СТАТЬЯ 308 УПК РФ: ВОЗОБНОВЛЕНИЕ СУДЕБНОГО СЛЕДСТВИЯ ИЛИ НАПРАВЛЕНИЕ УГОЛОВНОГО ДЕЛА ДЛЯ ПРОИЗВОДСТВА ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ Если во время обсуждения в совещательной комнате вопросов, указанных в Статьях 303–305 настоящего Кодекса, суд признает необходимым

Статья 237. Возвращение уголовного дела прокурору Постановлением Конституционного Суда РФ от 16.05.2007 N 6-П признаны не соответствующими Конституции РФ положения пункта 2 части второй и части третьей статьи 413 и статьи 418 УПК РФ во взаимосвязи с его статьей 237 - в той части, в

Статья 281. Возвращение кассационной жалобы 1. Основания для возврата кассационной жалобы содержатся в закрытом перечне.К их числу отнесено прежде всего такое основание, как подача жалобы лицом, не имеющим право на обжалование судебного акта в порядке кассационного

Статья 296. Возвращение заявления или представления 1. Для возврата заявления (представления) надзорной судебной инстанцией без его рассмотрения установлены только два основания.Первое основание к возврату заявления (представления) не зависит от волеизъявления лица,

Глава 11 Этапы расследования и типичные следственные ситуации первоначального этапа расследования Для структуры частной криминалистической методики важное значение имеет периодизация этапов расследования. При этом под понятием этапа расследования понимается

РЕЗОЛЮЦИЯ ПЕРВОЙ ВСЕРОССИЙСКОЙ НАУЧНО-МЕТОДИЧЕСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ «Альтернативное разрешение споров в программах высшего и дополнительного профессионального образования» Санкт-Петербург, 13–14 ноября 2008 года, Юридический факультет СПбГУI. Конференция, в работе которой

Вопрос 393. Особенности реализации участниками уголовного судопроизводства процессуальных прав при ознакомлении с материалами дела по окончании предварительного расследования. Окончание предварительного следствия с обвинительным заключением (ст. 215 УПК):Признав, что

За время действия нового УПК РФ обозначились проблемы, затрагивающие некоторые принципиальные положения уголовного судопроизводства. Практика возвращения уголовных дел прокурору судами свидетельствует о том, что применение пришедшей на смену институту дополнительного расследования процедуры вызывает определенные трудности, связанные с возможностью двоякого толкования новых процессуальных норм и наличием пробелов в регулировании соответствующих правоотношений.

Некоторые проблемы толкования института возвращения уголовного дела прокурору поможет решит данная статья.

Деятельность прокурора в уголовном процессе всегда была в центре внимания юридической науки и правоприменительной практики.

По закону прокурор призван нести ответственность за результаты уголовного преследования, использовать все предоставленные ему полномочия для устранения препятствий и обеспечения рассмотрения уголовного дела в судебном заседании.

Однако сложившаяся практика свидетельствует о существенных недостатках деятельности прокурора, приводящая к направлению в суд уголовных дел с невосполнимыми пробелами.

Изменившийся уголовно-процессуальный закон не предусматривает возвращение уголовного дела судом для производства дополнительного расследования в целях восполнения его неполноты, ориентируя прокурора на улучшение надзорной деятельности. Поэтому дополнительного осмысления требует проблема возвращения прокурору уголовного дела в порядке ст. 237 УПК, к которой в последнее время вызван повышенный интерес со стороны практических работников.

Тем более что, 07.05.2013 года вступили в силу изменения в уголовно-процессуальный закон, введенные Федеральным законом от 26.04.2013 № 64-ФЗ.

Новеллой является то, что в соответствии с частью 1.2 ст. 237 УПК РФ судья по ходатайству стороны возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению судом в случаях, если:

1) после направления уголовного дела в суд наступили новые общественно опасные последствия инкриминируемого обвиняемому деяния, являющиеся основанием для предъявления ему обвинения в совершении более тяжкого преступления;

2) ранее вынесенные по уголовному делу приговор, определение или постановление суда отменены вышестоящими судами, а послужившие основанием для их отмены новые или вновь открывшиеся обстоятельства являются, в свою очередь, основанием для предъявления обвиняемому обвинения в совершении более тяжкого преступления.

Право возвращать уголовное дело прокурору по указанным основаниям предоставлено судам первой, апелляционной и кассационной инстанций.

Таким образом, законодатель предоставил возможность стороне обвинения в ходе рассмотрения дела, либо при возобновлении производства по делу ввиду вновь открывшихся обстоятельств при выявлении данных, из которых видно, что подсудимый (осужденный) совершил более тяжкое преступление, чем ему инкриминируется, ходатайствовать о возвращении уголовного дела прокурору для предъявления лицу обвинения о более тяжком преступлении.

Ранее по данному основанию суд не вправе был возвращать дело прокурору, поскольку это повлекло бы ухудшение положения лица, привлекаемого к уголовной ответственности.

В новой редакции закона суд не может возвращать дело прокурору для предъявления обвиняемому более тяжкого обвинения по собственной инициативе, а только ходатайству прокуратуры.

В случае возвращения прокурором уголовного дела следователю в связи выявлением обстоятельств, предусмотренных ч. 1 и ч. 1.2 ст. 237 УПК РФ, срок производства следственных и иных процессуальных действий не может превышать одного месяца со дня поступления уголовного дела к следователю.

Институт возвращения уголовного дела действует достаточно долго, но в судебной практике сохраняются неясности, требующие единообразного разрешения. В частности, судьи по-прежнему испытывают сложность в оценке нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных органами предварительного расследования, с точки зрения того, являются ли они основанием для возвращения дела прокурору. Нередко у судей возникает неверное представление об идентичности процедуры возвращения дел в порядке ст. 237 УПК РФ упраздненному институту направления уголовных дел для дополнительного расследования, недопонимание различия в их предназначении и сущности.

Часть 1 статьи 237 УПК РФ предусматривает обязательное условие, при котором возможно возвращение дела прокурору, а именно: нарушения, указанные в законе, должны препятствовать рассмотрению дела судом. Целью данной судебной процедуры является не восполнение неполноты и пробелов предварительного расследования, и не устранение любых недостатков и упущений органов уголовного преследования, что было характерно для правового института направления дел для дополнительного расследования, а лишь устранение препятствий рассмотрения дела судом.

Одним из оснований направления дела прокурору является составление обвинительного заключения или обвинительного акта с нарушением требований УПК РФ. По указанному основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, прокурору возвращается наибольшее количество дел. Такое положение объясняется, прежде всего, недостаточным уровнем предварительного расследования уголовных дел и допускаемыми при этом нарушениями уголовно-процессуального закона, которые по прежнему распространены в практике органов уголовного преследования.

