Движение за обновление церкви обозначилось в среде русского православного духовенства ещё во время революции 1905 года. У обновленцев не было единой программы. Чаще всего они высказывали пожелания: разрешить вторые браки вдовым священникам, дозволить епископам жениться, перейти полностью или частично в богослужении на русский язык, принять григорианский календарь, демократизировать церковную жизнь. В условиях падения авторитета церкви у массы населения обновленцы пытались откликнуться на новые веяния в общественной жизни.

Революция 1917 года

После Февральской революции 1917 года обновленчество приобрело большую силу и популярность, но действовало пока в рамках единой церкви. Иные из обновленцев сочувствовали революции из идейных побуждений, считая нужным совместить христианство с его заповедью «не трудящийся да не ест!» и социализм. Другие надеялись сделать с помощью новых властей карьеру в церковной иерархии. Отдельные лица стремились прямо к политической карьере. Так, протоиерей Александр Введенский организовал «Рабоче-крестьянскую христианско-социалистическую партию», которая даже выставила свой список на выборах в Учредительное собрание осенью 1917 года.
Те и другие возлагали большие надежды на Поместный собор Православной Российской церкви, открывшийся в августе 1917 года в Успенском соборе Московского кремля. Обновленцев поддерживал член Временного правительства, обер-прокурор Синода В. Львов.
Большинство Собора заняло консервативную позицию. Восстановлением патриаршества Собор разочаровал обновленцев. Зато им понравился декрет Совета народных комиссаров об отделении церкви от государства. В нём они увидели возможность осуществления церковных преобразований при новой власти.
Во время гражданской войны большевикам было не до системной борьбы против традиционной церкви. Когда упомянутый Александр Введенский (будущий глава обновленческой РПЦ в сане митрополита) в 1919 году посетил председателя Петросовета и Коминтерна Г.Е. Зиновьева и предложил ему заключить «конкордат» между обновленческой церковью и советской властью, авторитетный большевик ответил, что это пока неуместно. Но если обновленцам удастся создать сильную организацию, она получит поддержку власти, заверил Зиновьев.

Организация обновленческой церкви

После победы в гражданской войне большевики остались на пепелище, и чтобы было хотя бы над чем царствовать, им надлежало поднять страну из наделанных ими руин. Одним из важных источников денежных средств виделись накопленные за века богатства русской церкви. Нашёлся и повод: массовый голод в Поволжье (вследствие ранее проводившейся большевиками политики). В советской печати началась кампания за изъятие церковных ценностей в пользу голодающих. К ней были активно подключены деятели обновленцев. Как теперь достоверно известно, многие из них уже тогда являлись, по совместительству, сотрудниками ГПУ. При этом некоторые из них до революции числились видными участниками «Союза русского народа» и других черносотенных организаций. Пожалуй, нигде сильнее, чем в обновленческой церкви, не заявил о себе этот «прагматический» «красно-чёрный блок».
Лидеры обновленцев при поддержке ГПУ создали Высшее церковное управление (впоследствии Высший церковный совет, а затем Священный Синод) и призвали к суду над патриархом Тихоном, но при этом выставляли себя как единственно законное руководство церкви. Правда, тут же среди обновленцев обнаружились несколько течений: «Живая церковь», «Союз церковного возрождения» и др. Разногласия между ними искусно поддерживались чекистами, которые не были заинтересованы в единой церковной организации, хоть бы и лояльной к власти.
Обновленческое движение питалось пока импульсами снизу, со стороны верующих, смутно желавших какой-то реформы православия. Поэтому многим группам удалось преодолеть разногласия и созвать в апреле-мае 1923 года в московском храме Христа Спасителя II Поместный Всероссийский собор. На нём патриарх Тихон был извержен из сана, объявлено о переходе на гражданский календарь, разрешены браки епископов и повторные браки вдовых священников, упразднено монашество. Некоторые из обновленческих церквей пошли ещё дальше: убрали иконостасы и хоры певчих, перенесли алтарь в центр храмов. Модным у обновленцев стало брадобритье священников.

