вопросов, связанных с допустимостью соглашения о применимом праве, и вопросов его материальной действительности, что выглядит весьма удобным для суда, но может не вполне отвечать интересам сторон. Последнее обусловлено тем, что сторонам может быть неизвестно право страны суда или арбитража, применимое к допустимости и действительности соглашения о применимом праве. Однако, зная право, регулирующее международный коммерческий договор, стороны могут не знать особенностей применения такого права к вопросам соглашения о применимом праве. Выбор сторонами институционального органа, рассматривающего спор, применимые нормы которого будут известны сторонам, способен уменьшить для них правовую неопределенность при подчинении вопросов действительности соглашения о применимом праве lex fori/lex arbitri.

С учетом изложенного в качестве основной привязки для решения вопроса о действительности соглашения о применимом праве предлагается использовать lex fori/lex arbitri, которая обеспечивает единство правового регулирования как вопросов допустимости заключения соглашения о применимом праве, так и его материальной действительности.

Вместе с тем полагаем, что признание автономии воли сторон в качестве основополагающего принципа регулирования международных коммерческих договоров предполагает его реализацию максимально возможным образом. Применительно к соглашению о применимом праве это может достигаться в использовании не одной, а нескольких коллизионных привязок, удовлетворение одной из которых являлось бы достаточным для признания соглашения допустимым и действительным. В целях повышения валидативности (действительности) соглашения о применимом праве в тех случаях, когда в соответствии с основной привязкой к lex fori/lex arbitri соглашение не может быть признано действительным, суду или арбитражу предлагается использовать субсидиарную привязку к праву, регулирующему международный коммерческий договор (иностранному или lex mercatoria). Подобный подход предлагается также использовать для решения вопроса о существовании (наличии) соглашения о применимом праве, т.е. о признании его заключенным.

Как известно, соглашение о применимом праве возможно в двух видах: отдельное соглашение о применимом к международному коммерческому договору праве и оговорка о применимом праве, сделанная в самом международном коммерческом договоре. Учитывая то, что большинство международных и национальных правовых актов не предъявляют каких-либо требований к форме соглашения о применимом праве, в большинстве правовых систем оно может заключаться в любой форме. Традиционно в международных соглашениях и национальном законодательстве такая форма подразделяется на прямую и подразумеваемую.

Следствием свободы формы соглашения о применимом праве является то, что признать его недействительным по форме невозможно. Это означает, что условие о действительности сделки, касающееся ее формы, в соглашении о применимом праве отсутствует. В тех случаях, когда условия о выборе применимого права не позволяют определить действительную волю сторон, в том числе ввиду отсутствия прямой или подразумеваемой формы ее выражения, суды и арбитражи исходят из отсутствия соглашения сторон о применимом праве , т.е. делают вывод о его незаключенности.

Между тем в соответствии с законодательством по международному праву некоторых стран допускается только прямо выраженный выбор применимого к договору права (например, Перу, Турции, Испании) . В соответствии с законодательством этих стран соглашение о применимом праве, заключенное в подразумеваемой форме, не будет иметь юридической силы. В этой связи возникает проблема, какое право применять при определении формы соглашения о применимом праве.

В литературе высказывались различные мнения о том, каким образом следует определять право, применимое к форме соглашения о применимом праве. В этой связи, например, П. Най, Р. Плендер считают, что указанный вопрос в любом случае должен решаться отдельно от вопроса, касающегося формы основного договора . В отечественной литературе в свое время было высказано мнение о том, что форма соглашения о применимом праве определяется на основании общих коллизионных норм, предусмотренных для формы сделки (ст. 1209 Гражданского кодекса РФ) .

