, РСФСР , СССР) - полковник юстиции (звания лишен [ ]), бывший глава Главного управления собственной безопасности Следственного комитета России , участник корупционного скандала в СКР, осужден в 2018 году по одному делу с генералами Никандровым и Дрымановым к длительному сроку заключения в колонии строгого режима за взятку от преступного авторитета Шакро Молодого . По мнению следствия являлся лидером преступной группы .

Биография

Михаил Максименко родился в Ленинграде 12 июля 1973 года в семье рядовых служащих. В 1996 году Максименко служил в спецназе, был в Чечне [стиль ] при УБОПе . [ ]

Михаил Иванович, благодаря хорошим отношениям с высокопоставленными силовиками, всегда имел большой авторитет в ведомстве [ ] .

Максименко долгое время состоит в браке. [ ]

Уголовное дело

С первых дней расследования одним из основных фигурантов дела о перестрелке на Рочдельской улице являлся Михаил Максименко. Разработку высокопоставленных силовиков вели больше полугода. Для закрепления вины Максименко и его сообщников сотрудники управления «М» (отдел по борьбе с коррупцией в правоохранительных органах) ФСБ России установили в кабинете Максименко подслушивающее устройство: жучок спрятали в подаренный полковнику самовар .

Максименко был арестован в июле 2016 года вместе с другими высокопоставленными офицерами СКР - своим заместителем Александром Ламоновым и заместителем начальника главного следственного управления СКР по Москве Денисом Никандровым . Они подозревались в получении взятки в размере миллиона долларов за помощь вору в законе Захарию Калашову. Мосгорсуд приговорил бывшего начальника главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности Следственного комитета России (СКР) Михаила Максименко к 13 годам колонии строгого режима и штрафу в размере 165 млн руб .

Своей вины Максименко не признал . По словам Максименко, у него вызвала подозрение ситуация, когда бывший сотрудник ФСБ адвокат Эдуард Буданцев, расстрелявший людей у ресторана, оказался под домашним арестом, якобы, именно поэтому, он стал интересоваться этим делом на предмет коррупционной составляющей со стороны сотрудников СК .

Любопытно [стиль ] , что его начальник и друг

© Стоп-кадр видео

Не успели «отзвенеть кандалы» экс-министра экономразвития Алексея Улюкаева, осужденного за взятку, как в столице начался второй громкий коррупционный процесс. Дело слушается на этот раз не в районном, а в Московском городском суде на Преображенке.

Хотя подсудимый Михаил Максименко — не федеральный министр, и вообще не министр, и даже не генерал. Положенного ему по табелю о рангах первого генеральского чина он получить не успел. И сумма взятки, которую ему вменяют, вчетверо меньше «улюкаевской» — не $2 млн, а только $500 тыс. Но есть, по крайней мере, одно обстоятельство, которое мешает употребить здесь сакраментальное «труба пониже, дым пожиже». Полковник Максименко возглавлял Главное управление межведомственного взаимодействия и собственной безопасности Следственного комитета РФ. Он должен был надзирать за чистотой следственных рук.

Злые языки любят именовать разные УСБ «тайной полицией внутри тайной полиции». В общем-то, понятно, что люди «святее Папы Римского» в полицейских системах встречаются редко. И не чьей-то личной дзержинской святостью должна обеспечиваться чистоплотность правоохранителей. Между тем сам 44-летний подсудимый, наделенный от природы неплохой внешностью, ни на какого «серого кардинала» не походил — несмотря на серый мохнатый свитер, в котором он и предстал перед правосудием, водворенный в застекленную «клетку.

Первый день открытого процесса, как полагается, был посвящен «исследованию доказательств обвинения». Прокурор Борис Локтионов кратко изложил версию обвинения. Максименко вменяется получение двух взяток, но они различаются на порядок — и по сумме, и по серьезности событий.

Основной эпизод — это, конечно, те самые полмиллиона долларов. По версии обвинения, глава УСБ СК взял их за облегчение судьбы двух, грубо говоря, бандитов — соратников находящегося в тюрьме «вора в законе» Захария Калашова, известного криминальной среде как Шакро молодой. Один из этих людей, Андрей Кочуйков, носит элегантную кличку Итальянец, про второго известно только, что его зовут Эдуард Романов, и в суде он упоминался исключительно в связке с Кочуйковым.

Эти двое были задержаны по делу о вымогательстве — при попытке рейдерского захвата ресторана Elements на Рочдельской улице в Москве. Дело это шумное и кровавое — впрочем, застрелены оказались еще двое бандитов, а тот, кто их застрелил, адвокат и ветеран госбезопасности Эдуард Буданцев, приехал в ресторан, откликнувшись на просьбу о защите владелицы заведения Жанны Ким. Все это предельно кратко изложил прокурор.