Существует два вида оснований применения п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, это непосредственные нарушения требований закона при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта и иные нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные в ходе предварительного расследования. Последняя категория нарушений четко не определена рамками уголовно-процессуального закона, а потому судам зачастую сложно найти правильное решение в конкретной ситуации. К непосредственным нарушениям при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта относятся нарушения положений ст. 220 и 225 УПК РФ соответственно, связанные с несоблюдением требований указанных правовых норм к форме и содержанию данных процессуальных документов. В соответствии с разъяснениями, данными в Постановлении Пленума Верховного суда РФ №1 от 5 марта 2004 г. «О применении судами норм УПК РФ», под допущенными при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения изложенных в статьях 220 и 225 УПК РФ положений, которые исключают возможность принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения или акта. К таким нарушениям Верховный Суд РФ относит случаи, когда обвинение, изложенное в обвинительном заключении или обвинительном акте, не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого; когда обвинительное заключение или обвинительный акт не подписан следователем, дознавателем либо не утвержден прокурором, когда в обвинительном заключении или обвинительном акте отсутствуют указание на прошлые судимости обвиняемого, данные о месте нахождения обвиняемого, данные о потерпевшем, если он был установлен по делу, и другие.

Значительное число нарушений ст. 220 УПК РФ представляют собой не собственно нарушения, вызванные несоблюдением правил составления обвинительного заключения (примеры приведены выше), а такие упущения, которые дублируют нарушения УПК, допущенные при вынесении постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого. Имеются в виду случаи, когда недостатки содержания постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, касающиеся изложения обстоятельств преступного деяния, сущности и формулировки обвинения, а также юридической квалификации вместе с текстом предъявленного обвинения переносятся в текст обвинительного заключения.

В юридической литературе вышеперечисленные нарушения, послужившие причиной возвращения дел прокурору на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, объединяют в следующие группы:

• неправильное указание в обвинительном заключении (обвинительном акте) данных о личности обвиняемого, а также о потерпевшем и других участниках процесса;
• недостатки и упущения при изложении в обвинительном заключении фабулы, существа и формулировки обвинения;
• нарушения, связанные с изложением доказательств;
• иные нарушения, допущенные непосредственно при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта;
• иные нарушения уголовно-процессуального закона.

Кроме того, на практике выявлены случаи, когда органы предварительного следствия неверно указывают, либо вообще не указывают сведения о личности потерпевших, когда их участие является обязательным. В данных случаях суды обоснованно принимали решение о возвращении уголовных дел данной категории прокурору, поскольку это является грубым нарушением п. 8 ч. 1 ст. 220 УПК РФ и препятствует рассмотрению уголовного дела по существу.

Значительную группу составляют недостатки и упущения при изложении в обвинительном заключении фабулы, существа и формулировки обвинения. В качестве конкретных нарушений данной группы судами указывались: противоречивое изложение обстоятельств в фабуле обвинения; отсутствие обвинения в отношении одного из обвиняемых по делу; изложение сущности обвинения не полностью или в противоречие содержанию постановления о привлечении в качестве обвиняемого, не приведение формулировки обвинения; изложение формулировки обвинения не полностью или не в соответствии с диспозицией соответствующей статьи УК; отсутствие юридической квалификации в соответствии с предъявленным обвинением; неконкретное изложение в заключении предъявленного обвинения.

В следующую группу оснований для возвращения уголовного дела прокурору включают нарушения, связанные с изложением доказательств. Согласно п. 5 ч. 1 ст. 220 УПК РФ, а также п. 6 ч. 1 ст. 225 УПК РФ в обвинительном заключении (обвинительном акте) должен быть приведен перечень доказательств, подтверждающих обвинение, и перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты. На первоначальном этапе действия Уголовно-процессуального кодекса РФ основным нарушением данной группы являлось перечисление доказательств в обвинительном заключении со ссылками на листы дела без раскрытия их содержания. Согласно Постановлению Пленума Верховного суда РФ №1 «О применении судами норм уголовно-процессуального кодекса РФ» от 5 марта 2004 г. под перечнем доказательств понимается не только ссылка в обвинительном заключении на источники доказательств, но и приведение в обвинительном заключении или обвинительном акте краткого содержания доказательств, поскольку в силу ч. 1 ст. 74 УПК РФ доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основании которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном УПК, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу. Однако, несмотря на разъяснения Верховного Суда РФ, на практике встречаются случаи, когда следователи не приводят содержание доказательств, а ограничиваются лишь ссылками на их источники.

Согласно ч. 4 ст. 220 УПК РФ список подлежащих вызову в судебное заседание лиц прилагается к обвинительному заключению и является, по сути, его составной частью. Отсутствие такого списка, либо его неполнота означают, что обвинительное заключение составлено с нарушением уголовно-процессуального закона и поэтому может служить основанием для возвращения дела прокурору. Например, отсутствие в списке лиц, подлежащих обязательному вызову в судебное заседание, а к таковым относятся стороны по делу (например, обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, их законные представители), в ряде случаев являлось дополнительным основанием для принятия районными судами решения о возвращении дела прокурору по п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Иные, не связанные с составлением обвинительного заключения или обвинительного акта нарушения УПК в качестве самостоятельного основания возвращения дела прокурору в ст.237 УПК не указаны. Однако в судебной практике такие нарушения постепенно стали являться действительной причиной возвращения дел прокурору, хотя зачастую суды мотивировали свои решения, ссылаясь на составление обвинительного заключения или обвинительного акта с нарушением закона. В настоящее время такая практика поддержана высшими судебными органами РФ, и суды имеют возможность применять п.1 ч.1 ст.237 УПК, напрямую ссылаясь на иные нарушения УПК. Как указал Конституционный Суд РФ, в случае выявления допущенных органами дознания или предварительного следствия процессуальных нарушений суд вправе, самостоятельно и независимо осуществляя правосудие, принимать в соответствии с уголовно-процессуальным законом меры по их устранению с целью восстановления нарушенных прав участников уголовного судопроизводства и создания условий для всестороннего и объективного рассмотрения дела по существу.

При оценке выявленных нарушений УПК с точки зрения их существенности судам можно руководствоваться перечнем и критериями, приводившимися в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ №84 от 8 декабря 1999 г. «О практике применения судами законодательства, регулирующего направление уголовных дел для дополнительного расследования». Хотя данное постановление и утратило силу, изложенные в нем рекомендации в части отнесения нарушений УПК к категории существенных применимы и в практике возвращения дел в порядке ст. 237 УПК..

Наиболее существенными и достаточно распространенными нарушениями норм УПК, препятствующими рассмотрению дела по существу, по-прежнему являются различного рода нарушения права обвиняемого на защиту. вследствие чего не были проверены все доказательства; не привлечение к участию в деле, на несоблюдение сроков предъявления постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого; неправильное выделение дела в отношении другого лица; нарушения при выполнении требований ст. 217 УПК; возбуждение и расследование дела ненадлежащим лицом; проведение предварительного следствия вместо дознания; нарушение подследственности по делу в отношении военнослужащих; непризнание потерпевшим пострадавшей от преступления; не уведомление потерпевшего о рассмотрении его ходатайства и об окончании предварительного следствия; не уведомление потерпевшего о направлении дела в суд, проведение дополнительного расследования после возвращения дела прокурору при отсутствии соответствующего постановления прокурора.

