Поднимающиеся грибы от атомных бомбардировок японских городов давно стали главными символами мощи и разрушительности современного оружия, олицетворением начала ядерного века. Не остается сомнений, что впервые испытанные на людях в августе 1945 года ядерные, а спустя несколько лет полученные СССР и США термоядерные бомбы и по сей день остаются самым мощным и разрушительным оружием, одновременно служа средством военного сдерживания. Однако истинные последствия ядерных ударов для здоровья жителей японских городов и их потомства сильно отличаются от живущих в обществе стереотипов. К такому выводу в годовщину бомбардировок пришла группа ученых из Университета Экс-Марсель во Франции в статье, опубликованной в журнале GENETICS .

В своей работе они показали, что при всей разрушительной силе этих двух ударов, приведших к задокументированным и многочисленным жертвам среди мирного населения и разрушениям в городах, здоровье многих японцев, пребывавших в зоне поражения бомб, почти не пострадало, как считалось долгие годы.

Известно, что две урановые бомбы были сброшены США и взорвались на высоте 600 м над Хиросимой и в 500 м над Нагасаки. В результате этих взрывов выделилось огромное количество тепла и была создана сильнейшая ударная волна, сопровождавшаяся мощным гамма-излучением.

Люди, находившиеся в радиусе 1,5 км от эпицентра взрыва, погибли мгновенно, многие из тех, кто оказался дальше, — умерли в последующие дни из-за ожогов и полученной дозы радиации. Однако сложившееся представление о частоте заболеваемости раком и генетических уродств у детей тех, кто пережил бомбардировку, оказывается слишком гиперболизированным, если скрупулезно оценивать реальные последствия, утверждают ученые.

«Большинство людей, в том числе многие ученые, находятся под впечатлением, что выжившие были подвержены ослабляющим здоровье эффектам и повышенной заболеваемости раком, что был высок риск заболевания их детей генетическими заболеваниями», — считает Бертран Джордан, автор исследования. —

Есть огромная разница между представлениями людей и тем, что было в действительности выявлено учеными».

Статья ученых не содержит новых данных, однако суммирует результаты более 60 лет медицинских исследований, в которых оценивалось здоровье выживших при бомбардировке японцев и их детей, и включает рассуждения о природе существующих заблуждений.

Проведенные исследования показали, что подверженность радиации действительно увеличивает риск развития раком, однако продолжительность жизни при этом уменьшается лишь на несколько месяцев по сравнению с контрольными группами. При этом никаких статистически значимых случаев вреда здоровью у детей, переживших удар, отмечено не было.

Установлено, что жертвами непосредственно удара стали примерно 200 тыс. человек, погибших преимущественно от действия ударной волны, возникших пожаров и радиации.

Примерно половина тех, кто выжил, в дальнейшем наблюдались у врачей всю оставшуюся жизнь. Эти наблюдения начались в 1947 году и до сих пор проводятся специальной организацией — Фондом исследования радиационных эффектов (Radiation Effects Research Foundation, RERF) в Хиросиме, финансируемым японским и американским правительствами.

Всего в исследованиях успели принять участие 100 тыс. выживших в бомбардировке японцев, 77 тыс. их детей и 20 тыс. человек, не подвергшихся радиации. Полученный объем данных, как бы цинично это ни звучало, «был уникально полезен для оценки угроз радиации, поскольку бомбы представляли собой одиночный, хорошо изученный источник излучения, а дозу, полученную каждым человеком, можно было достоверно оценить, зная его удаленность от места взрыва», пишут ученые в релизе, сопровождающем статью.

Эти данные впоследствии оказались бесценными для установления допустимых доз для работников атомной промышленности и населения.

Анализ научных исследований показал, что частота заболевания раком у пострадавших была выше, чем у тех, кто в момент взрыва находился за городом. Установлено, что относительный риск для отдельного человека увеличивался в зависимости от близости к эпицентру, возраста (молодые люди были больше подвержены) и пола (последствия у женщин были серьезнее).

Как бы то ни было, у большинства выживших рак не развился.

Среди 44 635 обследованных выживших увеличение заболеваемости раком в 1958-1998 годы составило 10% (дополнительно 848 случая), подсчитали ученые. При этом большинство выживших получили средние дозы облучения. В отличие от них те, кто находился ближе к взрыву и получил дозу более 1 грея (примерно в тысячу раз выше существующих допустимых доз), имели повышенный на 44% риск онкологических заболеваний. В таких тяжелых случаях, учитывая все причины смерти, высокая доза при ударе в среднем сокращала продолжительность жизни на 1,3 года.

Между тем ученые осторожно предупреждают: если воздействие радиации пока и не привело к научно зафиксированным последствиям у детей выживших, такие следы могут проявиться в будущем, возможно, при более детальном секвенировании их генома.

Ученые считают, что несоответствие существующих представлений о медицинских последствиях бомбардировок с реальными данными связано с несколькими факторами, в том числе историческим контекстом. «Люди чаще боятся новой опасности, чем привычной, — считает Джордан. - К примеру, люди склонны недооценивать опасность угля, включая тех, кто добывает его, и тех, кто подвержен загрязнению атмосферы. Радиацию куда легче зафиксировать, чем многие химические загрязнения. С простым счетчиком Гейгера вы можете поймать мельчайшие уровни радиации, которые вообще не несут угрозы». Ученые считают, что их исследование не стоит использовать как повод к преуменьшению опасности атомного оружия и атомной энергетики.

Единственным в мире боевым применением ядерного оружия стала бомбардировка японских городов Хиросимы и Нагасаки. При этом необходимо отметить, что несчастные города оказались в роли жертвы во многом, благодаря, трагически сложившимся обстоятельствам.

Кого будем бомбить?

В мае 1945 года президенту США Гарри Трумэну был предоставлен список из нескольких японских городов, по которым предполагалось нанести ядерный удар. В качестве основных целей было выбрано четыре города. Киото как главный центр японской промышленности. Хиросима, в качестве крупнейшего военного порта со складами боеприпасов. Йокагаму выбрали благодаря расположенным не ее территории оборонным заводам. Ниигата стала целью из-за своего военного порта, а Кокура попал в «расстрельный список», как крупнейший военный арсенал страны. Заметим, Нагасаки изначально в этом списке не было. По мнению американских военных ядерная бомбардировка должна была оказать не столько военный, сколько психологический эффект. После нее японское правительство должно было отказаться от дальнейшей военной борьбы.

Киото спасло чудо

С самого начала, предполагалось, что главной целью станет Киото. Выбор пал на этот город не только из-за его огромного промышленного потенциала. Именно здесь был сосредоточен цвет японской научно-технической и культурной интеллигенции. Если бы ядерный удар по этому городу действительно состоялся, Япония оказалась отброшена в цивилизационном отношении далеко назад. Впрочем, американцам именно это и было нужно. Вторым городом выбрали несчастную Хиросиму. Американцы цинично посчитали, что холмы окружающие город усилят силу взрыва, существенно увеличив число жертв. Самое удивительное, что Киото избежал страшной участи благодаря сентиментальности Военного министра США Генри Стимсона. В юности высокопоставленный военный провел в городе свой медовый месяц. Он не только знал и ценил красоту и культуру Киото, но также не хотел портить светлые воспоминания своей юности. Стимсон не колеблясь, вычеркнул Киото из списка городов предложенных для ядерной бомбардировки. Впоследствии генерал Лесли Гровс, руководивший программой по созданию ядерного оружия США в своей книге «Теперь об этом можно рассказать» вспоминал, что он настаивал на бомбардировке Киото, однако его переубедили, подчеркнув историческое и культурное значение города. Гровс был очень не доволен, но, тем не менее, согласился заменить Киото на Нагасаки.

В чем провинились христиане?