Так вот, что касается живых, но арестованных Кочуйкова и Романова, то у их «друзей» возникла идея переквалифицировать им статью 163 УК РФ — вымогательство, к тому же отягощенную 3-м пунктом об организованной группе и особо крупном размере, на статью 330 — самоуправство, куда более легкую и позволяющую из-под стражи выйти.

Среди высоких должностных лиц Следственного комитета, взявшихся эту комбинацию провернуть, кроме самого Максименко, фигурируют еще трое — его бывший зам Александр Ламонов, бывший заместитель начальника Главного следственного управления СК РФ по Москве Денис Никандров и экс-начальник Следственного управления по Центральному округу столицы Александр Крамаренко. Но львиную долю денег — 80% или $400 тыс. взял именно главный обвиняемый.

В роли «благодетеля», пожелавшего выкупить своего друга Кочуйкова, выступил бизнесмен Олег Шайхаметов, а в роли «курьеров» — передаточных звеньев между преступным миром и господами начальниками — двое бывших сотрудников МВД, Евгений Суржиков и Денис Богородецкий.

Злополучная перестрелка в ресторане произошла 14 декабря 2015 года, «взяточный» замысел постепенно вызревал весной 2016-го. Затем, 15 июня, Кочуйков и Романов были-таки освобождены из-под стражи, чтобы тут быть задержанными органами ФСБ, которые все это время, как водится, не дремали. А 19 июля задержали Максименко, Ламонова и Никандрова.

К настоящему моменту все, кроме Максименко, свою вину признали и активно сотрудничают со следствием. А он один отпирается, отвергает все обвинения и требует оправдательного приговора.

Еще один, крайне любопытный момент: в сухой речи прокурора, наряду с фамилиями преступных начальников СК, упомянут еще один — глава Главного следственного управления СК РФ по Москве Александр Дрыманов. Вот кто генерал, между прочим — ну, и, вообще, «первое лицо». Но Дрыманов не арестован и не снят с должности — это позволяет предположить, что происходит какая-то схватка под ковром, результаты которой мы, возможно, узнаем позже.

Огласил прокурор и второй эпизод, датируемый раньше первого, но куда менее значительный. Опять-таки, по версии обвинения, некий питерский знакомый Максименко, предприниматель по фамилии Шенгелия, обиженный на сотрудников ГУ МВД по Санкт-Петербургу, которые подвергли его допросу, попросил возбудить против них дело, якобы о краже у него дорогих наручных часов. Дело было возбуждено, а затем прекращено. «Цена же вопроса» — взятка — составила $50 тыс.

Михаил Максименко заявил на суде о непризнании себя виновным. Он объявил, что никаких взяток не брал, что «доказательства» главного эпизода базируются полностью на показаниях лиц, привлеченных к уголовной ответственности.

«В течение длительного времени они давали правдивые показания о том, что никакой взятки не было, — сказал Максименко. — А затем, под давлением со стороны сотрудников ФСБ, были вынуждены оговорить меня. Никандрова и Ламонова сотрудники ФСБ обманули, обещав освободить из-под стражи, чего не произошло».

Денежные средства, о которых идет речь, так и не были найдены, между тем, никаких крупных трат за это время Максименко не производил.

«В обвинении в получении взятки от Шенгелии также чувствуется необъективность, — продолжал подсудимый. — Есть показания Шенгелии, который обратился с заявлением, спустя более чем два года с момента передачи денег, затем многократно менял показания. И никак не может объяснить целесообразность возбуждения уголовного дела о хищении у него часов, стоимость которых эквивалентна стоимости самой взятки. К тому же, он не потребовал от меня возврата денег, когда постановление о возбуждении дела было отменено».

И сам Максименко, и его защита напомнили, что в декабре 2014 года, которым датируется эпизод с Шенгелия, полковник еще не занимал своей грозной должности. Но и на посту начальника УСБ СКР он не обладал необходимыми полномочиями для переквалификации конкретных дел.

На это прокурор Локтионов возразил с опережением. В самом начале своей речи он сказал, что «не обладая полномочиями по непосредственному принятию решений по уголовным делам, находящимся в производстве следственных органов СКР», Максименко и его соучастники могли воздействовать на тех начальников, в чьем ведении уголовные дела находились. «В силу своего должностного положения с использованием авторитета и иных возможностей — полномочий по назначению и проведению служебных проверок в отношении сотрудников СК».

В первый день был допрошен один свидетель обвинения — Евгений Суржиков. Дородного сложения мужчина, моложавый — публика, возможно, могла удивиться, узнав, что он был начальником отдела в московском областном угрозыске, имел звание полковника и уже уволился на пенсию, прослужив 25 лет.