Благоволение коммунистов к церковным консерваторам

Между тем, большевики видели, что обновленческая церковь пользуется довольно большой поддержкой верующих (на Соборе 1923 года было представлено больше 12 тысяч приходов) и, вместо того, чтобы убить, как они рассчитывали, церковь как таковую, придаёт ей новую жизнь. Обновленческую церковь было сложно обвинять в ретроградстве и косности, а ведь именно это и было теми болевыми точками, по которым била антицерковная пропаганда. Поэтому руководство большевиков принимает решение частично легализовать традиционную церковь с её консервативной иерархией и застойными обычаями.
Уже в июне 1923 года они освободили из заключения патриарха Тихона и разрешили служение его клирикам. Многие верующие стали возвращаться к традиционалистам. Какое-то время большевики разжигают конкуренцию между обеими церквами. Обновленцы пытаются заручиться поддержкой Константинопольского патриархата, созвать Вселенский собор православных церквей в Иерусалиме, отсуживают (при помощи советской дипломатии) ряд зарубежных приходов, созывают, наконец, в октябре 1925 года свой последний поместный собор. На нём уже виден упадок обновленческой церкви. С конца 20-х годов она влачит жалкое существование. В конце 30-х годов развёртываются репрессии против многих её иерархов, особенно тех, кто ранее сотрудничал с большевистской тайной полицией – НКВД убирает свидетелей. Обновленческие храмы в массе закрываются.
С началом Великой Отечественной войны обновленческая церковь, как и традиционная, переживает подъём. Но в 1943 году Сталин делает окончательный выбор в пользу традиционалистов. Усилиями государства в 1946 году обновленческая церковь исчезает, её уцелевшие клирики и прихожане переходят в РПЦ МП или отходят от религии.
Главной причиной краха обновленческого движения следует считать то, что оно оказалось тесно связано с большевистской охранкой и не могло дать людям духовной альтернативы установившейся над Россией диктатуре. В то время приверженность традиционному православию стала одной из форм пассивного сопротивления большевизму. Те же, кто лояльно относился к советской власти, в большинстве своём не нуждались в религии. При иных же условиях обновленчество могло иметь большой потенциал.

3 августа итальянская газета La Stampa опубликовала статью под примечательным заголовком «Папа хочет «Священного союза» с московским патриархом». Как утверждают римские журналисты, «признаки нового неслыханного взаимодействия между русской православной и католической церквями уже видны на дипломатическом уровне». Подобная информация воскресила к жизни разговоры о готовящейся в недрах Московского патриархата церковной реформе.

«АН» решили выяснить, что же сейчас на самом деле происходит в Русской православной церкви (РПЦ) и будет ли заключен подобный союз с Ватиканом.

Новый папа - новые порядки

С приходом папы Бенедикта XVI на Святой престол отношения между Ватиканом и Русской православной церковью несколько потеплели. Новый папа разительно отличается от своего предшественника поляка Иоанна Павла II,который, по словам некоторых русских священников, представлял очень агрессивное течение католицизма - проводил по отношению к православию захватническую политику.

Считается, что Бенедикт XVI в отличие от «польского папы» любит православие - в Москве многие считают его выдающимся богословом. Как говорят, патриарх Кирилл в отношении Ватикана тоже настроен несколько мягче своего предшественника Алексия II. Это подтверждает и итальянская пресса: «В последнее время явным образом изменилось понимание православными верующими тех сигналов, которые поступают из Ватикана. Достаточно посмотреть, как воспринимаются слова Бенедикта XVI сегодня: с большим вниманием и с заранее положительным откликом» , - утверждает все та же La Stampa.

Тем не менее, в отношениях между католиками и православными все далеко не так радужно, как может показаться на первый взгляд. По словам экспертов, большинство православных священников и их многочисленная паства считают католиков еретиками. Они достаточно резко выступают против всякого сближения с Ватиканом и проводимых патриархом Кириллом церковных реформ. По их мнению, несмотря на личность папы, католики не захотят быть на равных с православными и все равно будут стремиться подчинить их себе.

Загадочная смерть в Риме

Противники нововведений называют патриарха Кирилла «филокатоликом» (от греч. phileo - люблю). По их словам, любовь к католичеству ему привил воспитавший целую плеяду архиереев митрополит Никодим (Ротов). Сейчас его ученики занимают важнейшие места в РПЦ. Никодим неоднократно ездил в Рим и не видел в сближении с католиками ничего страшного. Интересно, что он даже умер в Ватикане. Эта загадочная и невероятная история до сих пор приковывает к себе внимание.

3 сентября 1978 г. Никодим прибыл в Ватикан во главе делегации по случаю интронизации папы Иоанна Павла I. Утром 5 сентября во время аудиенции у папы у него внезапно остановилось сердце. Произошедшее породило множество конспирологических версий. По одной из них, он был отравлен ядом, подсыпанным в поднесенный напиток. Кое-кто считает, что митрополит выпил его случайно, а кубок предназначался самому понтифику. Подозрения усиливает и тот факт, что через 23 дня Иоанн Павел I тоже скончался от инфаркта миокарда. Некоторые русские священники восприняли смерть Никодима как знамение Божие - «неодобрение той спешки и увлечения, с которыми проводилось митрополитом дело сближения с Римом».