Еще одним основаниям возвращения уголовного дела прокурору является невручение обвиняемому копии обвинительного заключения или обвинительного акта. Согласно требованиям ст. 222 УПК РФ после утверждения обвинительного заключения прокурором его копия с приложениями вручается прокурором обвиняемому. Несоблюдение этого положения закона является одним из оснований для возвращения уголовного дела прокурору.

Одним из оснований для возвращения уголовных дел прокурору является необходимость соединения нескольких уголовных дел в одном производстве. Основания к принятию решения о соединении уголовных дел перечислены в ст.153 УПК РФ. Из содержания данной нормы следует, что уголовные дела расследуются, как правило, раздельно. Их соединение допускается строго в определенных случаях, определенных частями 1 и 2 данной статьи. Критерии необходимости соединения дел на стадии предварительного расследования Уголовно-процессуальным кодексом РФ не определены. По смыслу ст. 153 УПК РФ соединение дел в одно производство является правом, а не обязанностью прокурора, который самостоятельно решает вопрос о целесообразности такого процессуального решения. В силу ч. 1 ст. 237 УПК РФ возвращение дела судом прокурору по мотиву наличия оснований для его соединения с другим делом возможно лишь при условии, если раздельное производство по ним в судебных стадиях создает препятствия для их судебного рассмотрения. Само по себе поступление в суд нескольких дел, которые на основании ст. 153 УПК РФ могли быть соединены в одно производство, не препятствует их раздельному рассмотрению и разрешению судом по существу. На практике соединение дел чаще всего вызвано необходимостью более оперативного и всестороннего рассмотрения дел, переданных в суд в отношении одного обвиняемого. Кроме того, по уголовным делам, по которым обвиняется несколько лиц в совершении одного и того же преступления, существует вероятность, что раздельное их рассмотрение может не только отразиться на качестве судебного следствия, но и привести, например, к установлению взаимоисключающих обстоятельств, породить проблемы в процессе исследования доказательств. По смыслу ст. 237 УПК РФ вопрос о возвращении уголовных дел прокурору ввиду наличия оснований для их соединения может решаться судом только в отношении уголовных дел, поступивших на рассмотрение суда, поскольку уголовно-процессуальный закон не допускает принятие по делу процессуальных решений органом или должностным лицом, в чьем производстве не находится данное дело. В связи с этим возвращение уголовного дела прокурору для соединения с другим делом, по которому производится предварительное расследование, нельзя признать законным. Поэтому суды подчас допускают неправильное применение уголовного закона.

Не разъяснение обвиняемому прав, предусмотренных ст. 217 УПК РФ, как самостоятельное основание для возвращения дела прокурору, появилось недавно, в 2003 г. Но, несмотря на это, уголовные дела возвращаются прокурору по данному основанию достаточно часто. Причины ненадлежащего выполнения следователями требований ст. 217 УПК РФ заключались в не разъяснении обвиняемым права на рассмотрение уголовного дела в порядке гл. 40 УПК РФ, а также их права на рассмотрение уголовного дела со стадии предварительного слушания дела.

Перечень оснований к возвращению судом уголовного дела прокурору, приведенный в ч.1 ст. 237 УПК РФ, является исчерпывающим. В то же время, очевидно, что восполнение некоторых препятствий для рассмотрения дела в судебном заседании немыслимо без восполнения неполноты предварительного расследования.

К основаниям возврата уголовного дела прокурору Пленум Верховного Суда РФ относит в том числе "неточность" и "неконкретность обвинения" (Постановление Пленума ВС РФ: абз. 2 п.25 от 28 декабря 2006 г. N 64; абз.2 п.3 от 9 декабря 2008 г. N 25). До уточнения законодательных дефиниций при разрешении вопросов, связанных с возвращением судьей уголовного дела со стадии предварительного слушания, необходимо руководствоваться не только уголовно-процессуальными нормами, но и постановлениями Конституционного Суда РФ.

Как показал анализ, проведенный прокуратурой Санкт-Петербурга, основной причиной возвращения судами уголовных дел прокурору в порядке являются основания, предусмотренные п.1 ст. 237 УПК РФ. которые обусловлены, так называемыми, техническими ошибками либо иными неточностями, допущенными следователями или дознавателями во вводной или описательно-мотивировочной частях обвинительного заключения или акта. Главным образом, это неверное указание данных о личности обвиняемого, например, даты и места его рождения, наличия или отсутствия непогашенных в установленном законом порядке судимостей, нередки ошибки, относящиеся ко времени и месту совершения преступления. Также имеют место неправильное или неполное изложение диспозиции статьи Закона, по которому виновному предъявлено обвинение, а также несоответствие обстоятельств преступного деяния, изложенных в обвинительном заключении, предложенной квалификации, т.е. диспозиции статьи, по которой он обвиняется.

В заключение настоящей статьи хотелось бы отметить, что правовой институт возвращения уголовных дел прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом за годы своего существования стал одним из эффективных способов защиты нарушенных органами предварительного следствия прав участников уголовного процесса. В то же время в научной литературе постоянно высказывается мнение о необходимости изменения ряда норм УПК РФ, касающихся порядка обжалования постановлений, принятых по итогам предварительного слушания, а также регламентирования полномочий суда относительно возвращения уголовного дела с более поздних стадий рассмотрения уголовного дела (подготовительная часть судебного заседания, судебное следствие и. т.п.). Необходимо законодательно закрепить в качестве дополнительных оснований для возвращения уголовных дел прокурору иных существенных нарушений УПК, которые препятствуют рассмотрению уголовного дела и признаны в настоящее время судебной практикой.

Одним из рудиментов старого уголовного процесса является институт возвращения уголовного дела для дополнительного расследования.

Направление судом, в том числе по собственной инициативе, уголовного дела для дополнительного расследования в случае неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, а также при наличии основания для предъявления другого обвинения либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении, означает, что суд инициирует продолжение следственной деятельности по обоснованию обвинения, по сути, выполняет несвойственную ему обвинительную функцию. Такая позиция была высказана Конституционным Судом РФ еще в период действия УПК РСФСР. Уже тогда стало очевидно, что возвращением дела для дополнительного расследования обеспечивается восполнение недостатков обвинительной деятельности. "С точки зрения интересов защиты возвращение дела для производства дополнительного расследования в таких случаях не является необходимым, поскольку при полной или частичной недоказанности, а также сомнительности обвинения защита вправе рассчитывать на вынесение судом оправдательного приговора либо, соответственно, на признание подсудимого виновным в менее тяжком преступлении, чем ему вменяли органы расследования. Такая позиция защиты является допустимой формой отстаивания интересов подсудимого, ибо суд при этих обстоятельствах обязан следовать принципу презумпции невиновности, закрепленному в статье 49 Конституции Российской Федерации" .

Тогда, оставляя возможность возвращения уголовного дела для дополнительного расследования в целях изменения обвинения на более тяжкое, если ходатайство об этом заявляет сторона обвинения, в первую очередь государственный обвинитель, Конституционный Суд РФ подчеркивал, что даже при наличии ходатайства стороны обвинения о дополнении предварительного расследования в целях дальнейшего доказывания предъявленного обвинения или расширения его объема суд не обязан следовать этому ходатайству и имеет право вынести приговор, основываясь, в том числе, на конституционном требовании о толковании неустранимых сомнений в пользу обвиняемого.