По словам Суржикова, будучи человеком далеко не старым, он пошел устраиваться на работу в некое охранное предприятие. И в роли кандидата в сотрудники ЧОПа случайно оказался у дверей того самого ресторана, где происходила перестрелка. Впрочем, ничего страшного — сам даже внутрь не заходил. Но — вызывался, естественно, в качестве свидетеля. К тому же он успел познакомиться с Кочуйковым. И, волнуясь насчет последствий, активно обсуждал дело со своим другом и коллегой Денисом Богородецким, который был у него в подмосковном угрозыске заместителем (и подполковником).

Так вот, через какое-то время Богородецкий и подошел к нему с известием о предложении богатого друга Кочуйкова по имени Олег (фамилии Шайхаметов они даже и не знали) касательно облегчения судьбы арестованных путем переквалификации статьи.

Суржиков явно отдавал более важную роль Богородецкому, у которого были знакомства в Следственном комитете. Он-то якобы и взялся поговорить с высокими начальниками из УСБ. Ну, а сумму взятки в $500 тыс. вроде как назначили сами Богордецкий с Суржиковым интуитивным путем.

Друзья-правоохранители не думали, что все это серьезно. Однако уже через два дня, а именно 28 апреля 2016 года, в ресторане на 1-й Тверской-Ямской Шайхаметов вручил Суржикову картонную коробку, очень плотно засунутую в полиэтиленовый пакет. По словам Суржикова, данную коробку он не открывал и денег как таковых не видел. Просто передал Богородецкому, а тот через несколько дней вручил ему долю — $25 тыс. Себе же Богородецкий взял вдвое больше, что естественно — знакомства-то были его.

Полученные доллары Суржиков истратил за две с половиной недели — объясняя этот факт, он заметил: «У меня трое детей, настоящая жена и первая жена-инвалид». От уголовного преследования по этому делу и Богородецкий, и Суржиков освобождены ввиду деятельного раскаяния — вот только Суржиков сейчас является подсудимым по другому уголовному делу.

Адвокату Александру Вершинину, замучившему его и суд многочисленными вопросами, Суржиков снисходительно объяснил, что он полгода просидел в Лефортове, давал показания сразу по трем делам — и потому имеет право кое-что и запамятовать. Человеческая трагикомедия, однако.

Предстал перед публикой Денис Богородецкий, но показания давать отказался, воспользовавшись статьей 51 Конституции РФ, которая дает право не свидетельствовать против себя. Также Богородецкий с сожалением сообщил, что за это время тяжело заболел рассеянным склерозом.

Леонид Смирнов

Тайны взяток в Следственном Комитете

Бой возле Белого дома в декабре 2015 года - перестрелка из-за кафе Elements, в которой погибли два и были ранены восемь человек, - спровоцировал сразу несколько сногсшибательных скандалов. Обычный финансовый конфликт между владелицей кафе Жанной Ким и дизайнером Фатимой Мисиковой вылился чуть ли не в развал Следственного комитета.

Участники стычки и их покровители - криминальный авторитет Шакро Молодой и его приятель Андрей Кочуйков по кличке Итальянец - обвиняются в вымогательстве денег у Жанны Ким. Приговор им уже начал выносить Никулинский суд. Адвокат Эдуард Буданцев обвиняется в убийстве людей Итальянца - его дело пока расследуется. Двоих полицейских отправили в колонию за бездействие во время схватки. А руководителей Следственного комитета, вроде как согласившихся за мзду развалить дело в отношении Шакро и Ко, судят поодиночке.

Со стороны СК единственный, кто не признал вину даже частично, - глава УСБ Следственного комитета РФ полковник Михаил Максименко. Он до сих пор пьет воду в СИЗО только из-под крана, не ест тюремную пищу (боится отравления) и подозревает, что над ним проводили некие воздействующие на психику эксперименты. Но все это могло быть и способом привлечь внимание, и линией защиты.

В четверг в суде пройдут прения по делу Максименко (самая интересная часть процесса), увы, за закрытыми дверями. Своим видением этого дела с «МК» поделился бывший следователь по особо важным делам СК РФ Андрей Гривцов, вставший на позицию защиты.

Андрей, почему вы встали на защиту Максименко? Солидарность с бывшим коллегой, который попал в такую же ситуацию, как когда-то вы?

Профессиональный интерес. Противостояние лучшим следователям, лучшим обвинителям - колоссальная удача. Вместе с тем мотив сочувствия к подзащитному, безусловно, присутствовал и присутствует. Я вижу, в каком состоянии находится Максименко и как тяжело ему переносить уголовное преследование. Мы были немного знакомы до всей этой истории, но не более того. До того как я увидел Максименко в следственном изоляторе, мы не виделись порядка 7 лет.

С чем связана закрытость ряда судебных заседаний по делу, в том числе прений? Что за сведения, якобы составляющие тайну, содержатся в деле, если их надо прятать от общественности?