Наиболее близкой в поставленном вопросе нам представляется точка зрения А.В. Асоскова, который отмечает следующее: "Требование о достаточной определенности соглашения о выборе права неразрывно связано с вопросом о форме (внешнем выражении) соглашения о выборе права. Из данного правила подразумеваемым образом вытекает отсутствие обязательной письменной формы соглашения о выборе права и возможность установления такого соглашения на основе анализа конклюдентных действий сторон (в терминологии законодателя - "совокупности обстоятельств дела")... в условиях, когда отечественный законодатель исходит из либерального подхода к форме соглашения о выборе права, по крайней мере сомнительным выглядит применение более строгих формальных требований договорного статута или места совершения сделки" , предусмотренных ст. 1209 ГК РФ . Следовательно, основной привязкой для определения формы соглашения о применимом праве он считает lex fori.

Также представляется, что нормы ст. 1210 ГК РФ, утверждая форму выбора применимого права, тем самым исчерпывающим образом регулируют вопрос о том, в какой форме должно заключаться соглашение о применимом праве. В целях обеспечения по возможности единства правового регулирования вопросов, возникающих в связи с заключением и исполнением соглашения о применимом праве, предлагается вопрос о праве, применимом к форме соглашения о применимом праве, подчинить предложенному нами праву, т.е. lex fori/lex arbitri. При этом в тех случаях, когда в соответствии с указанной привязкой форма соглашения о применимом праве не позволяет выяснить действительную волю сторон относительно применимого права, за разрешением поставленного вопроса суду или арбитражу предлагается обращаться к договорному статуту.

С учетом изложенного можно сделать следующие выводы. Проблема допустимости заключения соглашения о применимом праве связана с возможностью применения принципа автономии воли сторон в международных коммерческих договорах. Решением указанной проблемы является применение lex fori/lex arbitri с учетом международных соглашений, применимых к существу спора и содержащих нормы о выборе права. При этом судом или арбитражем может быть принято во внимание право страны участника сделки, ограничивающее или не допускающее автономию воли в договорах с участием указанных лиц.

Действительность соглашения о применимом праве складывается из следующих условий: 1) соответствия соглашения применимому праву; 2) совпадения воли и волеизъявления участников соглашения; 3) наличия право- и дееспособности у участников соглашения. Действительность соглашения о применимом праве с точки зрения его содержания, а также отсутствие в нем порока воли влияют на материальную действительность соглашения о применимом праве. Наличие и форма соглашения о применимом праве влияют на признание его заключенным.

Полагаем, что большинство вопросов соглашения о применимом праве (допустимость и материальная действительность, наличие и форма) следует подчинить lex fori/lex arbitri. В тех случаях, когда в соответствии с указанной привязкой соглашение о применимом праве является недействительным и (или) незаключенным, предлагается обращение суда или арбитража к праву, регулирующему международный коммерческий договор. Если же и в этом случае установить действительность и (или) существование соглашения о применимом праве не удается, применимое к международному коммерческому договору право следует определять на основании коллизионных норм, признав недействительность или отсутствие выбора сторонами применимого права.

Список литературы

1. Асосков А.В. Коллизионное регулирование договорных обязательств. М., 2012 // СПС "КонсультантПлюс".
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья): Федеральный закон от 26.11.2001 N 146-ФЗ (ред. от 03.07.2016) // Собрание законодательства РФ. 2001. N 49. Ст. 4552.
3. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, часть третья: Учебно-практический комментарий / Под ред. А.П. Сергеева. М.: Проспект, 2011. С. 329.
4. Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. М., 2002. С. 431 - 432.
5. Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 2 т. М., 2002. С. 499.
6. Малкин О.Ю. Автономия воли во внешнеэкономических сделках: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 57.
7. Международное частное право: Учебник: В 2 т. / Отв. ред. С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова. М.: Статут, 2015. Т. 2: Особенная часть. С. 197.
8. Научно-исследовательская группа "Современная конструкция международного частного права". URL: http://pravo.hse.ru/intprilaw.
9. Покровская А.Б. Соглашение о праве, применимом к частноправовым отношениям, осложненным иностранным элементом: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.
10. Стригунова Д.П. Проблемы применения принципа автономии воли сторон в правовом регулировании международных коммерческих договоров: Моногр. М.: РУСАЙНС, 2016. С. 17.
11. Третьяков С.В. Юридическая природа автономии воли в международном частном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 43 - 44.
12. Тригубович Н.В. Автономия воли в международном частном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1999. С. 52 - 53, 55.