Тихие реформы

Как считают эксперты, вся эта история, несомненно, оказывает влияние и на патриарха Кирилла. Под влиянием церковного большинства он вынужден проводить свою политику более осторожно, стараясь не растерять авторитет. Сразу после выборов патриарха все ожидали резкого начала реформ, но Кирилл перестал позиционировать себя как реформатор. Наоборот, церковное руководство стало отрекаться от всех подобных определений. Тем не менее из внутрицерковных кругов поступают сообщения, что небольшие шаги в сторону реформ делаются постоянно. Возможно, принято решение проводить все изменения тихо, без лишней огласки.

По словам экспертов, сделать это несложно. Договоренности, о которых большинство людей узнают через несколько лет, можно заключать за закрытыми дверями. Как пример такой политики они приводят скандальное «Баламандское соглашение» с Ватиканом. Оно было подписано в 1993 г., но широко известно стало не так давно. Документ, в котором РПЦ и Ватикан «взаимно признают друг друга в качестве Церквей-сестер» ,завизировали представитель Московского патриархата, а также представители девяти поместных православных церквей.

Стремительные и шумные реформы невозможны еще по одной причине. Существует устойчивое мнение - в случае продолжения проводимой политики сближения с Ватиканом в Русской православной церкви возможен новый раскол. Более того, люди, знающие церковную ситуацию изнутри, уверенно заявляют - раскол будет обязательно . По их оценкам, большая часть церкви, конечно, пойдет за руководством. Большинство не захочет конфликтов - его уболтают и уговорят не высказываться против. Однако примерно четверть священников абсолютно точно не примирится и не согласится с проводимыми изменениями.

Это не означает автоматического выхода из церкви 20-25% приходов. В каких конкретно действиях будет выражен раскол, сказать сейчас не может никто - формы протеста могут быть самыми разнообразными. Но ясно, что произойдет разрыв общецерковного организма - пропадет доверие. Поэтому противники реформ надеются, что «патриарх проявит благоразумие и не допустит возникновения ситуации, при которой раскол станет возможен» .

Сейчас в РПЦ есть много священников-лидеров, серьезных пастырей. Они очень тверды в богословских знаниях и в своей позиции неприятия реформ - их любят и уважают прихожане. Такие могут уйти целыми приходами - люди за ними пойдут. Более того - могут за них умереть. И это не преувеличение. Пойдут ли умирать за реформаторов, сказать не может никто.

Календарь и язык

Кроме сближения с Ватиканом резкое противодействие церковного большинства вызывают планы по переходу с юлианского на григорианский календарь. Многие священники и монахи называют его масонским. К тому же введение нового стиля разорвет литургическое время на 13 дней, которые выпадут из церковной жизни. Произойдет сокращение некоторых постов, а Петровский пост в некоторые годы исчезнет вообще. Есть еще один важный момент. Как говорят священники, праздник Пасхи будет совпадать с иудейской пасхой, а это канонами категорически запрещено.

Также нет согласия и по вопросу перехода с церковнославянского языка на современный русский. Сторонники реформ считают, что понятный всем бытовой русский поможет привлечь в церкви новую паству - чуть ли не 80% населения страны. По их мнению, церковнославянский является основным препятствием приходу новых людей в церковь.

Но против этого выступают очень многие священники. Они считают, что церковнославянский язык вообще невозможно сравнивать с бытовым - это «мистический язык для богослужений», он складывался и преобразовывался веками. Однако изменения в нем происходят и сейчас - меняются и изымаются некоторые слова. Но все должно протекать естественно в течение нескольких поколений. Иначе пропадет вся красота богослужения.

Противники нововведений категорически не согласны с тем, что бытовой русский приведет в храмы новых людей. По их мнению, наоборот - храмы опустеют. Люди, которые сейчас ходят в церковь, в основном понимают церковнославянский язык, и нововведение может отвратить их от церкви. Те же, кто не посещает церковь, не ходят туда не из-за непонятного языка - истинные причины, как правило, другие.

По материлам

«Аргументы Недели»,

Виктор Крестьянинов

Статья из энциклопедии "Древо": сайт

Обновле́нчество - оппозиционное движение в русском православии в послереволюционный период, повлекшее за собой временный раскол. Было инспирировано и некоторое время активно поддерживалось большевистской властью, с целью разрушения канонической "тихоновской" Церкви.