Из-за того что определенным документам в деле присвоен соответствующий гриф, я не могу раскрывать их содержание. Но, на мой взгляд, ничего секретного в них нет. Защита неоднократно ходатайствовала о рассекречивании. Увы, закон о государственной тайне позволяет должностному лицу засекречивать что угодно. И ведь это влияет не только на проведение разбирательства в закрытом режиме, но и на возможное изменение подсудности уголовного дела. Уголовные дела, содержащие в себе сведения, составляющие государственную тайну, подсудны не районным, а судам субъектов РФ.

Какое отношение к делу Максименко все-таки имеет нынешний глава московского СК Дрыманов, и почему его фамилия неоднократно упоминалась государственным обвинителем?

Вот смотрите. Максименко обвиняется в получении двух эпизодов взяток. Первый - период с конца декабря 2014 года по 23 октября 2015 года в Санкт-Петербурге в сумме 50 000 долларов от Шенгелии за возбуждение Главным следственным управлением Следственного комитета РФ уголовного дела по факту изъятия у последнего часов. Второй эпизод - в апреле-мае 2016 года в сумме 500 000 долларов от Шейхаметова при посредническом участии Суржикова, Богородецкого, Ламонова за переквалификацию действий Кочуйкова и Романова по делу, находившемуся в производстве СУ по ЦАО ГСУ СК РФ по г. Москве.

Так вот обвинение по второму эпизоду сконструировано таким образом, что содержит утверждения о том, что Дрыманов, Крамаренко, Смычковский и Никандров в марте-апреле 2016 года из корыстной заинтересованности принимали меры по освобождению Кочуйкова из-под стражи путем переквалификации его действий. Получается, что приговор в отношении Максименко может повлиять и на их судьбу.

- И что будет с Дрымановым после приговора?

Но мы пока не знаем, какой будет приговор. Вдруг Максименко оправдают?

- Неужто есть основания для таких радужных надежд?

Есть. По эпизоду №1 речь идет о показаниях Шенгелии, который утверждает, что передавал Максименко деньги в ходе встречи в гостинице в Санкт-Петербурге. Есть еще показания его охранника, что тот якобы деньги в гостиницу привозил, но очевидцем передачи не являлся. Максименко же заявляет, что никаких денег не получал. Самих денег нет, каких-либо следов их получения тоже. Шенгелия с заявлением о том, что якобы передавал деньги, обратился через несколько лет после описываемых им событий. Сумма якобы переданных денег за возбуждение дела по факту изъятия часов сопоставима со стоимостью самих часов, то есть возможные действия Шенгелии с точки зрения экономической целесообразности (а он все-таки предприниматель) обосновать как-то сложно.

К тому же Максименко не имел никакого отношения к возбуждению дела, за которое якобы получил деньги, и на этот вопрос никаким образом не влиял. Кстати, аналогичная ситуация сложилась и по другому эпизоду обвинения, где все лица, имеющие отношение к переквалификации действий Кочуйкова и Романова, заявили, что это решение было основано на доказательствах, Максименко к нему не имел ни малейшего отношения, воздействия на них не оказывал и не обладал такими полномочиями.

В части полномочий, в особенности с первым эпизодом обвинения, тоже есть загвоздка. Дело в том, что Максименко состоял в конкретной должности с 10 февраля 2015 года, определенными полномочиями, на которые ссылается обвинение, обладал с 23 октября 2015 года (в этот день было утверждено положение об управлении, которым он руководил), но при этом якобы все инкриминируемые ему действия совершал до этих дат.

Во втором эпизоде вообще все строится фактически на показаниях Ламонова.

- Именно он писал открытые письма президенту и рассказывал о невиновности…

Да. Ламонов после длительного содержания в следственном изоляторе, многочисленных жалоб о давлении вдруг изменил свою позицию и заявил, что он получил 500 000 долларов за воздух, зная, что решение о переквалификации уже принято, и при этом 400 000 долларов США отдал Максименко. При этом Ламонов сообщает, что он изначально обратился с этим вопросом к Максименко, назвав меньшую сумму - 300 000 долларов, тот ничего на это не ответил, не сказав ни да, ни нет, и поэтому он посчитал, что этой суммы мало, повысив в переговорах с лицами, предлагавшими деньги до 500 000 долларов и посчитав, что Максименко на это почему-то согласится. Затем он, получив деньги, сказал об этом Максименко, но тот опять на это никак не отреагировал, и тогда он по собственному усмотрению разделил сумму, отведя Максименко ее большую часть - 400 000 долларов, которые в коробке привез в квартире Максименко и оставил там возле мусорного ведра. О том, что в коробке деньги, он Максименко не говорил. На вопросы же защиты, знал ли Максименко о том, что в квартире оставляют какие-то деньги, Ламонов только засмеялся и сказал, мол, Улюкаев тоже ничего не знал. Есть подтверждение этому?