References

1. Asoskov A.V. Kollizionnoe regulirovanie dogovornyh objazatel"stv. M., 2012 // SPS "Konsul"tantPljus".
2. Grazhdanskij kodeks Rossijskoj Federacii (chast" tret"ja): Feder. zakon ot 26.11.2001 N 146-FZ (red. ot 03.07.2016) // Sobranie zakonodatel"stva RF. 2001. N 49. St. 4552.
3. Kommentarij k Grazhdanskomu kodeksu Rossijskoj Federacii, chast" tret"ja: Uchebno-prakticheskij kommentarij / Pod red. A.P. Sergeeva. M.: Prospekt, 2011. S. 329.
4. Kommentarij k chasti tret"ej Grazhdanskogo kodeksa Rossijskoj Federacii / Pod red. A.L. Makovskogo, E.A. Suhanova. 2002. S. 431 - 432.
5. Lunc L.A. Kurs mezhdunarodnogo chastnogo prava: V 2 t. M., 2002. S. 499.
6. Malkin O.Ju. Avtonomija voli vo vneshnejekonomicheskih sdelkah: Dis. ... kand. jurid. nauk. M., 2005. S. 57.
7. Mezhdunarodnoe chastnoe pravo: Ucheb.: V 2 t. / Otv. red. S.N. Lebedev, E.V. Kabatova. M.: Statut, 2015. T. 2: Osobennaja chast". S. 197.
8. Nauchno-issledovatel"skaja gruppa "Sovremennaja konstrukcija mezhdunarodnogo chastnogo prava". URL: http://pravo.hse.ru/intprilaw.
9. Pokrovskaja A.B. Soglashenie o prave, primenimom k chastnopravovym otnoshenijam, oslozhnennym inostrannym jelementom: Dis. ... kand. jurid. nauk. M., 2006.
10. Strigunova D.P. Problemy primenenija principa avtonomii voli storon v pravovom regulirovanii mezhdunarodnyh kommercheskih dogovorov: Monogr. M.: RUSAJNS, 2016. S. 17.
11. Tret"jakov S.V. Juridicheskaja priroda avtonomii voli v mezhdunarodnom chastnom prave: Dis. ... kand. jurid. nauk. M., 2003. S. 43 - 44.
12. Trigubovich N.V. Avtonomija voli v mezhdunarodnom chastnom prave: Dis. ... kand. jurid. nauk. Saratov, 1999. S. 52 - 53, 55.

Законодательство, действующее в РФ, не содержит специальных указаний относительно формы соглашения о применимом праве. Таких указаний не содержит и раздел VII «Международное Частное право» принятой в 2001 году третьей части ГК РФ.

Из этого следует, что такое соглашение (заключено ли оно как самостоятельное или в качестве одного из условий сделки) подчиняется общим правилам о форме сделок, осложненных иностранным элементом. Применительно к внешнеэкономическим сделкам ГК РФ (п. 3 ст. 162) устанавливает обязательность соблюдения простой письменной формы: ее несоблюдение влечет недействительность сделки. Это предписание ГК РФ следует понимать ограничительно: установленное правило должно толковаться не как общее, а только как относящееся к сделкам (независимо от места их совершения), хотя бы одной из сторон которых является российское юридическое лицо или российский гражданин.

Применительно к соглашению сторон о выборе права по сделке, осложненной иностранным элементом, в выяснении прежде всего нуждается вопрос о том, должно ли оно толковаться в качестве внешнеэкономической сделки, когда является одним из условий внешнеэкономического договора, или, будучи самостоятельным соглашением, имеет своей целью определить право, применимое к правам и обязанностям по внешнеэкономическому договору.