Начальник 6-го отделения секретного отдела ГПУ Е. Тучков 30 декабря года писал:

"Пять месяцев тому назад в основу нашей работы по борьбе с духовенством была поставлена задача: "борьба с тихоновским реакционным духовенством" и, конечно, в первую очередь, с высшими иерархами... Для осуществления этой задачи была образована группа, так называемая "Живая церковь ", состоящая преимущественно из белых попов, что дало возможность поссорить попов с епископами, примерно, как солдат с генералами... По выполнении этой задачи... наступает период паралича единства Церкви, что, несомненно, должно произойти на Соборе, т.е. раскол на несколько церковных групп, которые будут стремиться осуществить и проводить в жизнь каждая свою реформу" .

Однако широкой поддержки в народе обновленчество не получило. После освобождения патриарха Тихона в начале года, который призвал верующих соблюдать строгую лояльность к советской власти, обновленчество испытало острый кризис и потеряло значительную часть своих сторонников.

Существенную поддержку обновленчеству оказало признание со стороны Константинопольского Патриархата , который в условиях кемалистской Турции стремился наладить отношения с Советской Россией. Активно обсуждалась подготовка к "Всеправославному Собору", на котором Русскую Церковь должны были представлять обновленцы.

Использованные материалы

• http://www.religio.ru/lecsicon/14/70.html Троицкий монастырь города Рязани в период гонений на Церковь // Рязанский церковный вестник, 2010, № 02-03, с. 70.

В 1990-е годы в религиозный лексикон вошло новое слово, с которым раньше были знакомы, наверное, только церковные историки. Обновленцы.

Если для историка за этим словом стоит определенная организация церковной жизни, инспирированная советским правительством в начале 20-х годов, то в новейшей церковной истории слово «обновленчество» («новообновленчество», «неообновленчество») использовалось с самого начала не как историческая реалия, а как ругательный эпитет. Первым «новообновленцем» был объявлен о. Георгий Кочетков, известный в широких массах, прежде всего, как идеолог совершения богослужения на современном русском языке.

Со временем слово «обновленцы» стало использоваться в значении гораздо более широком. К примеру, на сайте храма Воскресения Христова в Кадашах мы читаем : «ныне, на закате времен, вступила в действие ересь всех ересей - вселенское новообновленчество.

Несколько предшествующих веков масоны, эти опричники сатаны, во всем мире и особенно в России, как оплоте православия, готовили почву для этой архиереси. Их цель была в том, чтобы сам образ жизни людей стал как бы естественным фоном, удобной рамой для новой ереси. Новый стиль, новообновленчество как образ жизни, включает в себя и курение табака, и ношение одежды противоположного пола, и манеры поведения, например, сидение нога на ногу и в позе блудного беса (прим. авт. - ???) , целование руки женщине и пр.»

Кроме того, если до недавнего времени слово «обновленчество» использовалось лишь во внутрицерковной полемике, сейчас оно пополнило словарь тех, кто выражает общецерковную позицию. Так, прот. Всеволод Чаплин недавно сообщил : «Я не исключаю, что мы сейчас находимся перед лицом появления нового обновленческого движения. Насколько это движение будет серьезным, покажет время. Я не вижу большой проблемы даже в том, что это движение может как-то организационно оформиться, может, даже будет искать себе альтернативные пути для реализации своей религиозности, подобно тому, как нашел для себя альтернативный путь бывший епископ Диомид … Нет, господа, будущее не за неообновленцами, будущее за соборным голосом Церкви, который мыслит иначе, чем мыслят неообновленцы».

Учитывая, что термин «обновленчество» приобретает все более расширительное значение, мне кажется своевременным задать вопрос: справедливо ли использовать это слово применительно к современной церковной жизни? Если да, то кого можно считать преемником идеологии обновленцев 20-х – 30-ых годов ?

Подробная история обновленческого раскола выходит за рамки интернет-публикации. Обратим внимание читателя лишь на самое главное. Очевидно, что сердцевиной обновленческого раскола не был определенный взгляд на вопросы, связанные с богослужебной и приходской жизнью. Напротив, идея обновления богослужебной жизни была украдена обновленцами у тех, кто со временем стал их непримиримым врагом.

Приведем в пример святителя и исповедника Агафангела Ярославского.

Именно он стал ревностным обличителем обновленцев, за что поплатился свободой. Однако, именно он, находясь на Рижской кафедре, стал одним из провозвестников богослужебных реформ, их совершения «без томительной длинноты и однообразных повторений».