Аналогичные разъяснения одновременно были даны и Верховным Судом РФ в постановлении Пленума от 8 декабря 1999 г. № 84 "О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление уголовных дел для дополнительного расследования", где указывалось на недопустимость по собственной инициативе суда возвращать уголовное дело прокурору в случае невосполнимой в судебном заседании неполноты расследования, а также при наличии оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении . Однако процессуалисты отмечали, что если органы уголовного преследования несмотря на огромные возможности, предоставленные им законом, не использовали свой шанс и не смогли доказать виновность обвиняемого в еще каком-то или в более тяжком преступлении, поворот к худшему после направления уголовного дела в суд невозможен. Возвращая уголовные дела прокурору, суды фактически помогают скрывать следственный брак, дают им шанс собрать недостающие доказательства или тихо прекратить уголовное дело вместо правомерно ожидаемого громкого оправдания подсудимого .

Основываясь на этих принципиальных положениях, УПК РФ 2001 г. первоначально не допускал дополнительного расследования, предполагающего возможность поиска доказательств с целью изменения объема и тяжести обвинения в сторону, ухудшающую положение обвиняемого (поворот к худшему). По замыслу законодателя, отсутствие возможности исправить допущенную ошибку должно было стимулировать обвинительную власть на более тщательное расследование обстоятельств преступления до принятия решения о направлении уголовного дела в суд. В первой редакции ст. 237 УПК РФ предусматривалось возвращение уголовного дела прокурору лишь для устранения нарушений уголовно-процессуального закона, препятствующих постановлению законного и обоснованного приговора, а также для выполнения прокурором обязанности вручения обвиняемому копии обвинительного заключения (обвинительного акта), разъяснения прав, предусмотренных ч. 5 ст. 217 УПК РФ, соединения уголовных дел и составления обвинительного заключения (обвинительного акта) по делу, направленному в суд с постановлением о применении принудительных мер медицинского характера, и не допускалось восполнение пробелов предварительного расследования. Отсюда небольшой (пятидневный) срок на устранение выявленных судом нарушений уголовно-процессуального закона и запрет на производство следственных действий, не вызываемых необходимостью устранения этих нарушений или совершенных за рамками пятидневного срока.

Стоит ли говорить, что работники органов следствия, дознания и прокуратуры в большинстве своем эти положения нового УПК РФ встретили с неодобрением? Сожаление об отсутствии права возвратить уголовное дело прокурору во всех случаях, когда следственные материалы затрудняют ему вынесение (обвинительного) приговора, высказывали и многие судьи. По данным судьи в отставке А. К. Барабанова, 55,8% опрошенных им судей считают необходимым восстановить институт дополнительного расследования, причем среди судей, имеющих стаж работы более 20 лет, этот процент значительно выше (79%). Среди прокурорских работников число сторонников дополнительного расследования составило только 20%, однако подозревать их в большей приверженности к состязательности не приходится: 75% прокурорских работников (и примерно половина судей) высказались за более кардинальное решение – изменять обвинение в худшую для подсудимого сторону непосредственно в суде . Схожие данные приводят и другие исследователи .

Принципиальная новизна, можно сказать революционность, первоначальной редакции ст. 237 УПК РФ обусловила многочисленные обращения судей, а также граждан, признанных потерпевшими, за разъяснениями в Конституционный Суд РФ, который 8 декабря 2003 г. подтвердил ранее высказанную им по этому вопросу позицию. Признав право суда как по собственной инициативе, так и по ходатайству стороны возвратить прокурору уголовное дело, по которому в досудебном производстве допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, не устранимые в судебном заседании, а в связи с этим и возможность совершения необходимых для устранения этих нарушений следственных и иных процессуальных действий, Конституционный Суд РФ сопроводил свои разъяснения запретом на восполнение по возвращенному делу неполноты произведенного дознания или предварительного следствия . Такую же рекомендацию высказал затем и Пленум Верховного Суда РФ . При этом было разъяснено, что предусмотренная п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ формула ("обвинительное заключение или обвинительный акт составлены с нарушением требований настоящего Кодекса") имеет в виду не только недостатки названного документа, но и существенные нарушения уголовно-процессуального закона, совершенные дознавателем, следователем или прокурором в ходе досудебного производства, ибо они всегда свидетельствуют о несоответствии закону обвинительного заключения (обвинительного акта). Таким образом, п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ было дано расширительное толкование, что и послужило первым шагом к пересмотру этой статьи.

Вторым шагом стало определение Конституционного Суда РФ, принятое в связи с запросом Всеволожского городского суда Ленинградской области о проверке конституционности ч. 5 ст. 237 УПК РФ . Отказав в принятии к рассмотрению этого запроса, т.е. не рассматривая вопрос о сроке, который ею установлен для устранения прокурором препятствий к рассмотрению судом уголовного дела, Конституционный Суд РФ как бы между делом обронил, что на случаи возвращения уголовного дела прокурору по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 2 ст. 237 УПК РФ, пятидневный срок не распространяется. Такая позиция Конституционного Суда РФ вступила в явное противоречие с положениями закона, так как в УПК РФ подобных исключений не предусматривалось, и фактически диктовала законодателю необходимость пересмотра ч. 5 ст. 237 УПК РФ. Требовала этого и судебная практика, поскольку для устранения существенных нарушений закона прокурору нередко требовалось значительно больше времени, поэтому пятидневный срок нарушался, а действия, совершенные за пределами этого срока, становились незаконными.

В Определении от 2 февраля 2006 г. № 57-0 Конституционным Судом РФ было допущено еще одно отступление от своей же официально высказанной ранее позиции: запрет на восполнение неполноты дознания или предварительного следствия он сопроводил словами "в качестве самостоятельной задачи". Эта оговорка позволяла толковать пределы производства следственных действий расширительно: восполнение неполноты расследования возможно, если это обусловлено необходимостью устранения нарушений уголовно-процессуального закона, препятствующих рассмотрению дела судом (т.е. не в качестве самостоятельной задачи). В связи с этим постоянно возникал вопрос о том, что следует понимать под неполнотой (пробелами) расследования: невыяснение каких-либо обстоятельств или неполноту проведенных для выяснения этих обстоятельств следственных действий и соответственно доказательств и можно ли по возвращенному судом делу, не восполняя пробелы расследования, изменить квалификацию обвинения на более тяжкую. В практике такие метаморфозы с обвинением, по нашим наблюдениям, не влекли соответствующих букве закона последствий.