Соглашение о применимом праве (аналогично арбитражному соглашению), несомненно, отличается особым характером. Но смешивать эти два вида соглашений было бы недопустимо. Во-первых, Закон РФ от 07.07.93 «О международном коммерческом арбитраже» (п. 2 ст. 7) предусматривает специальные требования к заключению арбитражного соглашения. Оно должно совершаться в письменной форме, но таковая признается соблюденной и в случае, когда одна из сторон утверждает в исковом заявлении, что заключено соглашение, а другая в отзыве на иск против этого не возражает. Во-вторых, согласно вышеназванному Закону (п. 1 ст. 16) арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, трактуется как соглашение, не зависящее от других условий договора. В-третьих, Конвенция о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (Нью-Йорк, 1958) устанавливает обязательность соблюдения письменной формы арбитражной оговорки в договоре или отдельного арбитражного соглашения. При этом особо оговорено, что они должны быть подписаны сторонами или содержаться в обмене письмами или телеграммами (ст. II).

Отсутствуют также формальные основания для распространения этих предписаний относительно арбитражного соглашения на соглашение о применимом праве даже в случаях, когда такое соглашение включено в текст арбитражной оговорки. Но все, же нельзя не учитывать ряд специфических черт соглашения о применимом праве. Во-первых, основанием для признания договора ничтожным служат для суда предписания соответствующих норм права. Суд не вправе игнорировать соглашение сторон, содержащееся в их договоре, до признания договора ничтожным. Но если после такого решения суда отпадает это условие договора, что тогда суду необходимо вновь вернуться к вопросу о применимом праве. Не исключено, что право, определенное с помощью коллизионной нормы, не сможет послужить основанием для признания договора ничтожным, т.е. может создаться процессуальный тупик. Во-вторых, признание договора ничтожным требует, в частности, определения последствий ничтожности. Соглашение сторон о применимом праве может быть использовано в этих целях. В-третьих, соглашение о применимом праве само по себе не является внешнеэкономической сделкой. В части третьей ГК РФ предусматриваются единые правила о выборе права для всех видов договоров, в том числе и внешнеэкономических (ст. 1335). В них указано, что соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора и совокупности обстоятельств дела. Таким образом, действительность такого соглашения не обусловлена соблюдением каких-либо требований в отношении его формы.

С учетом специфического характера соглашения Сторон о применимом праве в практике МКАС исходят из широкого подхода к возможным способам его заключения. Аналогично арбитражному соглашению оно признается совершенным в случаях, когда оно содержится в документе, подписанном сторонами, или заключено путем обмена письмами, сообщениями по телетайпу, телеграфу или с использованием иных средств электросвязи, обеспечивающих фиксацию такого соглашения.

В современных условиях актуальное значение имеет вопрос о последствиях соглашения сторон договора о применимом праве для третьих лиц. Объясняется это тем, что нередко внешнеэкономические обязательства обеспечиваются поручительством третьего, лица или банковской гарантией. Встречаются и случаи перемены лиц в обязательстве, в частности, при уступке требования и переводе долга.

По этому вопросу в практике МКАС сложился определенный подход, во-первых; изменение сторонами договора его условия о применимом праве не влечет за собой автоматического применения права иного государства, согласованного сторонами, и к гарантии, выданной по этому договору третьим лицом. К такому выводу пришел МКАС при рассмотрении спора по делу № 138/1993 (решение от 03.02.95). Признав, что достигнутое сторонами соглашение о применении к их договору шведского права связывает стороны договора, МКАС констатировал, что к обязательству гаранта на основании коллизионной нормы применимо российское право. Учитывая, что срок, установленный российским правом для требований по поручительству (гарантии), истцом пропущен, было признано, что сумма иска не может быть взыскана с гаранта, привлеченного в процесс в качестве солидарного ответчика по делу. В то же время иск к основному, ответчику на основе норм шведского права был удовлетворен, во-вторых, по общему правилу; когда права и обязанности одной из сторон договора при ее ликвидации или реорганизации переходили к третьему лицу, признавалось, что другая сторона договора и такое третье лицо связаны соглашением о применимом праве, являющимся условием договора.