Откроем 22-ой номер Рижских епархиальных ведомостей за 15 ноября 1905 г. и прочитаем постановления епархиального собора:

«На вечерне: пропустить сугубую ектению, так как те же моления совершаются на часто совершаемой литии, тем более, что та же ектения произносится на утрени; молитву главопреклонения читать вслух. … На утрени: пропустить великую, просительную и все малые ектении на каноне и между кафисмами, оставив малые ектении по кафисме и 9-ой песни канона … На Литургии: … Тайную молитву перед Евангелием священник читает вслух. Евангелие читается обратясь лицом к народу, то же на всенощном бдении. Ектению об оглашенных выпустить… Царские врата остаются открытыми до Херувимской песни, потом закрываются до чтения «Верую», при этом опять открываются до причащения священнослужителей. Из молитв на литургии верных читать вслух: «С сими и мы блаженными силами» и «якоже быти причащающимся» … Относительно чтения собор признал решение вообще по возможности избегать клиросного чтения и перенести его на середину церкви». Кроме того, собор принял ряд мер, поощряющих общенародное пение за богослужением.

Можно лишь представить, какой вой бы поднялся, если бы в наши дни епархиальный собор принял подобные решения. Не обошлось бы без ярлыка, помещенного в название этой статьи. Но кто дерзнет назвать святителя Агафангела обновленцем?

Итак, обновленчество было, прежде всего, государственным проектом, определенной схемой отношений между Церковью и государством. Эта схема предполагала не совместный труд государства и Церкви для всеобщего блага, а идеологическое обслуживание Церковью безбожного государства . К сожалению, современные церковные полемисты часто забывают, что «реформаторская деятельность обновленцев представляла собой лишь прикрытие их подлинной, вдохновлявшейся богоборческой властью религиозно-политической деятельности, направленной на разрушение канонического единства русской церковной жизни и на превращение Церкви в пропагандистское орудие коммунистического режима» (Прот. Георгий Митрофанов).

Таким образом, если мы хотим увидеть, пустила ли «Красная церковь» (как называли обновленчество) свои пагубные ростки в современной церковной жизни, ответ на вопрос следует искать не в сфере богослужебного языка, допустимого сокращения кафисм, и проч., а в сфере церковно-государственных отношений.

Парадоксальным образом просоветский пафос обновленцев сегодня можно встретить именно среди тех представителей духовенства, которые сами любят обличать этим ярлыком своих оппонентов. Так, один из московских священников, заявивший недавно, что «главная опасность для Церкви – неообновленчество», в разных публикациях писал:

«Советский период явился не просто продолжением русской истории, но оказался спасительным для России и русского народа. В советский период произошло нравственное оздоровление народа, что дало ему силы успешно противостоять внешнему врагу».

«Советское – это продолжение русского … русское и советское неразделимы».

Я убежден, что Грановский, Введенский и прочие идеологи «красной церкви», увидев русского православного священника, восхваляющего государственное новообразование, построенное на руинах исторической православной России как полигон для коммунистического эксперимента и детонатор для мировой революции, были бы счастливы. Ведь именно безусловная лояльность советской власти и стала тем козырем, благодаря которому обновленцам удалось на определенном этапе добиться абсолютного численного преимущества над Патриаршей церковью. Услышав слова того же священника о том, что «действия Сталина были совершенно здравыми и, к сожалению, единственно возможными, так как необходимо было пресечь анархический угар, который несет с собой любая революция», они наверняка бы пришли в полный восторг. Ведь именно эти «действия» к концу 30-х годов уничтожили практически всех противников обновленческого раскола, не обойдя, впрочем, и самих обновленцев.

Дело, конечно, не в одном пастыре, ностальгирующем о советской эпохе, а в видении пользы Церкви лишь в той мере, в какой она полезна для государства, в образе Православия как политической подпорки. В 20-м году обновленцы получали от государства льготы и преимущества перед другими игроками на религиозном поле в обмен на безусловную политическую лояльность. Но чем закончилась история тех мирян и священнослужителей, которые отказались трудиться в обновленческом тандеме с безбожной империей? Слова Святейшего Патриарха о том, что сегодня «мы все наслаждаемся свободой - такой, какой не было за всю историю Русской Церкви… Эта свобода дана нам как некая передышка - мы должны быть готовы к тому, что в будущем что-то может измениться», могут оказаться пророческими. И мне искренне жаль тех, кто увлекся обсуждением часов и нанопыли, но не обратил внимания на эти слова.