Подобные проблемы и подвели Конституционный Суд РФ к необходимости еще раз уточнить свою позицию по этому вопросу. В Постановлении от 16 мая 2007 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда" Конституционный Суд РФ указал, что ранее сформулированное им положение о недопустимости восполнения неполноты расследования в качестве самостоятельной задачи "не распространяется на случаи, связанные с необходимостью исследования новых или вновь открывшихся обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления, которые ранее не были и не могли быть известны органам предварительного расследования". В целях установления и использования таких обстоятельств органам уголовного преследования должны быть обеспечены адекватные возможности для собирания и представления дополнительных доказательств и для оспаривания обвинения. Таким образом, был сделан третий шаг к возвращению в нашу практику института дополнительного расследования. Касающаяся, казалось бы, только ситуации, связанной с применением положений ст. 413 и 418 УПК РФ, позиция Конституционного Суда РФ на самом деле имеет более широкое значение, поскольку открывает возможности не только для исправления, но и для предотвращения судебных ошибок, обусловленных неполнотой предварительного расследования, неправильной, с точки зрения суда, квалификацией деяния, на более ранних этапах уголовного судопроизводства, т.е. до вынесения приговора или вступления его в законную силу, если исправление этой ошибки требует изменения обвинения на более тяжкое. В судебной практике это было использовано.

В п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 1 "О применении судами норм главы 48 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих производство в надзорной инстанции" сказано, что в целях устранения нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных в ходе досудебного производства и повлекших лишение или стеснение гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства, исключающих возможность постановления законного, обоснованного и справедливого приговора, если это не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, суд надзорной инстанции по ходатайству стороны или по своей инициативе, руководствуясь положениями п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, вправе отменить состоявшиеся судебные решения и возвратить уголовное дело соответствующему прокурору. То же указал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 23 декабря 2008 г. № 28 "О применении норм уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанций": предусмотренный ст. 367 УПК РФ перечень решений не является исчерпывающим, по итогам рассмотрения дела в апелляционном или кассационном порядке суд второй инстанции вправе возвратить дело прокурору в целях устранения нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных на стадиях, предшествующих судебному производству, если это не связано с восполнением неполноты дознания или предварительного следствия .

Обратим внимание: в обоих случаях Верховный Суд РФ расширительно толкует положения ст. 267 и 408 УПК РФ: ни в той ни в другой о таких возможностях судебных инстанций при отмене приговора не упоминается. Несмотря на то что оба постановления содержат оговорки, не допускающие по возвращенному уголовному делу восполнение неполноты предварительного расследования (с учетом разъяснений Конституционного Суда РФ, в качестве самостоятельной задачи), сам факт корректирования закона Верховным Судом РФ является показательным. Статья 237, создаваемая как элемент стадии назначения судебного заседания, т.е. преследующая цель не допустить рассмотрение судом уголовного дела, поступившего с явными недостатками, распространена на стадии пересмотра приговора. Учитывая, что нарушения уголовно-процессуального закона способны оказывать влияние на полноту расследования, их устранение сопряжено именно с восполнением этой неполноты (заметим, не в качестве самостоятельной задачи).

Логическим следствием толкования ст. 237 УПК РФ Конституционным Судом РФ стали внесенные в нее Федеральным законом от 2 декабря 2008 г. № 226-ФЗ изменения: были сняты ограничения на сроки и запрет на производство следственных действий. Суд возвращает уголовное дело прокурору, продлевая при этом в необходимых случаях срок содержания обвиняемого под стражей; прокурор, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 211 УПК РФ, направляет дело РСО для организации дополнительного расследования, а тот в свою очередь устанавливает срок такого расследования (ч. 6 ст. 162 УПК РФ). При этом в ст. 237 УПК РФ нет ни единого намека на связь с расследованием новых обстоятельств, открывшихся после вынесения приговора, основания возвращения уголовного дела прокурору остались неизменными. В связи с этим ответ на вопрос о том, чем в действительности были обусловлены эти изменения и дополнения ст. 237 УПК РФ, представляется очевидным – под видом устранения недостатков обвинительного заключения, обвинительного акта и под формальным прикрытием позицией Конституционного Суда РФ законодатель создает условия для восполнения неполноты дознания или предварительного следствия. Этот очевидный вывод получил новое подтверждение 22 декабря 2009 г., когда Пленум Верховного Суда РФ принял постановление № 28 "О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству" , в п. 14 которого содержатся недвусмысленные указания: "При решении вопроса о возвращении уголовного дела прокурору по основаниям, указанным в статье 237 УПК РФ, под допущенными при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения изложенных в статьях 220, 225 УПК РФ положений, которые служат препятствием для принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения или акта. В частности, исключается возможность вынесения судебного решения в случаях, когда обвинение, изложенное в обвинительном заключении или обвинительном акте, не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого; обвинительное заключение или обвинительный акт не подписан следователем (дознавателем), обвинительное заключение не согласовано с руководителем следственного органа либо не утверждено прокурором, обвинительный акт не утвержден начальником органа дознания или прокурором; в обвинительном заключении или обвинительном акте отсутствуют указание на прошлые неснятые и непогашенные судимости обвиняемого, данные о месте нахождения обвиняемого, данные о потерпевшем, если он был установлен по делу.

Если возникает необходимость устранения иных препятствий рассмотрения уголовного дела, указанных в пунктах 2–5 части 1 статьи 237 УПК РФ, а также в других случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, неустранимые в судебном заседании, а устранение таких нарушений не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, судья в соответствии с частью 1 статьи 237 УПК РФ по собственной инициативе или по ходатайству стороны в порядке, предусмотренном статьями 234 и 236 УПК РФ, возвращает дело прокурору для устранения допущенных нарушений".

Еще более четко высказался по данному вопросу Конституционный Суд РФ в Постановлении от 2 июля 2013 г. № 16-П "По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Республики Узбекистан Б. Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда". Проанализировав свои прежние правовые позиции, суд указал, что возвращая уголовное дело прокурору, суд не подменяет сторону обвинения, – он лишь указывает на выявленные нарушения, ущемляющие процессуальные права участников уголовного судопроизводства и создает предпосылки для правильного применения норм уголовного закона.

Таким образом, институт возвращения дела прокурору, задуманный как средство быстрого устранения препятствий рассмотрения его судом, фактически превратился в дополнительное расследование, т.е. средство продолжения и усиления обвинительной деятельности, устранения неполноты расследования, хотя Конституционный Суд РФ предпочитает называть возвращение дела прокурору для устранения препятствий к его судебному рассмотрению особым порядком движения уголовного дела. В этом усматривается нереализованность идеи разделения процессуальных функций между официальными субъектами уголовного судопроизводства с учетом принадлежности их к судебной или обвинительной власти и заключается корень многих проблем правоприменительной практики.

Сказанное относится и к упразднению запрета на поворот к худшему после вступления приговора в законную силу. Право стороны обвинения на пересмотр вступившего в законную силу приговора находится в противоречии с принципом поп bis in idem, в соответствии с которым никто не может быть вторично судим или наказан за преступление, за которое он уже окончательно осужден или оправдан в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством. Являющийся конкретизацией общеправового принципа справедливости и направленный на обеспечение правовой стабильности, правовой определенности и правовой безопасности, этот международный принцип нашел свое воплощение в принятом в 2001 г. УПК РФ. Отмена вступившего в законную силу приговора как в порядке надзора, так и при появлении новых и вновь открывшихся обстоятельств в нем конструировалась исключительно как механизм восстановления нарушенного права необоснованно осужденного, средство защиты от судебной ошибки или несовершенства правосудия. Изменение к худшему правового положения лица, в отношении которого вынесено окончательное судебное решение, УПК РФ не допускалось.