В то же время, если проанализировать выбор Хиросимы и Нагасаки в качестве целей для ядерной бомбардировки, то возникает много неудобных вопросов. Американцы отлично знали, что основной религией Японии является синтоизм. Количество христиан в этой стране крайне не велико. При этом христианскими городами считались Хиросима и Нагасаки. Получается, американские военные нарочно выбрали именно города населенные христианами для бомбежки? Первый самолет Б-29 «Грейт Артист» имел две цели: город Кокура как основной, и Нагасаки в качестве запасного. Однако когда самолет с большим трудом достиг территории Японии, Кукура оказался скрыт густыми облаками дыма, горящего металлургического комбината «Явата». Бомбить решили Нагасаки. Бомба упала на город 9 августа 1945 года в 11 часов 02 минуты. В мгновение ока взрыв мощностью 21 килотонна уничтожил несколько десятков тысяч человек. Его не спасло даже то, что в окрестностях Нагасаки находился лагерь для военнопленных союзных армий антигитлеровской коалиции. Причем в США о его месторасположении отлично знали. Во время бомбежки Хиросимы ядерная бомба и вовсе была сброшена над церковью Уракамитэнсюдо, крупнейшим христианским храмом страны. От взрыва погибло 160 000 человек.

Очередное преступление США, или Почему капитулировала Япония?

Вряд ли мы ошибёмся, предположив, что большинство из нас до сих пор убеждено: Япония капитулировала оттого, что американцы сбросили две атомные бомбы огромной разрушительной силы. На Хиросиму и Нагасаки . Акт, сам по себе, варварский, безчеловечный. Ведь погибло чисто гражданское население! А сопровождающая ядерный удар радиация много десятков лет спустя калечила и калечит вновь рождающихся детей.

Однако военные события в японо-американской войне были до сброса атомных бомб ничуть не менее безчеловечными и кровавыми. И, для многих такое утверждение покажется неожиданным, события те были даже более жестокими! Вспомните, какие вы видели фотографии разбомблённых Хиросимы и Нагасаки, и попробуйте себе вообразить, что до этого американцы поступали ещё более безчеловечно!

Впрочем, не будем предвосхищать и приведём отрывок из объёмной статьи Уорда Уилсона (Ward Wilson) „Победу над Японией одержала не бомба, а Сталин ”. Представленная статистика жесточайших бомбардировок японских городов ДО атомных ударов просто потрясает.

Масштабы

В плане истории применение атомной бомбы может показаться самым важным отдельным событием в войне. Однако с точки зрения современной Японии, атомную бомбардировку непросто отличить от других событий, как непросто выделить отдельную каплю дождя посреди летней грозы.

Американский морпех через дыру в стене смотрит на последствия бомбардировки Нахи, Окинава , 13 июня 1945 года. Город, где до начала вторжения жило 433 000 человек, был обращен в руины. (AP Photo/U.S. Marine Corps, Corp. Arthur F. Hager Jr.)

Летом 1945 года американские ВВС проводили одну из самых интенсивных в мировой истории кампанию по разрушению городов. В Японии бомбардировкам подверглись 68 городов, и все они были частично или полностью разрушены. Примерно 1,7 миллиона человек остались без крыши над головой, 300000 человек погибли, а 750000 получили ранения. 66 авиационных налетов проводились с применением обычного оружия, а в двух использовались атомные бомбы.

Ущерб, нанесенный авиаударами с применением неядерных средств, был колоссальным. Все лето из ночи в ночь взрывались и горели японские города. Посреди всего этого кошмара разрушений и гибели вряд ли могло стать неожиданностью, что тот или иной удар не произвел большого впечатления – даже если он был нанесен удивительным новым оружием.

Бомбардировщик B-29, летящий с Марианских островов, в зависимости от местоположения цели и высоты нанесения удара мог нести бомбовую нагрузку весом от 7 до 9 тонн. Обычно налет совершали 500 бомбардировщиков. Это значит, что при типичном авианалете с применением неядерных средств поражения на каждый город падало 4-5 килотонн . (Килотонна это тысяча тонн, и она является стандартной мерой мощности ядерного боеприпаса. Мощность хиросимской бомбы составила 16,5 килотонны , а на Нагасаки упала бомба мощностью 20 килотонн .)

При обычном бомбометании разрушения были равномерными (а следовательно, более результативными ); а одна, пусть и более мощная бомба теряет значительную часть своей поражающей силы в эпицентре взрыва, лишь поднимая пыль и создавая кучу обломков. Поэтому можно утверждать, что некоторые авианалеты с применением обычных бомб по своей разрушительной мощи приближались к двум атомным бомбардировкам .

Первая бомбардировка с применением обычных средств была проведена против Токио ночью с 9 на 10 марта 1945 года. Она стала самой разрушительной бомбежкой города в истории войн. Тогда в Токио сгорел примерно 41 квадратный километр городской территории. Примерно 120000 японцев погибли. Это самые большие потери от бомбардировок городов.

Из-за того, как нам рассказывают эту историю, мы часто представляем себе, что бомбардировка Хиросимы была намного страшнее. Мы думаем, что число погибших выходит за всякие рамки. Но если составить таблицу по количеству людей, погибших во всех 68 городах в результате бомбежек летом 1945 года, то выяснится, что Хиросима по количеству погибшего гражданского населения стоит на втором месте.

А если посчитать площадь разрушенных городских территорий, получится, что Хиросима четвертая . Если проверить процентную долю разрушений в городах, то Хиросима окажется на 17-м месте . Совершенно очевидно, что по масштабам ущерба она вполне вписывается в параметры авианалетов с применением неядерных средств.

С нашей точки зрения, Хиросима это нечто стоящее особняком, что-то экстраординарное. Но если поставить себя на место японских руководителей в период, предшествовавший удару по Хиросиме, то картина будет выглядеть совсем по-иному. Будь вы одним из ключевых членов японского правительства в конце июля – начале августа 1945 года, у вас было бы примерно следующее ощущение от авианалетов на города. Утром 17 июля вам доложили бы, что ночью авиаударам подверглись четыре города: Оита, Хирацука, Нумадзу и Кувана. Оита и Хирацука разрушены наполовину. В Куване разрушения превышают 75%, а Нумадзу пострадал больше всех, потому что 90% города сгорело дотла.

Спустя три дня вас будят и сообщают, что нападениям подверглись еще три города. Фукуи разрушен на 80 с лишним процентов. Проходит неделя, и еще три города подвергаются ночным бомбардировкам. Спустя два дня за одну ночь бомбы падают еще на шесть японских городов, в том числе, на Итиномию, где разрушено 75% зданий и сооружений. 12 августа вы заходите в свой кабинет, а вам докладывают, что ударам подверглись еще четыре города.

Ночная Тояма, Япония, 1 августа 1945 года после того, как 173 бомбардировщика сбросили на город зажигательные бомбы. В результате этой бомбежки город был уничтожен на 95.6%.(USAF)

Среди всех этих сообщений проскальзывает информация о том, что город Тояма (в 1945 году он был размером примерно с Чаттанугу, что в Теннеси) разрушен на 99,5%. То есть, американцы сравняли с землей практически весь город. 6 августа нападению подвергся только один город – Хиросима , но согласно поступившим сообщениям, ущерб там огромен, и при авиаударе была применена бомба нового типа. Насколько этот новый авианалет выделяется на фоне других бомбежек, которые длились неделями, разрушая целые города?

За три недели до Хиросимы ВВС США совершили налеты на 26 городов . Из них восемь (это почти треть) были разрушены либо полностью, либо сильнее, чем Хиросима (если считать, какая часть городов была уничтожена). Тот факт, что летом 1945 года в Японии было разрушено 68 городов, создает серьезное препятствие тем, кто хочет показать, что причиной капитуляции Японии стала бомбардировка Хиросимы. Возникает вопрос: если они капитулировали из-за разрушения одного города, то почему они не капитулировали, когда были уничтожены 66 других городов ?

Если японское руководство решило сдаться из-за бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, то это значит, что их тревожили бомбежки городов в целом, что удары по этим городам стали для них серьезным доводом в пользу капитуляции. Но ситуация выглядит совсем по-другому.

Спустя два дня после бомбежки Токио отставной министр иностранных дел Сидэхара Кидзюро (Shidehara Kijuro) выразил мнение, которого в то время открыто придерживались многие высокопоставленные руководители. Сидэхара заявил: «Люди постепенно привыкнут к тому, что их бомбят каждый день. Со временем их единство и решимость только окрепнут».

В письме другу он отметил, что гражданам важно перетерпеть страдания, потому что «даже если погибнут, получат ранения и будут страдать от голода сотни тысяч мирных жителей, даже если будут разрушены и сожжены миллионы домов», для дипломатии понадобится определенное время. Здесь уместно вспомнить о том, что Сидэхара был умеренным политиком.