А как же с многочисленными записями разговоров, знаменитом самоваре, при помощи которого осуществлялась прослушка?

Никаких неопровержимых доказательств нет. Определенные записи есть, но из них невозможно сделать какого-либо вывода о том, что Максименко деньги получал. Ни слова о деньгах, в том числе и в завуалированной форме, он не говорит.

Да, сам Максименко в суде рассказал, что Ламонов сообщал ему о получении денег и о том, что эти деньги находятся у него в сейфе. Но никаких вопросов передачи части этих денег Максименко они не обсуждали. И Максименко сказал Ламонову вернуть деньги тем, у кого он их взял. Со слов Ламонова, он эти деньги вернул.

- Почему Максименко изначально ничего никому не сказал о словах Ламонова про получение им денег?

Потому что у него изначально не было этому подтверждений и он думал, что Ламонов его может обманывать и провоцировать. Кроме того, чего скрывать, ему было жалко Ламонова, к которому он относился по-товарищески. Ровно по этим же причинам Максименко ничего не говорил об этом следователям и вообще не давал показания, считая, что Ламонов способен сам разобраться со своим поступком, если он, конечно, его совершал.

Много говорили о том, что дело не может расследоваться ФСБ и должно быть передано в Следственный комитет. Вы согласны?

В данном случае все очень просто. Этот вопрос четко разрешен двумя законами - Уголовно-процессуальным кодексом РФ и Законом РФ «О Следственном комитете РФ». По этим законам любые уголовные дела в отношении сотрудников Следственного комитета должны расследоваться только Следственным комитетом. Кроме того, в УПК сказано, что дела о получении взяток также должны расследоваться только Следственным комитетом РФ. Никаких изъятий из этих норм закон не предусматривает. В нашей ситуации эти нормы закона нарушены под предлогом объективности расследования. Вместе с тем не понятно, о какой объективности расследования может идти речь при нарушении закона. По сути, речь идет о том, что все следственные действия в отношении Максименко проведены незаконно и не тем должностным лицом, которое должно осуществлять законное расследование. Этот довод мы тоже использовали в своей аргументации. Услышал ли нас суд, покажет время.

Справка «МК»

Андрей Гривцов обвинялся во взятке, причем едва ли не самой большой на тот момент в истории России - 20 миллионов долларов. Полностью оправдан, после чего в СК не вернулся, а занялся юридической практикой.

Также подписывайтесь и читайте новости на нашем Telegram-канале:

Ева Меркачева

Тайны взяток в Следственном Комитете

Бой возле Белого дома в декабре 2015 года - перестрелка из-за кафе Elements, в которой погибли два и были ранены восемь человек, - спровоцировал сразу несколько сногсшибательных скандалов. Обычный финансовый конфликт между владелицей кафе Жанной Ким и дизайнером Фатимой Мисиковой вылился чуть ли не в развал Следственного комитета.

Участники стычки и их покровители - криминальный авторитет Шакро Молодой и его приятель Андрей Кочуйков по кличке Итальянец - обвиняются в вымогательстве денег у Жанны Ким. Приговор им уже начал выносить Никулинский суд. Адвокат Эдуард Буданцев обвиняется в убийстве людей Итальянца - его дело пока расследуется. Двоих полицейских отправили в колонию за бездействие во время схватки. А руководителей Следственного комитета, вроде как согласившихся за мзду развалить дело в отношении Шакро и Ко, судят поодиночке.

Со стороны СК единственный, кто не признал вину даже частично, - глава УСБ Следственного комитета РФ полковник Михаил Максименко. Он до сих пор пьет воду в СИЗО только из-под крана, не ест тюремную пищу (боится отравления) и подозревает, что над ним проводили некие воздействующие на психику эксперименты. Но все это могло быть и способом привлечь внимание, и линией защиты.

В четверг в суде пройдут прения по делу Максименко (самая интересная часть процесса), увы, за закрытыми дверями. Своим видением этого дела с «МК» поделился бывший следователь по особо важным делам СК РФ Андрей Гривцов, вставший на позицию защиты.

- Андрей, почему вы встали на защиту Максименко? Солидарность с бывшим коллегой, который попал в такую же ситуацию, как когда-то вы?

Профессиональный интерес. Противостояние лучшим следователям, лучшим обвинителям - колоссальная удача. Вместе с тем мотив сочувствия к подзащитному, безусловно, присутствовал и присутствует. Я вижу, в каком состоянии находится Максименко и как тяжело ему переносить уголовное преследование. Мы были немного знакомы до всей этой истории, но не более того. До того как я увидел Максименко в следственном изоляторе, мы не виделись порядка 7 лет.