Концепция института пересмотра вступившего в законную силу приговора еще до принятия УПК РФ была определена Конституционным Судом РФ в соответствии со ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах: исключения из запрета повторно осуждать за одно и то же деяние и, следовательно, пересматривать окончательные приговоры судов допускаются, лишь если это необходимо в силу новых или вновь обнаруженных обстоятельств, в том числе указывающих на судебную ошибку, приведшую к незаконному осуждению. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. № 4-П "По делу о проверке конституционности пункта 5 части второй статьи 371, части третьей статьи 374 и пункта 4 части второй статьи 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан К. М. Кульнева, В. С. Лалуева, Ю. В. Лукашова и И. П. Серебренникова" было сказано, что никому не может быть отказано в вынесении справедливого решения по делу в случаях, когда вступивший в законную силу, т.е. окончательный, приговор содержит судебную ошибку, и его пересмотр необходим для обеспечения судебной защиты прав необоснованно осужденных граждан .

В других случаях окончательные приговоры судов пересмотру не подлежат. Из сопоставления ч. 1 ст. 50 Конституции РФ и п. 7 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах следует, что после окончательного разрешения дела ни один оправданный по обвинению в преступлении не может быть вновь судим за него и ни одному осужденному не может быть за то же деяние назначено еще одно, в том числе дополнительное либо более суровое наказание, в то время как оправдание или смягчение наказания не исключается и после вынесения окончательных приговоров, так как такое изменение всегда служит защите прав граждан от допущенных судебных ошибок .

Вместе с тем ЕКПЧ (протокол № 7) не препятствует повторному рассмотрению дела, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения. Однако исключения из общего правила о запрете поворота к худшему допустимы лишь в качестве крайней меры, когда неисправление судебной ошибки искажало бы саму суть правосудия, смысл приговора как акта правосудия, разрушая необходимый баланс конституционно защищаемых ценностей, в том числе прав и законных интересов оправданных (осужденных) и потерпевших.

Пользуясь этой оговоркой, Конституционный Суд РФ признал несоответствующими Конституции РФ ст. 405, а затем и соответствующие положения ст. 413 и 418 УПК РФ , поскольку установленный ими запрет поворота к худшему не позволял устранять допущенные в предыдущем разбирательстве существенные (фундаментальные) нарушения, повлиявшие на исход дела.

Законодателю понадобилось почти четыре года для поиска таких фундаментальных нарушений уголовно-процессуального закона, которые оправдывали бы отмену вступившего в силу оправдательного приговора или иного окончательного решения в качестве крайней меры. Статья 405 УПК РФ 14 марта 2009 г. была соответствующим образом изменена: фундаментальными стали признаваться "нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлекли за собой постановление приговора незаконным составом суда или вынесение вердикта незаконным составом коллегии присяжных заседателей, а равно лишили участников уголовного судопроизводства возможности осуществления прав, гарантированных настоящим Кодексом, на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон либо существенно ограничили эти права, если такие лишения или ограничения повлияли на законность приговора, определения или постановления суда" (ч. 3 ст. 405).

Несмотря на сложность, некоторую даже туманность этой формулировки, ее смысл, в общем, понятен: ограничение прав обвиняемого на справедливое разбирательство не может служить основанием отмены приговора в целях ухудшения его положения, следовательно, речь может идти только о лишении прав стороны обвинения. Вряд ли оправданной здесь будет забота об органах официальной обвинительной власти, которые не могли быть лишены возможности осуществлять уголовное преследование в досудебном производстве и маловероятно, что это могло иметь место при рассмотрении дела в суде.

Обвинительная власть не является субъектом права на судебную защиту, следовательно, речь может идти только о нарушении прав потерпевшего. Это значит, что при отмене окончательного приговора права и законные интересы оправданного (осужденного) приносятся в жертву правам и законным интересам потерпевшего.

Представляется очевидным, что забота об интересах потерпевшего, внезапно проснувшаяся после вступления в законную силу приговора, не удовлетворяющего обвинительную власть, служит лишь прикрытием действительных причин преодоления запрета поворота к худшему. Отмена приговора или иного завершающего производство по уголовному делу решения в надзорном порядке и возвращение дела для нового его рассмотрения позволяют органам уголовного преследования и суду устранить свои собственные нарушения, как намеренные, так и явившиеся результатом заблуждения, хотя подобные нарушения могли и должны были бы быть исправлены еще до вступления соответствующего решения в законную силу. Отмена приговора дает обвинителю возможность продолжить уголовное преследование. Тем самым именно обвинительной власти дается дополнительный шанс, предоставляются неоправданные преимущества, что нарушает баланс процессуальных возможностей сторон.

Более того, отмена приговора, законность и обоснованность которого была подтверждена судом второй инстанции, умаляет авторитет и судебной власти, ставит под сомнение ее независимость, так как суд, позволяя своим решением продолжать обвинительную деятельность, выражает свою солидарность со стороной обвинения, согласие с ее позицией.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда" сформулированы следующие положения. Устанавливая исчерпывающий перечень оснований пересмотра вступивших в законную силу судебных актов, ст. 413 УПК РФ исключает исправление "объективно необоснованных и незаконных судебных решений, не подлежащих пересмотру в других судебных процедурах". В п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК РФ перечислены новые обстоятельства: 1) установленная Конституционным Судом РФ неконституционность примененного судом закона; 2) установленное ЕСПЧ нарушение ЕКПЧ, в том числе в связи с примененного судом закона, не соответствующего ЕКПЧ; 3) иные новые обстоятельства , которые в силу указания п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК РФ устраняют преступность и наказуемость деяния (ч. 4 ст. 413), не позволяют учитывать в целях отмены приговора новые фактические обстоятельства, влияющие на правосудность приговора или иного судебного решения, если они не связаны с допущенными в ходе производства по уголовному делу нарушениями.

По мнению Конституционного Суда РФ, это не позволяет заинтересованным лицам добиваться установления реального размера причиненного вреда и в полной мере получить моральную и материальную компенсацию этого вреда. В ситуации, когда общественно опасные последствия преступления наступают после вынесения приговора или иного итогового решения по уголовному делу, они вообще не могут стать предметом проверки и оценки ни со стороны органов, призванных осуществлять уголовное преследование, ни со стороны суда . Данное обстоятельство создает неравенство при определении оснований уголовной ответственности в зависимости от того, в какой момент эти обстоятельства возникли и были установлены. Если они возникли до возбуждения уголовного дела или в ходе предварительного расследования, то учитываются при формулировании обвинения и квалификации содеянного. Если эти обстоятельства возникают после направления уголовного дела в суд, то они уже не могут получить отражение в судебных решениях по данному делу. Следовательно, решение определяется не деянием и личностью обвиняемого, а фактором, не связанным по существу с основаниями уголовной ответственности, что не согласуется с принципом равенства всех перед законом и судом.