Видимо, на самой вершине государственной власти в Высшем совете настроения были такие же. Высший совет обсуждал вопрос о том, насколько важно, чтобы Советский Союз сохранял нейтралитет – и в то же время, его члены ничего не говорили о последствиях бомбардировок. Из сохранившихся протоколов и архивов видно, что на заседаниях Высшего совета бомбежки городов упоминались всего два раза : один раз вскользь в мае 1945 года и второй раз вечером 9 августа, когда прошла обширная дискуссия по этому вопросу. Исходя из имеющихся фактов, трудно говорить о том, что японские руководители придавали хотя бы какое-то значение авианалетам на города – по крайней мере, по сравнению с другими неотложными проблемами военного времени.

Генерал Анами 13 августа заметил, что атомные бомбардировки страшны ничуть не больше, чем обычные авиаудары , которым Япония подвергалась на протяжении нескольких месяцев. Если Хиросима и Нагасаки были ничуть не страшнее обычных бомбардировок, и если японское руководство не придавало этому особого значения, не считая нужным обсуждать данный вопрос подробно, то как атомные удары по этим городам могли принудить их к капитуляции?

Пожары после бомбардировки зажигательными бомбами города Тарумиза , Кюсю , Япония. (USAF)

Стратегическая значимость

Если японцев не беспокоили бомбежки городов в целом и атомная бомбардировка Хиросимы в частности, то что их вообще беспокоило? Ответ на этот вопрос простой: Советский Союз .

Японцы оказались в довольно сложной стратегической ситуации. Приближался конец войны, и они эту войну проигрывали. Обстановка была плохая. Но армия по-прежнему была сильна и хорошо снабжалась. Под ружьем было почти четыре миллиона человек , и 1,2 миллиона из этого числа стояли на охране японских островов.

Даже самые неуступчивые японские руководители понимали, что продолжать войну невозможно. Вопрос заключался не в том, продолжать ее или нет, а в том, как ее завершить на лучших условиях. Союзники (Соединенные Штаты, Великобритания и прочие – вспомним, что Советский Союз в то время еще соблюдал нейтралитет) требовали «безоговорочной капитуляции». Руководство Японии надеялось, что ему удастся как-то избежать военных трибуналов, сохранить существующую форму государственной власти и некоторые из захваченных Токио территорий: Корею, Вьетнам, Бирму , отдельные районы Малайзии и Индонезии , значительную часть восточного Китая и многочисленные острова в Тихом океане .

У них было два плана получения оптимальных условий капитуляции. Иными словами, у них имелось два стратегических варианта действий. Первый вариант дипломатический. В апреле 1941 года Япония подписала пакт о нейтралитете с Советами, и срок действия этого пакта заканчивался в 1946 году. Группа гражданских в основном руководителей во главе с министром иностранных дел Того Сигэнори возлагала надежду на то, что Сталина удастся убедить выступить в качестве посредника между США и союзниками с одной стороны, и Японией с другой, чтобы урегулировать ситуацию.

Хотя этот план имел мало шансов на успех, он отражал вполне здравое стратегическое мышление. В конце концов, Советский Союз заинтересован в том, чтобы условия урегулирования были не очень благоприятными для Соединенных Штатов – ведь усиление американского влияния и мощи в Азии неизменно означало бы ослабление российской власти и влияния.

Второй план был военный, и большинство его сторонников, которых возглавлял министр армии Анами Корэтика , были людьми военными. Они возлагали надежды на то, что когда американские войска начнут вторжение, сухопутные войска императорской армии нанесут им огромные потери. Они полагали, что если удастся добиться успеха, из США удастся выбить более благоприятные условия. У такой стратегии тоже было мало шансов на успех. Соединенные Штаты были решительно настроены на то, чтобы добиться от японцев безоговорочной капитуляции. Но поскольку в военных кругах США существовала обеспокоенность по поводу того, что потери при вторжении окажутся непомерно большими, в стратегии высшего командования Японии была определенная логика.

Чтобы понять, какова истинная причина, вынудившая японцев капитулировать – бомбардировка Хиросимы или объявление войны Советским Союзом, надо сравнить, как два этих события повлияли на стратегическую ситуацию.

После атомного удара по Хиросиме по состоянию на 8 августа оба варианта были еще в силе. Еще можно было попросить Сталина выступить посредником (в дневнике Такаги есть запись от 8 августа, которая показывает, что некоторые японские руководители все еще думали о привлечении Сталина). Еще было возможно попытаться провести одно последнее решающее сражение и нанести противнику большой урон. Разрушение Хиросимы никак не повлияло на готовность войск к упорной обороне на берегах родных островов.

Вид разрушенных бомбардировкой районов Токио, 1945 год. Рядом с сожженными дотла и разрушенными кварталами – полоска уцелевших жилых домов. (USAF)

Да, позади них одним городом стало меньше, но они все равно были готовы сражаться. У них было достаточно патронов и снарядов, а боевая мощь армии если и уменьшилась, то очень незначительно. Бомбардировка Хиросимы не предрешила ни один из двух стратегических вариантов Японии.

Однако эффект от объявления Советским Союзом войны, его вторжение в Маньчжурию и на остров Сахалин был совсем иным. Когда Советский Союз вступил в войну с Японией, Сталин уже не мог выступать в качестве посредника – теперь он был противником. Поэтому СССР своими действиями уничтожил дипломатический вариант завершения войны.

Воздействие на военную обстановку было не менее драматичным. Большая часть лучших японских войск находилась на южных островах страны. Японские военные совершенно правильно предполагали, что первой целью американского вторжения станет самый южный остров Кюсю. Когда-то мощная Квантунская армия в Маньчжурии была чрезвычайно ослаблена, поскольку ее лучшие части были переброшены в Японию для организации обороны островов.

Когда русские вошли в Маньчжурию , они просто смяли некогда элитную армию, и многие их части останавливались лишь тогда, когда заканчивалось топливо. 16-я армия Советов, численность которой составляла 100000 человек, высадила десант в южной части острова Сахалин . Она получила приказ сломить там сопротивление японских войск, а затем в течение 10-14 дней подготовиться к вторжению на остров Хоккайдо , самый северный из японских островов. Хоккайдо обороняла 5-я территориальная армия Японии, состоявшая из двух дивизий и двух бригад. Она сосредоточилась на укрепленных позициях в восточной части острова. А советский замысел наступления предусматривал высадку на западе Хоккайдо.

Разрушения в жилых районах Токио, вызванные американскими бомбардировками. Снимок сделан 10 сентября 1945 года. Уцелели только самые крепкие здания. (AP Photo)

Не надо быть военным гением, чтобы понять: да, можно провести решающее сражение против одной великой державы, высадившейся на одном направлении; но невозможно отражать нападение двух великих держав, ведущих наступление с двух разных направлений. Советское наступление свело на нет военную стратегию решающего сражения, как ранее оно обесценило дипломатическую стратегию. Советское наступление стало решающим с точки зрения стратегии, ибо оно лишило Японию обоих вариантов действий. А бомбардировка Хиросимы решающей не была (потому что никакие японские варианты она не исключила).

Вступление Советского Союза в войну также изменило все расчеты, касающиеся времени, оставшегося для совершения маневра. Японская разведка прогнозировала, что американские войска начнут высадку лишь через несколько месяцев. Советские же войска могли оказаться собственно на японской территории в считанные дни (в течение 10 дней, если говорить точнее). Наступление Советов смешало все планы , касающиеся сроков принятия решения об окончании войны.

А ведь японские руководители пришли к такому выводу еще за несколько месяцев до этого. На заседании Высшего совета в июне 1945 года они заявили, что если Советы вступят в войну, «это определит судьбу империи ». Заместитель начальника штаба японской армии Кавабэ на том совещании заявил: «Поддержание мира в наших отношениях с Советским Союзом это непременное условие продолжения войны».