С чем связана закрытость ряда судебных заседаний по делу, в том числе прений? Что за сведения, якобы составляющие тайну, содержатся в деле, если их надо прятать от общественности?

Из-за того что определенным документам в деле присвоен соответствующий гриф, я не могу раскрывать их содержание. Но, на мой взгляд, ничего секретного в них нет. Защита неоднократно ходатайствовала о рассекречивании. Увы, закон о государственной тайне позволяет должностному лицу засекречивать что угодно. И ведь это влияет не только на проведение разбирательства в закрытом режиме, но и на возможное изменение подсудности уголовного дела. Уголовные дела, содержащие в себе сведения, составляющие государственную тайну, подсудны не районным, а судам субъектов РФ.

Какое отношение к делу Максименко все-таки имеет нынешний глава московского СК Дрыманов, и почему его фамилия неоднократно упоминалась государственным обвинителем?

Вот смотрите. Максименко обвиняется в получении двух эпизодов взяток. Первый - период с конца декабря 2014 года по 23 октября 2015 года в Санкт-Петербурге в сумме 50 000 долларов от Шенгелии за возбуждение Главным следственным управлением Следственного комитета РФ уголовного дела по факту изъятия у последнего часов. Второй эпизод - в апреле-мае 2016 года в сумме 500 000 долларов от Шейхаметова при посредническом участии Суржикова, Богородецкого, Ламонова за переквалификацию действий Кочуйкова и Романова по делу, находившемуся в производстве СУ по ЦАО ГСУ СК РФ по г. Москве.

Так вот обвинение по второму эпизоду сконструировано таким образом, что содержит утверждения о том, что Дрыманов, Крамаренко, Смычковский и Никандров в марте-апреле 2016 года из корыстной заинтересованности принимали меры по освобождению Кочуйкова из-под стражи путем переквалификации его действий. Получается, что приговор в отношении Максименко может повлиять и на их судьбу.

- И что будет с Дрымановым после приговора?

Но мы пока не знаем, какой будет приговор. Вдруг Максименко оправдают?

- Неужто есть основания для таких радужных надежд?

Есть. По эпизоду №1 речь идет о показаниях Шенгелии, который утверждает, что передавал Максименко деньги в ходе встречи в гостинице в Санкт-Петербурге. Есть еще показания его охранника, что тот якобы деньги в гостиницу привозил, но очевидцем передачи не являлся. Максименко же заявляет, что никаких денег не получал. Самих денег нет, каких-либо следов их получения тоже. Шенгелия с заявлением о том, что якобы передавал деньги, обратился через несколько лет после описываемых им событий. Сумма якобы переданных денег за возбуждение дела по факту изъятия часов сопоставима со стоимостью самих часов, то есть возможные действия Шенгелии с точки зрения экономической целесообразности (а он все-таки предприниматель) обосновать как-то сложно.

К тому же Максименко не имел никакого отношения к возбуждению дела, за которое якобы получил деньги, и на этот вопрос никаким образом не влиял. Кстати, аналогичная ситуация сложилась и по другому эпизоду обвинения, где все лица, имеющие отношение к переквалификации действий Кочуйкова и Романова, заявили, что это решение было основано на доказательствах, Максименко к нему не имел ни малейшего отношения, воздействия на них не оказывал и не обладал такими полномочиями.

В части полномочий, в особенности с первым эпизодом обвинения, тоже есть загвоздка. Дело в том, что Максименко состоял в конкретной должности с 10 февраля 2015 года, определенными полномочиями, на которые ссылается обвинение, обладал с 23 октября 2015 года (в этот день было утверждено положение об управлении, которым он руководил), но при этом якобы все инкриминируемые ему действия совершал до этих дат.

Во втором эпизоде вообще все строится фактически на показаниях Ламонова.

- Именно он писал открытые письма президенту и рассказывал о невиновности...

Да. Ламонов после длительного содержания в следственном изоляторе, многочисленных жалоб о давлении вдруг изменил свою позицию и заявил, что он получил 500 000 долларов за воздух, зная, что решение о переквалификации уже принято, и при этом 400 000 долларов США отдал Максименко. При этом Ламонов сообщает, что он изначально обратился с этим вопросом к Максименко, назвав меньшую сумму - 300 000 долларов, тот ничего на это не ответил, не сказав ни да, ни нет, и поэтому он посчитал, что этой суммы мало, повысив в переговорах с лицами, предлагавшими деньги до 500 000 долларов и посчитав, что Максименко на это почему-то согласится. Затем он, получив деньги, сказал об этом Максименко, но тот опять на это никак не отреагировал, и тогда он по собственному усмотрению разделил сумму, отведя Максименко ее большую часть - 400 000 долларов, которые в коробке привез в квартире Максименко и оставил там возле мусорного ведра. О том, что в коробке деньги, он Максименко не говорил. На вопросы же защиты, знал ли Максименко о том, что в квартире оставляют какие-то деньги, Ламонов только засмеялся и сказал, мол, Улюкаев тоже ничего не знал. Есть подтверждение этому?