Как отмечено выше, к сфере действия права, регулирующего отношения по договору, относится, в частности, толкование договора. Поскольку соглашение сторон о применимом праве является условием договора, при его толковании в практике МКАС используются те же правила, что и при толковании договора в целом.

Спорным представляется вопрос о том, одинаковы ли последствия включения в соглашение сторон указания о «применимом праве» и о применимом законодательстве соответствующей страны. В первом случае, на наш взгляд, есть все основания для того, чтобы считать, что в право государства входят также международные договоры, в которых оно участвует. Во втором случае не исключена возможность ограничительного толкования условия соглашения: в отношении международных договоров прямого действия (т.е. тех, для применения которых не требуется издания внутригосударственного акта, ч. 1 п. 1 ст. 7 ГК РФ) допустимо утверждение, что они входят в правовую систему России, но не в ее законодательство.

В ряде случаев при неясности условия о применимом праве МКАС использовал при его выяснении подходы, предусмотренные ст. 431 ГК РФ, он, прежде всего, принимал во внимание буквальное значение содержащихся в соглашении слов и выражений, а при невозможности определить содержание условия, таким образом, пытался выяснить действительную общую волю сторон, принимая во внимание критерии, указанные в этой статье. Следует заметить, что они совпадают с критериями, использование которых при толковании волеизъявления предусмотрено и Венской конвенцией для определения намерения или понимания разумного человека.

1. Правом, подлежащим применению к договору в соответствии определяются, в частности:

1) толкование договора;

2) права и обязанности сторон договора;

3) исполнение договора;

4) последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора;

5) прекращение договора;

6) последствия недействительности договора.

2. Право, подлежащее применению к договору (применимое право), может определяться, соглашением сторон, а также коллизионными нормами. Прежде всего к вопросам, регулируемым применимым к договору правом, отнесена природа договора («толкование договора»). Действительно, разрешение спора по существу невозможно без определения того, к какому виду договоров относится соглашение сторон и что является его целью. Российское право ориентирует суд на установление волеизъявления сторон, поскольку в соответствии со ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений.

Если применимое право определено, то суд может установить, какие правовые последствия стороны создали путем заключения договора, сравнив его с теми или иными институтами договорного права применимой национальной правовой системы. Этим же правом должны определяться и критерии толкования договора: теория «воли», теория «волеизъявления» или иная.

3. К сфере действия права, применимого к договору, следует отнести также исковую давность в правоотношениях, вытекающих из договора. Как уже отмечалось, перечень вопросов, отнесенных к обязательственному статуту сделки комментируемой статьей, не является закрытым. С учетом положений ст. 1208 ГК РФ, в силу которой исковая давность определяется по праву страны, подлежащему применению к соответствующему отношению, следует считать, что обязательственный статут включает в себя вопросы исковой давности.

(тип коллизионной привязки)

1. Личный закон физического лица. Оно существует в двух формах:

· закон гражданства

· закон места жительства (закон домицилия)

Данная коллизионная привязка означает, что применяется либо закон гражданства, либо закон места жительства. Личный закон ФЛ определяет право- и дееспособность, а также некоторые личные права в частности право на имя. Также личный закон применяется при ограничении, лишении дееспособности.

Личный закон юридического лица.

Личным законом юридического лица определяется его правоспособность, организационно-правовая форма, требования к фирменному наименованию и т.д. Для юридического лица личный закон по ГК РФ определяется по месту регистрации, хотя это не единственный критерий определения личного закона юридического лица.

3. Закон нахождения вещи .

Одна из первых формул прикрепления. Раньше этот закон применятся только к недвижимости. Сейчас он распространяется и на движимые вещи. Законом определения место нахождения вещи определяется, во-первых, оборотоспособность вещи, возникновение, содержание, защита право собственности и т.д.