Исправлению незаконного, необоснованного или несправедливого решения и восстановлению нарушенных им прав и законных интересов препятствует отсутствие механизма, позволяющего суду учесть выявившиеся после направления уголовного дела в суд новые фактические обстоятельства, могущие послужить основанием для ухудшения положения оправданного или осужденного. При возникновении таких обстоятельств суд, рассматривающий соответствующее заключение прокурора, должен принять решение об отмене приговора и передаче уголовного дела для производства нового судебного разбирательства. Однако суд первой инстанции, повторно рассматривающий это дело, был бы связан пределами предъявленного ранее и сформулированного в обвинительном заключении (обвинительном акте) обвинения (ст. 252 УПК РФ), а также ст. 237, не предусматривающей возвращение дела судом прокурору в целях изменения обвинения на более тяжкое, в том числе в связи с выявлением не существовавших или не известных на момент его формулирования фактических обстоятельств.

С учетом изложенного Конституционный Суд РФ признал не соответствующими Конституции РФ положения п. 2 ч. 2 и ч. 3 ст. 413, 418 УПК РФ, которые во взаимосвязи со ст. 237 позволяют отказывать в пересмотре принятых по делу решений ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств при возникновении новых фактических обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления. Своим постановлением Конституционный Суд РФ не только расширил основания отмены вступившего в законную силу приговора, но и создал условия для возобновления уголовного преследования и расследования новых обстоятельств в целях изменения обвинения на более тяжкое со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Рассматриваемое постановление, бесспорно имеющее рациональное зерно (и не одно), не может не вызывать сложного, неоднозначного отношения. Оно может иметь последствия, далеко выходящие за рамки рассмотренного Конституционным Судом РФ вопроса, а потому порождает определенные вопросы.

• 1. Пересмотр приговора, вступившего в законную силу, и продолжение уголовного преследования в целях обвинения лица в совершении более тяжкого преступления если и может иметь место, то лишь в качестве особого исключения из общего правила, как крайняя мера. Чрезмерное расширение оснований такого пересмотра ведет к нарушению принципов справедливости, правовой определенности и стабильности, неправомерному ограничению права на судебную защиту. "Неограниченное право такого пересмотра, фактически представляющее стороне обвинения еще одну попытку доказать вину подсудимого, также ведет к нарушению баланса конституционных ценностей. В связи с этим в решении вопроса о разумном и достаточном основании для пересмотра окончательного приговора и возобновления производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств законодатель должен обладать достаточно широким усмотрением, но пользоваться им очень осторожно, ограничивая стремление обвинительной и судебной власти ужесточить наказание" . Во избежание произвольного толкования правовой позиции Конституционного Суда РФ и необоснованного использования этого института основания принятия решения, влекущего возможность поворота к худшему, должны иметь в УПК РФ предельно четкое закрепление.
• 2. Возобновление уголовного преследования осужденного или оправданного после вступления в законную силу (окончательного) решения, определившего его судьбу, не может быть обусловлено любыми новыми или вновь открывшимися обстоятельствами. Правовое регулирование этого вопроса должно учитывать степень влияния новых обстоятельств на объем и квалификацию обвинения, прошедший с момента вступления приговора в законную силу срок, позицию и интересы потерпевшего, наличие иных возможностей восстановления справедливости и компенсации причиненного преступлением ущерба, поведение осужденного или оправданного после вынесения приговора, влияние действий осужденного или оправданного на неправосудность пересматриваемого окончательного решения и другие обстоятельства, которые позволят обеспечить баланс конституционных ценностей. Отмена окончательного приговора с последующим усилением уголовной ответственности не может иметь места по мотивам одних лишь формальных обстоятельств, свидетельствующих о совершении более тяжкого преступления.

Рассматривая вопрос в такой плоскости, мы исходим из того, что действующее законодательство отказалось от идеи неотвратимости ответственности, не всегда достижимой и не всегда целесообразной. Законодатель вправе предусматривать освобождение от уголовной ответственности, ее смягчение на основе объективной обусловленности и разумной дифференциации и достаточно широко пользуется этим правом . Отказ от возобновления уголовного преследования при наличии формальных оснований для пересмотра приговора и поворота к худшему при определенных обстоятельствах можно было бы рассматривать как частный случай освобождения от ответственности или смягчения последней.

• 3. Необходимо разработать общий комплекс мер по более эффективному восстановлению социальной справедливости и прав потерпевших с тем, чтобы обеспечить реальное возмещение причиненного материального ущерба и морального вреда. Снятие напряженности в этом вопросе позволит более взвешенно решать и вопрос о возобновлении производства.
• 4. Представляется необходимым обеспечить персональную ответственность субъектов уголовного процесса (следователей, дознавателей, прокуроров и судей) за такие нарушения в ходе уголовного судопроизводства, которые повлекли отмену приговора или иного решения, за неэффективность уголовного судопроизводства, обусловленную личной нерадивостью, если иные меры (воздействия, воспитания, обучения) исчерпаны.
• 5. Пора перестать делать вид, что принцип равенства перед законом и судом действительно неуклонно соблюдается, а не используется властью лишь тогда, когда требуется красиво обосновать очередное сомнительное решение.

Приведем только один, но получивший широкую известность, пример. 3 марта 2010 г. состоялся суд над начальником отдела уголовного розыска Новоселицкого отдела внутренних дел Ставропольского края и одним из его подчиненных, которым предъявлено обвинение в превышении должностных полномочий с применением насилия. В 2003 г. эти "правоохранители" побоями и угрозами заставили несовершеннолетнего Дмитрия Медкова признаться в убийстве родной сестры Татьяны с последующим расчленением и сожжением тела, а его друга – лжесвидетельствовать. На основании сфальсифицированных явки с повинной и свидетельских показаний Д. Медков был задержан, затем заключен под стражу, потом признан невменяемым и помещен в психиатрическую больницу, где и находился до объявления сестры Татьяны живой и невредимой. В общей сложности он провел в условиях лишения свободы более трех лет, а сотрудники милиции отделались условным сроком. Таким примерам нет числа. Правильные же слова Президента РФ Д. А. Медведева на расширенной коллегии МВД России 19 февраля 2010 г. о том, что совершение преступления должностным лицом правоохранительного органа должно рассматриваться как отягчающее ответственность, нашей фемидой пока не услышаны.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса РФ" // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. № 5. 2004.

Иными словами, срок предварительного следствия всегда равен тому промежутку времени, за который было закончено предварительное следствие, а не двум месяцам, а потому не может идти речи и о каком-либо остатке срока предварительного следствия. Именно по этой причине закон в ч. 6 ст. 162 УПК установил новый срок для уголовных дел, возвращенных для производства дополнительного следствия, предоставляя право прокурору самому определять его продолжительность в пределах одного месяца. Таким образом, ст. 162 содержит положение о двух независимых друг от друга сроках предварительного следствия — первоначальном и дополнительном. Важнейшей особенностью дополнительного расследования является то, что объем и характер процессуальных действий определяется здесь не только лицом, осуществляющим расследование, но и прокурором. Он обязан дать указания об установлении обстоятельств, имеющих значение для дела.