Японские руководители упорно не желали проявлять интерес к бомбардировкам, которые уничтожали их города. Наверное, это было неправильно, когда в марте 1945 года начались авианалеты. Но к тому времена, как на Хиросиму упала атомная бомба, они были правы, считая бомбежки городов несущественной интермедией, не имеющей серьезных стратегических последствий. Когда Трумэн произнес свою знаменитую фразу о том, что если Япония не капитулирует, ее города подвергнутся «разрушительному стальному ливню», в США мало кто понимал, что разрушать там почти нечего.

Обугленные трупы мирных жителей в Токио, 10 марта 1945 года после бомбардировки города американцами. 300 самолетов В-29 сбросили 1700 тонн зажигательных бомб на крупнейший город Японии, в результате чего погибло 100 000 человек. Этот авианалет был самым жестоким за всю Вторую мировую войну. (Koyo Ishikawa)

К 7 августа, когда Трумэн озвучил свою угрозу, в Японии оставалось лишь 10 городов с населением более 100000 человек, которые еще не подверглись бомбардировкам. 9 августа была нанесен удар по Нагасаки , и таких городов осталось девять. Четыре из них находились на северном острове Хоккайдо, бомбить который было трудно из-за большого расстояния до острова Тиниан, где дислоцировалась американская бомбардировочная авиация.

Военный министр Генри Стимсон (Henry Stimson) вычеркнул древнюю столицу Японии из списка целей для бомбардировщиков, поскольку она имела важное религиозное и символическое значение. Так что, несмотря на грозную риторику Трумэна, после Нагасаки в Японии осталось лишь четыре крупных города, которые можно было подвергать атомным ударам.

О тщательности и размахе бомбардировок американских ВВС можно судить по следующему обстоятельству. Они разбомбили так много японских городов, что в итоге были вынуждены наносить удары по населенным пунктам с населением 30000 человек и меньше. В современном мире такой населенный пункт и городом-то назвать трудно.

Конечно, можно было повторно нанести удар по городам, которые уже подверглись бомбардировкам зажигательными бомбами. Но эти города были уже разрушены в среднем на 50%. Кроме того, Соединенные Штаты могли сбросить атомные бомбы на маленькие города. Однако таких нетронутых городов (с населением от 30.000 до 100.000 человек) в Японии оставалось всего шесть . Но поскольку в Японии от бомбежек уже серьезно пострадали 68 городов, а руководство страны не придавало этому никакого значения, вряд ли стоило удивляться тому, что угроза дальнейших авиаударов не могла произвести на них большое впечатление.

Единственным, что сохранило хоть какую-то форму на этом холме после ядерного взрыва, стали руины католического собора, Нагасаки, Япония, 1945 год. (NARA)

Удобная история

Несмотря на три этих мощных возражения, традиционная интерпретация событий по-прежнему очень сильно влияет на мышление людей, особенно в Соединенных Штатах. Налицо явное нежелание смотреть в глаза фактам. Но вряд ли это можно назвать неожиданностью. Нам стоит вспомнить, насколько удобным традиционное объяснение бомбардировки Хиросимы является в эмоциональном плане – как для Японии, так и для США.

Идеи сохраняют свою силу, потому что они правдивы; но к сожалению, они могут сохранять силу и от того, что отвечают потребностям с эмоциональной точки зрения. Они заполняют важную психологическую нишу. Например, традиционное толкование событий в Хиросиме помогло японским руководителям добиться ряда важных политических целей, как внутри страны, так и на международной арене.

Поставьте себя на место императора. Вы только что подвергли свою страну разрушительной войне. Экономика в руинах. 80% ваших городов разрушено и сожжено. Армия разгромлена, потерпев серию поражений. Флот понес тяжелейшие потери и не выходит с баз. Народ начинает голодать. Короче говоря, война стала катастрофой, и что самое главное, вы лжете своем народу , не говоря ему о том, насколько в действительности плоха ситуация.

Народ будет потрясен, узнав о капитуляции. Так что же вам делать? Признать, что вы потерпели полный провал? Выступить с заявлением, что вы серьезно просчитались, наделали ошибок и нанесли огромный ущерб своей нации? Или объяснить поражение удивительными научными достижениями, которые никто не мог предсказать? Если возложить вину за поражение на атомную бомбу, то все ошибки и военные просчеты можно будет замести под ковер. Бомба это идеальное оправдание проигрыша в войне. Не придется искать виноватых, не нужно проводить следствия и суды. Японские лидеры смогут сказать, что делали все возможное.

Таким образом, в общем и целом атомная бомба помогла снять вину с японских руководителей.

Но объяснив японское поражение атомными бомбардировками, удалось добиться еще трех вполне конкретных политических целей. Во-первых , это помогло сохранить легитимность императора. Поскольку война была проиграна не из-за ошибок, а из-за неожиданного появившегося у противника чудо-оружия, значит, император будет и дальше пользоваться поддержкой в Японии.

Во-вторых , это вызывало международные симпатии. Япония вела войну агрессивно, и особую жестокость проявляла к завоеванным народам. Другие страны наверняка должны были осудить ее действия. А если превратить Японию в страну-жертву , которую бесчеловечно и нечестно разбомбили с применением ужасного и жестокого инструмента войны, то можно будет как-то искупить и нейтрализовать наиболее мерзкие поступки японских военных. Привлечение внимания к атомным бомбардировкам помогло создать больше сочувствия к Японии и погасить стремление к самому суровому наказанию.

И наконец , заявления о том, что победу в войне обеспечила Бомба, льстят американским победителям Японии. Американская оккупация Японии официально закончилась лишь в 1952 году, и все это время США могли менять и переделывать японское общество по своему усмотрению. В первые дни оккупации многие японские руководители опасались, что американцы захотят отменить институт императора.

А еще у них было другое опасение. Многие высшие руководители Японии знали, что их могут привлечь к суду за военные преступления (когда Япония капитулировала, в Германии уже судили ее нацистских лидеров). Японский историк Асада Садао (Asada Sadao) писал, что во многих послевоенных интервью «японские официальные лица … совершенно очевидно старались угодить своим американским интервьюерам». Если американцы хотят верить в то, что победу в войне обеспечила их бомба, зачем их разочаровывать?

Советские солдаты на берегу реки Сунгари в городе Харбин. Советские войска освободили город от японцев 20 августа 1945 года. На момент капитуляции Японии, в Маньчжурии находилось около 700 000 советских солдат. (Yevgeny Khaldei/waralbum.ru)

Объясняя окончание войны применением атомной бомбы, японцы во многом обслуживали собственные интересы. Но и американские интересы они обслуживали тоже. Раз победу в войне обеспечила бомба, усиливается представление о военной мощи Америки. Усиливается дипломатическое влияние США в Азии и во всем мире, укрепляется американская безопасность.

Потраченные на создание бомбы 2 миллиарда долларов не пропали зря. С другой стороны, если признать, что причиной капитуляции Японии было вступление в войну Советского Союза, то Советы вполне смогут заявить, что они за четыре дня сделали то, чего Соединенные Штаты не смогли сделать за четыре года. И тогда усилится представление о военной мощи и дипломатическом влиянии Советского Союза. А поскольку в то время уже полным ходом шла холодная война, признание решающего вклада Советов в победу было равноценно оказанию помощи и поддержки врагу.

Глядя на поднятые здесь вопросы, тревожно сознавать, что свидетельства о Хиросиме и Нагасаки лежат в основе всего того, что мы думаем о ядерном оружии. Это событие является неопровержимым доказательством важности ядерного оружия. Оно важно для обретения уникального статуса, ибо обычные правила неприменимы к ядерным державам. Это важное мерило ядерной опасности: трумэновская угроза подвергнуть Японию «разрушительному стальному ливню» стала первой открытой атомной угрозой. Это событие очень важно для создания мощнейшей ауры вокруг ядерного оружия, которая делает его столь значимым в международных отношениях.

Но если традиционная история Хиросимы подвергнута сомнению, что нам делать со всеми этими выводами? Хиросима – это центральная точка, эпицентр, из которого распространяются все прочие утверждения, заявления и притязания. Однако та история, которую мы сами себе рассказываем, далека от действительности. Что нам теперь думать о ядерном оружии, если его колоссальное первое достижение – чудесная и внезапная капитуляция Японии – оказалось мифом?