А как же с многочисленными записями разговоров, знаменитом самоваре, при помощи которого осуществлялась прослушка?

Никаких неопровержимых доказательств нет. Определенные записи есть, но из них невозможно сделать какого-либо вывода о том, что Максименко деньги получал. Ни слова о деньгах, в том числе и в завуалированной форме, он не говорит.

Да, сам Максименко в суде рассказал, что Ламонов сообщал ему о получении денег и о том, что эти деньги находятся у него в сейфе. Но никаких вопросов передачи части этих денег Максименко они не обсуждали. И Максименко сказал Ламонову вернуть деньги тем, у кого он их взял. Со слов Ламонова, он эти деньги вернул.

- Почему Максименко изначально ничего никому не сказал о словах Ламонова про получение им денег?

Потому что у него изначально не было этому подтверждений и он думал, что Ламонов его может обманывать и провоцировать. Кроме того, чего скрывать, ему было жалко Ламонова, к которому он относился по-товарищески. Ровно по этим же причинам Максименко ничего не говорил об этом следователям и вообще не давал показания, считая, что Ламонов способен сам разобраться со своим поступком, если он, конечно, его совершал.

Много говорили о том, что дело не может расследоваться ФСБ и должно быть передано в Следственный комитет. Вы согласны?

В данном случае все очень просто. Этот вопрос четко разрешен двумя законами - Уголовно-процессуальным кодексом РФ и Законом РФ «О Следственном комитете РФ». По этим законам любые уголовные дела в отношении сотрудников Следственного комитета должны расследоваться только Следственным комитетом. Кроме того, в УПК сказано, что дела о получении взяток также должны расследоваться только Следственным комитетом РФ. Никаких изъятий из этих норм закон не предусматривает. В нашей ситуации эти нормы закона нарушены под предлогом объективности расследования. Вместе с тем не понятно, о какой объективности расследования может идти речь при нарушении закона. По сути, речь идет о том, что все следственные действия в отношении Максименко проведены незаконно и не тем должностным лицом, которое должно осуществлять законное расследование. Этот довод мы тоже использовали в своей аргументации. Услышал ли нас суд, покажет время.

СПРАВКА "МК"

Андрей Гривцов обвинялся во взятке, причем едва ли не самой большой на тот момент в истории России - 20 миллионов долларов. Полностью оправдан, после чего в СК не вернулся, а занялся юридической практикой.

Защита генерала СК Дениса Никандрова опровергла появившуюся в СМИ информацию о том, что тот намерен заключить сделку со следствием. А вот другой обвиняемый резонансного дела о получении взятки силовиками в 500 тысяч евро, также генерал, Михаил Максименко решил вообще перестать давать показания ФСБ

Михаил Максименко. Фото: Артем Коротаев/ТАСС

Фигурант громкого дела о получении высокопоставленными сотрудниками Следственного комитета (СК) взятки от «вора в законе» Захария Калашова (Шакро Молодой) генерал-майор Михаил Максименко намерен прекратить всякое общение со следователями ФСБ и давать показания. Как стало известно Business FM, к этому его подтолкнула появившаяся в последнее время информация, в том числе о том, что руководитель ГСУ СКР по Москве Александр Дрыманов якобы перешел в статус подозреваемого и что у него прошли обыски.

По мнению защитника Максименко адвоката Александра Вершинина, появившиеся в прессе «сливы» в очередной раз подтверждают заявления фигурантов о том, что их дело заказное и является результатом противостояния двух силовых структур: СК и ФСБ.

«Михаил Иванович с самого начала сказал, что все это оговор, все против руководства Следственного комитета направлено. Дело заказное. Пытался все это время ситуацию объяснить, но нас никто слушать не хочет», — отмечает защитник.

Первый заместитель руководителя СКР по Москве генерал-майор Денис Никандров, а также начальник управления собственной безопасности СКР генерал-майор Михаил Максименко и заместитель последнего Александр Ламонов оказались в СИЗО 19 июля 2016 года. Их отправили под стражу по делу о получении взятки в размере 500 тысяч евро от представителей «вора в законе» Захария Калашова, известного как Шакро Молодой. Его ведет ФСБ. По версии следствия, высокопоставленные сотрудники СК якобы обещали помочь в переквалификации обвинения и освобождении из-под стражи двух подручных «вора в законе». Свою вину сотрудники СКР отрицают. А Денис Никандров считает, что уголовное дело — это результат конфликта отдельных представителей управления «М» ФСБ РФ и управления собственной безопасности СК РФ. «Его руководитель Максименко не шел у них на поводу при назначениях в органы СК РФ», — написал Никандров в письме, направленном еще летом прошлого года из СИЗО «Лефортово», главе СКР Александру Бастрыкину.