Исключения:

· правовое положение вещей включенных в реестр определяется правом страны, где вещь внесена в реестр

· относительно вещей, находящихся в пути применяется либо закон место отправления, либо закон место назначения

· если действие необходимо для назначения вещного права совершены на территории одного государства, а затем вещь перемещена на территорию другого, то вещное право определяется по праву государства, где соответствующие действия были совершены

· имущество филиала иностранного ЮЛ, здесь применяется личный закон юридического лица

Закон автономии воли

Закон автономии воли означает применение воли того государства, которое избрали стороны правоотношения. Важно подчеркнуть, что они применяются к договорным обязательствам. Стороны могут избрать применимое право как к договору в целом, так и к отдельным его частям.

Закон совершения акта

Означает применение право того государства, на территории которого совершен частноправовой акт (н: завещание, доверенность, заключение брака и т.д.). Этим закон определяется, как правило, форма акта, а вот способность к его совершению может определяться личным законом.

Закон страны продавца

Означает применение права того государства, к которому принадлежит продавец. Закон страны продавца в широком смысле означает применение права того государства, к которому принадлежит сторона договора чьё исполнение является решающим для договора.(к договору аренды будет применяться правило арендодателя, к договору перевозки право перевозчика)

Закон наиболее тесной связи

Означает применение права того государства, с которым правоотношение наиболее тесно связанно. В частности этот закон применяется для тех договоров, которые прямо не указанны в ГК РФ.

Закон суда

Это принцип международного права т.к. он применяется во всех государствах без исключения. Он означает применение процессуального права того государство, в котором рассматривается спор. Иными словами иностранное процессуальное право не когда не применяется.

Исходя из законодательства и судебно-арбитражной практики можно выделить следующие правила выбора применяемого права: (пределы автономии воли сторон):

1) соглашение о применимом праве может быть заключено до или после возникновения спора. Оно может быть включено в контракт как одно из его условий либо может содержаться в отдельном документе (соглашении). Выбор права осуществляется также путём ссылки на документ, содержащий условия о применимом праве. Соглашение о применимом праве может быть достигнуто в ходе арбитражного процесса (в том числе - когда это следует из поведения сторон). Например: ссылки сторон на право одного и того же гос-ва в исковом заявлении, отзыве на иск, встречном иске. Соглашение о применимом праве обладает независимостью от договора, контракта, (даже когда оно включено в текст контракта). Так, признание контракта недействительным не влечёт признания недействительным соглашения о применимом праве к контракту.

2) выбор сторонами контракта места рассмотрения спора не может автоматически рассматриваться как выбор ими и соответствующего права

3) стороны могут выбрать только объективное право (т.е. право существующего государства)

Если стороны ссылаются на акты несуществующего государства, то считается, что они не выбрали применимое национальное право.

Если стороны ссылаются:

· на документы, которые утратили юридическую силу, то данные акты действуют лишь как договорные условия,

· на международные конвенции, не вступившие в силу

· на проекты национальных законов

· на модельные законы

суд будет устанавливать применимое право в соответствии с коллизионной нормой.

4) стороны могут выбрать применимое право как для договора в целом, так и для его отдельных частей

Когда страны выбирают право для отдельных частей договора, данная ситуация именуется расщеплением договорного статута. При этом стороны обязаны конкретизировать, к какой части контракта применяется соответствующее национальное право. Например: права и обязанности сторон подчиняются праву одного государства, а ответственность определяется по праву другого государства. При этом стороны должны учитывать совместимость соответствующих правовых систем. В противном случае суд или арбитраж может признать недействительным соглашение о применимом праве в силу невозможности одновременного применения двух правовых систем.

5) Если стороны не изберут применимое национальное право, то суд или арбитраж, рассматривая спор, устанавливает применимое право исходя из коллизионных норм соответствующего государства. Согласно ст. 1211 ГК РФ к договору применяется право, наиболее тесно связанное с договором. Таким правом в договоре купли-продажи признаётся право страны-продавца, в договорах перевозки - право страны-перевозчика. К договору, заключённому на аукционе, по конкурсу или на бирже, применяется право места проведения аукциона, конкурса либо право места нахождения биржи. К договорам строительного подряда применяется право страны, где в основном создаются предусмотренные законом результаты.