Только благодаря нашему народу Япония была разгромлена

На днях мир отмечал печальную годовщину — 70-летие атомных бомбардировок японских городов Хиросима и Нагасаки. 6 августа 1945 года самолет Б-29 «Энола Гей» американских ВВС под командованием полковника Тиббетса сбросил бомбу «Малыш» на Хиросиму. А через три дня, 9 августа 1945 года, самолет Б-29 «Бокскар» под командованием полковника Чарльза Суини сбросил бомбу на Нагасаки. Общее количество погибших только при взрыве составило от 90 до 166 тысяч человек в Хиросиме и от 60 до 80 тысяч человек — в Нагасаки. И это не все — от лучевой болезни скончалось около 200 тысяч человек.

После бомбардировки в Хиросиме царил настоящий ад. Вспоминает чудом выживший свидетель Акико Такахура:

«Три цвета характеризуют для меня день, когда атомная бомба была сброшена на Хиросиму: чёрный, красный и коричневый. Чёрный — потому что взрыв отрезал солнечный свет и погрузил мир в темноту. Красный был цветом крови, текущей из израненных и переломанных людей. Он также был цветом пожаров, сжёгших всё в городе. Коричневый был цветом сожжённой, отваливающейся от тела кожи, подвергшейся действию светового излучения от взрыва».

От теплового излучения некоторые японцы моментально испарились, оставив тени на стенах или на асфальте

От теплового излучения некоторые японцы моментально испарились, оставив тени на стенах или на асфальте. Ударная волна сметала здания и убивала тысячи людей. В Хиросиме бушевал самый настоящий огненный смерч, в котором горели заживо тысячи мирных жителей.

Во имя чего был весь этот ужас и ради чего бомбились мирные города Хиросима и Нагасаки?

Официально: чтобы ускорить падение Японии. Но она и так доживала свои последние дни, особенно, когда 8 августа советские войска начали разгром Квантунской армии. А неофициально это были испытания сверхмощного оружия, направленного в конечном счете против СССР. Как цинично говорил президент США Трумэн: «Если эта бомба взорвется, у меня будет хорошая дубина против этих русских парней». Так что принуждение японцев к миру было далеко не самым главным в этой акции. И действенность атомных бомбардировок в этом плане была невелика. Не они, а успехи советских войск в Манчжурии явились последним толчком для капитуляции.

Характерно, что в «Рескрипте солдатам и морякам» японского императора Хирохито, выпущенном 17 августа 1945 года, отмечено значение советского вторжения в Манчжурию, но ни слова не сказано об атомных бомбардировках.

По мнению японского историка Цуеси Хасэгава именно объявление войны СССР в интервал между двумя бомбардировками вызвало капитуляцию. После войны адмирал Соэму Тоёда сказал: «Думаю, участие СССР в войне против Японии, а не атомные бомбардировки, сделало больше для ускорения капитуляции». Премьер-министр Судзуки также заявил, что вступление СССР в войну сделало «продолжение войны невозможным».

Более того, отсутствие необходимости в атомных бомбардировках в конечном счете признали и сами американцы.

Согласно «Исследованию эффективности стратегических бомбардировок», выпущенному в 1946 году правительством США, атомные бомбы не были необходимы для победы в войне. После исследования многочисленных документов и проведения бесед с сотнями японских военных и гражданских официальных лиц был сделан следующий вывод:

«Определенно до 31 декабря 1945 года, а скорее всего и до 1 ноября 1945 года, Япония капитулировала бы, даже если бы атомные бомбы не были сброшены и СССР не вступил бы в войну, даже если бы вторжение на Японские острова не планировалось и не подготавливалось».

Вот мнение генерала, затем президента США Дуайта Эйзенхауэра:

«В 1945 году военный министр Стимсон во время посещения моей штаб-квартиры в Германии проинформировал меня, что наше правительство готовилось сбросить атомную бомбу на Японию. Я был одним из тех, кто считал, что есть целый ряд убедительных причин поставить под сомнение мудрость такого решения. Во время его описания... меня охватила депрессия, и я озвучил ему мои глубокие сомнения, во-первых, основывающиеся на моей вере в то, что Япония была уже разбита и что атомная бомбардировка была совершенно излишней, и во-вторых, потому что я считал, что наша страна должна избегать шокировать мировое мнение использованием оружия, применение которого, на мой взгляд, более не было обязательным как средство сберечь жизни американских солдат».

А вот мнение адмирала Ч. Нимица:

«Японцы уже фактически запросили мира. С чисто военной точки зрения атомная бомба не сыграла решающей роли в поражении Японии».

Для тех, кто планировал бомбардировки, японцы были чем-то вроде желтых обезьян, недочеловека

Атомные бомбардировки были большим экспериментом над людьми, которых и за людей не считали. Для тех, кто планировал бомбардировки, японцы были чем-то вроде желтых обезьян, недочеловеками. Так, американские солдаты (в частности, морские пехотинцы) занимались весьма своеобразным сбором сувениров: расчленяли тела японских солдат и мирных жителей Тихоокеанских островов, а их черепа, зубы, руки, кожу и т.д. посылали на родину своим близким в качестве подарков. Нет полной уверенности в том, что все расчлененные тела были мертвыми — американцы не брезговали выдирать золотые зубы у еще живых военнопленных.

По мнению американского историка Джеймса Вейнгартнера между атомными бомбардировками и коллекционированием частей тел противника есть прямая связь: и то и другое было результатом дегуманизации противника:

«Широко распространённый образ японцев как недочеловеков создавал эмоциональный контекст, который обеспечивал ещё одно оправдание для решений, результатом которых была гибель сотен тысяч человек».

Но вы возмутитесь и скажете: то грубые пехотинцы. А решение в конечном счете принимал интеллигентный христианин Трумэн. Ну что же, предоставим слово ему. На второй день после бомбардировки Нагасаки Трумэн заявил, что «единственный язык, который они понимают, — это язык бомбёжек. Когда приходится иметь дело с животным, приходится обращаться с ним как с животным. Это очень печально, но тем не менее это так».

С сентября 1945 года (после капитуляции Японии) в Хиросиме и Нагасаки работали американские специалисты, в том числе и врачи. Однако они не лечили несчастных «хибакуся» — больных лучевой болезнью, а с неподдельным исследовательским интересом наблюдали, как у них выпадают волосы, шелушится кожа, затем на ней проступают пятна, начинаются кровотечения, как они слабеют и умирают. Ни капли сострадания. Vae victis (горе побежденным). И наука превыше всего!

Но я уже слышу возмущенные голоса: «Отец дьякон, кого вы жалеете? Не тех ли японцев, кто вероломно напал на американцев в Перл Харборе? Не ту ли японскую военщину, что совершала страшные преступления в Китае и Корее, убила миллионы китайцев, корейцев, малайцев, причем временами зверскими способами?» Отвечаю: большинство погибших в Хиросиме и Нагасаки не имели к военщине никакого отношения. Это были мирные жители — женщины, дети, старики. При всех преступлениях Японии нельзя не признать известную правоту официального протеста японского правительства от 11 августа 1945 года:

«Военные и гражданские лица, мужчины и женщины, старики и молодежь, были убиты без всякого разбора атмосферным давлением и тепловым излучением взрыва... Указанные бомбы, использованные американцами, по своей жестокости и ужасающим эффектам намного превосходят отравляющие газы или любое другое вооружение, использование которых запрещено. Япония протестует против попрания США международно признанных принципов ведения войны, нарушенных как при использовании атомной бомбы, так и при ранее применявшихся зажигательных бомбардировках, которые убивали стариков».

Наиболее трезвая оценка атомных бомбардировок была озвучена индийским судьей Радхабинутом Палом. Напомнив данное кайзером Германии Вильгельмом II обоснование его обязанности скорейшим образом закончить Первую мировую войну («Все должно быть отдано огню и мечу. Мужчины, женщины и дети должны быть убиты, и ни одно дерево или дом не должен остаться не разрушенным»), Пал заметил:

«Эта политика массовых убийств , проводимая с целью скорейшего завершения войны, рассматривалась как преступление. Во время войны на Тихом океане, которую мы здесь рассматриваем, если и есть что-то, приближающееся к рассматриваемому выше письму императора Германии, то это решение союзников использовать атомную бомбу».