Впрочем, все хорошо, и не о чем грустить. Сегодня праздник – Христос входит в Иерусалим как Царь Израилев. Все счастливы, и еще никто не задумывается о том, что Христос, оказавшись бесполезным для восстановления государственности, будет брошен, оплеван, побит и убит.

«Благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних!»

Как уже было сказано, внутри Церкви еще до революции существовали различные мнения и направления по поводу ее внутреннего устройства и богослужебной практики. Еще в 1906 году появилась "группа 32-х священников", выдвигавшая реформаторские требования (брачный епископат, русское богослужение, григорианский календарь). Однако тогда эти реформаторские тенденции не получили развития. Поместный Собор 1917 - 1918 годов при всей своей преобразовательной активности в общем не пошел на радикальные реформы. В области богослужения он не изменил ничего.

В ходе гражданской войны и политической борьбы первых лет Советской власти, когда значительная часть духовенства вступила в союз с контрреволюцией, а руководство Церкви то громогласно обличало большевиков, то старалось показать свой нейтралитет, некоторые представители духовенства (главным образом белого - столичные священники) стали приходить к мысли о необходимости сотрудничества с новой властью, проведения внутрицерковных реформ и адаптации Церкви к новым условиям. Кроме реформаторского порыва этими священниками двигало также и непомерное личное честолюбие. До определенного момента их устремления не находили отклика у властей, однако борьба вокруг изъятия церковных ценностей, горячо поддержанного сторонниками церковного обновления, создала благоприятную ситуацию для осуществления их планов. Быстро выявились и руководители обновленческого движения - петроградский протоиерей Александр Введенский (позже ставший единоличным лидером всего движения), священник Владимир Красницкий (бывший черносотенец) и епископ Антонин (Грановский).

В ходе кампании по изъятию ценностей сторонники этой группы неоднократно выступали в печати (а официальные газеты охотно их печатали) с критикой действий церковного руководства. Они поддержали осуждение митрополита Вениамина, но просили власти о смягчении приговора.

9 мая 1922 года Патриарх Тихон как обвиняемый по делу был посажен под домашний арест. Церковное управление оказалось фактически дезорганизованным. Этой ситуацией воспользовались лидеры будущих обновленцев для довольно неприглядной интриги. По согласованию с ВЧК они 12 мая посетили Патриарха и долго уговаривали его сложить с себя церковное управление. Тихон согласился временно передать свои полномочия престарелому митрополиту Ярославскому Агафангелу, известному своей преданностью Тихону. Свою канцелярию Тихон временно передавал посетившим его священникам (Введенскому, Красницкому и другим) до приезда в Москву Агафангела. Однако органы ГПУ запретили Агафангелу выезд из Ярославля, а посещавшие Патриарха священники сфальсифицировали его распоряжение о передаче им канцелярии и представили его как акт передачи высшей церковной власти. После этого они образовали Высшее Церковное Управление из своих сторонников во главе с епископом Антонином (Грановским). Этот орган объявил о подготовке нового поместного Собора, на котором предполагалось решить вопрос об отстранении Тихона и о внутрицерковных реформах в духе идей обновленцев. В это же время возникает несколько обновленческих группировок. Самыми значительными из них были Церковное Возрождение во главе с епископом Антонином, "Живая Церковь" во главе с Красницким и вскоре отколовшийся от нее "Союз общин древлеапостольской Церкви" (СОДАЦ) во главе с Введенским. Все они, конечно же, имели некоторые "принципиальные" отличия друг от друга, но больше всего их лидеров отличало неуемное честолюбие. Между этими группировками вскоре началась борьба за власть, которую ГПУ пыталось погасить, чтобы направить их общую энергию на борьбу с "тихоновщиной".

Таково было начало второго с XVII века раскола Русской Церкви. Если при Никоне и Аввакуме раскольники защищали старину и бросали прямой вызов власти, то во времена Тихона и Введенского "бунт" был поднят именно во имя новшеств и изменений, а его сторонники всячески старались угодить властям.

Вообще же ГПУ (его специальный VI отдел) и так называемая "Антирелигиозная комиссия" при ЦК РКПиграли во всех этих событиях первостепенную роль. Главную работу по "разложению церкви" вел занимавший ответственные посты в этих органах Е. А. Тучков, которого Луначарский называл "современным Победоносцевым". В то же время разворачивает свою деятельность "Союз воинствующих безбожников" во главе и Емельяном Ярославским (Минеем Израилевичем Губельманом). Этот "Союз" был фактически государственной организацией и финансировался из государственной казны.