Сам себе адвокат

В случае возвращения судом уголовного дела руководителю следственного органа в связи с отменой постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в порядке, установленном статьей 446.5 настоящего Кодекса, срок производства следственных и иных процессуальных действий не может превышать один месяц со дня поступления уголовного дела к следователю. Дальнейшее продление срока предварительного следствия производится на общих основаниях в порядке, установленном частями четвертой, пятой и седьмой настоящей статьи. (часть 6.2 введена Федеральным законом от 03.07.2016 N 323-ФЗ) 7. В случае необходимости продления срока предварительного следствия следователь выносит соответствующее постановление и представляет его руководителю следственного органа не позднее 5 суток до дня истечения срока предварительного следствия.
(в ред. Федерального закона от 05.06.2007 N 87-ФЗ) (см.

Статья 162. срок предварительного следствия

Предварительное следствие по уголовному делу должно быть закончено в срок, не превышающий 2 месяцев со дня возбуждения уголовного дела. 2. В срок предварительного следствия включается время со дня возбуждения уголовного дела и до дня его направления прокурору с обвинительным заключением или постановлением о передаче уголовного дела в суд для рассмотрения вопроса о применении принудительных мер медицинского характера либо до дня вынесения постановления о прекращении производства по уголовному делу. 3. В срок предварительного следствия не включается время на обжалование следователем решения прокурора в случае, предусмотренном пунктом 2 части первой статьи 221 настоящего Кодекса, а также время, в течение которого предварительное следствие было приостановлено по основаниям, предусмотренным настоящим Кодексом.

(в ред. Федерального закона от 28.12.2010 N 404-ФЗ) (см.

Статья 232 упк рф: возвращение дела для дополнительного расследования

Внимание

Опять же если отбросить ложную скромность – а, поскольку вопрос мы обсуждаем в профессиональной аудитории, излишняя скромность здесь неуместна, — то следует признать, что именно возвращение уголовного дела на дополнительное расследование во все времена являлось одним из самых распространенных способов защиты. Фактически суд возвращает дело следователю тогда, когда вынести обвинительный приговор затруднительно. И, соответственно, после такого возврата можно добиваться прекращения дела на досудебной стадии, апеллируя к тому, что в суде дело уже не прошло.

Проведение следственных действий после возвращения уд прокурору

Однако, прежде всего, указанный институт направлен на неуклонное соблюдение законности органами предварительного расследования. УПК РФ в п. 15 ч. 2 ст. 37 закрепляет полномочие прокурора общего характера по направлению уголовных дел для дополнительного расследования. Кроме того, такого рода деятельность прокурора урегулирована, в зависимости от формы окончания расследования, и другими нормами УПК (п.
3 ч. 1 ст. 221; п. 2 ч. 1 ст. 226; п. 2 ч. 5 ст. 439). Письменная форма направления прокурором уголовных дел для дополнительного расследования — постановление (ч. 4 ст. 221 УПК). Здесь возникает проблема уведомления обвиняемого о таком решении. Если в случаях возобновления предварительного следствия в порядке, установленном ст.
ст.

Инфо

Судья постановлением от 27 августа 2010 года повторно возвратил уголовное дело прокурору, указав, что переквалификация действий обвиняемого на более тяжкую статью Уголовного кодекса после возвращения судом уголовного дела прокурору недопустима. Основанием к повторному возвращению уголовного дела послужило то, что следователь после возвращения дела судом изменил обвинение с ч. 4 ст. 204 УК (в редакции от 08.12.2003 г., санкция до 5 лет лишения свободы) на ч. 2 ст. 163 УК (санкция от 3 до 7 лет лишения свободы). Судья указал, что, исходя из смысла ст. 237 УПК РФ, возвращение уголовного дела прокурору предполагает только необходимость устранения процессуальных нарушений, препятствующих принятию судом окончательного решения по делу.

Возобновление уголовного дела после возвращения прокурором на доследование

Отсюда, если уголовное дело было направлено прокурору с обвинительным заключением до истечения 2-месячного срока следствия, то при возвращении дела для дополнительного расследования, срок должен быть установлен. Дальнейшее продление срока связано с подсчетом использованного срока. Принимая решение о возвращении уголовного дела для производства дополнительного дознания прокурор устанавливает срок не более 10 суток, для пересоставления обвинительного акта - не более 3 суток (п.

2 ч. 1 ст. 226 УПК РФ). При отмене прокурором постановления о приостановлении производства дознания, в случае истечения срока дознания прокурор также устанавливает срок дополнительного дознания не более 10 суток (ч. 3.2 ст. 223 УПК РФ). Установление срока дознания, так же как и срока следствия, является исключением из общих правил продления срока дознания.

Вместе с тем глубокий экскурс в историю с документальными выкладками не имеет практического смысла, поэтому такое исследование мы оставим теоретикам. С практической же точки зрения достаточно знать следующее. Уголовно-процессуальный Кодекс РСФСР, принятый в 1960 году, допускал практически неограниченные возможности возвращения уголовного дела на дополнительное расследование.

Важно

Наиболее распространенным основанием была неполнота предварительного следствия — п. 1 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР. Кроме того, указанная статья допускала и другие основания возвращения дела, в том числе необходимость предъявления более тяжкого обвинения. В таком виде закон серьезно ограничивал возможности защиты, поскольку давал прокурору и следователю возможность попытаться дополнительно порасследовать дело и что-нибудь в нем поправить, если в суде несостоятельность ранее проведенного следствия стала очевидной.

Судья указал, что даже такое изменение обвинения, ухудшающее положение обвиняемого, является незаконным, и разъяснил прокурору и следователю, что устранение недостатков обвинительного заключения, указанных судом, не должно влечь совершения действий, ухудшающих правовое положение обвиняемого. В своем постановлении судья указал и на другие нарушения закона, причем в таком количестве, что у Уральской транспортной прокуратуры хватило разума его не обжаловать. И, наконец, 20 декабря 2010 года Судебная коллегия по уголовным делам суда ЯНАО кассационным определением отменила приговор Губкинского районного суда, и возвратила дело даже не в суд первой инстанции, а сразу прокурору! Основанием отмены приговора послужило то, что ранее, после возвращения дела прокурору, следователь переквалифицировал действия обвиняемого с ч. 1 ст. 228-2 УК, не предусматривающей наказание в виде лишения свободы, на ч.
В срок предварительного следствия включается время со дня возбуждения уголовного дела и до дня его направления прокурору с обвинительным заключением (ч. 2 ст. 162 УПК РФ). Напомним в приведенной ситуации дело направлено прокурору, предварительное следствие окончено. 3. При возвращении уголовного дела для дополнительного расследования прокурором руководителем следственного органа устанавливается срок для исполнения указаний прокурора, который не может превышать одного месяца со дня поступления дела следователю (ч.
6 ст. 162 УПК РФ). То есть законом предписано обязательно установить срок. Указания о дополнительном следствии не могут быть осуществлены вне срока следствия. При необходимости дальнейшего продления срока предварительного следствия срок, оставшийся до направления дела прокурору, не учитывается. В нашем примере до направления дела прокурору был использован срок 3 мес.