Действительно, мы видим здесь четкое преемство между германским расизмом Первой и Второй Мировых войн и расизмом англо-саксонским.

Создание атомного оружия и особенно его использование обнажило страшную болезнь европейского духа — его гиперинтеллектуализм, жестокость, волю к насилию, презрение к человеку. И презрение к Богу и Его заповедям. Показательно, что атомная бомба, сброшенная на Нагасаки, разорвалась неподалеку от христианской церкви. С XVI века Нагасаки были воротами для христианства в Японию. И вот протестант Трумэн отдал приказ о ее варварском уничтожении.

Древнегреческое слово ατομον означает и неделимую частицу и личность. Это не случайно. Разложение личности европейского человека и разложение атома шли рука об руку. И это поняли даже такие безбожные интеллектуалы, как А. Камю:

«Механизированная цивилизация только что достигла конечной стадии варварства. В недалеком будущем нам придется выбирать между массовым самоубийством и разумным использованием научных достижений [...] Это не должно быть просто просьбой; это должно стать приказом, который придет снизу вверх, от рядовых граждан к правительствам, приказом сделать твердый выбор между адом и разумом».

Но, увы, правительства как не слушали разума, так не слушают до сих пор.

Справедливо сказал святитель Николай (Велимирович):

«Европа умна отнимать, а вот давать не умеет. Она умеет убивать, а ценить чужие жизни не умеет. Она умеет создавать орудия уничтожения, но не умеет быть пред Богом смиренной и по отношении к более слабым народам милостивой. Она умна быть себялюбивой и повсюду нести свой “символ веры” себялюбия, но не умеет быть боголюбивой и человеколюбивой».

В этих словах запечатлен огромный и страшный опыт сербов, опыт двух последних столетий. Но это и опыт всего мира, в том числе и Хиросимы и Нагасаки. Глубоко верным явилось определение Европы как «белой демонии» Во многом сбылось пророчество святителя Николая (Велимировича) о характере будущей войны: «Она будет войной, которая полностью лишена милости, чести и благородства [...] Ибо грядущая война будет иметь целью не только победу над противником, но и истребление противника. Полное уничтожение не только воюющих, но всего, что составляет их тыл: родителей, детей, больных, раненых и пленных, их сел и городов, скота и пастбищ, железных дорог и всех путей!» За исключением Советского Союза и Великой Отечественной Войны, где русский советский солдат все же старался являть милость, честь и благородство, пророчество святителя Николая сбылось.

Откуда такая жестокость? Святитель Николай видит ее причину в воинствующем материализме и плоскости сознания:

«И Европа когда-то начинала духом, а сейчас оканчивает плотью, т.е. плотским зрением, суждением, пожеланиями и завоеваниями. Словно заколдованная! Вся ее жизнь протекает по двум путям: в длину и в ширину, т.е. по плоскости. Не знает она ни глубины, ни высоты, потому-то и борется за землю, за пространство, за расширение плоскости и только за это! Отсюда война за войной, ужас за ужасом. Ибо Бог сотворил человека не только для того, чтобы он был просто живым существом, животным, но и для того, чтобы он умом проник в глубину тайн, а сердцем вознесся на высоты Божии. Война за землю есть война против истины, против Божьего и человеческого естества».

Но не только плоскостность сознания привела Европу к военной катастрофе, но и плотская похоть и безбожный ум:

«Что такое Европа? Это похоть и ум. А воплощены эти свойства в папе и Лютере. Европейский папа — это человеческая похоть за властью. Европейский Лютер — это человеческое дерзновение все объяснить своим умом. Папа как властитель мира и умник как властитель мира».

Самое главное, что эти свойства не знают никаких внешних ограничений, они стремятся к бесконечности — «исполнение человеческой похотью до предела и ума до предела». Подобные свойства, возведенные в абсолют, неизбежно должны порождать постоянные конфликты и кровавые войны на уничтожение: «Из-за похоти человеческой каждый народ и каждый человек ищет власти, сласти и славы, подражая Папе Римскому. Из-за ума человеческого каждый народ и каждый человек находит, что он умнее других и более других. Как в таком случае не быть безумию, революциям и войнам между людьми?»

Многие христиане (и не только православные) ужаснулись тому, что произошло в Хиросиме. В 1946 году был выпущен отчёт Национального совета церквей США, озаглавленный «Атомное оружие и христианство», в котором, в частности, было сказано:

«Как американские христиане мы глубоко раскаиваемся за безответственное использование атомного оружия. Мы все согласны с мыслью, что каким бы ни было наше мнение о войне в целом, внезапные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки морально уязвимы».

Конечно, многие изобретатели атомного оружия и исполнители бесчеловечных приказов в ужасе отшатнулись от своего детища. Изобретатель американской атомной бомбы Роберт Оппенгеймер после испытаний в Аламогородо, когда страшная вспышка осияла небосклон, вспомнил слова древней индийской поэмы:

Если блеск тысячи солнц
Разом вспыхнет на небе,
Человек станет смертью,
Угрозой земле.

Оппенгеймер после войны стал бороться за ограничение и запрещение ядерного оружия, за что и был отстранен от «Уранового проекта». Его преемник Эдвард Теллер, отец водородной бомбы, был куда менее щепетилен.

Изерли, пилот самолета-разведчика, который передал данные о хорошей погоде над Хиросимой, потом слал помощь жертвам бомбардировки и требовал, чтобы его посадили в тюрьму как преступника. Его просьбу исполнили, правда, посадили в... психушку.

Но увы, многие были куда менее щепетильны.

После войны была издана очень показательная брошюрка с документальными воспоминаниями экипажа бомбардировщика «Энола Гей», доставившего к Хиросиме первую атомную бомбу «Малыш». Что чувствовали эти двенадцать человек, когда увидели под собой город, превращенный ими в пепел?

«СТИБОРИК: Прежде наш 509-й сводный авиаполк постоянно дразнили. Когда соседи досветла отправлялись на вылеты, они швыряли камни в наши бараки. Зато когда мы сбросили бомбу, все увидели, что и мы лихие парни.

ЛЮИС: До полета весь экипаж был проинструктирован. Тиббетс утверждал потом, будто бы он один был в курсе дела. Это чепуха: все знали.

ДЖЕППСОН: Примерно через полтора часа после взлета я спустился в бомбовый отсек. Там стояла приятная прохлада. Парсонсу и мне надо было поставить все на боевой взвод и снять предохранители. Я до сих пор храню их как сувениры. Потом снова можно было любоваться океаном. Каждый был занят своим делом. Кто-то напевал “Сентиментальное путешествие”, самую популярную песенку августа 1945 года.

ЛЮИС: Командир дремал. Иногда и я покидал свое кресло. Машину держал на курсе автопилот. Нашей основной целью была Хиросима, запасными — Кокура и Нагасаки.

ВАН КИРК: Погода должна была решить, какой из этих городов нам предстояло избрать для бомбежки.

КЭРОН: Радист ждал сигнала от трех “сверхкрепостей”, летевших впереди для метеоразведки. А мне из хвостового отсека были видны два “Б-29”, сопровождавших нас сзади. Один из них должен был вести фотосъемку, а другой доставить к месту взрыва измерительную аппаратуру.

ФЕРИБИ: Мы очень удачно, с первого захода, вышли на цель. Я видел ее издалека, так что моя задача была простой.

НЕЛЬСОН: Как только бомба отделилась, самолет развернулся градусов на 160 и резко пошел на снижение, чтобы набрать скорость. Все надели темные очки.

ДЖЕППСОН: Это ожидание было самым тревожным моментом полета. Я знал, что бомба будет падать 47 секунд, и начал считать в уме, но когда дошел до 47, ничего не произошло. Потом я вспомнил, что ударной волне еще потребуется время, чтобы догнать нас, и как раз тут-то она и пришла.

ТИББЕТС: Самолет вдруг бросило вниз, он задребезжал, как железная крыша. Хвостовой стрелок видел, как ударная волна, словно сияние, приближалась к нам. Он не знал, что это такое. О приближении волны он предупредил нас сигналом. Самолет провалился еще больше, и мне показалось, что над нами взорвался зенитный снаряд.