6) поскольку Российская Федерация участвует в международных соглашениях, содержащих в том числе коллизионные нормы, то нормы таких соглашений должны применяться в приоритетном порядке перед правилами Гражданского кодекса

Заключая внешнеэкономическую сделку, стороны вправе выбрать, на основе какого национального законодательства будут регулироваться правоотношения между ними. Таким образом они устанавливают применимое право в договоре. Отсутствие необходимых формулировок или их неточность могут привести к нежелательным последствиям для контрагентов в случае их обращения в суд.

Основные нормы Гражданского кодекса о применимом праве

Изучение вопроса о применимом праве в договоре следует начать с Гражданского кодекса РФ. Этот правовой источник содержит несколько глав, посвященных правоприменению в гражданских отношениях с участием иностранных субъектов (главы 66 – 68).

Непосредственно о регулировании применимого права в тексте заключаемых договоров говорится в двух основных (но не единственных) статьях ГК РФ: 1210 и 1211. В частности, они содержат следующие важные положения:

участники договора могут выбрать применимое право, указав его в документе (п.1 ст. 1210 ГК);

стороны вправе определить, подлежит ли оно применению к договору в целом, или к какой-то его отдельной части (п.4 ст. 1210 ГК);

выбор может быть сделан и после заключения договора и при этом иметь обратную силу (п.3 ст. 1210 ГК);

если контрагенты не договорились о том, какое право будет применяться, нужно исходить из места проживания стороны соглашения, чьи обязательства имеют решающее значение для исполнения заключенного договора (п.1 ст. 1211 ГК).

В ст. 1211 ГК перечисляется, какая сторона договора имеет решающий статус, в зависимости от его содержания. Таковым считается более «активный» участник, основоположник какой-либо сделки. Например, при дарении это даритель, при аренде – арендодатель, при купле-продаже – продавец.

Применимое право в контракте: зачем его нужно оговаривать

Пункт договора, фиксирующий, какое право применяется при возникновении спора или правоотношениях, не урегулированных контрактом, важен по следующим причинам:

Далеко не все ситуации, возникающие в процессе исполнения договора, можно предусмотреть в тексте этого документа.

Когда контрагенты являются гражданами различных государств, они должны четко представлять, законодательством какой страны будут регулироваться те или иные вопросы. Внутренние нормы национальных законов очень несхожи между собой, по-разному регламентируя значимые правовые вопросы.

Если возникший между партнерами спор не удастся уладить путем переговоров, его разрешением придется заниматься суду. При этом будет учитываться оговорка о применимом праве, содержащаяся в контракте.

Даже если стороны в своей деятельности ориентируются на международные договоры, конвенции, регламентирующие определенные вопросы внешнеэкономического взаимодействия, в таких документах могут иметься пробелы (то есть вопросы, ими не урегулированные). Если же эти условия не будут прописаны и в договоре, то при разрешении спора суд восполняет указанные пробелы, используя нормы применимого национального законодательства.

Применимое право в договоре: формулировка

В договоре с иностранным контрагентом необходимо точно и юридически грамотно сформулировать пункты о применимом праве. У суда не должно возникать сомнений, какое именно законодательство подразумевается контрактом.

Примером крайне неудачной формулировки служит фраза, что спорные вопросы разрешаются на основе законодательства двух стран, которым принадлежат бизнес-партнеры. Практически всегда в правовых источниках разных государств будут существенные расхождения, и суд не сможет установить, какими нормами ему руководствоваться при принятии решения. Поэтому подобная формулировка, скорее всего, будет признана недействительной.

Также неправильно употреблять обтекаемые, слишком общие словосочетания. Например, в качестве применяемого права указывать «принципы справедливости», «обычаи международной торговли», «деловые обыкновения», «мировое право». Также нельзя ссылаться на законодательные источники, утратившие юридическую силу.

Оговорка о применимом праве должна быть лаконичной и недвусмысленной, например: «По настоящему договору применимым правом является право Российской Федерации, в соответствии с которым разрешаются все споры и разногласия между сторонами».