Накануне, а также в пятницу агентство «Росбалт» и газета «Коммерсантъ» со ссылкой на неназванные источники сообщили, что Денис Никандров якобы начал переговоры о заключении сделки со следствием. Газета утверждает, что бывший замначальника московского управления СК якобы ведет неформальные беседы с сотрудниками ФСБ, в которых рассказал им о схеме получения взяток с помощью банковских карт. Карты якобы нашли у фигурантов коррупционного дела, но они отказались объяснять следствию их происхождение.

Взятка «биткоинами»

Адвокат Дениса Никандрова Алексей Мезенцев опроверг Business FM информацию о том, что его подзащитный заключил или собирается заключить досудебное соглашение о сотрудничестве. «Никандров, мой подзащитный, никаких сделок со следствием не заключал, и это и не планирует делать. О каких-то показаниях, схемах получения денег, о которых речь идет в изданиях, мы не знаем», — подчеркнул он. Защитник настаивает, что генерал не признает вину и ничего подобного не сообщал. Юрист отметил, что обязательное условие заключения сделки со следствием — это признание вины. Мезенцев рассказал, что у его клиента была изъята единственная банковская карта, которая является зарплатной. «Мы сегодня смеялись с коллегами: в следующий раз скажут, что Никандров биткоинами берет деньги», — с иронией заметил защитник. Он виделся со своим подзащитным накануне и проговорил с ним два часа. Адвокат назвал «глупостью» предположение о том, что его подзащитный начал сотрудничать с ФСБ за спиной адвокатов.

А вот защитник Михаила Максименко не отметает такую возможность. «Может, он им (адвокатам) не говорит. Денис же сам себя защищает. Он в этом больший профессионал. Он может им пока не говорить, пока не решит вопросы свои. А может, и врут злые языки, стравливают», — поделился Александр Вершинин своими мыслями с Business FM.

Он заявил, что у его подзащитного Максименко вообще не изымали никаких банковских карточек и уже более трех недель с ним не проводят никаких следственных действий. На момент общения с корреспондентом Business FM адвокат стоял в очереди к своему клиенту в «Лефортово».

Александр Вершинин сообщил, что после появившихся в СМИ публикаций о том, что у начальника ГСУ СК по Москве Александра Дрыманова якобы прошли обыски, а сам он перешел в статус подозреваемого (данную информацию опроверг СК, да и сам главный следователь Москвы), адвокаты приняли решение, что с 11 сентября Максименко прекратит давать показания ФСБ.

Нежелание участвовать в «шоу»

«В связи с этими публикациями в отношении Дрыманова и всего остального мы дословно решили следующее: не будем мы больше никаких показаний давать. В понедельник возьмем статью 51 Конституции (дает право не свидетельствовать против себя и своих близких родственников. — Business FM), и пусть они «идут лесом», — сказал адвокат. — Это уже превращается в какое-то политическое шоу в отношении Следственного комитета и его руководства. Мы в этом шоу участвовать не собираемся. Владимир Владимирович сказал, чтобы «сливы» в прессу не делали. А они, видите, продолжают. Бедного Александра Александровича Дрыманова уже обо что только не обмазали и не вмешали. И обыски у него были, и задержали, и привезли. Уже и меру пресечения ему избрали. А потом оказалось, что все это «газетная утка». Поэтому мы не будем участвовать в этом шоу».

Адвокат отметил, что его подзащитный всегда давал показания по делу. «Позиция Максименко такова: ни у кого ничего не брали, ни у кого ничего не вымогали и ничьи воровские интересы не представляли, — подчеркнул адвокат. — Михаил Иванович сказал, что все это оговор, все против руководства Следственного комитета направлено. Дело заказное. Пытался все это время ситуацию объяснить, но нас никто слушать не хочет. Больше мы не собираемся сотрудничать со следствием в дальнейшем, даже в малейшем пытаться объяснить, что мы ни в чем не виноваты».

Также, по словам адвоката, Максименко намерен доказывать свою невиновность в суде, так как пришел к выводу, что никакой справедливости на следствии не добьется. Тем более что до конца расследования осталось не так долго: в декабре истекает предельный срок содержания Никандрова, Максименко и Ламонова под стражей, который составляет полтора года. Поэтому ФСБ вынуждена будет объявить фигурантам об окончании следствия и начать знакомить их с материалами, а затем направить дело в суд. Защитница Александра Ламонова Ольга Лукманова была недоступна для комментариев.