КЭРОН: Я делал снимки. Это было захватывающее зрелище. Гриб пепельно-серого дыма с красной сердцевиной. Видно было, что там внутри все горит. Мне было приказано сосчитать пожары. Черт побери, я сразу же понял, что это немыслимо! Крутящаяся, кипящая мгла, похожая на лаву, закрыла город и растеклась в стороны к подножиям холмов.

ШУМАРД: Все в этом облаке было смертью. Вместе с дымом вверх летели какие-то черные обломки. Один из нас сказал: “Это души японцев возносятся на небо”.

БЕСЕР: Да, в городе пылало все, что только могло гореть. “Ребята, вы только что сбросили первую в истории атомную бомбу!” — раздался в шлемофонах голос полковника Тиббетса. Я записывал все на пленку, но потом кто-то упрятал все эти записи под замок.

КЭРОН: На обратном пути командир спросил меня, что я думаю о полете. “Это похлестче, чем за четверть доллара съехать на собственном заду с горы в парке Кони-Айленд”, — пошутил я. “Тогда я соберу с вас по четвертаку, когда мы сядем!” — засмеялся полковник. “Придется подождать до получки!” — ответили мы хором.

ВАН КИРК: Главная мысль была, конечно, о себе: поскорее выбраться из всего этого и вернуться целым.

ФЕРИБИ: Капитан первого ранга Парсонс и я должны были составить рапорт, чтобы послать его президенту через Гуам.

ТИББЕТС: Никакие условные выражения, о которых было договорено, не годились, и мы решили передать телеграмму открытым текстом. Я не помню ее дословно, но там говорилось, что результаты бомбежки превосходят все ожидания».

6 августа 2015 года, в годовщину бомбардировок, внук президента Трумэна Клифтон Трумэн Дэниел заявил, что «дед до конца жизни считал, что решение сбросить бомбу на Хиросиму и Нагасаки было верным, и США никогда не попросят прощения за это».

Кажется, здесь все ясно: обыкновенный фашизм, еще более страшный в своей пошлости.

Посмотрим теперь на то, что увидели первые очевидцы с земли. Вот репортаж Бирта Брэтчета, побывавшего в Хиросиме в сентябре 1945 г. Утром 3 сентября Бэрчетт сошел с поезда в Хиросиме, став первым иностранным корреспондентом, который увидел этот город после атомного взрыва. Вместе с японским журналистом Накамурой из телеграфного агентства Киодо Цусин Бэрчетт обошел бескрайнее красноватое пепелище, побывал на уличных пунктах первой помощи. И там же, среди развалин и стонов, отстучал на машинке свой репортаж, озаглавленный: «Я пишу об этом, чтобы предостеречь мир...»:

«Почти через месяц после того, как первая атомная бомба разрушила Хиросиму, в городе продолжают умирать люди — загадочно и ужасно. Горожане, не пострадавшие в день катастрофы, погибают от неизвестной болезни, которую я не могу назвать иначе, как атомной чумой. Без всякой видимой причины их здоровье начинает ухудшаться. У них выпадают волосы, на теле появляются пятна, начинается кровотечение из ушей, носа и рта. Хиросима,— писал Бэрчетт,— не похожа на город, пострадавший от обычной бомбежки. Впечатление такое, будто по улице прошел гигантский каток, раздавив все живое. На этом первом живом полигоне, где была испытана сила атомной бомбы, я увидел невыразимое словами кошмарное опустошение, какого я не встречал нигде за четыре года войны».

И это еще не все. Вспомним трагедию облученных и их детей. Весь мир облетела пронзительная история девочки из Хиросимы Садако Сасаки, умершей в 1955 году от лейкемии — одного из последствий облучения. Уже находясь в больнице, Садако узнала о легенде, согласно которой человек, сложивший тысячу бумажных журавликов, может загадать желание, которое обязательно исполнится. Желая выздороветь, Садако стала складывать журавликов из любых попадавших в её руки кусочков бумаги, но успела сложить только 644 журавлика. О ней была сложена песня:

Вернувшись из Японии, пройдя немало верст,
Бумажного журавлика товарищ мне привез.
С ним связана история, история одна —
Про девочку, которая была облучена.

Припев:
Тебе я бумажные крылья расправлю,
Лети, не тревожь этот мир, этот мир,
Журавлик, журавлик, японский журавлик,
Ты вечно живой сувенир.

«Когда увижу солнышко?» — спросила у врача
(А жизнь горела тоненько, как на ветру свеча).
И врач ответил девочке: «Когда пройдет зима
И тысячу журавликов ты сделаешь сама».

Но девочка не выжила и скоро умерла,
И тысячу журавликов не сделала она.
Последний журавленочек упал из мертвых рук —
И девочка не выжила, как тысячи вокруг.

Заметим, что всё это ждало бы и нас с вами, если бы не советский урановый проект, начавшийся в 1943 году, ускоренный после 1945 года и завершенный в 1949 году. Безусловно, преступления, совершенные при Сталине, страшны. И прежде всего — гонения на Церковь, ссылки и расстрелы священнослужителей и мирян, уничтожение и осквернения храмов, коллективизация, всероссийский (а не только украинский) голод 1933 года, которые надломили народную жизнь, наконец репрессии 1937 года. Однако не будем забывать, что сейчас мы живем плодами той самой индустриализации. И если сейчас государство Российское независимо и пока неуязвимо для внешней агрессии, если на наших просторах не повторяются трагедии Югославии, Ирака, Ливии и Сирии, то во многом это происходит благодаря ВПК и ракетно-ядерному щиту, заложенному ещё при Сталине.

А между тем желающих нас сжечь было достаточно. Вот хотя бы один — эмигрантский поэт Георгий Иванов:

Россия тридцать лет живет в тюрьме.
На Соловках или на Колыме.
И лишь на Колыме и Соловках
Россия та, что будет жить в веках.

Все остальное — планетарный ад:
Проклятый Кремль, безумный Сталинград.
Они достойны только одного —
Огня, испепелящего его.

Это написанные в 1949 году стихи Георгия Иванова — «замечательного русского патриота», по словам некоего публициста, самоназвавшегося «церковным власовцем». Об этих стихах метко высказался профессор Алексей Светозарский: «Чего же ожидать от сего славного сына Серебряного века? Мечи картонные и кровь для них, особенно чужая, — “клюквенный сок”, в том числе и та, что лилась под Сталинградом. Ну а то, что и Кремль, и Сталинград достойны “испепеляющего” огня, то в этом “патриот”, сам благополучно пересидевший и войну и оккупацию в тихом французском захолустье, был, увы, не одинок в своем желании. Об “очищающем” огне ядерной войны говорилось в Пасхальном послании 1948 года Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей».

Стоит, кстати, прочесть его внимательней. Вот что писал митрополит Анастасий (Грибановский) в 1948 году:

«Наше время изобрело свои особые средства истребления людей и всего живого на земле: они обладают такою разрушительною силою, что в один миг могут обратить большие пространства в сплошную пустыню. Все готов испепелить этот адский огонь, вызванный самим человеком из бездны, и мы снова слышим жалобу пророка, обращенную к Богу: “Доколе плакати имать земля и трава вся сельная исхнет от злобы живущих на ней” (Иерем. 12, 4). Но этот страшный опустошительный огонь имеет не только разрушительное, но и свое очистительное действие: ибо в нем сгорают и те, кто воспламеняют его, и вместе с ним все пороки, преступления и страсти, какими они оскверняют землю. [...] Атомные бомбы и все другие разрушительные средства, изобретенные нынешней техникой, поистине менее опасны для нашего Отечества, чем нравственное разложение, какое вносят в русскую душу своим примером высшие представители гражданской и церковной власти. Разложение атома приносит с собой только физическое опустошение и разрушение, а растление ума, сердца и воли влечет за собой духовную смерть целого народа, после которой нет воскресения» («Святая Русь». Штутгарт, 1948 год).

Иными словами, сожжению обрекались не только Сталин, Жуков, Ворошилов, но и Святейший Патриарх Алексий I, митрополит Григорий (Чуков), митрополит Иосиф (Чернов), святитель Лука (Войно-Ясенецкий) — тогдашние «высшие представители церковной власти». И миллионы наших соотечественников, в том числе миллионы верующих православных христиан, выстрадавших и гонения, и Великую Отечественную войну. Только митрополит Анастасий целомудренно умалчивает о том нравственном разложении и примере, который показывали высшие представители западной гражданской и церковной власти. И забыл великие евангельские слова: «Какой мерой мерите, такой и вам отмерят».