Убедившись в невозможности в тот момент "обезвредить" Церковь "лобовой атакой" большевики сделали ставку на ее внутренний раскол. В секретном докладе "антирелигиозной комиссии" в Политбюро от 4 ноября 1922 года говорилось: "Было постановлено взять твердую ставку на группу "Живая церковь" как наиболее активную, блокируя ее с левой группой (СОДАЦ - А.Ф.), развернуть шире работу по очистке от тихоновского и вообще черносотенного элемента в приходских советах в Центре и на местах, провести через ВЦУ повсеместное публичное признание Советской власти епархиальными советами и отдельными епископами и попами, а также и приходскими советами". Та же комиссия постановила "провести ударным порядком смещение тихоновских епископов" . Тучков в своем секретном "Докладе о тихоновщине" писал: "по моему мнению, недурно было бы изгнать тихоновцев и из приходских советов, начав эту работу примерно также, т.е. натравливая одну часть верующих на другую" . В другом докладе той же комиссии говорилось, что часть "тихоновских" (т.е. не признавших ВЦУ) епископов "постановлено подвергнуть административной ссылке на срок от двух до трех лет". Роль обновленческого ВЦУ в этих событиях в документе обозначена предельно четко: "Принимаются меры к получению от представителей "Живой церкви" и ВЦУ конкретных материалов, устанавливающих контрреволюционную работу определенных лиц из состава тихоновского духовенства и реакционного мирянства на предмет применения к ним судебных и административных мер". Далее в докладе говорилось, что "за последнее время можно отметить беспрекословное исполнение со стороны ВЦУ всех директив надлежащих органов и усиление влияния на его работу" . Вряд ли можно сказать красноречивее этих документов о том, чьи интересы стояли за реформаторскими порывами обновленцев. Уже в то время ВЧК практиковало вербовку секретных агентов из среды духовенства. В одном из протоколов секретного отдела ВЧК можно найти такие любопытные мысли одного докладчика: "Материальное заинтересование того или иного осведомителя среди духовенства необходимо... При этом денежные субсидии и натурой, без сомнения будут их связывать с нами и в другом отношении, а именно в том, что он будет вечный раб ЧК, боящийся расконспирировать свою деятельность" .

С 29 апреля по 9 мая 1923 года в Москве проходил Поместный Собор обновленцев. Выборы представителей на этот собор проходили под строгим контролем ГПУ, что обеспечило преобладание на нем сторонников обновленческого ВЦУ. Находившийся под арестом Патриарх был лишен всякой возможности влиять на ситуацию. Собор поспешил заверить Советскую власть не только в своей лояльности, но и в горячей поддержке. Уже при открытии Собора ВЦУ обращалось к Господу с мольбой помочь Собору "утвердить совесть верующих и направить их на путь новой трудовой общественности, созидания счастья и благоденствия общего, т. е. выявления царства Божия на земле".

Самыми важными деяниями Собора были: осуждение всей предшествующей политики Церкви по отношению к Советской власти как "контрреволюционной", лишение Патриарха Тихона сана и монашества и превращение его в "мирянина Василия Белавина", отмена патриаршества, восстановление которого в 1917 году было актом "контрреволюционным", учреждение "соборного" управления Церковью, разрешение белого брачного епископата и второбрачия священников (что открывало людям типа Введенского дорогу к высотам церковной иерархии, а по мнению "тихоновцев" противоречило канонам Православной Церкви), закрытие монастырей в городах и преобразование отдаленных сельских монастырей в своеобразные христианские трудовые коммуны, отлучение от Церкви епископов - эмигрантов.

Собор 1923 года был высшей точкой обновленческого движения. За обновленцами пошли многие священники со своими приходами и значительное число епископов. В Москве в период проведения Собора в распоряжении обновленцев находилось большинство действующих церквей. Этому способствовали и власти, всегда отдававшие им предпочтение в случае спора из-за храма. Правда, обновленческие храмы стояли пустыми в то время как в оставшихся "тихоновских" невозможно было протолкнуться. Многие священники и епископы шли за обновленцами не по убеждению, а "страха ради иудейска" т.е. опасаясь репрессий. И не напрасно. Многие преданные Патриарху епископы и священники подвергались административному (т.е. без предъявления обвинений, следствия и суда) аресту и ссылке только за противодействие обновленческому расколу. В ссылках они пополнили уже находившуюся там со времен гражданской войны и изъятия ценностей армию церковников.