К подобной же идеологии восходит и роман А. Солженицына «В Круге Первом». В нем воспевается предатель Иннокентий Володин, пытавшийся выдать американцам русского разведчика Юрия Коваля, охотившегося за атомными секретами. В нем же звучит призыв сбросить атомную бомбу на СССР, «чтобы люди не мучились». Как бы они «не мучились», мы можем видеть на примере Садако Сасаки и десятков тысяч подобных ей.

И потому глубокая благодарность не только великим нашим ученым, труженикам и воинам, которые создали советскую атомную бомбу, никогда не пущенную в ход, но остановившую людоедские замыслы американских генералов и политиков, но и тем нашим воинам, которые после Великой Отечественной войны стерегли русское небо и не давали прорваться в него Б-29 с ядерными бомбами на борту. Среди них ныне здравствующий Герой Советского Союза генерал-майор Сергей Крамаренко , известный читателям сайта . Сергей Макарович воевал в Корее и лично сбил 15 американских самолетов. Вот как он описывает значение деятельности советских летчиков в Корее:

«Важнейшим нашим достижением я считаю то, что летчики дивизии нанесли существенный урон стратегической авиации США, вооруженной тяжелыми бомбардировщиками Б-29 “Суперфортресс” (“Сверхкрепость”). Их наша дивизия сумела сбить свыше 20. В результате Б-29, выполнявшие большими группами ковровые (площадные) бомбардировки, перестали залетать днем севернее линии Пхеньян-Гензан, то есть на большую часть территории Северной Кореи. Тем самым были спасены миллионы корейских жителей — в основном женщины, дети и старики. Но и ночью Б-29 несли большие потери. Всего же за три года войны в Корее было сбито около ста бомбардировщиков Б-29. Еще более важным было то, что стало ясно, что в случае начала войны с Советским Союзом несущие атомные бомбы “Сверхкрепости” не достигнут крупных промышленных центров и городов СССР, ибо будут сбиты. Это сыграло огромную роль в том, что Третья мировая война так и не началась».

6 августа 1945 года Соединённые Штаты Америки применили самое мощное на тот день оружие массового уничтожения. Это была атомная бомба, эквивалентная 20 000 тонн тротила. Город Хиросима был полностью разрушен, десятки тысяч мирных жителей уничтожены. Пока Япония отходила от этой разрухи, через три дня США вновь нанесли второй ядерный удар по Нагасаки, прикрываясь желанием достичь капитуляции Японии.

Бомбардировка Хиросимы

В понедельник в 2:45 утра боинг В-29 «Энола Гэй» вылетел из Тиниана, одного из островов в северной части Тихого океана, в 1500 км от Японии. На борту была команда из 12 специалистов, чтобы убедиться, насколько гладко пройдёт задание. Командовал экипажем полковник Пол Тиббетс, назвавший самолёт «Энола Гэй». Так звали его собственную мать. Прямо накануне взлёта имя самолёта написали на борту.

«Энола Гэй» был бомбардировщиком Боинг В-29 Суперфортресс (самолёт 44-86292), в составе специальной авиагруппы. С целью выполнения доставки такого тяжёлого груза, как ядерная бомба, «Энола Гэй» был модернизирован: установлены новейшие винты, двигатели, оперативно открывающиеся двери бомбового отсека. Такую модернизацию провели только на нескольких В-29. Несмотря на модернизацию Боинга, ему пришлось проехать всю взлётную полосу, чтобы набрать нужную для взлёта скорость.

Рядом с «Энола Гэй» летела ещё пара бомбардировщиков. Ещё три самолёта вылетели раньше для выяснения погодных условий над возможными целями. На потолке самолёта была подвешена ядерная бомба «Малыш» в десять футов (более 3 метров) длиной. В «Манхэттэнском проекте» (по разработке ядерного оружия США) капитан Военно-морского флота Уильям Парсонс принимал немаловажное участие в появлении атомной бомбы. В самолёте «Энола Гэй» он вошёл в команду, как специалист, отвечающий за бомбу. Чтобы избежать возможного взрыва бомбы при взлёте, было решено поставить на неё боевой заряд прямо в полёте. Уже в воздухе Парсонс за 15 минут поменял заглушки бомбы на боевые заряды. Как он позже вспоминал: «В тот момент, когда я ставил заряд, я знал, что «Малыш» принесёт японцам, но я не чувствовал особых эмоций по этому поводу».

Бомба «Малыш» была создана на основе урана-235. Это был результат исследований, стоивших 2 млрд. долларов, но ни разу не испытанный. Ни одну ядерную бомбу ещё не сбрасывали с самолёта. Для бомбардировки США выбрали 4 Японских города:

• Хиросима;
• Кокура;
• Нагасаки;
• Ниигата.

Сначала был ещё Киото, но позже его вычеркнули из списка. Эти города являлись центрами военной промышленности, арсеналами, военными портами. Первую бомбу собирались сбросить для рекламы всей мощи и более впечатляющей важности оружия, чтобы привлечь международное внимание и ускорить капитуляцию Японии.

Первая цель бомбардировки

6 августа 1945 года разошлась облачность над Хиросимой. В 8:15 утра (по местному времени) люк самолёта «Энола Гэй» распахнулся и «Малыш» полетел на город. Взрыватель был установлен на высоту 600 метров от земли, на высоте 1900 футов устройство детонировало. Стрелок Джордж Кэрон так описывал зрелище, которое он увидел в задний иллюминатор: «Облако имело форму гриба из бурлящей массы пурпурно-пепельного дыма, с огненным ядром внутри. Это выглядело, как потоки лавы, охватывающие весь город».

По оценкам экспертов облако поднялось до 40 000 футов. Роберт Льюис вспоминал: «Там, где мы пару минут назад чётко наблюдали город, мы могли уже видеть только дым и огонь, ползущий вверх по бокам горы». Почти вся Хиросима была снесена с лица земли. Даже в трёх милях от взрыва из 90 000 зданий 60 000 были разрушены. Металл и камень просто расплавились, глиняная черепица растаяла. В отличие от многих предыдущих бомбёжек, цель этого рейда был не один военный объект, а целый город. Атомная бомба, кроме военных, в основном убила мирных жителей. Население Хиросимы составляло 350 000, из них 70 000 умерли мгновенно непосредственно от взрыва и ещё 70 000 погибли от радиоактивного заражения в течение последующих пяти лет.

Свидетель, выживший после атомного взрыва, описывал: «Кожа людей почернела от ожогов, они были абсолютно лысые, так как волосы были сожжены, было не понятно, это лицо или затылок. Кожа на руках, на лицах и телах свисала. Если бы таких людей было один или два, было бы не такое сильное потрясение. Но где бы я ни шёл, я видел кругом именно таких людей, многие погибали прямо по дороге – я всё ещё вспоминаю их как ходячих призраков».

Атомная бомбардировка Нагасаки

Когда народ Японии пытался осмыслить разрушение Хиросимы, Соединённые Штаты планировали второй ядерный удар. Его не задержали, чтобы Япония могла капитулировать, а нанесли сразу же через три дня после бомбардировки Хиросимы. 9 августа 1945 года другой В-29 «Бокскар» («машина Бока») вылетел с Тиниана в 3:49 утра. Первоначальной мишенью для второй бомбардировки предполагался город Кокура, но его покрывала плотная облачность. Запасной целью являлся Нагасаки. В 11:02 утра вторая атомная бомба была взорвана на высоте 1650 футов над городом.

Фуджи Урата Мацумото, чудом оставшийся в живых рассказывал о жуткой сцене: «Поле с тыквами было снесено взрывом начисто. Ничего не осталось от всей массы урожая. Вместо тыквы на огороде валялась женская голова. Я попробовал её рассмотреть, быть может я её знал. Голова была женщины лет сорока, я её никогда не видел здесь, может её принесло из другой части города. Во рту поблёскивал золотой зуб, свисали палёные волосы, глазные яблоки сгорели и остались чёрные дыры».