Арестованный Патриарх Тихон вскоре понял всю серьезность положения. К тому же "органы" начинали опасаться (впрочем, напрасно) усиления обновленцев. Им нужен был церковный раскол и смута, а не обновленная Церковь (пусть даже и лояльная). Еще в ноябре 1922 года Тихон предал анафеме "Живую Церковь", а позже категорически отказался признать правомочность обновленческого Собора. Власти потребовали от Тихона в качестве условия освобождения декларации лояльности к Советской власти и признания своей вины перед ней, отмежевания от контрреволюции, осуждения церковных эмигрантов. Тихон принял эти условия. 16 июня 1923 года он подал заявление в Верховный Суд, в котором признавал свою вину в "проступках против государственного строя", раскаивался в них и просил об освобождении . 27 июня 1923 года Патриарх Тихон был освобожден.

Сразу же после освобождения Тихон и его сторонники - епископы, из которых он вскоре сформировал свой Синод, вступили в решительную борьбу с обновленцами. Патриарх выпустил несколько воззваний к пастве, суть которых сводилась к отмежеванию от всякой контрреволюции, признанию собственных "ошибок" в прошлом (что объяснялось воспитанием Патриарха и его бывшим "окружением"), а так же резкому осуждению обновленцев, Собор которых он называл не иначе как "сборищем". Тон Патриарха по отношению к раскольникам становился все резче и резче.

Результаты этой деятельности не заставили себя ждать. Возвращение обновленческих приходов в лоно патриаршей Церкви приняло массовый характер. Многие обновленческие иерархи принесли покаяние перед Тихоном. Лидеры обновленчества стали нащупывать почву для "объединения". Эти примиренческие попытки, однако, натолкнулись на сопротивление Тихона и приближенного к нему митрополита Петра (Полянского). Они требовали не "воссоединения", а покаяния обновленцев и отречения от раскола. Далеко не все из гордых схизматиков готовы были пойти на это. Поэтому обновленчество просуществовало еще два десятилетия. Не раскаявшиеся обновленцы были запрещены Тихоном в священнослужении.

Тем не менее, репрессии против сторонников Тихона продолжались. Тихон все еще находился под судебным преследованием и поэтому даже поминание его имени в молитвах (что было обязательно для православных приходов) согласно Циркуляру Наркомюста считалось уголовным преступлением . Только в 1924 году дело Тихона было прекращено судебными органами.

Желая вызвать новый раскол в Церкви власти (в лице Тучкова) потребовали от Церкви перехода на григорианский календарь. Тихон ответил вежливым отказом. Начиная с 1924 года в церквях стали возноситься молитвы "о стране Российской и о властех ея". Недовольные священники вместо этого часто произносили "и областех ея".

7 апреля тяжело больной Тихон подписал послание к пастве в котором в частности говорилось "Не погрешая против нашей веры и церкви, не переделывая чего-либо в них, словом не допуская никаких компромиссов и уступок в области веры, в гражданском отношении мы должны быть искренними по отношению к Советской власти и работе СССР на общее благо, сообразуя распорядок внешней церковной жизни и деятельности с новым государственным строем, осуждая всякое сообщение с врагами Советской власти и явную и тайную агитацию против нее". Рассыпаясь в заверениях лояльности по отношению к советской власти, Тихон выражал надежду на возможную свободу церковной печати и возможность преподавания Закона Божия детям верующих.

Это послание часто называют "завещанием" Патриарха Тихона, ибо в тот же день 7 апреля 1925 года он скончался.

Большевикам частично удалось достичь своих целей. Обновленческий раскол действительно серьезно потряс внутреннюю жизнь Церкви. Но они явно недооценили приверженность верующего народа Патриарху Тихону и ценностям традиционного православия, что позволило Церкви выдержать и это испытание. Репрессии лишь повышали авторитет сторонников Тихона среди верующих. За обновленцами же закрепилась слава "казенной" и "большевистской" церкви, что никак не способствовало их авторитету. Что же касается самих обновленцев, то их, быть может, благородные изначальные идеи были скомпрометированы их честолюбивым желанием стать "официальной" церковью при новом строе. Ради этого они пошли на прямое сотрудничество с ГПУ, содействуя политическим репрессиям против своих противников. Кличку "иуды", которой часто называли их верующие, они вполне заслужили. Властям же раскол в Церкви нужен был лишь для "разрыхления почвы" для материализма и атеизма (выражение Троцкого).

Видя главную опасность во внутрицерковной схизме, Патриарх Тихон пошел на декларацию о лояльности по отношению к Советской власти. Это позволило ему несмотря на все репрессии восстановить хотя бы частично церковное управление и избежать полного хаоса в церковной жизни. Возможно, смягчение внутриполитического курса, связанное с НЭПом, и укрепление Советской власти также способствовали этому решению Патриарха.